Об исполняющих желания храмовниках и дубовых рыцарях

Трес. Уснуть мне этой ночью, по-видимому, не грозило. Я ворочался, как на муравейнике; отлежал все бока и почему-то уши. Особенно, то ухо, которое еще не до конца оправилось после железных Вейновых пальцев. Сердце время от времени начинало прыгать так, что пришлось отстегнуть от ремня флягу, основательно к ней приложиться, да так и оставить рядом с изголовьем. Я, конечно, старался не шибко шуршать, и вроде бы даже получалось, но убойный валериановый дух наверняка пропитал половину шатра. Бедные мои соседи-мечники, вот кому не повезло!... Хотя, говорят, запах валерьянки помогает крепче спать… Ну, не знаю. Утром расскажут. …Мысли, мысли, мысли… …Неужели я и правда был готов кинуться на шею первому встречному, как Айвейн сказал?... Да, готов. Честно признаюсь хоть самому себе. Другое дело, что вот этого самого первого встречного я потом бы не выпустил до конца жизни. Как горошек, который обвивается, раз нащупав опору. …Правильно ли это? Откуда мне знать!… Но больше всего меня бесил, разумеется, покойный Фалерин брат. Поначалу бесил. Потом… Одно за другое… Ну Фалерий-то в первую очередь должен понимать, насколько я на него не похож, на брата этого!... А может… Может, Фалерий как раз лучше всех и понял?... От этой мысли, а более всего – от тех, что за ней последовали, я так разволновался, что пришлось снова браться за флягу и сделать несколько душевных глотков, пока слезы не вышибло от горечи. Фу, какая гадость все-таки! …А не все ли равно – брат там, не брат?... Дело прошлое. Достаточно припомнить, с каким выражением лица Фалерий на меня смотрел, пока мы разговаривали. Будто собственным глазам не верил. Будто он никогда прежде ничего подобного не видел! Потрясение, удивление, неверие. У него же явно в голове не укладывалось. А я-то все думал, что у меня лишние глаза или рога! Тут только два варианта может быть: либо он на тот момент видел во мне полное посмертное воплощение своего брата, либо, наоборот – на это надеялся, а обнаружил полную брату своему противоположность. И, судя по словам все того же Вейна, вероятнее всего второе. И что же тогда имеем в итоге? А вот что: Фалерий во мне брата НЕ ВИДЕЛ. Не видел он во мне брата. Кем бы ни были они оба по происхождению, Благословение Хлеба насущного его брат не то что не мог совершить, а наверняка и не видел никогда. Фалерий, впрочем, об этом ритуале откуда-то знал… Я поспешно откинул в сторону плащ, заменявший мне одеяло, и принялся впотьмах натягивать сапоги. - Ты куда? Да, блин, что за напасть такая! Спит он когда-нибудь?! - В кусты надо! – раздраженно огрызнулся я. – Что, и туда меня провожать будешь? - Если понадобится, то да, - невозмутимо ответил Вейн. - Если через 5 минут не вернешься, то пойду искать. - Да бля!... – вырвалось у меня совсем непотребное. Было бы что под рукой тяжелое – точно бы метнул на голос! Но пустая фляга для такого серьезного дела мало годилась. Пришлось вставать и честно идти в ближайшие кусты (количество выпитого отвара властно требовало того), а потом обратно в шатер. Как ни странно, мысль о том, что я не один, как дурак, бодрствую, - принесла успокоение, и я, наконец, заснул. …Караульные, несшие ночную стражу, почему-то всегда больше всего любили Восточный пост. И не важно, в какую сторону при этом шла дорога, и направлялся отряд. Существовала примета: увидеть зарю – к удаче. Фалерий поправил мешающий нормально сидеть поясной колчан и вздохнул, привалившись спиной к тележному колесу. Откупоренную флягу поставил рядом с собой, придерживая, чтобы не опрокинулась. Его новый лук – тот самый, зеленый с синей металлической прослойкой, - лежал рядом на траве, с надетой тетивой и парой стрел поодаль, чтобы быстро схватить, если вдруг что. - Слышь, Арчер, пожрать что-нибудь есть? Арчер порылся в небольшом мешке, что валялся на телеге с краю. К слову, это был его личный мешок с припасенной едой, на случай "мало ли - пожрать припрет". - Держи чесночную лепешку, - протянул он выпечку напарнику. - Если что, у меня еще есть. Ну и яблоки на десерт, только от них, наоборот, больше жрать хочется. - Давай! – Фалерий обрадовано вцепился в хлеб, откусив сразу большой кусок, и дальше уже проговорил не совсем внятно: - Спасибо! Я тебе должен! Когда лепешка подошла к концу, Фалерий виновато развел руками: - Понимаешь, не успел поужинать! Пока десять кругов намотал, а там уже и в караул. Что, ты говоришь, у тебя там еще есть? Арчер, посмеиваясь, протянул Фалере весь мешок. - Что найдешь - все твое! - Губы лучника растянулись в фирменной нагло-обаятельной улыбке. – Что, решил, наконец, задницу отожрать до аппетитных форм? Фалерий, с предвкушением запустивший в мешок длинную руку, сначала недоуменно поднял глаза на товарища, потом запрокинул голову и расхохотался. - Ага! – ответил он, отсмеявшись. - Решил! А то уже сидеть больно. - Ну, если у тебя задница будет что надо, то тебе и так сидеть больно будет, - Арчер загадочно поиграл бровями. - Да иди ты… в задницу, - весело ругнулся Фалерий, откопав в мешке что-то интересное. – О! Сушка! Из твоего неприкосновенного запаса, что ли?... Чур, моя! Приедем в город, я тебе свои отдам, у меня валялись где-то… под верстаком! - Фалерий запнулся, мгновенно представив валяющиеся по полу «сушки», фыркнул от смеха и решил пояснить: - Ты не подумай! Они у меня свежие! Э… Были… «Походной сушкой» в обиходе назывались прессованные брикеты из сушеного мяса в вперемешку с орехами и черносливом. - Ну, можно и в задницу, я не против, - Арчер опять расплылся в улыбке. - А если ты свои сушки под верстаком минуток 10 поищешь, а я понаблюдаю, то, так и быть, можешь лопать хоть все, что найдешь в мешке. - Арчер! Еще одна такая шутка про мою тощую задницу, и я таки начну думать, что ты ко мне подкатываешь! – Фалерий блаженно закатил глаза, старательно пережевывая, а потом на мгновение зажмурился от удовольствия. – Как же я по мясу соскучился; уже вкус его забыл… - Я к тебе уже давно подкатываю, но ты, дурилка, не сечешь, - сказал лучник, однако, по его ухмылке и шутливому тону сложно было определить в серьез он говорит или нет, и только в синих глазах не было ни грамма веселья. - О дааа! Вот такой я тугодум! – Фалерий запихнул за щеку остаток сушки и проворно поднялся на ноги, подхватив заодно свой лук. - Ладно, харэ! Пошли, участок обойдем. - Бля, ну вот опять, - пробурчал себе под нос Арчер и поплелся за Фалерием обходить вверенную территорию. Он, конечно, и сам был отчасти виноват, что его чувства всерьез не воспринимают, однако для Фалеры на первом месте всегда стоял его брат, а на окружающих он внимания не обращал совсем. Вот и сейчас: для лучных дел мастера даже и мысли быть не могло, что Арчер к нему не ровно дышит. Зато где-то в "поле видимости" обретается Трес, который чем-то похож на покойного братца, будь он неладен, и на которого можно направить внимание и симпатию. Но на бывшего храмовника Арчер не обижался: он Фалерию волю к жизни вернул. Уж лучше так, думал Арчер, чем загнется от тоски предмет его тайной страсти. Слишком долго и безнадежно он любил Фалерия, чтобы ревновать и беситься. Пусть не с ним, но живой, здоровый и улыбается. Фалерий, проходя по уже натоптанной патрулями тропинке, как-то больше поглядывал в направлении самого лагеря, чем за его пределы. Будто ждал кого-то из отрядных. - Что, принцессу свою валенсийскую высматриваешь? – ехидно спросил Арчер. – Да вот слышал я, что ее хранитель тела, сэр Рэйн который, из виду это «сокровище» не выпускает теперь. Аки дракон стережет. - Да ладно тебе! – Фалерий усмехнулся, несильно ткнув товарища кулаком в плечо. – Напомни, когда на пост вернемся, там, в твоем мешке еще было… Что было в мешке, лучник не договорил. Оба они одновременно почувствовали, как начинают реагировать охранные амулеты-датчики, начиная нагреваться и посылать в мозг сигнал о приближении кого-то далеко не дружелюбного. - Что за… - Фалерий мгновенно наложил первую попавшуюся стрелу на тетиву и начал напряженно оглядываться. Тьма за пределами лагерных костров и масляных ламп стояла не то чтобы чернильная, но вполне себе густая, особенно если смотреть из освещенного пространства. – Арчер, айда в засаду! Техника была отработанная: лучники, не сговариваясь, нырнули в темноту, распластавшись в траве на расстоянии пары шагов друг от друга. И замерли, не торопясь натягивать тетивы: передержать выстрел – еще хуже, чем пальнуть наобум. Некоторое время ничего не происходило, но артефакты продолжали давать все тот же сигнал. - Как хочешь, а я предупреждаю посты, - в полголоса произнес Фалерий и осторожно коснулся одним пальцем металлического браслета на запястье. Сделал он это как раз вовремя, потому что буквально через несколько мгновений со стороны дороги послышался нарастающий шорох. - Кожистые крылья. Две твари. Беру на себя. Ты на подстрахуе! - Понял! Арчер поднял наизготовку свой самозарядный самострел и выстрелил первой твари в голову. В следующий миг застрелил вторую, появившейся на направляющей по веянью магии, вплетенной в это оружие, новой стрелой. - Готово! - Неа. – Фалерий чуть приподнялся над травой, выцеливая на слух и тут же спуская тетиву. – Вот теперь готово! - Так их три было? - Ага. Лучники не спешили подниматься и идти проверять, что там такое. - Не было печали… Вылезла всякая летучая срань, - бурчал Арчер. - Твою…!! Фалерий, чудом заметив стремительно летящий в их сторону тускло-фиолетовый шарик, одним прыжком оказался возле Арчера, наплевав на осторожность и маскировку. Действуя луком, как битой, от души хряснул по смертельному фаерболлу, отправив его в обратную сторону. - Держи, мразь!! По идее, от фиолетового магического излучения должно было развалиться любое оружие и даже каменная стена, но закаленная сапфировая сталь Фалериного лука только отозвалась гудящим звоном и не сразу угасшей вибрацией, от которой больно заломило запястья. Магический шар отправился обратно в те же кусты, из которых вылетел. Полыхнуло световой вспышкой, едва не ослепив лучников. В этот же момент раздался чей-то пронзительный крик. - Кажется в кустах что-то сдохло, - философски протянул Ачер. – Слышь, Фалерий, я тоже такой лук хочу. - О как! А еще чего ты хочешь? - не удержался Фалерий от ответной ироничной подколки, продолжая настороженно оглядываться. - От твоего бы тощего филея не отказался, - Арчер расплылся в своей нагловато-обаятельной улыбке. – Ну и так, всякого по мелочи. - А в придачу корону всея Дариана ты не хочешь? Я за одни сапфиры целое состояние нашему ювелиру отвалил. А еще магу-кузнецу. ...Зараза, по-моему, запястья вывихнул, ох... Надо будет придумать, чем отдачу гасить... Ну что, пошли смотреть, что там сдохло! Фалерий, не поднимаясь выше четверенек, с ловкостью слегка подбитого ужа скользнул в высокую траву. Арчер вздохнул и поплелся следом. Его, как всегда, проигнорировали. * * * Трес переступил с ноги на ногу и, с тоской посмотрев на седло, находящееся аж на уровне его носа, жалобно попросил: - Вейн, а может не надо?... Может, я как-нибудь по-другому отработаю?... Айвейна жалобный тон не впечатлил; рыцарь подхватил Треса за талию и усадил на коня боком, а потом и сам запрыгнул в седло. - Я тебя предупреждал, - ответил мечник. – Ты меня не послушал, - едешь так. - Ну, прямо уж ты сразу… - тон беглого храмовника из жалостливого перешел на обиженный. Он уже давно усвоил, что спорить с Вейном бесполезно, но ради собственного успокоения очень хотелось. – Почему я должен был отсиживаться в шатре, когда весь лагерь по тревоге подняли?! Несправедливо! И неправильно. А если бы шатер тот подожгли вместе со мной, я тоже должен был из него не высовываться, так что ли? На Вейна он при этом вообще старался не смотреть: стыдно было. Особенно, при мысли, что самое большое унижение его только поджидает. Когда отрядные возымеют счастье лицезреть дивную и прекрасную картину: тамплиер, сидящий впереди на седле боком, как спасенная красавица, а сзади – рыцарь, по совместительству хранитель тела. - Наш шатер почти в центре лагеря – это раз, - терпеливо начал гнуть свою линию Вейн. – Он заговорен от поджога – это два. Ты только под ногами путался и чуть не подстрелил одного своих – это три. И четвертое – поперся провожать в последний путь наемников, которым и при смерти терять нечего. Причем, опять-таки заставляя ребят отвлекаться на твою персону, чтобы никто не укокошил ненароком. Вейн, конечно, понимал, что это недоразумение, скорей всего, смертельно обидится на такие речи, но ничего поделать с собой не мог… А, если по хорошему, то пороть это «сокровище» нужно было, да вот только для жизни опасно. Хотя, рыцарь подозревал, что, еще немного, и он рискнет это сделать. Трес совсем опустил голову, подавленный тяжестью обвинений. Он-то, конечно, хотел как лучше. Да и разве можно было спокойно усидеть в палатке, когда в лагерь ворвались какие-то разбойники?... - Я хотел… - Парень сглотнул на пересохшее горло. Вот уж теперь ему точно стало все равно, что и как отрядные будут себе домысливать про то, как Вейн решил его наказать. – Я думал… что так будет правильно. И снова ошибся… А про себя порадовался, что Вейн не эмпат и не умеет читать мысли. В голове как-то сама собой зародилась идея по приезде в столицу бросить всех и все, скрыться куда-нибудь подальше… Чтобы не быть больше позорищем и посмешищем. Интересно, если попроситься к Фалерию подмастерьем, он согласится?... Хотя, какой из него подмастерье; он и с деревом-то никогда прежде не работал… - Лучше бы ты меня ударил! – с тоской заметил Трес после непродолжительного молчания. - Как же, ударишь тебя, и отдача замучает, - мрачно ответил Вейн. - Чё?... А… - До Треса даже не сразу дошло, что он имеет в виду. – Не, когда я не злюсь, ничего не будет. Так что… - Парень вяло и неестественно хохотнул своим мыслям. – Когда я не злюсь, меня можно даже бить! И вообще… делать со мной, что угодно. Он не стал уточнять, что именно этим-то его свойством отец Настоятель и пользовался, заставляя Треса служить на благо Братства. Или не Братства. Одним словом, на чье-нибудь благо. Главное – не рассердить! А там – хоть веревки вей! Правда, в прямом смысле поднимать на Треса руку никто не отваживался, но вот наказывать его наказывали. Какой-нибудь особенно неприятной работой на кухне, в саду или на огороде. А уж сколько часов он выстоял на коленях, читая покаянные молитвы – и не сосчитать! - Хорошо; когда ты проштрафишься в следующий раз, сначала развеселю, а потом выпорю, - невозмутимо ответил Вейн. Разъяснять, что бить таких болезных - не рыцарское дело, он благоразумно не стал: кто его знает, как Трес отреагирует. - В данный момент я как раз это «что угодно» с тобой и делаю, - после небольшой паузы продолжил мечник. – В качестве наказания ты едешь со мной на одной лошади, можно сказать, под неустанным контролем, что твоей свободолюбивой и охочей до приключений натуре явно не сильно нравится. Мне, конечно, следует бояться, но, опять-таки, как ты сам говорил, я дубовый. Трес сначала озадаченно смолк, смутно представляя, как это Вейн его, веселого, пороть собирается. Что-то картинка никак не складывалась… «Меня стегают, а я ржу!» Но на словах о «свободолюбивой и охочей до приключений натуре» парень аж вскинулся, сразу перестав растравливать себе душу на тему собственной никчемности. - Просто чтоб ты знал, сэр Айвейн, - негромко и ядовито проговорил он, глядя на мечника в упор. - Для меня за порогом Храмовой Цитадели и так свободы и приключений столько, что они у меня уже из ушей лезут! На самом деле, я не знаком с вашими обычаями и правилами, только и всего. И не думай, что лезу, куда не просят, и делаю глупости исключительно потому, что сажа в трубе загорелась! Все, что я совершал – это пытался вам помочь и хоть как-то отблагодарить! Не моя вина, что у нас слишком разные понятия о том, что можно, и что нельзя, что ценно, а что - нет… Трес отвернулся, провожая невидящим взглядом кусты на обочине, и чуть погодя добавил: - Так что, все, чего ты сейчас добиваешься своим наказанием, так это что у меня ноги начинают болеть. Затекают потому что. А твои коллеги по отряду уже вовсю над нами глумятся, обрати внимание! И кому от этого хуже? Да будь ты хоть трижды дубовый, зачем ты сам создаешь почву для сплетен? Слышал бы, что лучники говорят: они уже и ставки сделали, и серебро поделили, побившись об заклад, что у нас с тобой какие-то шуры-муры! Типа, и Фалерию ты из чистой ревности навешал, и меня поэтому с собой теперь везде таскаешь, не отпуская ни на шаг… Но, поскольку я с уважением отношусь к данному тобой слову, то буду терпеть, сколько потребуется! Парень принял гордый и торжественный вид. - Да наплевать, – усмехнулся Вейн. – Они каждый день кого-то с кем-то сватают и на что-то спорят. Мечник мысленно посмеялся такой реакции. Недовольная Тресова мордашка, что бы парень о себе ни думал, а выглядел он именно недовольным, еще больше делала его похожим на обиженную принцессу, осталось только скрестить руки на груди и вздернуть носик. На самом деле, Вейн сам себе поражался: ведь мало кто мог пробиться сквозь маску безразличия и спокойствия сэра Рейна! А тут свалилось вдруг на его голову это чудо в перьях, и получите, непоколебимый рыцарь, вам и злость, и веселье, и беспокойство и даже страх за чью-то тушку, когда она ночью искала новых приключений. И все не по расписанию! Не сказать, что Айвейн никаких чувств не проявлял и не испытывал; просто на заданиях все эмоции он старался запрятать куда-то вглубь своего сознания, оставляя на поверхности холодный и ясный разум. И, вроде, надо было беспокоиться на тот счет, что кто-то смог все вытащить наружу, без желания на то самого рыцаря… но Вейну было интересно. Впервые за все время, как он научился своей каменной невозмутимости, кто-то смог ее пошатнуть, и рыцарю страшно хотелось знать: как и почему. Со своей стороны, Трес ну ни коим образом не подозревал, что его многие в отряде успели прозвать «принцессой», и очень бы удивился, если бы узнал. Себя он привык сравнивать с ценным артефактом, не более. То есть, с волшебной вещью, которую следовало беречь, но чье мнение никого не интересовало. Уловив в словах Вейна усмешку, парень не выдержал, снова оглянулся и одарил его изумленным взглядом. По уровню обычных эмоций этого рыцаря происходящее было равноценно, пожалуй что, громкому хохоту, не иначе. - Вот уж точно, наплевать… - негромко пробормотал Трес, неизвестно, кого больше имея в виду: самого Вейна или его отрядных. Некоторое время они ехали молча, каждый думая о чем-то своем, к делу не относящемся. Трес помаленьку съехал обратно на размышления о том, как было бы неплохо работать с Фалерием вместе, и вообще, поговорить с ним наконец-то! Парень даже несколько раз попытался оглянуться, сколько позволяла неудобная его поза – на лошади боком, да еще когда Вейнов торс загораживает половину обзора. Фалерия нигде видно не было. Ну, неудивительно, что лучный мастер старался вблизи не маячить, после вчерашнего-то мордобоя!... Хотя, мог бы и просто мимо проехать, рукой помахать… Трес безуспешно попытался сесть поудобнее и куда-нибудь деть, наконец, ноги. Довольно скоро понял, что места для маневров не хватает катастрофически; если только сесть Вейну на одно бедро, а в другое руками упереться. Парень сначала так и сделал, но почти сразу пересел, как было. Во-первых, облегчения ногам никакого: опоры для ступней все равно нет. Зато балансировать приходилось, как на заборе. Пришлось воззвать к мучителю. - Вейн, а, Вейн? Я, конечно, понимаю, что ты меня таким образом казнить хочешь… Но у меня ноги и впрямь сейчас отвалятся. Можно я хоть нормально сяду? - Садись, как хочешь! – отозвался рыцарь, чтобы через несколько секунд об этом пожалеть. Трес обрадовался, и, не прося остановиться, немедленно перекинул одну ногу прямо через лошадиную шею, усаживаясь, как положено. Не совсем, впрочем, «как положено»: места мало, седло рассчитано на одного. Пришлось откинуться на Вейна всем прикладом: спиной, задницей, даже, вроде, затылком ему по носу мазнул. - Извини, извини! – Трес блаженно перевел дух, только когда удобно расположился, и, нимало не задумываясь, вместо стремян воспользовался носками Вейновых сапог. – Оооо! Вот так хорошо! Какая благодать!... Не поверишь: я чуть без ног не остался! Суровую ты придумал кару! Парень расположился с максимальным комфортом; еще и ладони Вейну на бедра положил, как на подлокотники кресла. «Этому дубу все равно нипочем, а я с удобством отдохну!» Вейн возвел очи к небу, ибо вся возня эта завела рыцаря не на шутку, так что пришлось припомнить будущую тещу – даму весьма неприятную. Да и воспоминания о невесте тоже ничего приятного не принесли; в основном из-за того, что она есть. Может, рано он жениться собрался… Вот же гадство! Упругий зад этого недоразумения, упирающийся прямо в пах, наводит на мысли, совсем уже недостойные обрученного рыцаря. Хотелось сделать что-то в отместку – погладить по бедру или прихватить ушко, так заманчиво торчащее из-под обрезанных прядей… Все-таки Айвейн - молодой, полный сил мужчина, у которого давно уже не было нормального секса, а тут такое! Стройное тело в руках так и манило потрогать, погладить, пощупать… Еще чуть-чуть и придется втирать Тресу, что в зад ему упирается рукоять кинжала. Отодвинуть бы этот зад подальше, да вот же, поганец, уселся, как на кресло! Да и не хочется терять это приятное ощущение, когда о мужское достоинство потираюся мягкие и упругие полушария. …Главное, тещу будущую почаще вспоминать и не думать об экстремальном сексе на лошади… Из моральных терзаний и недостойных мыслей Вейна вывел смех подъехавшего мага. - Не знаю, чем вы тут занимаетесь, но, глядя на вас, уже пол-отряда кончило! – глаза Серого хитро сощурились. Вот же провокатор! Трес едва не подпрыгнул: - Да не занимаемся мы ничем! Что здесь у всех за привычка - непотребство на пустом месте видеть! – Он так возмутился, что даже забыл, как мага на самом деле зовут. - Мыш! Передай этим развратникам, что между нами ничего нет!! - А ты в этом уверен? – Ольрис решил слегка подразнить парня. - Конечно, уверен! – Трес аж покраснел от праведного возмущения. Он даже на Вейна не взглянул, полагаясь целиком на его поддержку. А что на него смотреть; небось, как обычно, либо с каменным лицом сидит, либо, самое большее, усмехается. Лицо мечника действительно было каменным, но в глазах пылал такой огонь, что в пору не один костер поджечь высотою до небес. Тем более Трес во время своих праведных возмущений умудрился чувствительно поерзать по тому месту, где этого делать не стоило. Вейн крепко ухватил парня за бедро, чтоб так резво не двигал задом, а то не ровен час и улетучится вся хваленая рыцарская выдержка. - Не будь я связан обязательствами и не обладай я терпением, то ты бы сейчас не то что на лошади сидеть не смог, а и ходил бы с трудом, - чуть хрипловатым голосом выдал сэр Рэйн. - Это звучит так, как будто ты Треса хочешь либо выпороть, либо выебать, сэр Айвейн, - в глазах Мыша плясали озорные искры. Маг догадывался, что в этот момент творится с мечником, но не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над этой парочкой. - Одно другому не мешает, - промолвил Вейн. - И то верно, - усмехнулся Мыш. – Трес, а Трес, а тебе чего больше хочется, чтобы Вейн тебя выпорол или выебал? Или и то и другое? - ЧТО!! – Парню стоило большого труда не послать мага куда подальше. Он уже начал помаленьку догадываться, что над ним жестоко стебутся, но с разбегу перевести все в шутку было сложно. – Да ничего я не хочу! И отстань уже от Вейна! И так любому дураку понятно, что я ему нафиг не сдался; что вы все к нему прицепились?! И тут уже не выдержал сам Вейн и засмеялся, громко и чуть откинув голову назад. Отрядные не понимающе на него оборачивались. Вот же диво дивное – ржущий сэр Айвейн Рейн во время военного похода! Нет, как смеется Вейн, видели многие; все-таки, будучи не на службе, он был более эмоционален. Но во время похода – максимум улыбка, но никак не почти что неприличный ржач. - Он не ко мне не пристает, - отсмеявшись, сказал мечник Тресу, - он тебя смутить пытается. Их серое благородие долго без мужа пробыли. А в таких ситуациях у их сиятельства характер сильно вредный становится. Мыш на эту шпильку только пожал плечами, ну а что на правду обижаться. Однако мысленно поставил себе заметку Вейну это припомнить. Трес от такого хохота едва не оглох на одно ухо, вздрогнул и спешно приложил к нему ладонь. Он-то Вейнова смеха вообще не сподобился еще слышать, и даже не думал, что тот на подобное способен. Потом парень с укором посмотрел на серого мага и серьезно выдал: - Извини, Ольрис, но я в этом походе ни коим образом не собираюсь заменять тебе мужа. Маг закрыл лицо ладонями, плечи его мелко затряслись, а из-под рук стало доноситься что-то похожее то ли на всхлипы, то ли на хрюканье. - Я, вообще-то, по делу подъехал, - уже отсмеявшись и вытерев слезы, что из-за этого выступили, сказал Мыш. - Я тут мага отнекромантил, которого Фалера вчера случайно прихлопнул. Болтливый тип он оказался, в своем посмертии. Трес, сначала испугавшийся, что заставил Мыша разрыдаться, вздохнул с облегчением, поняв, что этот тоже ржет. - И что? – спросил он больше из вежливости. Треп какого-то там вражеского мага его не интересовал в принципе, зато сама собой напросилась мысль – поздравить Фалерия с удачным завершением задания. Может лучного мастера даже не только помилуют, но и наградят! Трес искренне за него порадовался. - А то, что эти ребятки, а также тот небольшой отряд смертников, что напал днем на дороге, были присланы теми дяденьками в рясах, что приходили тебя окучивать, Трес, - серьезно сказал Мыш. - Подофигели что-то валенсийские храмовники. Но ты не переживай! В столице даже комар носа не подточит, да и не рискнут они. Вчера, так сказать, последний реальный шанс был тебя выцепить. Трес промолчал и даже почти не изменился в лице, зато как-то сразу весь подобрался, как будто приготовился выпрыгнуть из седла. - Наше Братство, - медленно проговорил он бесцветным голосом, - и не на такое способно. Но Верховный Настоятель, видимо, никак не может смириться… И не верит, что удача теперь на вашей стороне!...А знаешь, Ольрис… Я на самом деле одного боюсь. Силой меня принудить нельзя, но если отключить мне сознание… все равно, каким способом, магическим или с помощью снадобий… Вот тут у них может и сработать. Настоятелю ведь что надо: чтобы я его желания исполнял. Выпрямление Дорог его никогда особо не чесало, так же как и завязывание Пути. Я ведь только их и могу контролировать, а желания сами собой исполняются, без моего участия. Достаточно войти со мной в тактильный контакт. – В качестве иллюстрации парень положил свою руку поверх Вейновой ладони, что все еще покоилась у него на бедре. – Честно признаться, я дорого бы дал за то, чтобы обрести контроль над исполнением желаний… или избавиться от этой способности вовсе. - Только не вдавайся в уныние! В Магической Академии много разных книг и древних свитков, там просто обязана быть информация о твоем даре и о его свойствах, особенностях и так далее. Придумаем что-нибудь. А Настоятель твой может кусать локти, ибо, кроме вчерашней пакости, он уже больше ничего сделать не в состоянии. В Столице так точно, - попытался успокоить Треса Мыш. - Кстати, Вейн, а ты тут случаем ничего не возжелал, пока Трес тебя за руку дежит? - подмигнул маг рыцарю, желая чуть-чуть скосить с мрачной темы. Лицо мечника опять приобрело непроницаемое выражение: - Осознано - ничего. Но сейчас я за себя ручаться не могу. - Ну, надеюсь, это был мир во всем мире, - ответил Ольрис. Во взгляде Вейна четко читалось: "Я так не думаю". - Мир во всем мире и вечное процветание Дариана! – торжественно и с явным удовольствием процитировал Трес, которому Мыш как раз вернул некоторую надежду на светлое будущее. Он даже попытался оглянуться на рыцаря через плечо, чтобы заговорщицки ему улыбнуться, но не шибко преуспел: только опять щекотнул его волосами по носу. Рыцарь от этого чихнул; благо, успел повернуть голову вбок. - О! Значится, и верны мои мысли! - Ольрис многозначительно возвел указательный палец к небу. - А то, я думал, показалось... Маг подъехал чуть ближе и заговорщицки наклонился к Тресу. - Я смотрю, охладел ты к сэру Вейну и не краснеешь, сидючи в его объятьях. А то, что все это слышал все тот же Вейн, Мыша даже не чесало. Хотя, мечник явно понял, что Серый опять подшучивает над бывшим храмовником, намериваясь вогнать того в краску. Трес в краску вогнался немедленно и очень качественно, так что даже Вейну стали видны его покрасневшие уши. - Ольрис, ну что ты такое говоришь! – в отчаянии всплеснул руками беглый храмовник. У него даже слезы на глазах выступили. – Зачем ты все время цепляешь то его, то меня! - Пффф, его фиг зацепишь, а ты краснеешь так забавно! - захихикал маг. - Ольрис, хорош уже! Мне-то плевать, но Треса хватит доводить, - строго одернул Мыша Айвейн. - Перегибаешь уже! Маг надулся и только хотел сказать что-то в ответ, как приметил всадника на вороном коне, стремительно приближающегося к отряду. Это был рыцарь, одетый в черный мундир, с волосами цвета темного золота, собранными в высокий хвост, и ярко-алой прядью, что в этом золоте затерялась, но видна была уже издалека. - Дезмонд...- прошептал Мыш, не отрывая взгляда от всадника. - Ну все, теперь он о тебя отстанет, - Айвейн успокаивающе погладил Треса по голове. - Вон супруг его скачет; теперь нашему Мышу ближайшее время ни до чего и ни до кого дела не будет. Трес даже не сразу сообразил, что к чему, и откуда вдруг в отряде такое оживление. Только осознал, что Вейн за него вступился. И еще было очень непривычно и странно чувствовать его ладонь у себя на голове… Парень прерывисто вздохнул, взяв эту руку и немного за нее подержавшись. - Спасибо, Вейн, - произнес он в полголоса. – Снова выручил. – И с сожалением добавил, еще тише: - А все-таки жаль, что я тебе не нужен… Последние его слова потонули в приветственных восклицаниях отрядных, которые, судя по всему, хорошо знали подъезжающего всадника, если вовсе не были с ним близкими друзьями. Трес поневоле отвлекся от своих переживаний, начав с любопытством разглядывать Ольрисова мужа. - О! Так вот он и есть один из тех самых Черных рыцарей, которых у нас так боятся? Хм… А с виду совсем не страшный, честно. - Ну, черных есть за что бояться. Дезмонд, к примеру, в одиночку небольшой отряд уложить может, - пояснил Вейн. - А так - вполне обычные рыцари, вне заданий вполне дружелюбные. Сэр Дезмонд Радан так точно, даже не смотря на то, что он аристократ из высшей знати. А тем временем, всадник стремительно приближался, поравнявшись с началом отряда, где ехали капитаны. Перекинувшись приветствиями с Нэйтом и Ульриком, Дезмонд поехал дальше, к своему ненаглядному Серому Мышу. Мыш же старательно отгонял от себя влюбленно-расстроганый вид, пытаясь надуться и показать, что он якобы на мужа сердится. Беглому храмовнику стало еще любопытнее, и он, после Вейнова разъяснения, стал глядеть на сэра Радана со всем вниманием, пытаясь вычислить в его внешности некие черты, свидетельствующие о небывалых воинских талантах. Ничего из ряда вон выходящего не обнаружил и удивился еще больше. - Знаешь, Вейн, я всегда думал, что Черные рыцари – они какие-нибудь амбалы, с плечами не про всякую дверь и такими кулаками, что на спор пробьют ступеньку от кареты. И чтобы морда – во! И ростом – во! И какая-нибудь ухмылка людоедская, и кривой тесак на поясе. А вот этот рыцарь – вполне себе благородный дворянин, и не заподозришь, что в случае чего выгрызет врагам печень! - Ну предположим печень я не выгрызаю, а вырезаю, - подмигнул парням подъехавший Дезмонд и тут же переключился на мужа: - Ну что ты дуешься, свет очей моих? Больше месяца не виделись! Обругал меня еще, по своему красному шарику! Дезмонд протянул руку в сторону Мыша, надеясь хоть чуть-чуть прикоснуться к своему ненаглядному, но был встречен сердито шипящим шнурком, который свисал с плеча мага. - Не был бы шарик одноразовым, обругал бы еще! Кто виноват, что мы долго не виделись? Я что ли? Это ты уперся с отрядом без мага, то есть меня! – не хуже своего шнурка зашипел Мыш. - Мышонок, я тебе говорил, что в том замке были твари, пожирающие магию! Нам даже целителя пришлось оставить! А ты еще взял и уехал, не дождавшись моего возвращения! Я вернулся, а дома шар твой заговоренный матом меня кроет! – праведно возмутился рыцарь. - Я бы что-нибудь придумал! - буркнул Ольрис. – И, между прочим, я не просто так поехал! В тех лесах, где мы были, - очень много мелкой нечисти, что нужна мне для исследований. Когда еще такой шанс представится! А с тобой только по замкам и поместьям шаримся! - Я еще виноват, что нам такие задания дают! – Несмотря на возмущенный тон Дезмонда, было заметно, что его эта перепалка забавляет. Тут Мышу было крыть нечем, но сдаваться так легко он не собирался. - Дома разберемся, - подвел итог Дез, ибо пауза супруга затянулась. Мыш явно поминал прошлые его прегрешения, чтобы было чем продолжить. Чем заканчивались такие ссоры, сэр Радан тоже прекрасно знал, но не при всем же рыцарском отряде потом творить разврат! - Ладно, - как-то подозрительно быстро согласился маг, сменив гнев на милость, и подсунул снова злобно зашипевшего шнурка практически мужу под нос. – Знакомься: это Пушок. Я хотел назвать его Дезмонд, но он цветом не вышел. Радан мысленно поблагодарил природу за то, что шипящие шнурки серо-голубого цвета, и своих предков - за то, что сам блондин. Трес, наблюдая это все со стороны, плотно закрыл себе рот обеими ладонями: боялся, что начнет ржать не хуже своего мерина и тем самым, не дай Провидение, оскорбит Черного рыцаря. Уж парень и отворачивался, и глаза отводил, но не просить же Вейна еще и уши ему заткнуть! На «Пушке» нервы его не выдержали, и он, тихонько застонав, сложился пополам и уткнулся носом в гриву Вейнова коня. Вейн бы тоже посмеялся, если бы не чей-то упругий зад, вновь довольно сильно прижавшийся к паху. Рыцарю осталось только опять сделать «рожу кирпичом» и мысленно воззвать к своему терпению. Остальные отрядные старательно сдерживали ржач, хотя многие знали, что сэр Дезмонд Радан ни капли не обидится. Все боялись гнева Серого Мыша: от этого как раз можно было ожидать все, что угодно. Не боялся только Ульрик Мирэд, но ехал он достаточно далеко, чтобы четко все слышать. Поэтому капитан красных только слегка усмехался, когда его слуха достигал какой-либо возглас из этой супружеской перепалки. Что касается Треса, то он только всхлипывал куда-то в конскую гриву, накрыв руками голову. А чуть погодя, когда вытер слезы и высморкался, ткнул Вейна локтем под ребра и потихоря сообщил: - Блин, Святые Угодники, ну и семейство!... Просто, как говорил один наш брат: «Туши пульсар, бросайся в рукопашку!» …Как я им завидую! Вейна к этому моменту немного отпустило. - Ты спроси потом, как они познакомились: та еще история. Только лучше у Дезмонда спрашивать, а то Мыш пьяный в дуплину был и до сих пор большую часть той попойки не помнит. - Кстати, Мышик, а откуда вы откопали валенсийского храмовника из высшей иерархии? – вдруг поинтересовался Дезмонд. - А ты откуда знаешь? – удивился маг. - Да по глазам вижу, - усмехнулся черный рыцарь. - У них различия есть в начертаниях, простому смертному не видные. Нас всю эту лабуду штудировать заставили и закинули туда, еще до того как я тебя из Академии забрал. - Нафига? – удивился Мыш. Валенсия – страна мелкая, вони от ее политической и духовной верхушки много, но толку никакого. - Да подозрительно у них там храмы золотыми крышами обросли, да один товарищ шибко быстро до власти поднялся, аккурат почти с низов, - пояснил Дезмонд. Мыш сделал пару пасов руками и пробубнил что-то непонятное под нос. Теперь их разговор должны были слышать только едущие рядом Вейн и Трес, остальной же отряд, вроде и слышал звуки голосов, а смысл ускользал, да и желания прислушиваться не было. - Ну и выяснили? – задал вопрос маг. - Да вот диво-дивное там одно нашлось из местного эпоса, что исполняет любое желание, а пути твои становятся прямыя-прямые, - чуть распевным голосом молвил Дезмонд. – Вот ни в жизнь не поверю, что ты не читал о Валенсийских Распрямяющих! - Ага, читал и видел в живую… Вон едет, - Мыш кивнул в сторону Треса. - Серьезно?! - У него самого спроси. Парня Трес зовут. Дезмонд с неподдельным любопытством уставился на Треса. - Ты и правда Распрямляющий?... Вот представляешь, мы еще с тремя ребятами три месяца у вас там по храмам и монастырям проторчали, про тебя кучу всего слышали, но не видели ни разу! Вот это поворот! Трес так и не смог для себя решить, льстит ему внимание Черного рыцаря или нет, и как ему лучше ответить: вежливо, как подобает при разговоре с дворянином, или сразу нахамить? Уж очень насмешливо прозвучало у рыцаря это «Диво Дивное». Припомнить бы ему «Ночной Ужас», что ли… Однако же, приличия возобладали; парень улыбнулся одной стороной рта, как бы говоря: «ага, мне тоже весело!» и промолвил: - Может и видели, но не поняли. У меня никогда не было никаких особых знаков отличия. Я считался таким же братом-послушником, как и остальные. - Занятно, - только и ответил на это черный рыцарь, оставив при себе соображения на счет хитрожопости Верховного настоятеля. - А теперь вернемся к вопросу, как Распрямляющий оказался среди отряда дарианских рыцарей. - В плену у бандитов нашли, когда их форт зачищали, - пояснил Мыш. - Там еще трупы храмовников были. И теперь как-то бы надо все тихо на верхи передать, чтоб были в курсе, но Тресу жить не мешали. - Сделаем! Я как понимаю, Мирэд и Фраэн в курсе, что к чему? - спросил у мужа Дезмонд. Маг кивнул в ответ. - Хорошо. Тогда все еще проще. Король рукой махнет и скажет - под вашу ответственность, ну и руки потрет, что Валенсии уже нечем пыжиться. А то слишком много гонору у тамплиеров в последнее время. Кстати, Трес, а как ты к разбойникам попал? Тот призадумался. Ни вспоминать, ни, тем более, рассказывать о прошедших событиях ему очень не хотелось, как о пережитом дурном сне. С другой стороны, ссориться с Черным рыцарем тоже было бы некстати. Трес вышел из положения, довольно сухо изложив свою историю в стиле «сбежал-поймали-освободили», не прибавив к рассказу ничего, что не было бы известно тому же Мышу и капитанам. - И вот теперь, - подвел парень итог, протяжно проговаривая каждое слово, будто балладу цитируя, - теперь меня везут в вашу столицу, чтобы показать королю. А поскольку мое бывшее братство не оставляет попыток меня запугать и заставить возвратиться, то лично магом Ольрисом мне был даже назначен хранитель тела! - Оу! Сколько сарказма! - Дезмонд примиряющие улыбнулся. - Ну допустим, королю тебя показывать не будут, если не хочешь. Потом рыцарь повернулся к мужу: - Мыша, ты назначил хранителя тела? Я так понимаю, это Вейн, но вот как-то странно он сейчас это тело хранит; скорее, на него покушается. - Это Вейн Треса так воспитывает, - ехидно ответил Мыш и подмигнул бывшему храмовнику, которому расспросы Дезмонда, похоже, не очень нравились. Айвейн же сделал вид, что его здесь нет. - А телохранителем МЫ с Ульриком и Нейтом решили назначить именно сэра Рейна потому, что на него сила Треса практически не действует. Ну, я сделал такие выводы, раз Вейн до сих пор жив. Тресу ничего не оставалось, кроме как покаянно вздохнуть и повесить голову. На самом деле, то, что Вейн был до сих пор жив, можно было посчитать не иначе как чудом Провидения. Если по-хорошему, умереть храбрый мечник должен был уже как минимум несколько раз. Треса в Цитадели не то чтобы боялись; скорее, благоговели перед его даром и старались по возможности не злить. Он и не злился. Конечно, ему случалось за свою жизнь испытывать самые разные эмоции. Но чтобы вот так прямо дико ненавидеть кого-то, или чтобы его кто-то выбешивал, или доводил до отчаяния, - типа того, которое, спасибо Вейну, окончилось обрушенным шатром, а не трупами… Или выводил из себя, как Ольрис со своими подколками… Такого еще не бывало! А уж если учесть, что Вейн его не только успел несколько раз довести до возмущения, но и за ухо потягать… Трес снова вздохнул и про себя порадовался, что у мечника хватило везения не ответить ему взаимностью. Страшно подумать, что могло бы случиться, возжелай Айвейн Распрямляющего Дороги!... И мало ли, что там Мыш говорил; вдруг оно все-таки срабатывает…