Об исполняющих желания храмовниках и дубовых рыцарях

За всеми этими разборками на тему: кто кому и кем приходися, похмелье отпустило Вейна практически окончательно. Свежий воздух тому виной или рассол, а может и то, и другое… - Завтрак остывает… - задумчиво приговорил рыцарь, глядя в сторону дома. – Пошли есть, что ли? – повернулся он к Тресу. – А то у меня от этих разборок даже аппетит проснулся… - Пошли! – Тресу жутко хотелось вытереть косынкой еще и нос: давно он так не смеялся! Впрочем, в этот раз его веселье больше напоминало наполовину истерический отходняк. Парня даже пробрало легким ознобом. Он поежился, поднимаясь с песка и отряхивая штаны. - Ну… Как бы это сказать, Вейн… Только не обижайся. Ты и в самом деле чуть не влип с этой девицей. Она бы тебе за пару месяцев совместной жизни плешь проела. Представляешь, что было бы с тобой лет через пять? Трес, все еще продолжая нервно подхихикивать, подобрал корзину и направился к дому. - Я наивно надеялся, что к этому времени она будет заниматься детьми и забудет про меня, - наиграно-серьезным тоном ответил Вейн. Трес от неожиданности споткнулся о порог, за малым не сломав палец на ноге. - Ты… А… А, вот что… - Парень сделал вид, что рассматривает пострадавшую конечность, и наклонился пониже, старательно пряча глаза. – Ты просто детей хотел… - Да не особо, - Вейн пожал плечами. – Тут, скорее, вбитые с детства стереотипы нашей семьи свою роль сыграли. Настоящий Рейн должен устроиться в жизни, жениться и завести потомков. Это, практически, семейный девиз. Хотя, с профессией я уже не угадал, не было у нас в роду рыцарей. Но, по сути, получилось, что этому пути и следовал. С одной стороны хорошо, что так все вышло… - А с другой стороны? – Трес, завернув по пути в ванную, поставил корзину в педбанник и, сложив там же веревку с прищепками и косынку, прошел вслед за Вейном на кухню. Осторожно снял с плиты сковороду и поставил ее на стол, на кусок обычной доски: специальную подставку под горячее он так и не нашел. - А что с другой стороны, - я бы предпочел расстаться менее экзотическим способом, - ответил Вейн, принюхиваясь к содержимому сковородки. – Пахнет очень вкусно! - Ой, кстати, - вдруг спохватился Трес, которому этот разговор резко поубавил веселости. - А ничего, что я взялся тут у тебя хозяйничать? Просто подумал, что смогу таким образом отблагодарить… Парень пододвинул стул и сел напротив, торжественно сняв крышку со сковороды. Кухню наполнил аромат яичницы сыром, колбасой и какими-то экзотическими приправами. - Я, конечно, помню, чем закончились все мои предыдущие попытки. Все оказывалось не так и не вовремя. Но уж поесть-то лишним никогда не бывает, правда? Вейн переводил влюбленный взгляд с яичницы на Треса и обратно, вспоминая, что на завтрак обычно питался вчерашними булочками или пирожками. - Хозяйничай, сколько душе угодно, - дал добро рыцарь, - хоть на кухне, хоть в любой другой части дома. Я в этом полный ноль. Если только шкаф переставить, да полки повесить. Ну еще могу картошку чистить, полы мыть и пуговицы пришить, в Рыцарке всех кадетов этому учат. Трес едва не фыркнул в кружку: - Пуговицу пришить! Не жизнь, а сказка. Хорошо вам, со слугами! А вот у нас все братья наравне пахали по хозяйству. И пахали, кстати, тоже... Жены нет, слуг нет, ни на кого не свалишь работу. Только мастера от дежурства освобождались… Прожевав очередную ложку салата, Трес вдруг вспомнил: - Да, хорошо, что ты сказал! Там дрова почти закончились, которые для плиты, ну, что потоньше. И щепок тоже надо. Наколешь? - Угу, - кивнул в знак согласия Вейн, продолжая жевать яичницу и блаженно жмуриться. В Рыцарке на завтрак тоже особо вкусно не кормили, да и когда в казармах жил при штабе мечников. Не сказать, что еда была плохая, но все равно - ни в какое сравнение… - А еще я садовый инвентарь в кладовке нашел, - похвастал Трес, с не меньшим удовольствием уминая завтрак. В правилах Братства наедаться до отвала считалось греховным, и порции всегда были маленькие. – Давай я тебе на заднем дворе пару-тройку грядок вскопаю? Все равно земли много пустой. Под петрушку там, чеснок, и все такое. Да и мяты можно насажать под забором. - Только площадку не трогай, где травы нет, и еще четыре камня по углам лежат. Я там тренируюсь утром. Все остальное можешь хоть ромашками засадить, я не против. С розами перед домом можешь тоже вытворять все, что душе угодно. Сам Вейн не знал, что со всем этим добром делать, ведь дом покупался для будущей семейной жизни, поэтому и разрешил Тресу наводить тут свои порядки. Трес задумчиво пожевал, проглотил и серьезно заметил: - Хорошо. Только это не розы. Это шиповник. Вот созреет – и сделаю тебе из него чай. С этими словами он поднялся из-за стола, принимаясь за уборку посуды, и уже от раковины, сквозь плеск воды, поинтересовался: - Еще спросить хотел: когда ваш король соизволит меня лицезреть? - Это у господина нашего Мыша узнавать надо, - ответил Вейн. – Может и не вызовет тебя к себе монарх, а только издали посмотрит. - Надо же… - Трес невесело усмехнулся своим мыслям. – Какой нелюбопытный у вас король. И даже спать со мной не будет? - А зачем ему с тобой спать? У него королева на это есть! Она же и для вдохновенья и для просветленья, - усмехнулся Вейн. – Кстати, спасибо, что меня вчера до спальни дотащил. А то уснул бы я мордой в стол или еще хуже – под него и сполз бы… Я плохо помню, что вчера было, кроме того, что нажрался в умат. Надеюсь, не сильно доставал. - Ни одна, даже самая прекрасная королева, таким даром не владеет! – Трес со знанием дела покачал головой, взял узорчатое полотенце и принялся вытирать тарелки. – Я смотрю, вы, дарианцы, действительно очевидного не понимаете. Но, может, это и к лучшему. Знаешь, я ведь частенько мечтал жить, как обычный человек… А насчет вчерашнего не переживай: ты мне только и успел нажаловаться на бывшую. – Трес на мгновение замолчал, чтобы немедленно выдать: - И добавил, что я – «тоже ничего»! Его поневоле стало снова забирать смехом, стоило только припомнить ночные посиделки. Даже тарелки пришлось побыстрее поставить на полку: побоялся выронить. - А потом… ты меня завалил в свою кровать и уснул у меня на плече! Как, кстати, у тебя с вдохновением теперь? Проникся? На словах о королеве и, что дарианцы ничего не понимают, Вейн возвел очи к потолку. Говорить что-то поперек этому чуду природы было бесполезно. Остальное его не особо удивило, да и не смутило ни на грамм. - Алкоголь, похоже, снижает влияние твоего воздействия на простых смертных. Так что, проникся я только похмельем. Ты уж извини, - мечник развел руками. - Колода ты… дубовая! - Трес прищурился и взвесил в руке кухонный нож. – И нифига ты мой волшебный дар НЕ ЦЕНИШЬ! – С этими словами он с силой метнул нож в вейнову сторону. Острие воткнулось в крышку стола, прямо у мечника перед правой рукой. Вейн оценивающе посмотрел на нож, который вошел не слишком глубоко и тут же упал с глухим стуком на столешницу под тяжестью рукояти. - Взял высоковато, замахнулся не до конца, - прокомментировал рыцарь, покрутив нож в руке, а потом резко метнув его в сторону окна. Острие воткнулось в раму, разрубив пополам жирную черную муху. - И ты прав, не ценю я твой волшебный дар, - усмехнулся Айвейн. – Зато ценю тебя самого... Или ты хочешь наоборот? Трес молча посмотрел на оседающие на подоконник остатки мухи и завистливо вздохнул. Он-то начал было гордиться, что не попал Вейну в руку только потому, что старательно «выпрямил» полет ножа, как это делал со стрелами на тренировках. И все равно - какая большая разница!... - Как бы тебе разочароваться не пришлось, сэр Айвейн Рэйн! – невесело заметил парень чуть погодя. – Я без моего дара – что сапог без подошвы или кувшин без донышка. Все, что есть во мне ценного и нужного – это дар. Как и у тебя – твое мастерство. Но, знаешь, до сих пор меня только так и ценили – исключительно за оба моих дара… Так что – спасибо тебе, что видишь во мне не только артефакт! Тресу очень хотелось спросить, за что же именно ценит его Вейн, но тут стало как-то совсем неловко, и парень, окончательно смутившись, пробормотал: - Я пойду пока, приберусь у себя в комнате… - Вот же дурилка! – пробормотал Вейн, удивляясь, как можно настолько не ценить себя как человека и личность… «Руководящая длань» Отца Настоятеля в данном случае была видна просто невооруженным глазом. Треса явно так и воспитывали, непонятно, правда, с какой целью: о себе, как о человеке, он имел мнение весьма низкое, зато дар Распрямляющего считал смыслом не только собственной жизни, но и вообще чуть ли не залогом благополучия всего мира. А поскольку дар и его собственная личность были практически неотделимы друг от друга, от такой путаницы легко было окончательно сбрендить… Впрочем, Трес как-то с этим жил, оставаясь в своем уме. Ну, почти в своем уме. Чуть позже, отпустив нелегкие мысли и вытащив нож из оконной рамы, Айвейн вспомнил, что хотел позвать бытовика, чтобы «выписать» Лили из контура защиты дома. Повторения сегодняшнего визита очень не хотелось. Может быть, потом удастся нормально поговорить с бывшей невестой. Лилианна – девушка отходчивая и на самом деле не злая, но вспыльчивая очень. Вполне возможно, что хоть в приятельских отношениях они потом останутся, только бы мамаши ее на горизонте не маячило. Но с этим Вейн разберется позже, - если с задания вернется… Еще надо прописать Треса во все домовые заклинания, чтобы у парня не возникло проблем в отсутствие рыцаря. Поэтому Вейн решил не медлить и написал короткую записку магу-бытовику, что жил на Торговой улице, и в свободное от официальной работы время брался за разную халтурку, причем, за вполне умеренную плату. Поймав на улице одного из соседских мальчишек, что носились вдоль заборов, и кого строгие матери не успели припахать к домашним делам, Айвейн попросил отнести записку магу. Конечно, не за просто так, а за пару медных монеток и «подержать всамделишный меч Самого Танцующего Клинка!». Не стоило все-таки выступать в свое время на турнирах, теперь дети периодически атакуют с просьбами дать подержать оружие. Чародею, похоже, сегодня делать было тоже особо нечего, и к порогу дома сэра Рэйна он «прискакал» спустя каких-то минут сорок. Немного пошаманив у стены в зале-гостинной, бытовик торжественно объявил, что Вейнова бывшая благополучно выписана из всех контуров. И судя по сочувствующему взгляду, близлежащая часть Рыцарского квартала была в курсе, что сэра Айвейна Рэйна бросила невеста, еще до того, как об этом узнал сам мечник. После просьбы вписать Треса, который в данный момент был снова чем-то занят во дворе, маг коснулся стены и удивленно заморгал. - Ничего не понимаю, - объяснил он свою реакцию. – Вписан твой гость уже и в дом, и в периметр. Сам как-то вписался… Бытовик еще раз поводил руками у стенки, на которой от его пасов разными цветами поочередно зажигались геометрические узоры и руны. - Следов чужого вмешательства вообще нет, только моя магия и магия того, кто первым заклинания на дом ставил, - чародей развел руками. – Но по факту парень твой туда вписан. Вейна уже ничего не удивляло, поскольку Трес был «зверьком» загадочным и экзотическим, то он вполне мог и сам в этом доме прописаться. Так даже проще. Хотя, надо будет Мыша этим вопросом озадачить: их благородие любят всякое непонятное и загадочное, а обычный бытовик тут не советчик. Расплатившись и распрощавшись с магом, Айвейн направился во двор рубить дрова, ибо если нет дров, тогда и нет горячего обеда. В самом углу синего заборчика, что служил ограждением небольшого дома с белеными стенами и зеленоватой крышей, собралась небольшая стайка девиц от 18 до 40. Они толкались локтями и шипели друг на друга не хуже серого шнурка, пытаясь добиться более лучшего обзора. А все потому, что сэр Айвейн Эрнест Рэйн по прозвищу Танцующий клинок, рыцарь-мечник с золотыми нашивками на красном мундире, - колол дрова! Без рубашки! И обозревать это волнительное во всех отношениях зрелище можно было только с одного угла забора, поскольку задний двор практически не просматривался. И это хорошо, что у сэра Рэйна во дворе с этого боку нет деревьев. Хоть краем глаза дамы смогли наблюдать за рельефными мышцами, покрытой капельками пота, золотистой от загара кожей и загадочной татуировкой из черных ножей, что покрывала сильную спину рыцаря. Вейн старался не обращать внимания на копошение дам под его забором, уже десятый раз порадовавшись, что площадку для тренировок с улицы не видно. Осталось немного потерпеть, всего три чурки. Кажется, к женским голосам еще какой-то манерный мужской добавился. Главное - не обращать внимания. Особенно на комментарии про шикарную задницу и иже с ним. Закончив основную работу, мечник сложил большую часть поленьев под навес, а часть понес на кухню, чтобы скинуть возле печки. Трес. …Началось с того, что я просто коротко тряхнул рукой, раскрывая веер… У меня тоже были веера. Много. Были и похожего размера, и побольше; перьевые, картонные, шелковые… разные. Мне их дарили время от времени. В основном, те, кого Верховный Настоятель допускал – в виде особой милости и благоволения с его стороны, - лицезреть мое главное таинство. Веера с Вейнова чердака были старые, выгоревшие и, скорее всего, декоративные: на стену такие вешают для красоты. Один линяло-синий, с цветочками; второй - линяло-фиолетовый, с бабочками. У синего - облезло-желтая каемочка, у фиолетового - когда-то бордовая. Да мне-то какая разница! Главное, что они были большие. Ну, не совсем как крыло размером (хотя, у меня были когда-то и такие, длиной в целую руку, а то и поболе!), всего-то как от пальцев до локтя, но, например, обмахиваться такой фиговиной самому было бы сложно. Если только кого-то рядом овевать. Пальцы привычно легли, разводя и удерживая деревянные полированные пластины, и по мышцам немедленно разлилось знакомое ощущение предвкушения, заставляя сердце биться чаще, а губы – расплываться в улыбке. …Создатель Всемогущий, как давно я этого не делал!... ХОЧУ! Вот прямо сейчас! Мысленно перебрав в уме все комнаты Вейнова дома и остановив выбор на зале, как самом большом помещении, я вихрем слетел по чердачной лестнице, унося с собой веера. Заскочил в свою комнату: где мой стеклянный флакон?... Ага, вот он! И, влетев в зал, остановился на пороге. Ну вот и хорошо, пока Вейн занят с дровами, я ему не помешаю. Была, правда, мысль – позвать рыцаря посмотреть. Но так мыслью и осталась. Что взять с этих неверующих дарианцев: разве же он поймет происходящее?... Еще у виска потом покрутит, оно мне надо, такое одобрение?! Я отложил веера в сторону и поспешно стянул сапоги, оставшись босиком. В Цитадели у меня были специальные тапочки из мягко выделанной белой кожи, иначе я бы у них без ног остался, с каменными-то полами в залах! У Вейна хоть деревянный; по такому и ходить приятно. Было немного непривычно: я не чувствовал ни длинного белого жреческого подола, который всегда приходилось брать в расчет, чтобы не запутаться; ни длинных волос, увязанных хвостом, которые при неправильном движении могли хлестнуть по лицу и все испортить… Ну и ладно. Попробую без этих сложностей. Открутив пробку флакона, я вылил себе на ладонь пару капель благовонного мира и умастил им обе руки до локтя, прямо под рукавами. До сих пор не знаю, откуда пошла эта традиция умащения, но я к ней привык, мне нравилось. Потом взял в каждую руку по вееру и закрыл глаза. Так, успокоиться. Расслабиться. Еще расслабиться. Отпустить сознание. Глубокий вдох. Медленный выдох. …Я сливаюсь с окружающим миром, с его Чистотой и Светом…. Я действительно с ним сливаюсь!... Руки сами двинулись в неспешном развороте, замерли в верхней точке над головой. Почти незаметное движение кистью – и веера раскрылись с легким шелестом. Медленный, легкий шаг. Другой. Третий. Плавный разворот вокруг себя. Руки скользят куда-то сквозь воздух; веера то режут его гардами, то сметают плашмя, пока что медленно: вверх, вниз, кругом. Я ничего не вижу, но мне и не надо; я все чувствую! Потому что Я – проводник Света! Я – Луч скользящий! Радость, Вдохновение проходит сквозь меня, заполняет меня, переполняет, срывается с рук брызгами, потоками звенящих звезд; я резкими движениями вееров сбрасываю эти невесомые, искрящиеся потоки в центр круга, по которому движусь, как движется Солнце! Ноги из скользящих шагов переходят на более четкий ритм, который постепенно убыстряется. И Солнце раз за разом заполняет меня; с каждым пройденным кругом я сам все больше и больше становлюсь Солнцем; во мне не остается ничего человеческого, все вымывается, вытесняется торжеством Света, чистым Вдохновением!... …НЕТ… НИЧЕГО… КРОМЕ… СВЕТА! … …НЕТ… НИЧЕГО… КРОМЕ… СЧАСТЬЯ!... …Я никогда не знал, что со мной происходило в минуты жертвенного танца. И мне никто не рассказывал. Только по потрясенным и каким-то одухотворенным лицам гостей догадывался, что это было прекрасно. Верховный всегда самодовольно улыбался и покровительственно похлопывал приглашенных по плечу, а я удостаивался милостивого кивка и чего-нибудь вкусного на ужин. Как заканчивался танец, я тоже не знал. Просто в какой-то момент начинал приходить в себя и понимал, что стою, преклонив колено, в середине круга; с разведенными в стороны руками, раскрытыми веерами, и низко склонившись к полу. Как я туда попадал, в этот центр, и что при этом делал – не знаю. Так же было и на этот раз. Светлое Вдохновение танца еще не до конца отпустило меня; все чувства были нереально обострены, как всегда бывает в момент Перехода из одного сознания в другое. Может поэтому я, даже не открывая глаз, почувствовал, что в зале еще кто-то находится. Я поднял голову и облизал пересохшие, как обычно после танца, губы: - Вейн?... Вейн стоял, как чем-то тяжелым пришибленный, и не сводил с Треса потемневшего взгляда. То, что он видел до этого, походило на сказочное видение. Легкие движения рук, ног, изгибы тела, взмахи веерами, одухотворенное лицо, подведенные глаза, которые, кажется, мерцали внутренним светом… Все смешалось в голове, создавая какие-то обрывочные образы, будоражащие сознание и тело. Вот принес поленья на кухню. Услышал легкие шаги в зале, пошел посмотреть и замер. По залу кружилось ОНО – сказочное видение… А виденьем оказался Трес… Танец закончился; кажется, Вейна позвали по имени. - Надо боевые веера тебе купить, - только и смог выдать ошарашенный рыцарь. - Зачем? – удивился Трес. Он уже успел немного перевести дыхание и неловко поднялся с пола, складывая веера. Все-таки, как бы ему ни нравилось танцевать, а нагрузка на мышцы шла более обычной, или он еще и свою собственную энергию каждый раз тратил... У него даже голос немного изменился, словно стал глубже и вместе с тем – звонче. – Это жертвенный Танец Жизни; я не собираюсь никого убивать… Трес поднял на него малость шальные глаза, выражение которых и впрямь отличалось от обычного, - как у человека, только что узнавшего уйму чего-то нового и интересного. Или побывавшего где-то… в другом мире. Парень улыбнулся: - Ты весь танец видел? Тебе… понравилось? …Наводя круги по залу, Трес ни разу не зацепил ни одной вещи или угла - ни ногой, ни веером. Глаз он при этом не открывал, и выражение лица у него было… мягко говоря, странное. Как будто нечеткое, размазанное; как в глубоком сне или обмороке. И когда на последних кругах губы разомкнулись, и на них стала проявляться еще и улыбка – это на полностью-то расслабленном лице!... Сохраните Стихии, чтобы такое лицо когда-нибудь приснилось! Оно точно потекло, как хорошо разогретый воск. Первый вопрос возникал: если человек вошел в такое... крайне невменяемое состояние, то как он из него выйдет, или его надо выводить как можно быстрее, пока не стало поздно? И что с ним будет, останется ли он в своем уме после такого?... Длился этот кошмар, к счастью, очень недолго, и в какой-то момент Трес резким движением выпрыгнул на середину зала, приникнув к полу и выбрасывая руки в стороны и вверх. От этого движения раскрытые веера породили целую волну необычайно плотного, словно сгущенного воздуха, которая хлестнула во все стороны, тяжело ударившись в потолок и почти что перелившись через подоконник раскрытого окна. …Вейн, конечно, не мог этого знать, но он сподобился быть первым, кто во время танца стоял бы так близко и мог видеть подробности. Обычно все присутствовавшие находились на галерее, примерно на уровне второго этажа, – а танцевал Трес почти исключительно в самом большом храмовом зале с высокими стенами и куполом. Должно быть, Верховный Настоятель не случайно воспретил кому бы то ни было находиться поблизости от Распрямляющего, когда тот находится в измененном сознании… Возможно, что сам впервые оказался слишком близко, и не пожелал больше тот свой опыт повторить. А может, что вероятнее всего, прочитал некое предупреждение в тех древних рукописях, где рассказывалось про Дар Распрямляющих. Айвейн Рэйн сейчас был далек от всех храмовых закидонов и прочих вещей, связанных с Распрямляющими. Он даже не знал, для чего все эти танцы с веерами. Но увиденное его настолько поразило, что рыцарь даже толком сказать ничего не мог. Странное ощущение, полностью выбивающее из колеи. А образы, что выхватывало сознание на протяжении всего зрелища, разжигали не ведомый доселе огонь в груди, который потом плавно стекал к низу живота, рождая знакомое состояние возбуждения. Срочно надо было ретироваться в сторону ванной. «Хорошо, что рубаху еще на кухне надел, и стояка не видно,» - пронеслось в голове у Вейна. - Понравилось, - ответил он. – Не знаю, с какого момента пришел; от ваших храмовых танцев в голове все кругом. Я - в ванную… освежиться… в сознание придти… И рыцарь поспешно сбежал в озвученном направлении. Запах благовоний, который буквально окутывал до этого Треса, преследовал сэра Рейна до дверей ванной. Может, эти странные ароматы виноваты в его состоянии? Задурманили сознание и возбудили… Есть же какие-то специальные запахи. И как Трес на это все нормально реагирует? Вейн готов был уже на стену лезть. Трес, не особо удивившись ошарашенному виду мечника, сложил веера на каминную полку и задумался. Танец отпускал его, как всегда, довольно медленно. Верховный Настоятель этим всегда пользовался, сразу же загоняя Треса на очередную службу или в храмовый хор, чтобы остаточное вдохновение почем зря не пропадало. А здесь чем бы заняться? Пол помыть? Так Вейн перекрыл доступ к ведрам, заняв ванную. А вот, можно, кстати, снять и вытрясти кроватные занавески! Этим-то Трес и занялся, думая во время работы отвести душу пением. Живо взобравшись на край кровати, отцепил одно из трех полотнищ – на вид самое большое, - и только тут понял, что не все так просто. Это оказался бархат. Добротный, дорогущий темно-зеленый бархат; тяжелый, как все грехи человечества! Трес, не желая сдаваться, выволок это старинное полотнище на задний двор, уже по дороге сообразив, что никакого пения при таком раскладе не предвидится; отошел подальше от натянутых веревок с бельем, чтобы не зацепить, да не испачкать ненароком. Потом расставил ноги поустойчивее и попробовал тряхонуть. Получилось как-то не очень, и даже пыли не слишком много, зато самого по инерции так качнуло, что помогите, Святые Угодники!... - Ну давай! – сквозь зубы велел парень сам себе. – Хочешь поступить в отряд – качай мускулы! Стань, наконец, мужиком! Честно собрав волю в кулак, Трес еще несколько раз криво хлопнул тяжелым занавесом, решив не давать себе поблажки и не расслабляться. Кончилось его старание тем, что в один прекрасный момент едва не вывихнул себе плечевой сустав. - Ахххмммм… - Трес, болезненно зажмурившись, схватился за плечо, уронив край занавески на песок. «Вот и толку-то с меня! Пойти, что ли, Вейна на помощь позвать? Да сколько ж можно его использовать, пусть хоть немного от меня отдохнет!» Трес припомнил, как в Цитадели выбивали половики, и решил обойтись с ценным бархатом по образу и подобию. Но для этого адское полотнище сначала нужно было перекинуть на забор! Забор был довольно низкий, - так, чисто, чтобы чужой скот не забредал; локтями опереться можно о верхнюю перекладину. Но для Тресовой ноши и такая высота была ощутимой. Тем не менее, он таки умудрился туда забросить уже порядком вывалянное в песке полотнище и даже расправил, насколько смог. Оставалось найти что-нибудь подходящее на роль выбивалки. Пораскинув умом, парень пришел к выводу, что ни собственно выбивалки, ни чего на нее похожего у Вейна дома в принципе не имелось. Зато имелось кое-что другое. Трес, воровато оглядываясь, прокрался в сени, где еще утром кое-что приметил. Тупой тренировочный меч! Вполне сгодится, да лишь бы Вейн не увидел, да не возмутился от такого кощунства! Но мечник все еще плескался в ванной, и Трес радостно приступил к вышлепыванию бархата тренировочным рыцарским клинком. Получалось вполне себе неплохо, только вот рук, уже и без того уставших, хватило ненадолго. Трес даже не подозревал, что «эта штуковина» может столько весить! - ХХааа… - Он едва не выронил меч, вовремя уперев его острием в песок. Мышцы рук буквально свело от боли. – Мммм… ах… «Вот и весь с меня толк! – подумал он, с тоской оглядывая бархатное полотнище, потемневшее в удачно выбитых местах. – Да мне только веерами и махать! А еще в отряд нацелился, вояка хренов…» Оказавшись в ванной и закрыв за собой дверь, мечник поспешно стянул одежду, зашел в душ и врубил холодную воду. Ледяные струи хлестали, обжигая холодом кожу на спине и плечах, приносили ясность сознанию, однако возбуждение никуда не делось. Вейн со стоном уперся лбом в холодный кафель и, смирившись с неизбежным, уменьшил напор, добавив теплой воды. Теперь прохладная вода мягко струилась, приятно лаская разгоряченное тело. Рыцарь со вздохом опустил руку вниз, обхватив настойчиво требующий внимания орган. Для разрядки хватило лишь пары движений и мысленной картинки танцующей с веерами фигуры (в воображении Вейна - совершенно обнаженной). Мечник облегченно выдохнул – вроде отпустило. Он был бы не прочь порукоблудить долго и со вкусом, но не в сложившейся ситуации точно. Да и ощущать себя подростком, что моментально возбуждается только от одних зрительных образов, было не очень приятно. Прежде чем ретироваться из зала, Вейну пришлось совершить над собой воистину титаническое усилие, чтобы не закинуть кое-кого на плечо и не утащить в спальню. На всякие магические или около того последствия было все равно, но то, что такие действия могут напугать Треса, да и, вобщем-то, недостойны настоящего мужчины, помогло рыцарю принять верное решение: уйти в ванную и самостоятельно справиться с проблемой. Только Вейн собрался выключить воду, как из открытого, почти под потолком комнаты, окошка донесся нежный и мелодичный стон. «Проклятье! Чем он там занят?!» - пронеслось в голове мечника. Хотя явно не тем, на что это вздох был похож, но расшалившееся воображение Айвейна было уже не остановить. Член снова встал по стойке смирно. Как было выяснено вначале, ледяная вода тут явно не помощник, и сэру Рэйну опять пришлось взять дело в свои руки в прямом смысле этого слова. В этот раз быстро добиться разрядки не получилось. Масла в огонь подлила еще пара протяжных стонов со двора. Вейн живо представил себе картину, что естество его входит не в собственный кулак, а между округлыми розовыми половинками, проникая в горячее нутро. И что руки гладят стройное тело, прогнувшееся в пояснице, отставившее аппетитный зад для более удобного проникновения, а из-за темной мокрой челки смотрят затуманенным взором невероятной красоты голубые глаза с золотистыми вкраплениями у зрачка, подведенные сурьмой. С приоткрытых розовых губ срывается стон. И Вейн, издав хриплый полустон-полурык, представляет, как изливается внутри этого волшебно-развратного существа. Мечник открывает глаза, видение пропало; падающая сверху вода смывает с ладони белесые капли. Рыцарь снова врубает ледяной душ на полную и стоит под жесткими струями еще пару минут. Из ванной комнаты Айвейн Рэйн вышел с видом крайне задумчивым и немного просветленным… - Вейн, а Вейн, а что ты в ванной так надолго застрял? Вопрос этот немного озадачил только вышедшего из ванны рыцаря. Трес как раз заходил со двора в дом, слегка пошатываясь под тяжестью перекинутого через плечо полотнища, которое свисало чуть не до земли. В правой руке у беглого храмовника почему-то оказался собственный Вейнов тренировочный меч. Выглядел парень сейчас ну никак не в стиле «чудного видения», шлепая по полу босыми ногами, со съехавшей на одно плечо домашней рубахой. И глаза у него оказались нормальные, обычные, просто серо-голубые с карим ободком вокруг зрачка; и на челке сбоку – кусок грязной паутины, а на щеке и на кончике носа – разводы от прилипшего песка. - Напряжение снимал после твоих танцев, ну и мылся, - на автомате ответил Вейн. - Как – напряжение? Мой танец – это танец Вдохновения; он одухотворяет и сподвигает к великим свершениям! – Трес не менее вдохновенно возвел очи в потолок и молитвенно сложил бы ладони на груди, если бы руки не были заняты. – Это даже больше, чем спать со мной! Мне говорили, я своим танцем концентрирую Поток Божественного Вдохновения! Разве ты не почувствовал? - Почувствовал, почувствовал, да так вдохновился, что чуть мозоли не натер. - От топора? - наивно предположил Трес. - Ну можно и так сказать... - Вейн решил не разрушать кое чьих иллюзий. - Вот видишь! – искренне обрадовался беглый храмовник. – И на тебя тоже действует Поток Божественной Благодати! А то я боялся, что ты такой дубовый, и не осознаешь всю силу Вдохновения! Правда же, это чудесно, чувствовать на себе силу Провидения?! Трес, со звоном уронив меч, восторженно схватил Вейна за руку, с надеждой заглядывая в глаза. А вот взгляд оказался тот самый, завораживающий, снизу вверх, - как после танца и… как в том видении. Проникающий до самого сердца и заставляющий его сладостно сжаться. Вейн лишь вымучено кивнул. То, что он думал о силах "Провидения", "Вдохновения" и "Потоке Божественной Благодати", - рыцарь решил оставить при себе. - А знаешь… я бы мог так танцевать для тебя хоть каждый день! – Трес вдруг запнулся и покачал головой. - Нет… каждый день не получится: я столько не выдержу. «Я тоже так каждый день не выдержу!» - подумал Айвейн, но вслух ответил: - Вот и не напрягайся! Хорошего, доброго и светлого должно быть понемногу. Трес благодарно ему улыбнулся. Мечник слабо улыбнулся в ответ, вернее попытался улыбнуться, затем снял с тресова плеча тяжелые занавески и закинул на плечо себе. - Это из какой комнаты? – уточнил Вейн, поскольку точно не помнил, где и что у него в доме висит. - Это из моей… - поспешно ответил парень, пытаясь скрыть вздох облегчения. Как гора с плеч! – Ну… В смысле… Из той спальни, которую ты мне отдал. Там еще кровать такая огромная; впятером в ней спать, что ли?… - А, бывшая хозяйская спальня, кровать там действительно та еще. Тренировочный меч рыцарь подцепил носком и подкинул вверх, чтобы поймать свободной рукой, а затем прислонить к ближайшей стенке. - Только не говори, что ты им шторы выбивал? Мне не жалко, меч все равно тренировочный. Но он утяжеленный… Руки и плечи завтра отваливаться будут. Сказав это, Вейн направился на второй этаж, чтобы отнести занавески к месту их обитания, но притормозил на середине лестницы, вспомнив кое-что важное. - Трес, ты не против прогуляться по кварталу? Я послезавтра уезжаю, так хоть покажу где что. Трес, который уже начал было смущенно искать слова, как оправдаться насчет меча, обрадовано подхватил новую тему: - Конечно, хочу! Пошли! И, побежал следом за Вейном, не сразу осознав смысл сказанного. - Как уезжаешь? Куда? – вскинулся он он, едва не схватив рыцаря вместо пояса за шнурок в штанах, забегая вперед и обеспокоенно заглядывая в глаза. - У меня очередное задание, - как-то уныло ответил Вейн. – Я надеялся, что капитан пару недель передышки даст, но тут срочное дело, хорошо еще трое суток на отдых дали. Вернусь где-то недели через две-три, - продолжил рыцарь и мысленно добавил: «Если вернусь». - Эм… - Трес, не подозревая, что все так серьезно, в первую очередь подумал, естественно, о себе любимом. – А как же я? - Меня вот тоже этот вопрос беспокоит, - серьезно ответил мечник. – Так что, к Мышу определенно надо зайти. Хотя мне кажется, что он тебя на попечение капитана Фраэна отдаст. Сэр Нэйт - он новичков обучать любит, да и весело у лучников на полигоне. Мы у себя круги нарезаем, а от этих вечно дикий ржач доносится… Хотя, это когда капитана рядом нет. - Вейн, я… - Трес замялся, проходя за рыцарем в спальню и показывая, откуда он снял занавес. – Тут дело не в охране совсем… Хотя и в этом тоже. Но, вы же говорили, что в столице мне ничего не угрожает. Тут, понимаешь, в чем дело… Если ты уедешь, да еще так надолго… с кем же мне тогда спать? - А без этого никак? - как-то обреченно спросил Вейн. - Хотя можно попросить того же капитана Фраэна тебя в казармы определить... - Я просто никогда в жизни один не спал… - жалобно пояснил парень, усиленно борясь со стыдом и страхом одновременно. – Глупо, конечно, если собираюсь стать лучником и ходить на задания. Но, я вот прошлой ночью попробовал. И мне… так страшно стало, что я к тебе в спальню пошел… - Трес окончательно повесил голову, не зная, куда девать глаза. – На полу хотел лечь, только чтобы возле тебя… - Ну зачем сразу на полу? - удивился рыцарь. - Можно спальник притащить, ну или я подвинусь. - А вообще… - Трес еще ночью об этом подумал и решил, что самое время поделиться мыслью. Уши, конечно, огнем горели, но спокойный сон всяко был дороже стыда. – Чем на твоей кровати ютиться, может лучше вот на этой? Тут такой простор, что и гостей пригласить не зазорно!… - Можно, конечно, и сюда перебраться, - усмехнулся Вейн. - Но матрас здесь больно мягкий для моих костей. - Проткнешь, что ли? – не понял Трес армейскую шутку. - Ага, ножами со спины, - засмеялся рыцарь. - Собираться давай, и гулять пойдем. Вечером разберемся, кто где спит.