Об исполняющих желания храмовниках и дубовых рыцарях

Вейн с трудом разлепил веки и тут же крепко зажмурился. От яркого солнечного света не спасали даже шторы на окнах лазарета. То, что он находится именно в лазарете, рыцарю подсказал характерный запах лекарственных трав и целебных зелий. Ну, а если бы отшибло нюх (бывало и такое), то белёный потолок и льняные шторы в уродливый синий цветочек, отдаленно напоминающий кривоватый гибрид василька с колокольчиком, были явными признаками дарианского армейского лазарета. А их сэр Рэйн повидал за свою карьеру немало, и везде - белый потолок и эти занавески (на всю страну, видать, сразу заказывали). - Ну что, очнулся, служивый? – раздалось откуда-то сбоку. Айвейн повернул голову в сторону говорившего, что далось ему крайне непросто. У стола, заставленного склянками, пучками трав и коробками с бинтами, стоял немолодой мужчина с длинной седой бородой. Судя по серой хламиде и куче разнообразных лекарских амулетов на шее, главный гарнизонный целитель, не меньше! - О! Смотрю, наконец-то, взгляд осознанный! Рыцарь не был уверен, что сможет ему ответить, но лекарю, похоже, ответ и не требовался. – Приходил ты в себя пару раз за эти двое суток, что в беспамятстве валялся, да тут же сразу отрубался обратно. Ничего-ничего, ты ещё недельку так овощем валяться будешь, - пояснил целитель, глядя на попытки Вейна пошевелить чем-то, ниже шеи. Удавалось с трудом; во всём теле чувствовалась дикая слабость. - Откат ты получил от магической силы, - продолжил дед, с парой пузырьков подходя к койке, на которой лежал мечник. – С одной стороны, хорошо, что на тебя магия плохо действует, а с другой - не очень. Так бы пару целителей поколдовали чутка, - и через день как новенький. А тут двое суток зельями отпаивали. Зато заживает на тебе всё, сэр Рейн, как на собаке. Раны уже почти затянулись и да и трещины в рёбрах тоже долго мучить не будут… Но, без мазей и эликсиров, конечно, не обойдётся. «Значит, рёбра не сломал», - подумал Вейн. - Выпей-ка, - пожилой целитель сноровисто влил ему в рот оба флакона с какими-то настоями, и в нос ударил резкий травяной запах. Вкуса рыцарь не почувствовал. – А сейчас поспи ещё пару часиков. На этой фразе лекаря Айвейн отключился, чтобы действительно проснуться через несколько часов под негромкий гомон голосов, старательно выдаваемый несколькими магами за шёпот: Иниса Эргрея, пары его подчинённых и совсем молоденького смуглого парнишки восточной внешности. Вэйн валялся в лазарете пятый день. Раны уже давно затянулись, спасибо концентрированным эликсирам и мазям. Рыцарь уже не раз благодарил мистические силы дарианских земель, дарующие различные способности своим жителям, что хотя бы к этим продуктам магии его организм был восприимчив. Однако слабость позволяла только доползти до ванной или туалета. Главный гарнизонный целитель Филарет утверждал, что через пару дней рыцарь окончательно придет в норму: осталось выпить «ещё пару пузырьков вот этого и этого, ну и пяток того». Мечнику очень хотелось верить лекарю, поскольку отлёживать бока на больничной койке уже было невмоготу. Ещё и столичные маги, которые каждый день от скуки торчали в лазарете, успели подзадолбать. Были б силы, сбежал бы на полигон! Надо сказать, что Айвейн уже пытался, но дойти смог только до выхода из лазарета, и то - полпути по стеночке. Он бы попытался уйти и дальше, но был пойман целителем и отконвоирован обратно, под бубнёж о неблагодарных рыцарях, кои ни в грош не ценят труды несчастных лекарей… Но, от магов всё же была своя польза: они существенно скрашивали больничные будни. Вернее, один из них: Инис выписывал вокруг рыцаря кренделя, светил всевозможными заклинаниями, вешал амулеты и т.д. Копировал типичное поведение Серого Мыша, одним словом. Или маги все такие стукнутые? А виноваты в этих плясках с бубнами, как ни странно, были клинки Блуждающего Духа, в которых, по заверениям того же Эргрея, не было ни единой искорки магии. После того как сэр Айвейн Эрнест Рэйн, наконец-то, пришёл в себя, Инис, как руководитель всей операции, решил отправить своих магов, а заодно и ребят, приехавших с рыцарем, обратно в столицу. Заодно отчёты доставят и злополучные восточные клинки тоже. Из вежливости поупирался только Луч, ссылаясь на давнюю дружбу, но долго спорить не стал и отчалил вместе со всеми. Никому особо не хотелось торчать в приграничном гарнизоне ещё несколько недель. Сам же Эргрей никуда не торопился (ибо недавно развёлся во второй раз и родственников бывшей жены лицезреть ну совсем не хотел); он ползал по месту битвы и завербовал в свои ряды Али – талантливого ученика одного мага-неудачника с Востока. Парнишка ещё не совсем отошёл от полного магического истощения и тоже набирался сил в гарнизонном лазарете, порой таскаясь хвостиком за главным целителем: «Вай, мудрый аксакал, много знать, Али рассказывать! Али запоминать и учиться!» - А это Али ар Джухаммад, - представил Инис парнишку-мага, как только мечник смог соображать, кто и что вокруг него. – Прелесть, а не юноша; жаль, невеста уже имеется… Рано у них там всё, на Востоке. Вейн укоризненно посмотрел на мага, мол, знаем мы ваши «жаль» и «рано», явно сам уже к юноше подкатить решил. - Эй, я же не себе! - Эргрей замахал руками, верно истолковав взгляд рыцаря. – У меня племянница есть. Через пару лет замуж выдавать надо будет. А тут такой парень, а главное маг сильный, неплохо бы в семью прибрать… Эх… «Знаю я, как вы «не себе», - подумал тогда Вейн. Нелёгкая жизнь будет у юного мага Али в столице Дариана. Надо бы сказать, чтоб поскорее свою невесту за собой вёз и женился, иначе порвут на сувениры. Ольрису что ли пацана подогнать? Тот точно в обиду не даст. …Если Эргрей не вцепится мёртвой хваткой. Вон как плотоядно на мальчика смотрит! Юный маг Али только хлопал глазами, пытаясь понять обороты дарианской речи. Его наставник, уже бывший, учить языкам и не собирался. Хорошо ещё, любознательный юноша сам в путешествии нахватался всякого от караванщиков. А после отъезда магов - с отчётами и клинками духа, которые, по заверениям всех присутствующих чародеев, ни капли магии или потусторонних эманаций не содержали, - случилось нечто, чего Инис Эргрей, маг второго уровня Королевского корпуса магов, никак не прогнозировал. Клинки, уехавшие с его ребятами (сам упаковал и передал), снова оказались в лазарете, стоя у стеночки рядом с вейновой койкой. А ещё через час прилетел вестник от уехавших, с известием о том, что оружие пропало. С этого момента Инис опять начал пляски с бубнами, в стиле Ольриса Радана. Злополучные мечи таскались им по всему гарнизону и даже в лес, дабы проверить диапазон возврата; подвергались различным заговорам и заклинаниям. Но исследования так ничего Эргрею и не показали, заставив мага недовольно теребить амулеты и мельтешить вокруг Вейна. Рыцарь на это всё смотрел с отстраненным философским пофигизмом: «Чем бы маг ни тешился…» Однако следующей ночью мечнику приснилась тысяча призрачных воинов. В этот раз стояли они посреди леса, где недавно сражались Блуждающий дух и красный рыцарь. Глаза воинов горели укоризненным синим цветом. Вейн удивлённо приподнял брови: он-то тут при чём? Он лежит, как бревно, в лазарете. Духи покачали головами и исчезли, мечник пожал плечами и проснулся. Больше таскать древнее оружие он Инису не давал. - Это ещё почему?! – возмутился было Эргрей. - Снились они мне, - Вейн сидел на койке, прислонившись к спинке, и протирал многострадальные клинки мягкой тряпицей, делая мысленно заметку - по приезде почистить их как следует, и насколько это возможно. - Кто снился? – Маг недоумённо моргнул. – Клинки? - Духи воинов, что в них жили, или живут, не знаю, - ответил рыцарь. – Я их уже видел, когда меня откатом отбросило, и я в отключке валялся. - А с этого места, пожалуйста, подробнее. - Инис опять принялся мерить шагами комнату. И Вейн рассказал, что было то ли во сне, то ли за гранью сна, подробно, как мог. - Капец, ты ж в Междумирье побывал! – воскликнул маг. – Это место между жизнью и смертью, каждый его по-своему видит. Хорошо, что тебя позвали оттуда! Иначе так и валялся бы в коме, а то еще и за Грань бы ушёл! Но тут, самое забавное, что, пока ты жив, тысяча твоих новых друзей болтается ТАМ. И, скорей всего, уйдет за Грань вместе с тобой, если нельзя будет приказать им иначе. Но, так или иначе, они связаны именно с ТВОИМ недопосмертием (так у нас некроманты-профи иногда Междумирье зовут). И, демон меня задери! Они действительно могут к тебе явиться, если позовёшь. Но я не знаю как. - Маг озадачено потёр переносицу. - А ещё, неизвестно, как они воплотятся. Я изучал некоторые труды Крайнего Востока, где воины и маги могли призывать духов предков. Эти знания передавались строго внутри кланов. Кто-то мог призвать призрачное войско, а кто-то - в самого себя духа какого-нибудь призрачного генерала. Так что, Айвейн, наверное, лучше этих ребят без надобности не звать. А то, не ровен час, сам станешь Блуждающим духом. Рыцарь молчал. Страшно не было, да и во сне он от призрачных воинов угрозы не чувствовал. - Ну, что молчишь, в шоке что ли? – Забеспокоился Эргрей. – Не бойся особо… Я, может, и не прав… - Да не боюсь я! - отрезал Вейн. – Поживём - увидим. Вернёмся, может, сдамся вашему брату-магу на консилиум, и пусть скажут, стану я Духом или нет. А пока даже думать об этом не буду. На этом тему закрыли; призрачное войско мечнику больше не снилось. Но навестить Мыша с подобным вопросом Авейн собирался в ближайшее по возращению время. Ещё и капитану стоит рассказать. Однако как выяснилось позже, опасаться действительно было нечего, но это уже совсем другая история... Провалявшись в Лазарете чуть больше недели, сэр Айвейн Эрнест Рэйн был выставлен оттуда с заверениями, что он здоров как бык и может катиться на все четыре стороны. Чему Вейн был несказанно рад, поскольку отлёживать бока уже порядком надоело, а чувствовал рыцарь себя прекрасно. Ведь главный гарнизонный целитель никуда не пускал дальше лавочки возле лазарета, кляня резвых рыцарей, на чём свет стоит. На следующее утро после выписки мечник и двое магов двинулись по направлению столицы Дариана. В этот раз добираться предстояло почти в два раза дольше и без особых приключений. Путь пролегал по основному торговому тракту; скорость передвижения была гораздо медленней, поскольку юный маг Али оказался непривычен к верховой езде, а Инис трясся над своим новым подопечным, как над ларцом с ценными рукописями. Дни в пути проходили однообразно. Несколько раз снился Трес. В первый день, когда Вейн задремал в седле, бывший храмовник обещал пирожки с ромашками, а в последующие разы снилось уже что-то чувственно-непристойное, что Вейн практически не запомнил. Самым знаменательным событием из всего путешествия стала ярмарка в одной из многочисленных деревень близ торгового тракта. Инис загорелся познакомить Али с местными традициями, продолжая окучивать парнишку и сватая свою племянницу. Вейна же деревенский праздник, как оказалось, по случаю основания этой самой деревни, не особо интересовал. Зато интересовала лавка с серебром. Любому Дарианцу известно, что такие гуляния создают хорошую атмосферу, дабы позвать кого-то замуж. Кругом праздник, веселье; вечером ещё маги фейерверки устраивают, да и все друзья и родственники рядом. Подгадай момент, падай на оба колена и предлагай руку и сердце. А чтобы было с чем предложение делать, так у ушлых торговцев полный прилавок помолвочных серёг любых форм и размеров. Именно такую лавку рыцарь и искал. А почему бы и нет?! Серьги Айвейн выбирал долго и вдумчиво, чуть не доведя лавочника до икоты, пока уже запыхавшийся торгаш, отчаявшийся угодить дотошному рыцарю, не выудил из-под прилавка мешочек, - мало ли, хоть этому приглянется! - из которого вытряхнул пару серебряных серёжек в виде мелких цветочков, покрытых белой эмалью, с парой листиков и замысловато закрученными усиками. - Не берёт никто их уже третий сезон: дюже на горох похоже, сэр рыцарь! - решила просветить заезжего мечника местная бабка, а то обманет ушлый торгаш, - позор на всю деревню! - На горох, говоришь, - задумался Вейн. – То, что надо! Беру! Только запакуй красиво, - решил рыцарь, чем удивил бабку и лавочника, так что тот даже не пожадничал сделать скидку. А для себя сэр Айвейн Эрнест Рейн твёрдо решил, что по возращению домой сделает предложение одному валенсийскому сокровищу, дабы никто другой увести не успел… * * * - …Поэтому, Нэйт, чтобы ты знал: этот тамплиер на деле не столько лучник, сколько экзорцист. - Мыш, легонько помахивая шнурковым хвостом, как концом мехового шарфика, издалека посматривал, как Трес всаживает в мишень все двенадцать стрел, магически подправляя полёт каждой в отдельности. Пушок, тем временем, бессовестно дрых, не обращая внимания, на безобразие, творящееся с его хвостом. - Я собираюсь сегодня подать запрос в Академию, чтобы они в ближайшее время проэкзаменовали Треса и выдали ему лицензию на практику. Капитан лучников смерил бывшего храмовника оценивающим взглядом. - И насколько он силён, как экзорцист? - Нууууу, - маг прикинул что-то в уме, - думаю, что баллов девять из десяти потянет. У него очень самобытные методы. Но действенные. Главное, вопросов не задавать, а предоставлять, что попросит. - А если ему что-нибудь этакое понадобится? - хмыкнул Нэйт. - Сушёные щупальца, чьи-то внутренности, лапки или крылья? - Не, такого не будет, - хохотнул Ольрис. - Да и, он же не тёмный жрец с Островов. Думаю, обойдётся водой, ладаном и травами. Полынь там, ромашка со зверобоем. Если Трес займётся экзорцизмом всерьёз, то у него очень скоро появится набор всего необходимого, чтобы таскать с собой. Но всерьёз он займётся, только если будет на такой должности, примет ответственность, так сказать. - Ты за него ручаешься? - спросил Нэйт. - Я видел, как он работает, - уверенно ответил Мыш. - Это было... непривычно, но действенно. - Хорошо, я доверяю твоему мнению, - кивнул Фраэн. - Тогда я завтра оформлю заявку на него, чтобы сразу по получении лицензии был зачислен в мой отряд. У нас как раз нет штатного экзорциста, а порой очень надо. Пусть собирает себе арсенал на выезд, чтобы на месте моим ребятам не пришлось бегать искать какие-нибудь мухоморы с васильками. * * * Трес, в очередной раз опустошив свой колчан и собираясь идти собирать стрелы, случайно встретился взглядом с одним молодым лучником в бронзовых погонах. - Так. Эдвин, я отойду на минутку. Мне тут с одним… - Трес чуть не сказал «прихожанином», - с одним товарищем переговорить надо. Эван, конечно, по привычке всё ещё оглядывался на капитана, но, к большому удовольствию Треса, уже без маниакального страдания во взгляде. Скорее, с задумчивостью. - Ну что? - вкрадчиво поинтересовался у него Трес, понизив голос. Большого ума не надо было понять, о чем он спрашивает. Колин смущённо улыбнулся: - Большое спасибо тебе, Трес! Знаешь, я как не в себе был. А с другой стороны… Наш капитан всё равно один из самых достойных людей во всей столице! Как самая ровная и красивая стрела во всём колчане. - Ииии? - вопросительно поднял брови бывший храмовник, намекая, что не уйдёт, пока не услышит итога. - И… - Колин нерешительно повозил пальцами по тетиве своего лука, потом кивнул на Тресов колчан, свисающий с пояса под его правой рукой. - Но ведь красивые и ровные стрелы редко бывают в единичном экземпляре, правда? А раз так, зачем желать чужую, когда можно… Не договорив, Эван двинул бедром, продемонстрировав собственный колчан, полный новеньких стрел, раскрашенных в белый, бирюзу и золото. Трес восхищённо выдохнул: - Ох ты ж, красота какая!... Где ты покупал? Почти как мои! - Я не покупал. Мне подарили. Почти как тебе. Колин совсем по-мальчишески подмигнул и улыбнулся, после чего немедленно оказался в объятиях восторженно взвывшего Треса. - Колин!! Это чудесно! Как я за тебя рад! - Хэй, а своего «хранителя тела» обнять? - вдруг раздался из-за спины знакомый голос. Буквально в трёх шагах от них стоял сэр Айвейн Эрнест Рейн собственной персоной. Уголки губ рыцаря были приподняты в едва заметной улыбке, а в карих глазах плясали хороводы мифических чертей. - Я вообще-то успел соскучиться, - добавил мечник. Обернувшись, Трес не то ойкнул, не то пискнул что-то неразборчивое, выпустил оторопевшего Колина и, как многим показалось, одним длинным прыжком преодолев расстояние, пролетел до мечника, с разбегу повиснув у него на шее, так, что того аж пошатнуло. - Вейн! - послышался полустон-полувсхлип, и беглый храмовник, забыв обо всём на свете, уткнулся лицом ему в плечо. - Вейн... слава Создателю... Рыцарь не растерялся и сразу же обхватил повисшую на нем тушку за одной рукой за талию, а второй придержав под ягодицы (так и манившие их пощупать практически с первых дней знакомства). И, стоило Тресу оторвать лицо от плеча, как Вейн, не раздумывая, впился в его губы поцелуем. И это при всём честном народе! Со всех сторон начали раздаваться свист и одобрительные возгласы типа «горько!» и «не забудьте позвать на свадьбу!». Трес, меньше всего ожидавший от их встречи чего-то подобного, опешил, но лишь на долю мгновения. Мысленно сказав себе громкое "ДА!!", он шумно выдохнул через нос, не менее пламенно отвечая на поцелуй, теряясь в нём полностью, и уже не воспринимая ничего вокруг, кроме Вейна, его губ, его дыхания, его коротких волос, в которых хотелось, но не получалось зарыться пальцами. Что ещё могло быть важным в такой момент? Да ничего! Ничего, на всём белом свете! Они уже не видели, как восторженно всплеснул руками Колин Эван; как одобрительно крякнул Арчер, теребя бородку и отставляя к изгороди Тресов лук, который ему вряд ли сегодня понадобится. Как вытянулось, а потом расплылось в улыбке лицо юного Эдвина; как капитан лучников Нэйт Фраэн удивлённо захлопал глазами, чуть приоткрыв рот со звуком «о!», а потом одобряюще заулыбался: «Надеюсь, действительно на свадьбу пригласить не забудут». - Жёваный крот! - воскликнул Серый Мыш, роняя сумку, из которой выкатились свитки, честно спиз... хм… реквизированные из архивов Тайной канцелярии. Потревоженный от резкого движения шнурок, до этого мирно спавший на плечах хозяина, испугано икнул розовым сердечком. Тресу скоро совсем перестало хватать дыхания; в какой-то момент он отстранился, снова утыкаясь своему мечнику в плечо и силясь покрепче в него вцепиться, чтобы уже точно никуда не отпускать. И вот тут, наконец, до него, полуоглохшего от внезапно свалившегося непомерного счастья, начали доходить обрывки разговоров, чьи-то возгласы, даже - серьёзно?! - аплодисменты! Трес приподнял голову, выглядывая поверх золотого погона, как из засады, и обомлел. …Святители всемогущие!... - Мммать твою!... - услышал он совсем близко дрожащий шёпот и с удивлением опознал собственный голос. - Да тут, наверное, весь полигон собрался! - Им не привыкать, - ответил Вейн, продолжая крепко прижимать Треса к себе. Не иначе боялся, что украдут. - Готовься, сейчас поздравлять начнут и про свадьбу спрашивать. Пошли-ка быстрей отсюда. Мечник одним ловким движением закинул своё "сокровище" на плечо и, придерживая за задницу, стремительно удалился с полигона под оглушительный свист зелёных коллег. Трес, глупо хихикая и чувствуя, как потекла размытая-таки непрошенными слезами подводка, нашел в себе достаточно самообладания помахать народу ручкой, чем развеселил всех ещё больше. - Куда ты меня нести собрался? Назад, в Валенсию? - «Создатель всемогущий, что я несу?!» - выехав на плече у Вейна за ворота полигона, Трес начал вдруг беспокоиться о приличиях. - Домой, пирожки есть с ромашками, - ответил Айвейн. Трес замер от неожиданности, потом решительно извернулся, пытаясь слезть, и уж, как получилось, сполз по Вейну спереди. Кое-как встав на ноги, бывший храмовник решительно схватил мечника за одну из перевязей от ножен и заглянул в глаза. - Откуда ты про них знаешь? - серьёзно спросил он. - Про пирожки с ромашками? Я это уже дней десять назад в полусне придумал, когда у Арчера дома засыпал и мысленно с тобой общался. Ещё про соседскую бабку и… про наручи. - Мне это тоже снилось, - чуть озадаченно ответил мечник. - Задремал в седле, во сне твой голос услышал. - Так это правда! - ахнул Трес. - Значит, мы с тобой действительно мысленно общались всё это время? Уже больше двух недель. То есть, первую неделю я твоего отзыва не слышал, и беспокоился, только делился энергией, старался боль облегчить… Я ведь знал, что ты ранен! И… и… Он запнулся, припомнив, что, вообще-то, и по голове его гладил, и по лицу, и каждый сеанс своего общения с Вейном заканчивал поцелуем в лоб. На большее не осмеливался просто. Вейн удивлённо приподнял брови. Ничуть не удивившись его реакции, Трес, с тихим смешком прижался к его груди, обняв где-то поверх ремня. …Они ещё долго бродили по городу без цели, держась за руки и почти не разговаривая. Стараясь избегать людных мест и перекусывая на ходу, почти как в прошлый раз, какими-нибудь вкусностями, купленными у уличных торговцев. Вейн пару раз пытался намекнуть на то, что он с дороги, и неплохо бы попасть домой, особенно в душ, но Трес всякий раз находил какие-то отговорки, чтобы погулять подольше. Возвращение домой он нарочно оттягивал. Потому что, чуть погодя собрав мозги в кучу, задумался: а чем ему теперь грозит это возвращение?... Нет, оказаться в одной постели с Вейном было не страшно, это он помнил. Только если именно спать. Но захочет ли бравый мечник СПАТЬ?! По всему видать, что не захочет. А что же тогда делать? И обидеть его не хочется… Затащив Вейна на городскую стену, чтобы полюбоваться закатом, Трес на этот самый закат и не смотрел. Тесно прижавшись к облачённому в красный мундир боку, беглый храмовник смолк окончательно, то и дело прижимая холодные ладони к пламенеющим щекам и стараясь смирить иногда пробивающую его мелкую дрожь. - Может, ну его, этот закат? - предложил рыцарь, целуя Треса в макушку. - Пошли домой уже. Я понимаю, что это нифига не романтично, но от меня целый день разит лошадью. Хочется вымыться и завалиться спать. Пошли, а? Нытьё, конечно, было не в характере сэра Рейна, а потому и сказано всё было монотонным спокойным голосом. Но ещё чуть-чуть и он готов был взвыть. Рыцари, конечно, практически сверхлюди, но больше пяти суток в дороге и целый день шатания по городу (хоть и крайне романтично-приятного шатания, что даже в пору юности у Айвейна не бывало) уже валили бравого мечника с ног. Трес судорожно сглотнул. Что ж, не вечно же разгуливать, оттягивая неизбежное! И не под мостом ночевать, в самом деле… - Пошли, - прошептал он едва слышно. Потом, собрав остатки мужества, крепко обхватил Вейново бедро, вдохнул поглубже и решительно выдал скороговоркой: - Но прежде позволь рассказать тебе кое-о-чём. Ты знаешь, я… Распрямляющий. На самом деле очень одарённый, как мне рассказывали. И я без моего Дара жить не могу, - думаю, ты понял уже давно. А у Распрямляющих есть такая особенность… Недаром они всегда были одиночки… Нам надо блюсти невинность всю жизнь. Вместе с невинностью мы теряем Дар. И меня так всегда учили. Ольрис, правда, объяснил, что тут дело только в том, чтобы… как он сказал… свой девственный тыл не подставлять. - Трес снова попытался сглотнуть, но на сухое горло получалось плохо. - Поэтому я… для меня мой Дар дороже жизни… Ну и вот… Что мне делать? - Давай потом об этом поговорим. - Вейн уже туго соображал, ибо спать хотелось все сильнее. - Не трону я твой тыл, пока сам не попросишь. А вообще и без этого можно по-всякому... Под конец фразы рыцарь громко зевнул, как бы намекая, что конкретно сегодня его ничьи тылы не интересуют в принципе. Через секунду Трес уже снова висел у него на шее, чуть не завалив со стены. Радостно перецеловал мечника во всё лицо и, подскочив, закинул себе через плечо его руку, чтобы тот мог опереться. - Тогда чего же мы шаримся, как убогие! Скорее домой! Сэр Айвейн Эрнест Рейн по прозвищу Танцующий клинок очень мужественно сдержал порыв сделать жест рука-лицо, дабы не расстраивать своего суженого. * * * Трес. По пути домой я успел закупить хлеба, сыра и немного готовых мясок на палочках. А то ведь никаких запасов съестного, кроме приправ, не осталось. Отправив Вейна в душ, занялся ужином. Руки настоятельно требовали дела, но с ними было проще. Голова тоже хотела быть занятой и, больше по привычке, старалась думать мысли. Я никак не мог поверить, что всё это наяву. Что плеск, доносящийся из ванной - это не просто какой-то там мечник, хранитель тела, рыцарь в золотых погонах. А мой Вейн. Мой! Подкинув щепок в плиту, я поставил воду для чая, улыбаясь неизвестно чему. А всему сразу. Неисповедимы пути Провидения! Как же так получилось?.. Как такое вообще возможно? Вроде же был он равнодушен ко мне, бревно деревянное. Ну там... после нескольких бутылок я уже "ничего такой", - буду ему теперь напоминать при всяком удобном случае, ха-ха! Во всём моём воображении не укладывается... Предчувствуя бессонную ночь, заварил себе успокоительных травок. Жаль, валерьянки не осталось. Внезапно меня обуял порыв шалости. Как далеко мне теперь дозволено заходить в словах и делах?... Подкравшись к двери в ванную, я постучал по ней кухонной ложкой, потом внаглую приоткрыл и просунул внутрь голову: - Ужинать будешь, или сразу в постель? - Есть, а потом спать, - ответил Вейн, даже не поворачиваясь. Мечник стоял под струями тёплого душа лицом к стене, противоположной к выходу, так что мне открывался прекрасный вид на широкую спину и крепкий рыцарский тыл. - Если хочешь, то можешь намылить мне спину, - предложил Вейн, всё так же не оборачиваясь. - Хочу! - немедленно отозвался я, само собой, потеряв берега ещё до того, как он ответил. Вид, прямо скажем, был шикарен! Выскочив обратно в коридор, запрыгал на одной ноге, стаскивая сапоги. Шутит он или нет, а такой шанс точно упускать нельзя! Святые угодники, я смогу потрогать его татуировку!.. Радостно задыхаясь, побросал на пол свою одежду, пока не дошёл до нижнего белья и рубахи. Нет. Трусы, пожалуй, оставлю. И даже завяжу гашник потуже. А вот рубаху... эх, была не была! Чего он там у меня не видел?!... Рубаха полетела туда же в кучку на пол, а я - изящным таким мотыльком через порог и к мечнику под душ! О, дааа!... Вода там и вода, и пена, и пузыри… А весь Вейнов заплечный арсенал был как на ладони! Я почти упёрся в них носом, не столько намыливая, сколько ощупывая и оглаживая. Взаправду ведь рисунок! Чёрный, глубокий цвет… Не знаю, что там думал Вейн, а я, дорвавшись, медленно елозил по его спине довольно долго, причём не столько мочалкой, сколько пальцами, и, боюсь, носом. Наконец, не выдержав искушения и красоты сбегающих по его коже ручейков и капель, приник к одному из боковых кинжалов с высунутым языком. Вейн резко повернулся. - Эй! А кто тут за свои девственные тылы недавно переживал? - чуть ухмыляясь, мечник приподнял одну бровь. Не успевший отпрянуть и убрать язык храмовник выглядел чудо как хорошо: сам в потёках мыльной пены, с обвисшей чёлкой, растекшейся до подбородка сурьмой и круглыми от неожиданности глазами. Впрочем, в тот же момент язык был убран, а глаза подозрительно сощурились. - А кто-то обещал, что и без тылов обойтись можно, - прошипел Трес, отплёвываясь от попавшего в рот мыла, и хотел демонстративно затянуть гашник на трусах ещё туже. Но, как выяснилось, перепутал, и вместо петель, дернул за концы шнурка. Вейн, обозрев всю картину, быстренько прикрыл рот рукой, чтобы не заржать в голосину, слишком забавно выглядел бывший храмовник. Кое-как переборов рвущийся наружу смех, мечник ответил хрипловатым голосом: - Рыцарь всегда держит своё слово! Но последствий тебе точно не избежать, - руки Айвейна быстрым движением метнулись к Тресовым бокам дабы "свершить акт жестокой и подлой щекотки". Трес, ожидавший чего угодно, только не такой подлянки, сначала в ужасе схватился за трусы: впрочем, они падать и не думали, несмотря на предсказуемо развязавшийся шнурок. Мокрая ткань, как положено, плотно облепила тело, так что не больно-то и сдерешь! Но вот щекотка… Да его за всю жизнь никто не щекотал! Никогда, ни разу! Издав крик бешеной чайки, бедный парень выгнулся назад, пытаясь одновременно отбиться, удержать трусы и лягнуть рыцаря ногой, но по итогу начал заваливаться на спину из-за поехавшей по мыльному полу второй ноги. Вейн еле успел ухватить Треса за талию, а то его сокровище, - и так на голову стукнутое, - ещё и об кафель приложится. - Давай-ка я сам уже домоюсь во избежание травм, - предложил рыцарь и, чмокнув бывшего храмовника в нос, легонько направил в сторону выхода. - А?... - так решительно и деликатно выпертый за пределы ванной, точно выехав на пятках, Трес на секунду опешил, но тут же развернулся и забарабанил в закрытую дверь мокрыми кулаками: - Ах ты, мечник дубовый! Тебе такое счастье привалило, в моём лице! А ты меня - за дверь!... Красивого такого… Остынув в прямом и переносном смысле, а проще говоря - начав замерзать в коридоре, стоя в луже воды, стекавшей с него в восемь ручьёв, Трес утихомирился, привалившись к двери спиной, и, глупо хихикая, запустил пальцы в мокрые волосы. - А я ещё боялся, что он меня в постель затащит… Да тут, по-ходу, МНЕ его затаскивать придётся! - и для острастки лягнул несчастную дверь ногой. - Слышь, сэр Айвейн! Ты дуб деревянный, понял?! Вейн, конечно же, всё это прекрасно услышал и даже запомнил, взяв на заметку. Но преспокойно продолжил отмываться от дорожной пыли, притворившись глухим, и уже не сдерживая широкой ухмылки. На ужин мечника ждали разогретые в духовке мяски на шпажках, в качестве гарнира густо утыканные крупными соцветиями ромашек. Закутанный в клетчатое одеяло Трес, как ни в чём не бывало, расположился полулёжа на кухонном окне, болтая ногой и посматривая на улицу. В руках у него была кружка с горячим травяным отваром. Приметив вошедшего в кухню рыцаря, он величественно простёр одну из рук к столу: - Вкуси же от моих щедрот, неблагодарный! Вейн пожал плечами, взял с тарелки одну шпажку с мясом, откусил кусок и зажевал это дело ромашкой. - С ромашками ты мне пирожки обещал, - напомнил мечник, - но так, с мясом, тоже ничего. Присоединяйся, а то ромашки быстро кончатся. - Если бы я знал, что ты сегодня приедешь, приготовил бы всякого, - уже своим обычным, чуть смущённым тоном ответил Трес, слезая с окна и перебираясь за стол, ближе к Вейну. - Так уж сам виноват, что без пирожков остался. Ничего, завтра налеплю. Только сначала к Арчеру схожу: надо мои вещи забрать, которые у него остались. - Сняв одно из соцветий, он задумчиво прикусил лепесток. - Знаешь, я как-то не думал, что Ульрик посылает тебя на верную смерть. Почему-то был уверен, что ты уедешь и приедешь, как на обычном задании… - Ну, раз на раз не приходится. Ульрик сам надеялся, что я приеду и уеду как обычно, но что уже ворошить. - Вейн откусил ещё кусок мяса. - Завтра, наверное, тоже с пирожками облом. Мне арсенал наш перебирать за то, что с Фалерием тогда сцепились. Там на целый день страданий. Я надеюсь, что ты со мной пойдёшь в качестве моральной поддержки. - А можно? - обрадовался Трес. - Если что, уборку я делать умею! Помогу, может, чем-то. Особенно, если надо что-то мыть или стирать. - Конечно можно! Мыть стирать там ничего не надо. Клинки сортировать придётся, что в переплавку, что в ремонт, что отполировать. - Ох, ну тогда я тебе не помощник. Если только, вот именно, морально поддержу. Сказки могу рассказывать, песни петь. Гимны всякие… - Трес лукаво улыбнулся и, дожёвывая белые лепестки, подтолкнул мечника локтем. - Житие ста двадцати святых и славных Валенсийских мучеников могу по памяти пересказать, хочешь? - Обойдусь как-нибудь, - мечник непроизвольно скривился. - Вот если рядом посидишь и целовать иногда будешь, оно как-то более приятно. - Ах, то есть, ряды славных Дарианских грешников тебя больше устраивают! - картинно закатил глаза Трес, отставляя чашку и откидывая одеяло на спинку стула. - Тогда и меня тоже. Почему бы не начать прямо сейчас? - и, с неожиданной ловкостью перебравшись к нему на колени, от души засосал мечника, не давая доесть ни мясо, ни ромашки. …В эту ночь Вейн спал так глубоко и спокойно, как, наверное, никогда в жизни. А Трес… Трес вертелся, засыпал, снова просыпался и подолгу смотрел на своего спящего рыцаря, всё ещё не веря, что это наяву, а не во сне. * * * Хлопнула входная дверь, которой пользовались домашние, и Алисия выглянула из кухни, вытирая об фартук испачканные в муке руки. - Что-то вы сегодня рановато вернулись, - подивилась она. - У меня ещё и обед-то не доготовлен. Ждать придётся. Ой, а где братец Трес? - обратила внимание девочка. - По дороге потеряли? - В гарем халифу продали, - хмыкнул Арчер, направляясь на второй этаж в свою комнату. - Он там со своими накрашенными глазами как раз в тему будет. Проводив отца задумчивым взглядом, Алисия вернулась на кухню, где захлопотала над тестом, разрезая его на полоски и фигурно раскладывая на смазанный маслом противень. Эдвин крутился рядом. Его так явно распирало от желания поделиться какой-то новостью, что он даже на месте устоять не мог. - Эд, что ты ёрзаешь, как на муравейнике? - недовольно поинтересовалась Алисия, отводя ладонью лук, висевший за плечом брата и норовивший постоянно съехать вперёд и врезать ей по лбу. - Ты что-то знаешь? Выражение лица мальчишки стало ещё загадочнее. - Алис, не поверишь! - горячо зашептал он, разворачивая лук в другую сторону и чуть не смахнув с полки миски. - Наш братец Трес, оказывается, всё это время ждал с задания своего рыцаря! А угадай, кто его рыцарь?! Да-да-да, угадай! Сам сэр Рэйн Танцующий Клинок! Эдвин изобразил полуобморочный восторг. К разочарованию мальчика, сестра не проявила должного восхищения к сказанному. Алисия подхватила противень и ловко задвинула его в духовку. - Жаль, - сказала она, начиная собирать испачканную посуду и складывать её в раковину. - Значит братец Трес к нам не вернётся. А я уже успела к нему привыкнуть. А ты чему так радуешься, Эдвин? - А ты разве не понимаешь, Алис?! Трес и сэр Айвейн Рэйн! Вместе! И все, кто видели их на полигоне, говорят, что они теперь поженятся! Алисия вздохнула. - Балда ты, Эдвин, - сказала она, старательно оттирая грязные тарелки. - Какая разница, с каким рыцарем будет братец Трес? Главное, что он будет теперь жить с ним, а не с нами. Отец, конечно, вряд ли сильно расстроится. Он скажет, что в доме без этого валенсийца спокойней станет. Но мне братец Трес нравился. И Мартин расстроится... Подвижное лицо Эдвина вытянулось, когда он сообразил, что теперь и ему не с кем будет болтать о луках и тренироваться на заднем дворе. - Может, он сможет приходить к нам в гости? - нерешительно предположил мальчик. Алисия в ответ скорчила скептическую гримаску, переставляя на стол сполоснутые миски. - Думаешь, у него будет на это время? - Ну, на полигон-то он точно будет ходить, - сообразил Эдвин. - Вот там я и смогу его видеть. И, когда мастер Дэи Кверко вернётся, братец Трес обещал, что попросит его взять меня в ученики. Мы с ним вместе будем учиться делать луки! - уверенно заявил он. Алисия совсем не разделяла уверенности брата в таком радужном будущем. - Поживём - увидим, - буркнула она, всучив ему в руки полотенце. - На-ка, вот, повытирай посуду, раз без дела тут стоишь. А мне нужно за булочками присмотреть, чтобы не сгорели. Ей не хотелось показывать, что она расстроена уходом храмовника. Ведь она так и не успела понять, понравится ей заниматься магией или нет?... * * * В здание дарианского оружейного склада Трес вошел с благоговением, как под своды храма. Кругом, до самого потолка, простирались деревянные стеллажи, металлические стойки и костяные подставки. В воздухе ощутимо веяло пылью, сталью и оружейной смазкой. - Сколько всего! - Восторженный шёпот храмовника полетел было по залу, но напоровшись на ближайшие лезвия, рассыпался и опал, не создав эха. - Всегда восхищался красотой холодного оружия! Если, конечно, не вспоминать, для чего оно выковано. Трес поёжился, отгоняя непрошенные видения, и снова впился взглядом в оформление гард и ножен. Какие-то были просты и благородны в своей лаконичности. Другим руки мастеров придали гордую вычурность фигурного тиснения, золочёных накладок и орнаментов из серебряной или золотой проволоки на рукоятях. Очевидно, на склад собирали всё: своё, чужое, трофейное. Что-то было рассортировано и расставлено, местами - уложено и завернуто в холсты и рогожу. А чаще - просто свалено в огромные сундуки без крышек, а то и прямо на пол, на подстеленные куски ткани от старых шатров. К слову, для сухости и сохранности, многие вещи были переложены чистой соломой. Надо полагать, рыцари, или кто там следил за состоянием склада, не только знали толк в правильном хранении, но и пытались сортировать оружие по видам. Трес не очень в нём разбирался (точнее, его познаний хватало, чтобы отличить кинжал от меча, но не более), однако причудливые формы клинков явно иноземного происхождения заставили его призадуматься. Всё «зарубежное» хранилось в отдельном углу, занимая добрых две стены и даже часть потолка, свисая с поперечных балок на цепях и тросах. А ещё дальше, в самом тёмном загашнике, хранилось нечто уже совсем по виду древнее: каменные и бронзовые топоры, гарпуны из кости морского зверя, стрелы с кремниевыми наконечниками… И что-то там ещё из рогов и копыт, что Тресу уже совсем не под силу было подвести к хоть какой-то классификации. Пока Вейн был занят непосредственно отработкой своей повинности, молодой храмовник, не в силах устоять перед двойной тягой к холодному оружию и древностям, запустил обе руки в старую кучу. Это было почти так же занятно, как перебирать древние перламутровые раковины. Интересно, пользуются ли учителя этими предметами, когда проводят для кадетов уроки истории боевых искусств? Трес бы, на их месте, точно пользовался! И вообще, надо будет как-то добыть у местного хранителя разрешение время от времени зависать на этом складе. Где-то на пятидесятой минуте хламокопания, Вейну начало казаться, что уж больно подозрительно Трес затих. То трещал без умолку, как у него это в обычае, а тут вдруг повисла тишина. Нужно было срочно подниматься и идти проверить, не успел ли его благоверный чего-то натворить. Ну и размяться заодно. Полностью оправдывая нарастающие Вейновы подозрения о том, что всякое Тресово молчание - уже повод для паники, храмовник сидел на соломе, рядом со стеллажом древних эпох и широко открытыми глазами смотрел в пустой промежуток стены между шкафом и дверным косяком. На коленях у него лежал длинный, очень старинный по виду деревянный пенал с откинутой крышкой. Внутри угадывались очертания кинжала: судя по тусклому, тронутому коррозией лезвию и выгнутыми к острию концами гарды, оформленными в виде птичьих голов, работа не дарианская. Это Вейн успел оценить в тот момент, когда пальцы Треса сомкнулись на витой рукояти, вынимая кинжал на свет. А дальше… Трес. Когда я потащил на свет очередную коробку, раскоряченную, грязную, страшную, как храмовый огород после осеннего удобрения, - у меня прямо сердце невпопад бухнуло в сладком предвкушении. Там что-то, наверное, либо очень красивое, либо очень древнее. Овеянное историей и освящённое событиями. Тут, к слову, полно было подобных железяк; некоторые тащили за собой такие чернейшие шлейфы убийств, что хотелось немедленно бросить всё, натаскать воды в шлеме и, назло Вейну, совершить обряд Очищения. Следы сорванных замочных креплений навели меня на мысль, что предмет, хранящийся внутри, ещё и, несомненно, обладает ценностью. Иначе, зачем бы его упаковывать в три замка! Обычный-то кинжал, судя по размеру. А судя по виду, ничего там необычного и не было. Ну кинжал и кинжал, пыльный, старый. А вот коробочка… На внутренней стороне крышки, окислившаяся до черноты, открылась именная табличка. Кое-как протерев её пальцем, я с удивлением прочел посвятительную надпись: «Сие многоценное приношение для украшения алтаря Храма Златых и Преславных Врат Связующих светлейшим князем Риккардо Одноруким даденное во исполнение обета, Валенсия, в год от Сотворения Мира 7622й» Очень хорошо! То есть, кто-то, судя по тому, что этот предмет ныне пылится в дарианском хламнике, обнёс нашу храмовую сокровищницу! Интересно, поймали негодяя или нет? Опять же, судя по всему - не поймали. Но, что вообще значит - для украшения алтаря?... С каких это пор храмовый алтарь украшали бы оружием? Историю государства Валенсийского я знал, князя Риккардо - только короля, а не князя - тоже, читал про него. Великий был король, много воевал, много строил; оттяпал, надо сказать, у тогдашнего Дариана приличный кусок земель, который потомки благополучно профукали. И было это без малого триста лет назад. У меня закралось подозрение, что, может, в футляре лежало какое-то другое подношение, например, из золота с алмазами и изумрудами. А уже потом его подменили на абы какой нож. Но, нет: специально выточенная выемка в дне в точности повторяла его контуры, вплоть до маленьких птичьих головок, и кто только их придумал, такие остроклювые, сколько раз - то ладонью напорешься, то штаны порвутся… …Я похолодел, падая с коленей на задницу. Это… Это что такое?!... …Кинжал был ярче и новее. В красивых белых ножнах с бронзовыми накладками; он привычно висел, прицепленный к ремню под правой рукой. И даже выпирающая рукоять не мешала, я привык к ней, как привыкают к повседневной вещи, которую носят годами. Это было напоминание о доме. Куда теперь нельзя вернуться, потому что я сам оттуда ушёл. …Откуда?!... Рука похлопала ножны на боку. Да, так спокойнее. Потому что никогда не знаешь, чего ожидать на своём Пути. Я сосредоточился, отделяя себя, Треса, от того неведомого обладателя кинжала, чьи воспоминания стали всплывать в моей памяти картинками и даже обрывками фраз. Но любопытство пересилило. Покажись! Хочу увидеть тебя! Опять кинжал, на нём рука; складки длинного белого рукава разворачивает ветром. Длинный белый подол, как у жреческого облачения. Может ли это быть один из прославленных храмовых предстоятелей?... С ножом, - нет, так не бывает, зачем священнику нож. Потом я увидел, как он перекладывает кинжал в чёрные ножны и цепляет к поясу, и сам одет в чёрное, теперь облегающее. Лихо запрыгивает на забор и исчезает в ночи. Точно не священник. И третье видение: перед ним стоят несколько мужчин, тоже в чёрном, и лица закрыты чёрными платками до самых глаз. Они склоняют головы и складывают руки перед грудью в почтительном жесте, приветствуя начальника. Главарь разбойников?.. Один из них что-то говорит: «…Потеряли… мы… хотели… а… правильно сделали, дан?» «Дан Эндерезаро, мы всё выполнили согласно вашему указанию.» Эндерезаро опускает руку, снова машинально поглаживая вот этот самый кинжал сквозь ножны. Рукоять специально обмазана пылью, чтобы не отсверкивать в сумерках, и на пальцах остаются серые следы. «Нас подслушивают», - медленно и задумчиво говорит он. И смотрит… сквозь своих людей - на меня. Наконец я увидел его: тёмная фигура в сумеречном лесу. На голове чёрный капюшон-худ и лицо до половины завязано платком, как у разбойника. И глаза. Умные и почему-то усталые. «Ты кто?» - он даже не особо удивился. Точно привык, что ему время от времени кто-то вламывается в голову. - «Вошёл непрошенным. Не боишься, что я выжгу тебе Путь? Я - Лунар Эндерезаро!». Судя по тону, каким это было подумано в мой адрес, я должен был испугаться знаменитого имени и, как минимум, вострепетать. Впервые слышу, при всём моём усердии к изучению исторических хроник. «Ха! Путь он мне выжгет… Разбойник с большой дороги, по лесам ныкается, нищеброд какой-то…» Непонятный, яростный, и в то же время весёлый азарт начал овладевать мной. Я ещё не до конца понимал, кто это и почему он так странно выглядит, но прозвище было само по себе более чем красноречивое. А что если его спровоцировать? Неспроста же он такое прозвище взял. Ну так, пусть докажет, что не самозванец! «Давай, жги! Желаю удачи!» - Я мысленно показал ему пальцами жест «колодец без дна», что у валенсийцев обычно значило «трепло, пустомеля», а у дарианцев - «целься лучше, следи за прицелом». Равнозначно полезный жест, как раз для такого разговора! Лунар, судя по всему, жест оценил правильно, но в руках себя держал явно лучше, чем я. Или действительно привык к ментальным атакам. Внешне он только бровь надменно выгнул. …Когда наши Силы столкнулись где-то в непознаваемых человеческим умом пространствах и временах, его, наконец, осенило: «Ты… ты маг из Эйнетэля?» Ну, блин… «Я - Трес Эндерезаро. Такой же Распрямляющий Пути, как и ты. Вот, нож твой любимый нашёл и возьму его себе, буду хлеб резать.» «…Э-это кинжал для танцев…» - ошеломить древнего Распрямляющего удалось на славу. Его потрясение и растерянность чувствовались почти как мои собственные, пришлось вновь применить Отделение. Я был горд собой и отвесил ему благодарственный поклон: «Попробую и потанцевать с ним, хотя я предпочитаю веера. До связи!» Кинжал не то чтобы прыгнул мне в ладонь, но и не застрял в подложке. Скорее, он был не против оказаться, наконец, в достойных руках. А ну-ка… В складском помещении было места, конечно, недостаточно для полноценного танца, это вам не храмовый зал. Но проходы между стеллажами и ящиками оставались просторными, на случай, чтобы всё это можно было по-быстрому вынести наружу для рыцарских нужд. Мне хватило беглого взгляда, чтобы запомнить длину, ширину, возможные углы. Вот что значит - многолетняя практика танца с закрытыми глазами! А дальше всё пошло так, как продолжалось, наверное, уже тысячу лет: вдох - глубокий, наполняющий душу неземным светом. Энергии подхватывают и несут вперёд, легко, как пушинку чертополоха на ветру. Шаг - оборот вокруг себя, ещё шаг - ещё оборот! Как я давно этого не делал! Как соскучился по этим нежным сияющим переливам вокруг рук, исходящим из души и одновременно извне, ведь у Фалерия дома было совершенно негде танцевать, и всего один танец у Арчера в трактире. Больше трёх недель без танца - это ж уму непостижимо! При норме хотя бы раз в неделю. …Кинжал Лунара лежал в пальцах, как влитой; никакой разницы, кинжал там или веер; может, я бы и с топором так смог, и со шваброй… Взмах, ещё взмах, ещё взмах!... И всё же я подметил разницу. Веера сами несли меня, как крылья ветра, и я их внутренним взором вообще никогда не видел. А вот кинжал был очень даже заметен, как золотая чёрточка: и где находится, и какое направление. Держать его в руках было радостно; я почувствовал неимоверную благодарность и выразил её Лунару прямо сквозь танцевальный транс: для него это точно не будет шоком, раз он тоже практикует подобное. Неожиданно меня настиг ответ: одобрение, сродни похлопыванию по плечу. И пояснение: «Помогает сбросу Сил и очищению Русла». Я еле понял, о чём он вообще. Вейн заворожённо наблюдал за плавными движениями Треса с кинжалом, отстранённо думая, а не подарить ли своему будущему жениху сабли для танцев, как у степных кочевников. Кстати, надо бы предложение «руки и сердца» уже озвучить, пока не умыкнул никто, ведь даже серьги помолвочные куплены для этого дела… «Сколько там кругов по плацу за разврат в арсенале?» - отстранённо подумал рыцарь, вспоминая, совершенно другой танец, после созерцания которого пришлось в душе напряжение снимать… К слову, мечник сейчас тоже начал заводиться: «отвлечься и думать о родине» не получалось никак. «В бездну всё!» - подумал Вейн и, насилу дождавшись, когда Трес замрёт в последнем движении, подхватил на руки, плотно прижав к себе, попутно ища уголок потемнее и поукромней. Демон с ними, со штрафными кругами - отбегает. * * * Всё время, пока длился танец, Треса не отпускало ощущение, что неведомый и далёкий бывший владелец кинжала продолжает за ним наблюдать. Он не комментировал, не пытался вмешиваться, а просто смотрел. Внимательно, с едва уловимой улыбкой на губах и таким же одобрением. Как может смотреть наставник на чужого ученика, добившегося в чём-либо успеха. Их ментальная связь не разорвалась, и причиной тому, скорее всего, послужил артефакт-кинжал, сохранивший на себе ауру первоначального владельца. Трес ещё не вполне успел прийти в себя после танца, только-только выпрямляясь, поднимаясь с колен, как его сдёрнули с места и подхватили на руки. Это было так резко и неожиданно, что храмовник почти испугался, но в полутьме хранилища заметил красный цвет мундира и знакомые золотые погоны. Вейн! А в следующее мгновение его прижали спиной к штабелю ящиков и требовательные жадные губы захватили его рот. - Вейн, что ты делаешь... - попытался выговорить он, но слова прозвучали невнятным всхлипом, и его прервали, целуя со страстью умирающего от жажды, наконец-то дорвавшегося до воды. Вейн оторвался от его губ, провёл носом по шее, вдыхая запах, шумно выдохнул на ухо. - Чудо моё тамплиерское... Что ты делаешь со мной? Хочу тебя... Вот прямо сейчас хочу! (Где-то на краю ментальной связи Тресу почудился изумлённый возглас). Из-за разницы в росте получалось, что рыцарь держит его на весу, плотно прижимая к ящикам. Такой тяжёлый, горячий. И Трес "поплыл". Чтобы было удобнее, выронил из ладони кинжал, обнимая Вейна руками за шею, обхватывая его ногами за пояс. Рыцарь придерживал его ладонями под ягодицы, беззастенчиво жамкая их. Качнулся вперёд, прижимаясь ещё плотнее. Они оказались так непристойно близко друг к другу, что Трес через все слои одежды прочувствовал неистовое желание сэра Рэйна. - Ох, Вейн... - выстонал он, прежде чем его рот снова оказался во власти языка и губ мечника. Трес терял голову, отвечая на поцелуи, горел и плавился в жарких объятиях, и изнывал, желая что-нибудь сделать со своим стояком. Продолжая висеть на Вейне, он поёрзал, прямо через ткань притираясь своей возбуждённой плотью к внушительной твёрдости в штанах рыцаря, чем вызвал у него низкий горловой звук, напоминающий рычание, и встречное движение. Тресу бы испугаться, но, кажется, страху в нём сейчас не осталось места. Так же, как и здравого смысла. Всё вытеснила всепоглощающая страсть. Губы Вейна глушили его стоны, а тяжесть тела, раз за разом вжимающая в деревянную поверхность за спиной, лишала возможности двигаться активнее. Возбуждение накатывало волнами, затопляло, перехлёстывало через край, пока не унесло окончательно. - Вееееейн... - только выдохнул Трес, изливаясь себе в штаны. - Сэр Айвейн Эрнест Рэйн!!! - внезапно раздался на всё хранилище громовой голос. - А ну отставить разврат! Вейн замер, тяжело дыша. Трес, раскрыв рот, поверх его плеча, круглыми от ужаса глазами смотрел на пышущего праведным гневом капитана Ульрика Мирэда. За его спиной маячили Нэйт Фраэн, безуспешно пытавшийся спрятать за непроницаемым выражением рвущуюся на лицо ухмылку, и ошеломлённый Колин Эван. - Нашли где развлекаться! - продолжал негодовать капитан мечников. - Сэр Рэйн! - Да, капитан. - Вейн, уже, по-видимому, несколько пришедший в себя, разжал руки, осторожно поставив Треса на пол. Бывший храмовник только невнятно вякнул, едва удержавшись на занемевших дрожащих ногах. - Тридцать кругов вокруг полигона! - скомандовал Мирэд. - Выполнять! А после вернёшься сюда и закончишь начатую работу. - Так точно, капитан. Вейн поправил мундир, ободряюще кивнул Тресу и чётким шагом вышел на улицу. - Ульрик, ты уверен? - спросил капитан лучников. - Насчёт тридцати кругов? Всё же сэр Айвейн совсем недавно оправился от ран. А ему ещё с оружием здесь возиться. - Ничего с ним не случится, - сердито буркнул Мирэд. - Раз уже на разврат сподобился, то и с кругами справится. А нет, так впредь, может, будет верхней головой думать, где и что творит! А то устроили тут... - Он развернулся и тоже вышел. Нэйт вздохнул, оглядывая всё ещё перепуганного храмовника, растрёпанного, с ярким румянцем на щеках, в живописно расхристанной одежде, смущённо комкающего в пальцах подол рубахи. - Хорошо, что ты ещё пока не в отряде, - доверительным тоном сказал он. - А то пришлось бы тебя тоже наказать. А так... - Фраэн махнул рукой. - Эван, - обратился он к Колину. - Помоги Тресу привести себя в порядок и проводи домой. Думаю, его дальнейшее присутствие здесь будет... слегка лишним. Малиновый от смущения Колин, стараясь не оглядываться на Треса, подошёл к одному из стеллажей и судорожно нагрёб оттуда связки новых стрел, упакованные по двенадцать в каждой. Уложив, сколько мог поднять, в холстину, молодой лучник хмыкнул: - Ну, это… Пошли, Трес. Раз капитан так сказал… Только сначала давай, того, в умывальную завернём. - Дурацкое правило, - фыркнул Трес, плещась водой из умывальника, и не столько умываясь, сколько размазывая тушь под глазами. Колин, уже успевший отойти от потрясения, только головой покачал: - Зато полезное! Его и приняли-то потому, что рыцари из арсенала сеновал устроили. Даже выпивку и закусь туда таскали с собой. Странно, вот, как думаю про твоего сэра Вейна: он же не хуже меня знал, что устав нарушает. И вообще как-то… Он никогда прежде столько наказаний не огребал, чтобы одно за другим… Он же такой серьёзный, здравомыслящий… - Был. Пока со мной не познакомился, - вздохнул Трес, утираясь носовым платком и думая, сумеет ли отстирать от него жирную подводку. - Так что, Колин, ты в оба смотри: вот повлияет на тебя один знакомый тамплиер, и тоже косяков натворишь! * * * После происшествия в хранилище Трес несколько дней опасался идти на лучный полигон. Боялся, что об этом инциденте уже всем известно и лучники будут подкалывать его насмешливыми вопросами, высказываниями да советами. А он даже отшутиться достойно не сумеет. Потому сидел дома. Много думал о Лунаре. О том, как же ему всё-таки удалось заглянуть в прошлое этого Распрямляющего. И любопытно становилось аж до внутренней щекотки, кто на самом деле этот человек? И что же за артефакт этот кинжал, позволивший им связаться? Возможно, такое получилось бы снова, Тресу казалось, что ментальный канал после их общения не закрылся полностью, но не решался повторить опыт общения. Чтобы отвлечься, шуршал потихоньку по дому, наводя чистоту, готовил (в том числе и обещанные пирожки), и присматривал за Вейном, который отлёживался после тридцати кругов и повинной в хранилище. А на стрельбище тянуло неимоверно. Так хотелось снова почувствовать в руках лук, ощутить свою власть над стрелами, когда заставлял их попадать точно в цель. Да, пусть это не то мастерство, как у лучших стрелков отряда. Но они обучались этому долгие годы, многие начинали с детства, а бывший просто храмовник пользовался той Силой, что дана ему Создателем. Капитан Фраэн пообещал, что возьмёт его к себе в отряд. В качестве мага-экзорциста. Но, разве плохо, если Трес сможет ещё и стрелять? Может, не так быстро, как остальные лучники, но зато в цель. А быстро стрелять он ещё научится. Правда, чтобы научиться, нужно тренироваться. Двор у Вейна был совсем небольшой, мишень поставить особо некуда. Вот и выходило, что хочешь не хочешь, а для тренировок придётся идти на полигон. "Ну и ладно," - решил про себя Трес. - "Нужно просто не обращать на насмешки внимание. Засунуть в уши по кусочку воска, сделать морду кирпичом, как у Вейна, и пусть хоть до икоты там все обшутятся". На деле же всё оказалось не так страшно, как представлял себе бывший храмовник. Никто не спешил к нему с ехидными комментариями и скабрёзными вопросами. Несколько человек из отряда Фраэна, кто был знаком Тресу ещё с похода, поздоровались проходя мимо. Ещё несколько, с кем они с Фалерием пересекались во время тренировок, приветливо кивнули издалека. Видимо, об инциденте в хранилище, те, кто стал свидетелем, предпочли промолчать. А и действительно, ведь воочию всё видели только оба капитана и Колин. И, видимо, Создатель оказался милостив, и никто не слышал, как Миред распекал Вейна. Ведь тогда-то слухи бы неизбежно поползли. Хоть Ульрик и весьма предусмотрительно не называл суть проступка своего подчинённого напрямую, но всем и так известны правила... На своём привычном месте Трес встретил Колина. Юноша, при виде его, оторвался от тренировки, встретив широкой улыбкой. - Рад тебя видеть, Трес. Несколько дней не появлялся. Я уж думал, случилось чего. - Да что могло случиться? - бывший храмовник почувствовал, что начинает невольно заливаться румянцем. - Ну, мало ли... - Эван попробовал многозначительно поиграть бровями (получилось так себе). - Вы же, кажется, тогда не закончили? Во всяком случае, сэр Рэйн выглядел очень недовольным, что вас прервали. Правда у тебя, напротив, вид был... что тебе очень понравилось. - Ох, Колин, прошу перестань! - Трес прижал руки к пламенеющим щекам. - Мне и так стыдно за произошедшее. Я потому и не приходил, боялся, что засмеют. - Ладно-ладно, больше не буду. - Эван, шутливо поднял руки. - Да некому о вас сплетничать, не знает никто. Капитаны, те, само собой, промолчали. А я друзей не сдаю. - Он подмигнул Тресу и отошёл к своей мишени. Трес, смущённый и взволнованный внезапным признанием в дружбе, никак не мог толком сконцентрироваться. Стрелы летели вкривь и вкось, хотя каким-то чудом всё же попадали в мишень. Пусть и не в центр, но уже не мимо. Трес досадовал, но тренировку прекращать не спешил, радуясь только, что кроме Колина нет свидетелей его невезения. В какой-то момент ему показалось, что за ним наблюдают. Причём не снаружи, изнутри. И тут же в голове раздался тихий голос: "Трес... Трес Эндерезаро, отзовись..." Трес мгновенно узнал говорящего и обрадованно воскликнул: - Лунар? Спохватился, что это прозвучало слишком громко и может привлечь чьё-нибудь внимание, а ему только новых слухов о себе не хватало. Поспешно опустил лук и отошёл к забору. "Как поживаешь?" - спросил он, тоже переходя на мысленную речь. "Твоими молитвами." - отмахнулся собеседник. Его тон предвещал, что сейчас речь пойдёт о чём-то очень важном, но необязательно приятном. Предчувствие не обмануло. "Трес", - сказал Лунар, - "Тебе знаком человек по имени Фалэрэ Дэи Кверко?"... * * * Через некоторое время хмурый Трес уже сидел в кабинете у капитана лучников Нэйта Фраэна, а сам капитан ходил взад-вперёд. - То есть, ты утверждаешь, что Фалерий… - сумрачно уточнил Фраэн. Поверить в ту ахинею, что вывалил перед ним бывший храмовник, среди бела дня ворвавшись в кабинет, было сложно. Если бы не одно обстоятельство - ему откуда-то была известна абсолютно засекреченная информация об исчезновении лучника. - Что Фалерий… - Да, он попал в другой мир! - еле сдерживая резкий тон, ответил Трес. - Да, капитан Фраэн, да! Есть многое на свете, о чём мы даже не догадываемся, так что, придётся принять на веру. - И сообщил тебе об этом… как я понимаю, очень надёжный источник. Чьи слова, - и существование в целом, - не подлежат сомнению? - Капитан, я ещё раз повторяю, что не намерен вдаваться в подробности перед… простите, перед непосвящёнными дарианцами. Пусть не смущают вас мои слова, но так оно и есть. Может только магам вашим расскажу, и то не факт, что они пальцем у виска не покрутят. - Трес насупился ещё пуще. - И что же, мне приказать секретарю внести в дело пометку: «Отчислен по причине перемещения в другой мир. Источник информации не известен, но очень надежён»? - с иронией спросил Нэйт. Говоря откровенно, Трес являлся вполне себе удачной находкой для его отряда, - как лучник, и, если верить Ольрису, как экзорцист. Но то, что в довесок к лучнику прилагались священник, валенсиец и Распрямляющий, иной раз заставляло капитана крепко задуматься, а по силам ли ему иметь под своим началом всю эту лихо-братию в одном лице? Лицо, тем временем, беспокойно ёрзнуло на стуле: - Я не прошу вас немедленно брать мои слова на веру, капитан. Я и сам, честно говоря, не очень понимаю, как это произошло... «Час от часу не легче!» - Нэйт устало потёр пальцами переносицу. - То есть, мы должны полагаться на какие-то голоса в твоей голове? Трес обречённо выдохнул. - Просто примите во внимание. Что он пропал, но жив. И что произошло это, по местному времени, уже неделю назад. Дверь кабинета распахнулась, явив ординарца Фраэна. - Господин капитан, срочное донесение! - Давай сюда, благодарю. Приняв свиток из рук помощника, Фраэн принялся снимать магическую печать, размышляя, где, всё-таки, могла произойти утечка информации, и гадая, какие ещё слухи могут уже ходить среди отрядных, если они дошли до Треса в таком… хм… виде… А потом увидел текст сообщения и замер, уставившись на храмовника и силясь уложить в голове прочитанное. Молчание длилось так долго, что Трес, не выдержав, обернулся и как раз встретился с устремленным на него окаменевшим взглядом капитана. - Где, ты говоришь, это произошло? - странным тоном спросил Нейт. - Где-то вблизи границы с Валенсией. Он сам точно не понял; оставил обоз на дороге, пошёл в разведку… Потому что была его очередь. Как раз началась гроза и рядом с ним ударила молния… Капитан лучников продолжал молчать, буравя взглядом неровные, судя по всему выцарапанные одним из отправленных на расследование магов на какой-то не шибко удобной поверхности, строки шифрованных знаков. Где сообщалось точно то, о чём сейчас рассказывал ему Трес. Вот только, неоткуда ему было до сего дня узнать такие подробности. И даже больше, поскольку в докладе было упомянуто, что, согласно собранным сведениям и показаниям артефактов, лучник Фалэрэ Дэи Кверко, известный так же как Чокнутый Мастер, прошёл через внезапно активировавшийся портал, ранее не регистрировавшийся в данной местности. И, что на момент перехода, означенный лучник был жив и невредим. Дальнейшие же сведения о нём более недоступны по вполне очевидным причинам. - А, ну… - Трес даже не слишком удивился, кивнув на свиток. - Переход очень быстро произошёл, воины, и даже маг из сопровождения обоза ничего не успели бы сделать. Лунар говорит, к ним через эти порталы вечно какая-нибудь нечисть сыплется, а тут вдруг человек. Хорошо, что они его не пристрелили с испугу, пограничники тамошние. Или он их. Но всё путём, тот мир на наш похож… - Ясно. - Нэйт, приняв неизбежное, начал аккуратно складывать свиток в прямоугольник, чтобы убрать в папку с документами. - А Лунар этот, на которого ты ссылаешься, он вообще кто? - Он… - Тресу пришлось тщательно подбирать слова, чтобы не ляпнуть лишнего. - Такой же Распрямляющий Пути, как и я. Только с другим… гм, образованием. Ночной пограничник и начальник отряда. - Ну что ж, неплохая у него должность. Что я тебе могу сказать, Трес… Завтра к тебе придут поверенный и маг-бытовик. - Зачем? - не понял тот. - Ну как - зачем? Будешь вступать во владение собственностью. И не надо на меня так смотреть, как будто не понимаешь, о чём я. У каждого рыцаря, уходящего на задание, документы должны быть в идеальном порядке. Фалерий перед уходом как раз оставил мне копию своего нового завещания. Всё его имущество - дом и мастерская - переходят к тебе. Проблем быть не должно. Насколько я знаю, близких родственников у Дэи Кверко не осталось, так что оспаривать твои права будет некому. Не скрою, мне очень жаль лишиться такого одарённого Мастера… и воина… Да и тебе, наверное, нелегко без него будет… Трес, наконец, сумел закрыть рот, удивлённо распахнутый при новости о нежданном наследстве. И еле слышно выдавил: - По крайней мере, он жив. Разрешите идти, господин капитан? * * * Вейну никогда не нравился Фалерий. Не то чтобы у него были какие-то претензии к Чокнутому Мастеру, они и пересекались-то довольно редко, только если оказывались вместе на патрулировании в смешанном отряде. Вейн не прислушивался к сплетням, и у него не было открытых конфликтов с этим лучником. (По крайней мере, до того памятного дня, когда он застал его под деревом с Тресом). Хотя и не мог отрицать чуткого отношения к бывшему храмовнику. И того, как юный Распрямляющий неосознанно к этому лучнику тянется. Узнав о том, что на время его отсутствия о Тресе будет заботиться Дэи Кверко, Вейн, пожалуй, даже испытал некоторое облегчение. По крайней мере, лучник не даст валенсийца в обиду, и сам не причинит ему никакого вреда. И, тем не менее, Фалерий рыцарю был неприятен. Так бывает, когда чувствуешь, что нет у тебя точек соприкосновения с человеком, и понимаешь, что вам всё равно не удастся нормально общаться, а значит не стоит и тратить на это силы. Хвала Мирозданию, что и не приходилось, поскольку вместе на задания или патрулирования их не ставили. Но сейчас, именно сейчас, Вейн наступил бы на горло своей неприязни... И нет, он не был бы рад видеть Фалерия, но мог смириться хотя бы с фактом его присутствия... ради Треса. Ему невыносимо было видеть, как юноша всё глубже погружается в горестные размышления. Как застывает неподвижно посреди какого-нибудь занятия, глядя в пустоту широко раскрытыми глазами. Или забивается в уголок, зажмурившись и обнимая себя руками. Весь дом пропитался ароматом валериановой настойки. И не известно, что хуже: этот навязчивый запах или чадная вонь от сгоревшей еды. Рыцарю уже несколько раз приходилось спасать свою кухню от пожара. Вейн чувствовал, что начинает ненавидеть Фалерия, потому что своим исчезновением тот причиняет боль Тресу. Потому что из-за него бывший храмовник уже несколько дней бродит по дому неприкаянной тенью. А Вейн старался быть терпеливым и внимательным, окружая своё валенсийское чудо заботой. Следил, чтобы он не навредил себе, чтобы умывался и переодевался в чистое, чтобы хоть что-нибудь поел. В готовке Вейн был не силён, но купить в проверенной забегаловке бульона и пирожков у него умения хватало. Так же, как и на бесконечные заваривания чая, и подсовывания храмовнику его любимых вкусняшек. И, конечно, держать своё чудо в объятиях, гладить по голове, легонько целовать, не настаивая на более плотном контакте, а только напоминая: "я здесь, ты не один..." А Трес всё продолжал таять. И, наконец, Вейн не выдержал. - Собирайся, - сказал он храмовнику, кидая на кровать рядом с ним уличную одежду. - А? Что? Куда? - вяло отреагировал Трес, вскинув на него затуманенные горем глаза. - Зачем? - За надом! - отрезал Вейн, сам начиная переодевать тормозящего Треса. - К господину Мышу сходим. Снять наконец-то эти украшения. - Рыцарь несколько раздражённо тряхнул рукой, заставляя навязанные на запястье браслеты звякнуть бусинами. - Надоели до чёртиков. - А может ты сам сходишь? - неуверенно попытался сопротивляться Трес. - А я лучше дома посижу. - Ну уж нет, - решительно припечатал сэр Рэйн. - Со мной пойдёшь. Дождь как раз закончился, а тебе прогуляться не помешает. Пока плесенью не оброс. И таки выволок апатичного Треса на улицу, от всей души надеясь, что Ольрис Радан найдёт средство растормошить его. * * * Вторая половина лета в столице Дариана в этом году и впрямь выдалась дождливой. Трес какое-то время бездумно следил за дождевыми каплями, лениво сползающими по стеклу, и в голове было только сожаление о том, что он не может их потрогать. Стекло не даст. Они по ту сторону. ТОЖЕ по ту сторону… Из почти медитативной задумчивости его вывел тихий звук фарфорового пузырька, чьей-то осторожной рукой поставленного перед носом. Трес вздрогнул, возвращаясь к реальности, и нерешительно взял склянку в руки. - Это что? - Это пить! - торжественно объявил Ольрис, располагаясь рядом в любимом кресле и вытягивая ноги на скамеечку. - Давай-давай, нечего кривиться! Чтобы ты знал, это из моих секретных запасов пойло. - Он поболтал в руке собственный кубок, заглянул в него и задумчиво добавил: - Даже чуток запрещённое. Там, знаешь ли, если перебрать - нехило так память отшибает. И спрятал довольную усмешку за краем кубка, глядя, как Трес, который и впрямь сначала с отвращением принюхивался к содержимому пузырька, теперь с жадностью его выхлёбывает. - Среди моих запасов бывают вещи повкуснее и помощнее, согласись! Не всё ж одной валерьянкой травиться. Вытряся из фарфорового горлышка последнюю капельку и долизав её, Трес перевел дух и с удивлением обнаружил полный рот запаха луговых трав и мёда. Алкоголя, к слову, не чувствовалось никакого совсем. - Ну и, говоря о наших знакомых дубах... - продолжал Мыш, как ни в чём не бывало, точно они с Тресом всё утро мирно беседовали. - Ты говоришь, что Фалерий не был развоплощён порталом, а благополучно вышел с той стороны? Это правда? - Да! - тихо, но решительно заявил Трес, сразу подобравшись и приготовившись бороться с очередным дарианским неверием. Подумать только, даже Мыш! Даже самый талантливый маг Дариана - и тот в его словах усомнился! - И сообщил тебе об этом тамошний командир, от порога принявший Фалеру в отряд, потому что, как я понимаю, командир этот на своей должности не штаны просиживает, а сразу сообразил, какой ценный новый член отряда к нему в Фалерином лице и теле пожаловал. Так? Трес поневоле перебрал в уме все разговоры с Лунаром. - Ну... так! - Вроде бы Лунар напрямую этого не говорил... или всё-таки говорил?.. - Ага. - Мыш демонстративно отхлебнул из своего кубка, смакуя и расслабленно покачивая ногой. Рядом с ним, на резном, красного дерева столике покоилась на металлической подставке большая магическая сфера с клубящимся внутри золотистым туманом. Поверх шара возлежал свёрнутый в спираль Пушок, грея синее пузо. Мыш почесал ему пальцем между рожек, и у того от удовольствия обвисли голова и хвост. - То есть, Фалеру припахали мгновенно, и теперь он вкалывает на благо... примерно такого же, как и здесь, отряда, без выходных и отпуска. А его окружение, поняв, какого уровня он мастер, целует его в обе пятки. Так? - Наверное... - Тресу пришлось уже основательно призадуматься, представляя себе жизнь Фалерия по ту сторону. А ведь Мыш прав, разницы почти никакой... Ну, кроме того, что здесь, конечно, никто Фалерия в пятки целовать не собирался... - И, помимо прочего, - неуклонно гнул свою линию Мыш, - у него имеется означенный отрядный командир. Такой же Распрямляющий, как ты, если я правильно понимаю. Трес убеждённо закивал. - Только он тебя старше. Умный, профессиональный, образованный Распрямляющий. Выглядящий намного моложе своих лет и одинокий... - Эм... - Чем больше до Треса доходил неприкрытый намёк мага, тем сильнее его щёки заливала краска. - А почему ты думаешь... - ...что он одинокий? - закончил Мыш его мысль. - Да по всё той же причине, по которой все, описанные в исторических летописях Распрямляющие были одиночками. Соизволив подняться с кресла и отставив кубок, маг прошёл в соседнюю комнату, а Трес, к своему удивлению, только сейчас в полной мере начал осознавать, что находится он в доме Раданов, а точнее, в Мышевой библиотеке. Вейн, которого Мыш специально оставил в смежной с библиотекой комнате, чтобы тот всё слышал, но не смущал Треса своим присутствием, немедленно поинтересовался: - Что ты ему дал? Мыш ухмыльнулся проказливо: - Не дрейфь, сэр рыцарь, обычная луговая заварка! Даже магии ни капли. Видал, как работает? Вот то-то! Вейн только уважительно склонил голову, безоговорочно признавая великий талант серого мага. - Вот, - вернувшись, маг предъявил целую связку ремешков и камушков, в которых Трес опознал магические браслеты. - Говоря об одиночках. Я как раз закончил описывать этот эксперимент для потомков; надеюсь, дарианская история меня не забудет. Так вот, говоря по существу, у тебя с Фалерой всё равно бы ничего не вышло. - Это ещё почему? - уточнил храмовник, подозрительно сощурившись. - Потому что ты бы его убил, - пожал Мыш плечами. - Чегоооо?!! - Да вот так. Вот эти выгоревшие изнутри бусины - это его браслет. Чтобы довести их до такого, надо было... ну, тебе единицы измерения мало что скажут; одним словом, ты за те три недели несколько раз приложил Фалеру так, что тот мог и откинуться на месте, если бы ты ему сразу не подправлял Дорогу. Да так ювелирно, что он наверняка ничего и не заметил особого. Но бесконечно так тоже продолжаться не может, либо ты где-то оплошаешь и не успеешь, либо у него здоровье не выдержит. Нееет, ваши отношения добром бы не кончились! И, если бы Фалера не уехал так своевременно, я бы сам его предупредил. Трес честно попытался вместить невместимое. - Но... а как же... я ведь жил как-то до сих пор. И никого из братьев не убил, и... вообще никого не убивал... кроме разбойников. - Пока не сбежал, - охотно поддержал тему Мыш, для которого любой разбор историй по Распрямляющим уже стал сродни научному хобби. - Тут, честно тебе скажу, мне самому не всё ясно. Но есть у меня вполне логичное подозрение, что, во-первых, кто-то очень ушлый побывал у тебя в мозгах. Вполне себе профессионально, даже следов не оставил. Почти. Я только потому и заметил, что обнаружил остатки этой самой "затирки". - Чё... - Трес понимал всё меньше и меньше. - Затирка следов от вмешательства в память. Готов, вот, побиться об заклад на Пушка, что у тебя в жизни есть период, которого ты не помнишь. Трес на мгновение потерял дар речи. Дальше он говорил уже потрясённым шёпотом: - А ведь ты прав! Тысячу раз прав! Я как-то очень тяжело и долго болел, так и не понял, чем. И не один месяц потом в себя приходил. - А, ну, тогда все сходится. Твой падрэ Настоятель явно вызвал хорошего менталиста и что-то подправил в твоих воспоминаниях. Что-то такое, чего тебе знать не следовало. Заодно до кучи вломил несколько довольно прочных ментальных установок: мне сложно сейчас сказать, каких именно, но докопаться при надобности смогу. А во-вторых, этот мастер-мозгодел поставил тебе некую штуку, похожую на эмоциональный ограничитель. Я обнаружил странные помехи, которые давали остатки его привязок. Самого ограничителя у тебя уже нет, и я серьёзно подозреваю, что его отсутствие как-то повлияло на твоё решение дать дёру из храмовой цитадели. Поверь, я в таких вещах разбираюсь: этот ограничитель - штука настолько сильная и запрещённая, что её только по особому разрешению целителей иногда ставят буйным пациентам при ментальных расстройствах. И не надо на меня так смотреть, никакого диагноза я тебе не ставлю! Твой падрэ просто перестраховался, и я его отлично понимаю, если вспомнить, как ты разнёс капитанскую палатку… Ну и… - Мыш снова поднял в руке браслет с неприятно почерневшими изнутри магическими бусинами и покачал Тресу возле носа. - Ограничителя у тебя нет, держать себя в руках ты не всегда умеешь, так что, грохнуть Фалерия, например, с испугу, было делом времени. У Треса от такой информации аж в горле пересохло. Он даже пожалел, что рядом нет ещё одного флакончика с волшебным отваром. - Так что же… - хрипло проговорил он, - мне теперь… в монастыре каком-то закрыться?... Или… в тюрьме магической?... Мыш привычно сделал вид, что не замечает ни растерянности, ни нарастающей паники. - А зачем? Фалерий, можно сказать, спасся бегством, считай, ему повезло. - А мне?! - чуть не взвыл Трес, даже привстав с места. - Мне-то что теперь делать? Вдруг я разозлюсь и ещё кого-нибудь убью? Или всю столицу разнесу?! Как ты можешь так спокойно со мной разговаривать?! - Ой, не тарахти! - отмахнулся тот, выбирая и показывая парню ещё один браслет, бусины на котором не изменили цветов, только окрасились изнутри золотым отливом. - Видал? Есть тут у нас один товарищ, в силу своей природной дубовости невосприимчивый к твоим разрушительным выплескам. Даже больше скажу: он и сам от них не страдает, и в целом любые твои проявления глушит, и благие, и убийственные. Угадай, кто? А судя по золотому цвету, ты его… - ВЕЙН!! - не своим голосом завопил беглый храмовник, хватаясь за голову и вскакивая. - Как я мог про него забыть?! Вот я дубина! Скорее домой, я должен его увидеть! И метнулся на выход. - Действительно дубина, - пробормотал Мыш, поудобнее располагаясь в кресле, чтобы допить свой кубок. Карауливший в соседней комнате Вейн немедленно бросился следом. Он перехватил Треса в коридоре, не дав даже выбежать на улицу. Парень судорожно вцепился ему в рубаху, пытаясь сообразить, как Вейн мог оказаться в Мышевом доме вместе с ним? - Откуда ты тут?... - само сорвалось с губ непродуманное. - Трес! Трес, всё в порядке, всё хорошо. Я здесь, я рядом. - Мечник прижал своего храмовника. Гладил по плечам и спине, судорожно соображая, что из сказанного Ольрисом могло вызвать у Треса такую бурную реакцию, да не перестарался ли маг со своими снадобьями. - Я всё время был рядом, я привёл тебя к Мышу сегодня. Ты не помнишь? - А… - Тот попытался вспомнить. Вроде было что-то такое, да разве это важно сейчас? - Ты… всё время был рядом, значит. И всё слышал. Трес глубоко вздохнул, но оттягивать неизбежное не имело смысла. Он слегка отстранился от своего мечника, достаточно, чтобы смотреть ему в глаза, и очень серьёзно спросил: - Скажи, Вейн… Ты меня не боишься? - Нет. С чего бы? - пожал плечами тот. - Ну как - с чего? - напрягся Трес, нахмурившись. - Я ведь опасный. Могу убить кого угодно. Или что-нибудь разрушить. - Мало ли кто чего может, - философски хмыкнул Вейн, вспомнив серое плато и толпу призрачных воинов в проржавевших кольчугах. - Я вот тоже могу и убить, и разрушить, но, разве ты меня боишься? Пришлось задуматься. Трес опустил голову, и только его пальцы ещё крепче сжались на Вейновой рубахе. - А то, - сказал он, чуть погодя, - что я… разговариваю с… - Он запнулся. - С командиром отряда, в котором теперь состоит Фалерий. - Мысленно разговариваешь? - уточнил Вейн. - Угу. А этот командир, которого Лунар зовут, я тебе не рассказывал. Ты знаешь, кем он мне приходится? - Трес решил проговорить вслух все мучившие его моменты, чтобы больше не было между ним и Вейном недосказанного. Пусть Вейн либо сразу его шлёт на все четыре стороны, либо потом не жалуется на судьбу. - Этот командир - моя собственная инкарнация. Моё воплощение. У нас с ним общая душа, только родился он несколько веков назад и в другом мире… Трес говорил быстро и тихо, задыхаясь от волнения. В полутёмном коридоре едва были заметны его лихорадочно поблёскивающие глаза. - Это ты мне сейчас пытаешься доказать, что у тебя мозги набекрень? - усмехнулся мечник. - Ну, знаешь, если вспомнить, так ты и со мной не раз мысленно беседовал, после моего ранения, так что, мне теперь тоже записаться в душевнобольные? И всех наших магов-менталистов туда же скопом? - Вейн хмыкнул, подумав, что одному такому товарищу, наверное, такая мера и впрямь бы только на пользу пошла. Чтобы гонора поуменьшилось. И утверждений, что благополучие Дариана только на нём и держится... - Это даже для магов ненормально! Не то что для рядового священника… И, кстати, ещё, чтобы ты знал, я не могу бросить мой народ. Моих земляков из Валенсии, которые здесь, в столице, живут. Чтобы ты там ни думал про валенсийский шабаш, - это мой долг, моё предназначение, и я без этого не могу! Я священник, и священником для них и останусь! Трес говорил так стремительно, что рыцарь еле успевал улавливать, о чём речь. - Так, стоп! - не выдержал он, наконец. - Усвой, пожалуйста, что в первую очередь ты - мой муж. А уж потом Распрямляющий, священник и кто там ещё. И я не против, если ты будешь помогать своим... хм... соотечественникам. Если это не заставит тебя пропадать где-то целыми днями. Потому что у тебя теперь есть дом. И я. - Он помолчал, проворачивая в голове сказанное, и неловко поправился: - Ну, то есть, я хотел сказать, что ты будешь моим мужем. Ведь будешь же? А, Трес? - Каким еще му… - Трес запнулся, округляя глаза. - Да в смысле?! Несколько мгновений в полутёмной прихожей длилось молчание. Они без слов смотрели друг на друга, пока Трес, решительно выдохнув, не повис у своего рыцаря на шее, громко шепча ему куда-то между скрещёнными на груди перевязями от заплечных ножен: - Или с тобой, или ни с кем и никогда… В радости и в горе, в болезни и в здравии, пока смерть… Нет, нас и смерть разлучить не смогла! Я согласен… Ольрис Радан, поддавшийся любопытству и неслышно пришедший на голоса в своей прихожей, довольно долго наблюдал за происходящим и в конце с удовлетворением потёр руки: всё складывалось именно так, как было нужно! В том числе - для его эксперимента.