Об исполняющих желания храмовниках и дубовых рыцарях

Рано поутру, пока Вейн умывался, к нему подбежал сияющий, как начищенное золотце, Трес. Беглый храмовник без предупреждения повис у рыцаря на шее и звонко поцеловал в мокрую щеку: - Вейн!! Спасибо за подарок!! - Что, прости? – удивился рыцарь. - Твой подарок! – весело пояснил Трес, даже не думая его выпускать из объятий. – Который ты положил мне в седельную сумку, пока я не видел! - Прости, но я тебя разочарую, - Вейн мягко высвободился из объятий. – Это был не я. Похоже, у тебя появился тайный поклонник. И мне, как телохранителю, начинает не нравится, что он именно тайный. Лучезарное счастье сбежало с лица парня, как по волшебству, сменившись выражением шока и плохо скрытого разочарования. - Тогда извини, - с трудом выговорил он, старательно засовывая подальше совсем другие слова, которые так и рвались с языка. Трес, отступив на пару шагов, еще раза два попытался открыть рот, но так ничего и не сказал, только окончательно помрачнел, отвернулся и быстро пошел обратно к коновязи. В голове раз за разом прокручивалась одна и та же мысль: «Ему так неприятно мое прикосновение?... Как он отстранился-то сразу…» Трес, на ходу сооружая себе мочалку из цветов мыльнянки, спустился к ручью, который ему вчера указали, и принялся раздеваться, вопреки обыкновению даже не посмотрев по сторонам. «Я ему неприятен… Я. ЕМУ. НЕПРИЯТЕН!…» Уже намыливаясь, он, наконец, сообразил, что выше по ручью, по-видимому, еще кто-то плещется, и непременно сбежал бы, если бы в ту минуту стыд мог перевесить, но пока перевешивало только возмущение и разочарование. Трес, во власти этих новых чувств, даже выглянул из-за куста, с честным намерением предупредить утреннего соседа, что тот здесь не один, и замер на полувдохе. - А… капитан Нэйт… Доброе утро, капитан! - И тебе доброго утра, - капитан лучников даже немного удивился; он думал, что здесь утром будет только он один. Однако, появление Треса его нисколько не смутило: хуже было бы, если б притащился кто-то из его подчиненных или подчиненных Ульрика. - Скажите, капитан, - Треса волновали больше собственные проблемы, чем несколько странный внешний вид лучника и реакция на его, Треса, присутствие. - …Это не вы мне стрелы подарили? Мне кто-то положил очень дорогой подарок в седельную сумку, и я не пойму, кто это сделал… - Уж точно не я, - улыбнулся Нейт. – Я не стал бы ничего дарить тайком. И если, как ты говоришь, стрелы очень дорогие, то, скорей всего, это сделал кто-то из моих ребят. Мечники навряд ли разбираются в стрелах. - Эм… Вот странно. Зачем бы им делать мне сюрприз… А… - Трес, наконец, заметил странные пятна, и им понемногу стало овладевать беспокойство. Он сразу понизил голос: – Капитан Нэйт, а… то, что у вас с кожей… это не заразно? Нэйт сначала не понял, что парень имеет в виду, но тут в голове всплыли вспоминания о вчерашней ночи. Фраэн, прикинув в уме, как должен был сейчас выглядеть, и сколько засосов поселилось на его теле, мысленно обозвал Мирэда скотиной. - Ничего серьезного, Трес, - смущенно ответил он. – Покусала меня одна сволочь, но ничего серьезного и тем более заразного, - пояснять бывшему храмовнику, что такое «засосы», и откуда они берутся, не было никакого желания. - Давайте, я выпрямлю вам Дорогу, и вы быстро поправитесь! - О, нет, спасибо большое, но оно само пройдет! – капитан лучников отрицательно замотал головой. – Тем более, что «сволочь» может обидеться. Последнюю фразу Нэйт уже пробурчал себе под нос. Когда поход вновь продолжился, Трес улучил момент и подъехал к Серому магу. - Ольрис, можно вопрос? Я вот тут у себя в сумке подарок утром нашел… Неизвестно от кого. Трес вытащил и развернул метровый сверток. Посередине лежала связанная двумя веревочками дюжина стрел – изумительной работы, «парадных», такими-то и пользоваться жаль, все равно, что праздничным сервизом. Белые перья, белые пятки, лакированные древки с поперечными полосками-метками: красным, черным, белым и золотом… Ехавшие неподалеку лучники как по команде вытянули шеи и направили коней ближе. Со всех сторон раздался восхищенный свист. Роскошь, конечно. Совсем в деле ненужная, но работа мастера есть работа мастера!... Рядом со стрелами лежала пара светло-бежевых замшевых перчаток и черный наруч из кожи с тисненым орнаментом: переплетение веток с дубовыми листьями и желудями. Еще сбоку лежала стеклянная бутылочка с янтарного цвета жидкостью, в которой плавал жуткого вида лохматый корень какого-то растения. Мыш тоже присмотрелся к подарку, поводил в воздухе руками. Ладони слабо засветились, но не более. - Все чисто, ничего опасного, - сказал маг. – Дарителя, конечно, можно определить, если хорошо пошаманить. Но оно тебе надо? Если бы он хотел, то подарил бы лично. А так, негатива от этих вещей я не вижу: дарилось от души и с благим намерением. Ольрис взял у Треса бутылочку, покрутил в руках, открыл пробку, понюхал: - О, валерьяночка! Оригинальный человек этот твой тайный почитатель, - маг подмигнул Тресу. – Только залпом не пей, в воду капай, отвар довольно концентрированный. Короче, все кошки твои! Народ вокруг дружно заржал. Вейн же, наоборот, нахмурился. Дарителя он вычислил сразу, как увидел дубовый узор на наруче. Такой расклад ему не сильно понравился. Однако, господин Мыш сказал, что «дарилось с благим намереньем»… Наезжать на тайного поклонника сэр Рейн не собирался, да и что тут предъявишь, кроме его, Айвейна, личной неприязни. Да и то - только потому, что этот «товарищ» постоянно к нему цеплялся. Треса успела посетить здравая, но, увы, запоздалая мысль, что не надо было хвастать подарками при всем отряде. Этим только повод дай поржать! Теперь все будут думать, что он, как изнеженная обморочная девица, все время нуждается в успокоительном!... Как после такого надеяться вступить в отряд?! Парень подумал; решительно положил сверток впереди себя на седло и, сняв с пояса флягу с водой, демонстративно не то что накапал – плеснул туда как следует из склянки. В нос сразу ударил ядреный валериановый дух, чуть слезы не вышиб. Стараясь не думать о том, что он сейчас сделает, и каковы будут последствия, Трес приложился к фляге ради душевного глотка и с полминуты потом ехал с вытаращенными глазами. - Да такими и стрелять жаль! – с завистливым сожалением заметил лучник по имени Гелик, тем временем поглядывая на чудесные стрелы. – Ну, в город вышел, перед девками покрасовался, а на задание – куда? Только и трястись, чтобы не потерялись, да не сломались… - Ага, - поддакнул его приятель, - дома хранить. В вазу поставить, вместо роз. Пока жена не наедет. Трес удивленно вскинул голову, оглядываясь. Они что, серьезно?... - Да ничего вы не понимаете!... – в сердцах проговорил он, не осмеливаясь даже взять стрелы в руки, только сквозь рогожку, в которую они были завернуты. - А вот мы сейчас у понимающего спросим! – согласно кивнул один из лучников, кажется, Вектигал его зовут: Трес еще не всех успел запомнить по именам, только в лицо. Вектигал обернулся назад и живо замахал кому-то рукой: - Эй, Фалера! - Фалэрэ, - поправил еще один подъезжающий рыцарь в зеленом, с вежливой невозмутимостью человека, давно смирившегося с тем, что его имя вечно коверкают. Но не упускающего случая в сотый раз об этом напомнить и ответно побесить собеседника. - Да ну тебя с твоим юго-западным говором! Язык сломаешь… - Вектигал привычно отмахнулся. – Глянь-ка, какие парню стрелы кто-то придарил. Зацени качество! - Фалерий – он сам признанный мастер по изготовлению луков, - пояснил Тресу Гелик. – Один из лучших. Наверное, половина луков в отряде – его работа. Трес уже от одной этой характеристики преисполнился восхищения: он никогда прежде не видел ни одного лучного мастера, поэтому уставился на подъезжающего молодого мужчину с искренним благоговением. Фалерий, по мнению Треса, годился в тамплиеры гораздо больше, чем все его сослуживцы, и прежде всего – длинными, почти черными волосами, собранными в хвост на уровне шеи. Тамплиеры, правда, никогда не были настолько загорелыми; проводя почти всю жизнь в каменных стенах, они все отличались бледностью. Должно быть, смуглый от природы, Фалерий еще и много времени проводил в разъездах, потемнев под солнцем еще больше. Трес робко протянул ему сверток, боясь услышать от профессионала еще что-нибудь о бесполезности красивых вещей, но тот, глянув на стрелы только мельком, наклонился к парню (его высокий конь, да и собственный рост к этому вынуждали) и негромко спросил с еле уловимым акцентом: - Нравится? - Конечно!! – с жаром ответил Трес. Фалерий улыбнулся: - О чем тогда говорить! Хорошие стрелы; пусть и дальше нравятся. Трес просиял и как раз в этот момент нащупал в одной из перчаток что-то твердое и округлое. Почему-то сразу подумалось о невероятно крупном драгоценном камне: после таких-то подарков что угодно можно вообразить! Он аж вспотел немного. Ну, это уже переходит всякие границы! Одно дело – неимущему лучнику рабочий инвентарь подарить, а другое дело… Да что же там за бриллиант такой?! Парень, украдкой оглянувшись, потихоря перевернул перчатку, хорошенько тряхнул… и ошеломленно уставился на выпавший ему в подол «презент» - зеленый желудь. Еще недозрелый по летнему времени, но гладкий и крупный, в резной шляпке. Не догадаться, что это прямой намек на дарителя, мог бы только совсем уже полный кретин; Трес таковым себя давно не считал (хотя, в последние несколько дней и сомневался помаленьку). Подняв желудь, он озадаченно покрутил его в пальцах. «Не Вейн. Сто пудов – не Вейн. Тогда кто?... Как много еще «дубов» в этом отряде?» Мыш долго присматривался к Тресу и сначала не мог понять, в чем дело. Что-то в облике юного храмовника было не так. - А что у тебя с ухом? – Маг, наконец, заметил, в чем была нестыковка: одно ухо парня было явно больше другого, еще и покрасневшее. - Отлежал, - невозмутимо ответил тот с таким неестественно любезным видом, что становилось ясно, как день: врет. Порывшись в своей бездонной сумке, вытащив сначала сонно зашипевшего шнурка и посадив тварюшку на плечо, где тот сразу повис безвольной веревочкой и задремал, Ольрис, наконец, выудил очередную скляночку и протянул ее Тресу. - Держи: помажешь, и твои уши снова будут одинаковыми. - Ну вот, еще одно лекарство… - скривился было парень, но, тут же спохватившись, добавил: - То есть, большое спасибо, ценю твою заботу, Ольрис! А… эм… Может, оно и само бы прошло, без лекарства? А то я уже начинаю себя чувствовать кем-то наподобие изнеженной барышни… Ты на меня уже столько своих зелий перевел, как, наверное, ни на кого другого во всем отряде. А я все-таки тоже лучник! Значит, должен уметь переносить те же тяготы походов, что и все остальные! - Ты еще пока личинка лучника, - усмехнулся Серый. – Ты просто не видел, как уже сформировавшиеся особи лучников к отрядному целителю за баночками-скляночками пачками бегают. Да, боец всегда должен быть форме. Переносить тяготы будешь, когда ничего под рукой не окажется. А за зелья не беспокойся, я это добро литрами варю, так хоть в дело пойдет и испортиться не успеет! Мыш подъехал к Тресу чуть ближе и, понизив голос, продолжил: - Кстати, о птичках, - добавил он, поглаживая так и не убранного в сумку шнурка. – А вернее, о стрелах. Ты в курсе, что дорогие подарки таки обязывают к чему-либо, тем более с личными символами дарителя? В данном конкретном случае у человека, что подарил это все, имеется к тебе интерес, но пока я не знаю дружеский или любовный, по вещам не скажешь, да и не определился может он еще. Так что, ты будь поосторожней, когда тебе снова будут что-то такое дарить. Дважды думай, чем принимать что-либо подобное. Одно дело, если ты знаешь, что человек своим подарком точно тебя ни к чему не обяжет, как я или тот же Айвейн. Но другое дело всякие тайные поклонники, фиг его знает, что у данного товарища на уме будет. Хотя кто-то и в открытую может что-то преподнести, а потом обижаться, что ему за это не дали! В общем, я тебя предупредил. Как поступать - тебе решать самому, конечно… Пока Трес соображал, обижаться ли на «личинку лучника» или нет, разговор свернул, по его мнению, совсем не туда, куда бы следовало. Терпеливо выслушав все, что Ольрис имел ему сказать, и едва удержавшись от соблазна перебить десять раз, парень в итоге молча прикрыл подарки рогожкой, и взялся за сверток покрепче, тогда только заговорив: - Вот честно, Ольрис, я пока вижу только заботу. Кто-то слышал, как я просил у тебя успокоительного, и поделился. Видел, как я вчера на стрельбище три стрелы угробил, а их у меня и так только половина колчана, - и поделился. Видел, какой у меня фингал на локте от тетивы, да и запястье я вчера расхлестал без наруча, а что с моими пальцами без перчаток сделалось - вообще молчу! И снова поделился, как я понимаю, своей собственной запаской. Что в этом особенного? Почти все, что у меня сейчас есть – это чьи-нибудь подарки, и не только твои или… - Трес неловко кашлянул, так и не упомянув Вейна вслух. - А что тайно это сделал, так тоже не удивительно: небось, не хотел, чтобы весь отряд потом сплетничал… Одного не пойму: зачем было дарить такие дорогие стрелы? Хватило бы и самых обычных… У Нэйта их, должно быть, большой запас… Трес немного помолчал, перебирая в уме все, сказанное Мышом, и добавил, совсем тихо: - Не может того быть, чтобы я кому-то здесь нравился. По-честному нравился, а не как тем обалдуям, что пытались со мной заигрывать… Знаешь, мне кажется… что этому человеку… который мне все подарил… от меня тоже не надо ничего. Даже благодарности. Поэтому он и сделал все тайно. Типа, если я захочу его найти, то найду. – Трес снова повертел в пальцах прохладный желудь. - А если не захочу, то так тому и быть. - Ну, будем надеяться, что все так и есть, - вздохнул маг. Да что ж за существо наивное попалось! – Я тебя на будущее предупредил, что подарки и дарители могут быть всякие. Трес огорченно замолк. Ему, с его храмовым воспитанием, наоборот, нечему было удивляться. Один из важных религиозных постулатов: «Добрые дела должны вершиться в тайне», как нельзя лучше подходил к ситуации. Однако же, люди, чьим мнением Трес особенно дорожил здесь, в своей новой жизни, то есть, Вейн, капитан Нэйт и Ольрис, почти в один голос утверждали: никто бы из них тайно ничего не подарил. А Ольрис – так тот и вовсе насторожился. Все это, конечно, изрядно подпортило Тресу радость от подарка, но противоречить чужим убеждениям он не стал, по Ольрисову совету запомнив все, что ему сказали. Спрятав сверток с подарками обратно в сумку, беглый храмовник дальше поехал молча. Было о чем подумать! Постепенно его мысли свернули с ценности тайного подарка на не менее тайную личность дарителя. Трес еще раз все перебрал в уме, и снова пришел к тем же выводам: ну что тут плохого? Ну, добрый человек позаботился о нем, вот бы его и вправду отблагодарить! А еще лучше – тоже тайно. Подправить ему Дорогу, например. Так, чтобы он об этом никогда не узнал. Или исполнить пару-тройку его заветных желаний… Почувствовав себя в своей стихии, Трес немедленно воспрянул духом. У такого доброго человека и желания, несомненно, будут достойные. Может, даже «мир во всем мире и процветание Дариана»! Парень рассмеялся про себя и еле сдержался, чтобы не оглянуться на Вейна. А что на него оглядываться; небось, как обычно, едет где-нибудь сбоку. «И что они все про поклонника сразу заговорили? Как будто нельзя делать добро просто так, а только с умыслом!... Нет, как бы там Ольрис ни рассуждал, а в любовный интерес я не верю. По этой солдатне видно: когда им что-то нужно, они сразу говорят. Прямым текстом. И никто не станет разводить ненужный романтизм с кучей тайн и загадок! Ведь так все просто: ну, подарил, помог нуждающемуся и не хотел, чтобы товарищи сплетничали…» Положа руку на сердце, Трес все-таки чувствовал, что какую-то часть выводов он притягивает за уши. Все-таки странно: зачем стрелы-то такие дорогие?... «Любовный интерес… Нет, ну… Я, конечно, не верю… Ну а вдруг, чем Провидение не шутит? Да и намек ведь оставил. Вроде как, захочешь – свяжись…» Зеленый желудь так и ехал у Треса в подоле рубахи, то и дело попадаясь на глаза. «…Не хватит ли с меня одного «дуба»?...» Он все-таки не удержался и искоса глянул в сторону своего телохранителя. «Опять же, вот обижаюсь я на Айвейна за его холодность. А что я знаю о нем, как о человеке?… О его жизни, ценностных установках, взглядах на мир? О его прошлом, о его планах на будущее? Вот именно. Тогда, что же меня в нем привлекло? Благородное лицо, умопомрачительная фигура и сон, который мне приснился, - единственный раз, когда мы с ним нормально общались. Ну и кто я после этого?... Какие у него причины быть таким непробиваемым, деревянным, жестким?... Ведь наверняка же есть, причины эти! Я ведь ни о чем его ни разу не спросил. Может, у него большая трагедия в жизни? Может, он людей в принципе не любит, а то и вовсе ненавидит: к нам в обитель иной раз приходили такие «новобранцы», мечтающие удалиться от опротивевшего мира. А что если…» Трес хлопнул себя по лбу с досадой. «Какой же я дурак! И ведь не подумал даже, мне и в голову не приходило! У Вейна же может быть девушка есть, или он вовсе женат!! Срочно выяснить!» - Капитан Мирэд! – Трес специально улучил момент, чтобы рядом с командиром «красных» никого не было. Поспешно завернул к нему своего коня и поехал рядом. – Можно вас спросить кое о чем? - Спрашивай, - кивнул Ульрик. - Вы же, должно быть, всех своих рыцарей очень хорошо знаете. – Трес, постепенно теряя решимость, отвел глаза и принялся нервно закручивать поводья в замысловатый узел. – Только, пожалуйста, не говорите никому, что я спрашивал… Сэр Айвейн Рэйн – он, случайно, не женат? Или у него, может быть, девушка есть? Капитан красных понимающе ухмыльнулся. - Нет, Вейн не женат, живет один, но это все, что я знаю о его личной жизни. Он в этом плане довольно скрытен. Трес спохватился было, что не спросил: «А вдруг у него не девушка, а парень?», но почти сразу понял: Ульрик, большое ему спасибо, очень мудро ответил одной фразой на все вопросы, заданные и незаданные. Как и полагается хорошему начальнику. Поблагодарив и поклонившись капитану, парень придержал коня, чтобы оказаться почти в самом хвосте колонны, и тогда только позволил себе вздохнуть. Вот только не был это вздох облегчения. «Лучше бы у него девушка была! Так бы я, по крайней мере, понимал, что он хранит ей верность и ни на кого больше смотреть не намерен, а так… А так, выходит, дело во мне. Тьфу, опять я за свое! Или не во мне. Но спрашивать его об этом я уж точно не буду! Еще не хватало в лоб услышать, что ему для полного счастья не хватает только беглого валенсийского тамплиера, тощего, ободранного и тупого, как пробка! А так – хоть какая-то надежда остается…» - Скажи, Трес, кой год тебе? – Так получилось, что лучный мастер Фалерий снова оказался рядом, заняв место отлучившегося Мыша, которого куда-то позвали. - Семнадцать-то хоть есть? Трес от неожиданности аж запнулся. - Двадцать четыре, - промолвил он настороженно. …Какие еще семнадцать? С чего бы? - Не может быть, - уверенно отмахнулся Фалерий. – Сочиняешь! Тресу стало смешно. - Ага, - весело кивнул он. – Сочиняю! Если честно: двадцать четыре и шесть месяцев. Я родился в канун праздника Излома Зимы, в год Великого Наводнения. Хотя, это по Валенсийскому летоисчислению; в Дариане, на сколько мне известно, наводнения тогда не было, но уж вы должны были слышать о том, какая беда нас тогда постигла и как, по великой милости Провидения, все удачно закончилось! - А зовут-то тебя как на самом деле? - спросил подъехавший поближе Нэйт. Все-таки парнишка хотел стать лучником, и если будет честно отвечать на вопросы, то капитан зеленых вполне сможет за него поручиться, либо в Рыцарку на ускоренный курс, либо сразу на бронзовую аттестацию. Но тут, правда еще немаловажную роль играет лучная подготовка. Однако, задатки есть, причем немалые. Трес, уже открывший было рот сказать Фалерию еще какую-нибудь шутку про свою хорошо сохранившуюся внешность, от неожиданности икнул, будто ему горло заткнули шишкой, и замолчал. - Ну… - проговорил он неохотно и медленно, - насколько я знаю, мои родители, – а они были простые крестьяне из деревни Премонтаньоса (Предгорье), - назвали меня «Трес», потому что я был третьим ребенком в семье. Так что, это правда мое собственное имя. При Храме, конечно, мирские имена полагается заменить… И меня, конечно, переназвали… - Трес закусил губу и опустил голову, избегая встретиться взглядом с кем-либо. – Так что, я вам правду сказал: меня зовут Трес. - Да ладно, колись уже, как тебя звать-величать полностью по-церковному! – выкрикнул кто-то из отряда. Похоже, уши грели все едущие рядом рыцари. - Какой-нибудь «достопочтенный», «блаженный» или «преподобный»; я слышал, у тамплиеров в ходу такие обращения, вместо фамилий! - Гелик, редкостная скотина, уже начинал помаленьку похохатывать. Трес сначала опустил голову еще ниже. Ну вот, опять ржут над ним, а ведь он еще ничего не сказал! … Как же он ненавидел этот свой храмовый титул, услышав который впервые, даже сами храмовники недоверчиво косились в его сторону, а миряне и вовсе распахивали рты!... Авось, в этом отряде не все понимают по-валенсийски… - Трэс Вэсэс Глорьосо, - проговорил он громко, чтобы все точно расслышали. - Еб*ть, прям рыцарский титул какой-то! - присвистнул один из лучников, чья мать была валенсийкой и сбежала из этой дыры при первой возможности. - А значит-то что? - спросил еще кто-то. - «Трижды Славный», - ответил "переводчик". - Вот те раз, - протянуло несколько рыцарей, а кто-то еще и присвистнул. Трес только вздохнул, закатив глаза. …Ох и терпение же с вами нужно, господа отрядные!... - Ну а стрелять, Славный наш, ты где учился? - спросил Нэйт, подмигивая. - Да я… вообще не учился. В детстве был у меня лук, игрушечный. Это пока в Храм не забрали… А потом уже только вот этот, - который вы, капитан, дали мне. – Трес похлопал по прицепленной сбоку седла налучи. – А до тех пор я только мысленно стрелял, в воображении, пока не усну. Или где-нибудь в саду прятался, и технику отрабатывал, опять же – мысленно. Наши храмовые рыцари луками брезговали; говорили – плебейское оружие, годится только издалека убивать, вместо того, чтобы сойтись с врагом грудь на грудь в честном поединке… Ну а мне-то что до их высокородной чести, если я сам из плебеев вышел!... Тресу вспомнились красивые стрелы, убранные в сумку, и сразу на душе потеплело. - А стреляю я, наверное, неправильно. Намечаю цель, на стрелу даже не смотрю, просто выпрямляю ее полет… эм… - Трес запнулся, почувствовав, что слишком близко подошел к теме своего дара, и поспешно добавил: - Мысленно выпрямляю! Если вы понимаете, о чем я. Нэйт засмеялся. - Да половина моих лоботрясов так стреляет, только вот ничего не выпрямляет и мажет постоянно! Лучники немедленно развозмущались: - Обижаете, капитан! – Мы каждый день тренируемся! - Сами нас на полигоне целый день держите!!! - Мало держу, - ответил им Фраэн и снова повернулся к Тресу. – На самом деле, это очень правильно, что отрабатывал технику мысленно. Каждый воин, будь то лучник или мечник, если у него нет возможности упражняться с оружием, должен делать это мысленно. Это одновременно и медитация, что помогает очистить мысли, и совершенствование мастерства: поскольку, уже четко представляя, что должен сделать, ты не тратишь на это время на тренировке, обдумывая каждый шаг и упуская время. Рыцарь должен тренироваться каждую свободную минуту! Оттачивать свои навыки и технику, путь даже мысленно! Трес обрадовался так, словно некий небожитель специально спустился с небес похвалить его! Поклонившись до самого седла, парень подозрительно шмыгнул носом и не вполне внятно проговорил: - Не ожидал услышать одобрение своим поступкам… от самого легендарного капитана дарианских лучников!... - Ничего себе! Сэр Фраэн только два года капитан, а о нем уже в такой жопе мира, как Валенсия, слышали! - удивился Арчер. - Мной, наверное, детей пугают, - скорбно вздохнул сам Нэйт. Трес сделал в памяти заметку - на досуге припомнить Арчеру «жопу мира», да так, чтобы тот неделю еще заикался при упоминании о его родине. - Да нет, - сказал он вслух, придав своему лицу выражение совершенно равнодушное, благо, с едущего рядом Вейна можно было брать классический пример. – Детей у нас пугают Черными-Черными дарианскими рыцарями! Мол, если будешь капризничать, ночью в печную трубу спустится Черный дарианец и унесет тебя! Отряд дружно заржал. - Ну, у нас их тоже побаиваются! - усмехнулся все тот же Арчер. - Это ж нелюди какие-то. Вот Мышовый муженек пятнадцать человек в одиночку положил! - Про нелюдей я Дезмонду предам, Арчер, - маг гаденько улыбнулся. - Трес, так что там про капитанов? - обратился он к храмовнику. - А капитаны… - Трес даже ждать не стал, пока хохот уляжется. - А капитаны, по словам нашего Верховного Настоятеля, - просто воплощение греха и разврата, адовы приспешники! А подчиненные этих «слуг дьявола» - просто скопище …эм… (Настоятель, если вне проповеди, честил дарианских рыцарей не иначе как «стадом обрыганов и ухорезов»; Трес постеснялся это повторить при всех.) … Скопище пьяниц и убийц-маньяков!... Верховный так часто и густо это повторял, что я сразу понял: хочу в отряд к дарианскому капитану, непременно! И мечтательно добавил, как о встрече с единорогом: - А на настоящего Черного рыцаря хотелось бы просто посмотреть! Отряд дружно засмеялся: - Ага! Пьяницы и маньяки! - Точно про нас! - Слышите, капитан, вы у нас воплощение греха и разврата! Нэйт пожал плечами, типа, что взять с чеканутых тамплиеров. - Будет тебе настоящий черный рыцарь, - вставил кто-то из ребят. - Вон господин Мыш тебе своего муженька покажет. - Ага, - отозвался маг, поглаживая шнурка, который мирно висел на его плече и ласково шипел в ответ. **** Вечер медленно опускался на лагерь; кругом сновали рыцари, кто-то готовил, кто-то чистил лошадей, а кто-то тренировался. Скучали только караульные. Хотя сегодня и выдалось небольшое приключение в виде каких-то странных не то наемников, не то разбойников, которых быстро положили, не успев даже вспотеть. В общем целом, настроения в лагере витали беззаботные, однако, в капитанском шатре думы бродили вполне серьезные. Пока там собралось всего трое: Серый маг и два капитана. - И что будем с парнем делать? Скоро в столицу прибудем, - начал Ульрик. - Ну, пока на Вейна оставим, - ответил Мыш. - Я с Рэйном говорил, он не против. Живет пока один в целом доме. А на счет остального, надо бы как-то доложить. Я хочу с Дезом поговорить, чтобы наше начальство военное обойти и напрямую поговорить с Его Величеством и тайным советником. - Я точно знаю, что король не будет использовать парня в своих целях, - сказал Мирэд. - И могу еще посодействовать через сестру. - Постоянно забываю, чей ты родственник, - усмехнулся Ольрис. Ни для кого не секрет, что Ульрик Мирэд был двоюродным братом королевы Эйрины. - Не хочется парня отдавать обратно тамплиерам, - наконец заговорил Нэйт. - Он лучником стать хочет, кажется. Я бы этому поспособствовал. - Кадры вербуешь, Фраэн? - подмигнул Мыш. - Да нет, - ответил Нэйт. - Просто я редко вижу столько щенячьего восторга при виде простого лука и стрел. Столько радости, что невольно хочется помочь! - Ульрик, - маг снова обратился к капитану красных, - ты Вейна пока выделишь на неопределенный срок? Не хочется кого либо еще посвящать в Тресовы особенности, мало ли. Все-таки, порой даже самый благородный рыцарь захочет осуществления своих желаний, ну или, не приведи силы, не сможет оградить от стрессов. - А Вейн, ты думаешь, сможет? - Мирэд нехорошо прищурился. Отмороженность сэра Рейна порой доводила даже самых терпеливых. - Вейну от этого ничего не будет, его уже давно бы на лоскутки порвало! - Ладно, но у него потом задание, недели на две. И другого рыцаря я отправить не могу, - капитан красных развел руками. - Но почему? - Потому что сэр Айвейн Рейн может через год или два надеть черный мундир, и это задание - одна из ступеней к этому. Я могу либо отправить одного Вейна, либо отряд из десяти человек, но не факт, что все вернутся. - Ладно, я тебя понял. Но сейчас не о Вейне речь; главное, потом его в телохранители дай назначить. - Вы бы хоть у Треса и у Вейна спросили мнения! - возмутился Нэйт. - Так я Вейна просил придти и Треса прихватить, - попытался оправдаться Мыш. - Сами виноваты, что не идут! - …Слышь, Трес, парни говорили, у тебя есть какая-то ненужная обрезь от морковки… Трес удивленно поднял голову от короба с овощами и даже испугался немного: он так уединился за палаткой, чтобы никого не видеть, и чтобы его никто не видел, а тут вдруг его кто-то нашел! Но это оказался всего-навсего лучный мастер. - Фух, Фалера, это ты! - Фалэрэ, - привычно поправил тот. – Так что там насчет морковки? Я коня своего угостить хочу, он у меня сегодня молодец. - А, ну, пожалуйста! – Трес, спохватившись, придвинул к нему корзинку с очистками. – Кстати, а почему именно «фалера», наградной знак? - Фалэрэ, - все тем же терпеливым эхом отозвался лучник, начиная придирчиво выбирать из мусорки куски покраше. – Да очень просто: мои родители очень долго не могли иметь детей. И, когда я родился, они посчитали это для себя наградой за терпение и назвали меня так. А ты, значит, понимаешь юго-западное наречие? Откуда? - Ой, - Трес неловко отмахнулся ножом, уронив шкурку от репы в плетенку с уже почищенными овощами. – Нас при Храме чему только не обучали, помимо языков! - И стихосложению? Трес удивленно посмотрел на него. Фалерий улыбался, явно намекая на матерные частушки. - Ну, стихосложению – только меня лично, - честно признался парень. – Я, вообще-то, молитвенные песни сочинял. Много. Когда сбежал, у братьев три полных сборника осталось… - Хм… Вот бы послушать… Тут уже Трес от неожиданности выронил целый клубень, не веря своим ушам. - Да вот, кстати, - Фалерий, делая вид, что всецело занят большим пучком морковной ботвы, перебрал его и положил себе в подол (сейчас он был в такой же простой льняной рубахе, как и сам Трес.) – Тут недавно наш капитан так хорошо о тебе отзывался… Я б сказал, прямо похоже на то, что, если тебе подучиться как следует, то, возможно, он бы тебя и под свое начало принял… - Правда?! – Трес аж вскочил на ноги. – А что он говорил? Как он говорил? Когда? По какому случаю?! - Эй-эй, полегче! – засмеялся Фалерий и похлопал рядом с собой по траве: - Садись, расскажу! …Когда, некоторое время спустя, Вейн почти подошел к поварской палатке, он увидел, как из-за нее вышел Фалерий с полным подолом овощных очистков и такой довольной мордой, будто сбылась лучшая мечта его жизни. А за палаткой - Трес, как заточенный в клетку зверек, явно обуреваемый какими-то противоречивыми мыслями, метался взад-вперед возле корзины с овощами, молча заламывая руки. - Эй, Трес, ты чего мельтешишь? - спросил парня Вейн. - Нам в капитанскую палатку явиться приказано на серьезный разговор. На мгновение остановившись, парень выдал трагическим шепотом: - Я хочу провести с ним ночь! Я должен провести с ним ночь, как это сделать?! - С Фалерием?! - округлил глаза Айвейн. - Когда ты к нему такой симпатией проникнуться успел?! - А?... – Трес на секунду отвлекся от своих мыслей, но только на секунду и то - не полностью. – Нет! С капитаном Нэйтом! Я ДОЛЖЕН его отблагодарить! Я должен выпрямить ему Дорогу и исполнить его желания! Вейн, мягко говоря, слишком сильно удивился, ну или, если перевести на простонародное наречие, несказанно офигел. - Не думаю, что сэр Нэйт обрадуется такому предложению... Он человек отзывчивый и бескорыстный, несмотря на внешнюю холодность. И может обидеться такому предложению. - Не говори так! – в голосе Треса послышалось что-то, подозрительно похожее на слезы. – Он добр ко мне! Он – вся моя надежда на будущее в рядах лучников!! Вейн! – Трес с неожиданной силой вцепился ему в рукав красного мундира. – Вейн, помоги мне его упросить!! Вейн закатил глаза: - Не обязательно спать с капитаном лучников, чтоб попасть в ряды зеленых. Тренироваться надо и аттестацию пройти! Нэйт и так тебе поможет, раз разглядел в тебе способности. Рыцарь подхватил парня под локоть и повел в сторону капитанского шатра. - Пошли уже, сам с ним поговоришь. - Ты ничего не понимаешь! – начал кипятиться Трес уже по дороге. – Я ведь не ради того… Не ради чего-то! Это просто в благодарность! Чтобы у него все было хорошо! - Вот у него и спросишь, все ли у него хорошо, - припечатал Вейн. - А теперь пошли быстрее, нельзя заставлять капитанов ждать. На самом деле шатер, к которому они шли, был Ульрика и еще трех рыцарей с золотыми нашивками, однако, в отряде был прозван "капитанским" поскольку все тактические планы разбирались и важные разговоры велись именно под его пологом. Трес решительно пошел вслед за Вейном, с твердым намерением осуществить задуманное, но почему-то при виде этого шатра решимость его истаяла и испарилась, как весенний снег. «А вдруг он меня неправильно поймет, как тогда Ольрис, а сейчас – Вейн?! Вот бы ему объяснить, чтобы он понял… И чтобы не только понял, но и не отказал. Они ведь здесь все безбожники и не верят в очевидное! Или делают вид, что не верят…» Трес несмело перешагнул порог, споткнувшись о напольную циновку. Увидел, что в шатре собрались только знакомые, но все равно их тут слишком много для такого важного сообщения, которое он намерен сделать. И тут до него дошло еще кое-что. «Святые угодники, да ведь тут же Ульрик! Это я еще и ПРИ НЕМ буду его Нэйту предлагать ночь со мной провести?... Но как же… Когда же еще, ведь это последняя ночь перед столицей, я, может, Нэйта потом вообще не увижу несколько лет!» От ощущения собственной беспомощности на глаза навернулись слезы. «Говори! – приказал он сам себе. – Сейчас или никогда! Говори!» Набрал, сколько получилось, воздуху в грудь и выдал: - Ка.. а… ам… Вейн скорбно вздохнул. Умом то он понимал, о чем речь, но формулировки и их обычное значение сбивали с толку. Не факт еще, что капитаны поймут правильно. Мыш же с легким недоумением лицезрел сию картину: застывшего у входа Треса, с глазами на мокром месте. В голове мага яркими буквами вспыхнула мысль: "Ну, что опять?!" Ульрик и Нэйт ждали продолжения, что же выдаст это диво-дивное, которое так неожиданно свалилось на их головы. Пока храмовник собирался с духом, Айвейн подошел поближе к Мышу: - Господин Ольрис, он опять хочет капитана Фраэна осчастливить, - шепотом произнес рыцарь. - Так же как и в прошлый раз. Я пытался отговорить - не вышло. Уперся. Маг обреченно прикрыл лицо ладонью. - Трес, а может не надо? - обратился он к парню. Трес в ответ только поднял на мага уже знакомый по первому знакомству тяжелый взгляд исподлобья, ничего не сказал и повернулся к капитану Зеленых. - Капитан Фраэн… - в голосе беглого храмовника слышалось больше обреченности, чем решительности. - …Я должен вас отблагодарить за ваше доброе ко мне отношение… Я… я хочу… - Трес судорожно сглотнул и снова опустил глаза в пол, - …исполнить ваши желания. - Спасибо, Трес, - Нэйт улыбнулся. - Однако я сам не знаю, чего хочу. Если хочешь меня поблагодарить, то стань хорошим лучником и пополни ряды моих ребят. Парень в первое мгновение запнулся, пытаясь осознать услышанное. Куда это Нэйт пытается свернуть? Общими вежливыми фразами отделаться хочет?... Ну нет! От такого подарка судьбы так легко не отказываются! - Капитан, вам вовсе не надо произносить что-то вслух! Вы давным-давно все сформулировали внутри себя. Каждый из нас несет в глубине души несколько самых великих желаний, самых лучших и самых невероятных: в этом нет ничего необычного! – Трес, как всегда, когда речь заходила о его призвании, постепенно воодушевляясь, почувствовал твердую почву под ногами, перестал заикаться и даже шагнул ближе. Ну конечно, он же должен объяснить, в чем заключается его бесценное предложение! Откуда этим рыцарям знать особенности Зрящих! – Вам даже думать о своих желаниях не надо: они сами придут в систему и начнут встраиваться в вашу Дорогу!... Войду я или нет в ряды ваших лучников – еще неизвестно, на это лет двадцать может понадобиться; и уж точно не я буду причиной самого большого вашего счастья в жизни, но я могу, и я ДОЛЖЕН стать тем, с кого это счастье начнется! – У Треса даже глаза заблестели; еще никто из дарианцев не видел его на таком душевном подъеме. Недолго думая, парень опустился на колени возле Нэйтова сиденья и, сжав руки на груди, вдохновенно продолжил: – Я еще в первый день понял, что вы можете оказаться тем самым человеком, кто, опираясь на мой дар, на самом деле сможет сделать этот мир чище! Только подумайте, сколько хорошего можно сделать, имея такую чистоту души, как ваша, и мой дар! И что вам для этого надо? Всего лишь провести со мной ночь, - такая малость, представляете?! - Твою ж налево! – выругался Мыш. – Господа, пока вы еще себе ничего такого не вообразили, он просто имеет в виду поспать в обнимку! Маг буквально спинным мозгом чувствовал околомагические колебания в окружающем пространстве, и, возможно, если бы он взглянул на ауру Треса, увидел бы что-то… Ну или бы ослеп на все магическое зрение. Капитан лучников был больше шокирован речами о великих желаниях, чистоте души и изменении мира к лучшему, чем тем, как оно все достигается. - Да откуда ты знать можешь, какие у меня желания? – от голоса сэра Фраэна повеяло холодом. – Может, не хочу я мир чище делать? Может я эгоист, и хочу счастья лишь для себя? Никто не знает, что творится в человеческой душе! Даже самые благородные люди порой мечтают о чем-то низком и темном, даже сами того не подозревая! Нельзя так опрометчиво делать такие предложения, особенно тем, кто не знает, чего хочет! - А настоятель твой тоже мир чище сделать хотел? – Ульрик недобро прищурился. – Видимо, нет, раз ты здесь. Да и нас ты знаешь всего-то ничего. Я уж не говорю о способе, которым ты эти самые желания выполняешь. Спасибо, хоть Ольрис сразу пояснил… А вот кто-то и превратно понять может. Что тогда будешь делать? Полезет к тебе человек, неправильно поняв, а ты его потом прибьешь с испугу своей силой? И где тогда мир и добро твое будет? Если хочешь жить спокойно, никому, ты слышишь, НИКОМУ такого больше не предлагай! Если только не будешь уверен в человеке, а человек в своих желаниях! Кто-то, может, подсознательно хочет курицу на завтрак, а кто-то родную деревню снести к Стихиям в Преисподнюю! Даже в Дариане полно алчных людей, которые захотят воспользоваться твоим даром. Прикинуться добрыми и честными, запудрят мозг, а ты и не заметишь, в силу своей наивности! Трес, ты ж как дите малое и наивное! Тебя в твоем ордене от жизни настоящей прятали, да в разум всякое вливали, чтоб ты и дальше ничего не знал и не понимал! Хочешь снова оказаться в золоченой клетке? - Ульрик смотрел на бывшего храмовника строго и испытующе. …А Вейн про себя думал, как же сложно ему придется в будущем, так как Треса потом оставят практически на его полное попечение. За парнем нужен будет глаз да глаз! Чтобы не вляпался никуда со своими предложениями… Да и Фалерий этот стал подозрительно близко ошиваться рядом с Тресом. Это Айвейну тоже не нравилось. …Уже на первых словах капитана лучников Трес медленно поднялся с колен и отступил назад, ко входу в шатер, перестав улыбаться и вместо этого начиная покрываться мертвенной бледностью. Вместе с тем начал меняться и магический фон вокруг: прежние невесомые колебания, похожие на всплески белого свечения, растворились в никуда, и вместо них стало нарастать тугое, плотное напряжение, будто кто-то с трудом натягивал невидимую тетиву. …Ульрика Трес выслушал молча, опустив глаза в пол, силясь справиться с нарастающим звоном в ушах, и пытаясь хотя бы запомнить, если не осознать все, что ему говорят. Осознать не получалось, не укладывалось; мозг отказывался воспринимать эту дикую, несусветную, несправедливую отповедь! Руки его сами собой медленно сжались в кулаки с такой силой, что ногти до крови врезались в ладонь; Трес этого не чувствовал. Он, покачнувшись, поспешно расставил ноги, чтобы лучше удерживать равновесие, и, когда Ульрик замолчал, поднял голову, попытался обвести взглядом всех присутствующих. Получилось плохо; для него все вокруг было точно подернуто черной дымкой. Трес успел краем сознания удивиться, что бы это такое могло случиться у него с глазами? Но это было сейчас не важно. Он упрямо тряхнул головой и неожиданно спросил шепотом: - Я вам что, ведро дерьма сейчас предложил?... Попытался сморгнуть; дымка не исчезала. Зато куда-то начал пропадать воздух. - Много вы понимаете в том, как мой дар работает?... А?... Нет?... – И, торопясь, сорвался на крик: - Тогда какое вы… ВЫ ВСЕ!... имеете право… вытирать ноги… о мою любовь и благодарность!!! - Вейн, обними его скорей! - Мыш буквально выпихнул мечника в сторону Треса. - Иначе сейчас рванет! Айвейн пошел, куда отправили, даже не задумываясь о своих действиях. Рыцарь крепко обхватил трясущуюся тушку истерящего храмовника, мысленно отметив, что надо бы откормить. - Трес, успокойся, - попросил Вейн. - НЕЕЕЕЕТ!!!... – взвыл тот, пытаясь оттолкнуть его, упершись ему в грудь руками. Спущенная «тетива» хлестанула, как настоящая; большая часть удара досталась Айвейну, меньшая – опорному столбу за его спиной, поддерживавшему купол шатра. Деревянный столб треснул вдоль пополам, и почти сразу – поперек, в нескольких местах, окончательно подломившись под тяжестью толстой парусины. Шатер, лишившись опоры, рухнул внутрь себя, похоронив под своими складками всех, кто в нем на тот момент находился. - Ну, Трес! Ну, какого фига? – из-под полотнища послышался недовольный писк и копошение Ольриса. – Вейн, ты там жив? - Относительно, - отозвался мечник, который при падении приложился головой об пол. В ушах у Вейна звенело, а на затылке зрела шишка. И это еще после того непонятного, чем шарахнуло вначале. А до полноты картины при падении еще и тушка Треса приземлилась. Локтями. Под ребра. - Нэйт? Ульрик? – окликнул маг капитанов. - Живы! – отозвался капитан зеленых. Они с Мирэдом как сидели, так их и накрыло, и, не смотря на тяжесть ткани, умудрились не упасть. – Шатер больно пыльный, зараза. С другой стороны раздался громкий чих. Снаружи послышались голоса подбегающих рыцарей, зашуршала ткань. Все пятеро выбрались наружу. Трес, мало что соображая, слез с Айвейна, первым выполз из-под приподнятых рыцарями полотнищ: ему это оказалось проще всех, как самому близкому ко входу. Пройдя несколько шагов на нетвердых ногах, парень неловко опустился на землю, зажав руками виски и зажмурившись. Ему по-прежнему не хватало воздуха; он силился хоть как-то протолкнуть живительный поток в легкие через сжатое спазмом горло. - Беспо…лезен… - повторял он то и дело с гортанным всхлипом. – Беспо… лезен… Вылезший следом Мыш с размаху залепил Тресу нехилую затрещину, предварительно обмотав запястье цепочкой с каким-то древним на вид амулетом: видимо, чтобы отдача не замучила. Несмотря на субтильное телосложение, рука у Ольриса Радана была тяжелой. - А ну, отставить херней страдать! – рявкнул он, не хуже сотника в городской страже. – Сопли утер, глотнул валерьянки, только не переборщи, и три круга вокруг лагеря бегом! Как закончишь, - лук в зубы и упражняться в стрельбе до самого ужина! Трес, качнувшись вперед от такого увесистого подзатыльника, едва не расквасил нос о собственные колени. Но нет худа без добра: зато в голове прояснилось! – Х… Хорошо… - невнятно пробормотал он, здравой частью сознания порадовавшись, что ему опять не вкатили нравоучений, или, сохрани Провидение, не начали ругать. Впрочем, он так и не сподобился узнать, зачем его позвали в командный шатер… Ну, ничего, другой раз расскажут… Кое-как поднявшись на ноги, Трес пошел, не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого места. Только вот еще какая-то мысль плавала на поверхности сознания, никак не даваясь в руки, как угорь в мутной воде. Он о чем-то не спросил. Или о ком-то. Точно! Даже не поинтересовался, что там с Вейном, как он?... Последнее, что парень помнил, это Вейново «Успокойся», после которого окончательно наступила пустота и чернота. Трес даже приостановился на пару мгновений. Он же так их всех ненавидел на тот момент! А точно ли Вейн жив?... К своему собственному удивлению, Трес и не подумал вернуться. Не поднимая головы и не оглядываясь, он пошел дальше, - выполнять возложенную Мышом повинность. Только шаг ускорил. - Тебе бы гарнизоном командовать, - усмехнулся Ульрик. – Ты точно правильно профессию выбрал, Ольрис? - Не сомневайся, - копируя усмешку, ответил маг. - Кстати, кто-нибудь мне объяснит, что за неведомая хрень? – Нэйт выглядел слегка растерянным. - Вот именно она и произошла, - туманно пояснил Мыш. – Если б не Айвейн, нас бы разорвало, как хомячков в магическом шаре. - И что за неведомую зверушку мы тащим в столицу? – задумчиво произнес Ульрик, притягивая себе Нэйта за плечи, наплевав, что рядам шныряли их подчиненные, пытаясь привести в порядок шатер. - Ой! Да чего у нас там только нет; одним больше, одним меньше! Так хоть на виду будет, - отмахнулся Ольрис. - Не скажи, - отозвался капитан лучников. – А вдруг целый город с землей сравнять может, приманив какой-нибудь катаклизм, если сильно расстроится? - Ну, на этот случай у нас есть Вейн и валерьянка! – весело ответил маг. – Главное, чтобы и то, и то было под рукой! Кстати, Вейн, ты как? - Относительно жив, - отозвался мечник, потирая ушибленный затылок. – Только до сих пор в ушах звенит и белые точки перед глазами. Не пойму только, от удара головой или от того, что какой-то фигней от Треса шарахнуло. Ладно, пойду за этим чудищем пригляжу, пока опять ничего не натворило или само не убилось, - сказал Айвейн и направился искать объект охраны, получив вдогонку бутылек с лекарственным зельем от Мыша. - Кстати, Ольрис, а почему Вейн так легко отделался? – в полголоса спросил капитан лучников, задумчиво глядя вслед прихрамывавшему рыцарю. - Ему еще прилетит вдогонку, - ответил маг. – Однако, таки да, легко отделался. Его как-то мало всплески Тресовых истерик берут, да и нравится он парню. Вот только я не пойму пока, чего там больше – сексуального влечения или желания завладеть вниманием нашего славного рыцаря. Но Айвейн же, блин, дубовый! Как тот же Трес сказал. Не, определенно, во избежание стихийных бедствий, я должен их свести! - Только, Мыш, я все равно Рэйна отправлю на задание, - прервал его Ульрик. – Как раз в силу его, как ты говоришь, «дубовости», только он там и справится, если не погибнет. Тогда что делать станешь? - Об этом мы подумаем потом, - беззаботно пожал плечами маг.