***
Маринетт дернулась в постели, впившись в голубую простынь рукой, и сквозь сон нахмурилась тревожно. «Остановись... Что ты делаешь? Ради чего сопротивляешься так яро?» Голоса... они окружали. Тихие, медленной плавной мелодией проносились в голове, словно ее собственные мысли. И уши никак руками не закрыть — бессмысленно. Пижама задралась, открывая вид на подрагивающийся нервно живот и капельки холодной испарины на коже. Ресницы затрепетали, отбрасывая на лицо глубокие тени. «Все равно останешься одна... никто не поможет. Бесполезна. Героиня? Не смеши. Кто ты такая, чтобы ею быть, хах? Что ты значишь для мира? Для остальных? Не можешь даже себя спасти...» Шепот. Шепот. Пронизывающий шепот... Своим звучанием оставляет легкие мурашки на коже, разгоняя в испуге сердце. Мышцы напрягаются до предела как во время боя. «Оставайся с нами... Смелей. Этому миру ты не нужна, бесполезная пустышка среди миллионов людей... таких же.» Нет. Замолкни! Будто эти, чужие слова могут что-то значить. Нет. Нет и нет! Холод маленькими игольчатыми волнами распространяется по телу. Что-то обхватило горло и сжимает медленно, яростно. Задыхается. Маринетт сквозь сон схватилась за шею пальцами, едва хрипя и короткими ногтями царапая шею в попытке избавиться от удушья. Но это что-то явно засело глубоко внутри. Под самой кожей. Она вновь выгибается всем телом, сминая влажную простыню под собой в неведомый узор. «Тогда умри», — прошелестело на ухо тихое, почти заботливо-нежное. И дыхание сбивается окончательно, но невидимая хватка на шее теряет силу, отпуская. Мари вздрагивает всем телом и распахивает глаза, резко садясь и дыша тяжело и часто. Несколько долгих секунд уходит, чтобы усмирить нервную дрожь с сердцебиением. Что это было только что? Настороженно хмурится и протирает глаза, зевая. А потом расплывчатым взглядом обводит комнату и натыкается на горящий циферблат. «2:07» Просто прекрасно. Бредни с утра пораньше как раз в ее стиле. Маринетт откидывается обратно на подушки и сдувает влажную челку с лица. Теперь она точно не уснет, можно и не пытаться, а пекарня еще закрыта. И что ей делать? Может, стоит проветриться? Стараясь не потревожить крепко спящую подругу, Маринетт со слабым скрипом открывает люк и взбирается на крышу дома, именуемую отчего-то балконом. Подставляет влажное лицо ветру, обхватив себя руками покрепче: здесь действительно холодно. Все происходящее из сна смазывалось, и девушка едва ли могла что-либо припомнить сейчас. Лишь остатки неприятного липкого чувства заставляют ее потянуться к выключателю и зажечь лампу неподалеку от люка. Сразу становится спокойнее. Маринетт пододвигает стул ближе к краю ограждения и вскарабкивается на него по-турецки, зарывшись в разноцветный прохладный плед, который всегда оставляла в тайнике наверху. Вот так и изобразила уютный кокон самой себя, жалея лишь, что не захватила термос с горячим чаем. Ничто не могло нарушить ее спокойствия сейчас... И этого наипрекрасного уединения. Кажется, она даже на время задремала, не обратив внимания на осенний ветер. И непривычные шорохи в темноте. Но через какое-то время недовольно морщится от тихо произнесенного: — Принцесса? А увидев спросонья в опасной близости от себя горящие во тьме глаза, не сдерживает крика, но рука в когтистой перчатке быстро затыкает ей рот, который так и продолжает выдавать нечленораздельное мычание. — Тише-тише... Это же я, Кот Нуар — герой Парижа, помнишь такого? — произносит Кот с широченной улыбкой от уха до уха и отводит руку, заглядывая в испуганные глаза, — мы даже пересекались не единожды. — А... д-да, помню, а ты... Что з-здесь делаешь? — узнав знакомые черты, Маринетт старается взять себя в руки. Неужели акума напала в такое время? — Даже не поприветствуешь своего замяучательнейшего кумира? Муррцесса, ты мне раньше казалась дружелюбнее! Я просто патрулирую город, но увидел знакомые огни, смотрю, а тут ты сидишь-мерзнешь, забывшись во сне. Я не мог пройти мимо, ведь так и простудиться недолго, при такой-то холодрыге. Совсем себя не бережешь?.. — парень присел на корточки перед креслом, шире распахнув зеленые глаза. Даже, кажется, накладные уши дернулись в легкой тревоге. — А тебе разве есть до этого дело? — несмотря на грубость вопроса, Маринетт не может сдержать улыбки. — И к каждой девушке любишь так тихо подкрадываться? Я не так уж долго сижу здесь, чтобы стоило волноваться. — Ты — не каждая. И что, мне нельзя просто взять и навестить свою старую знакомую? — наклоняет голову, состроив еще более невинное выражение лица. На которое Маринетт никогда бы не смогла купиться. — Котенок, а ты сам-то на время смотрел? В такое время гуляют только кошки. — Но ты-то не спишь. — А из-за кого, спрашивается, не сплю? — Принцесса, — сделал Кот многозначительную паузу, — я тебя только что от неминуемой болезни и обморожения спас! И ты меня даже благодарственным чаем не угостишь? Заодно сама согреешься, вот — весь нос красный уже. Девушка накрыла замерзшими руками щеки, в знак капитуляции приподняв бровь и мотнув головой. У него вообще чувство такта имеется? — Ладно уж, дай мне пять минут, и спустишься в комнату. Так и быть, угощу героя на прощание. Но потом ты будешь свободен! — Премного благодарен вам, мурррцесса, — Нуар поднимается с корточек и галантно кланяется, но все впечатление портит самодовольный оскал. Этот кошак точно неисправим. В комнате Маринетт скидывает с себя плед, скатившийся к ногам волной, и спешит аккуратно разбудить Тикки, чтобы маленькая квами перепряталась надежней. Напоследок угощая ту шоколадным печеньем в извинении, и спускается на кухню. Когда же Дюпэн-Чэн возвращается и видит Нуара, то сквозь зубы ее просачиваются тихие проклятья. Нуар все это время с удобством восседал на ее кровати, не скрывая крайне любопытного взгляда... направленного на стены. Черт. Плакаты. Ей давно пора было от них избавиться, как и от этой бесполезной болезненной зависимости. Она даже мысленно готовится отвечать на будущие вопросы, но... Но взгляд Кота вскоре сменяется голодным, когда он принюхивается и замечает в ее руках поднос с чаем и разогретой вчерашней выпечкой. Маринетт выдывает от понимания, что Кот решил не поднимать острую для нее тему. Или... — Тебя, что, дома не кормят? — не сдерживается Маринетт, изумленно поднимая брови, когда видит, с каким удовольствием парень накидывается еду. Нуар проглатывает очередной кусок круассана, едва ли не мыча от удовольствия, и задумчиво произносит: — Кормят. Но оздоровительная диета — страшная вещь, особенно в активные будни супергероев при растущем юношеском организме. Порой сложно приходится, но я ведь обязан оставаться полностью неотразимым в глазах своей Леди, — и тянется к очередному круассану, вопросительно глянув на Мари, — ты не против? — Ешь сколько влезет, потом еще занесу. Не думаю, что родители будут против, — из груди вырывается смешок, когда она видит мигом засветившиеся глаза напарника. И как такому отказать? Маринетт задумчиво потеребила длинный рукав голубой пижамы, которую так и не переодела. Она специально покупала такую одежду, чтобы даже родители не заметили повязки на руке, если вдруг решат к ней наведаться. Но и без лифчика, о отсутствии которого вспомнила, лишь сидя на расстоянии вытянутой руки от Кота, все равно ощущала себя неловко, хотя вряд ли бы тот что-то заметил за плотной тканью. Так что пора бы ей прекратить забивать голову глупыми мыслями. Маринетт взяла кружку с чаем, грея продрогшие руки. — Нуар... Ты говорил, что на патруле сейчас? Разве Ледибаг из-за твоего отсутствия не будет волноваться? Конечно же, ни на сегодня... Ни на вчера Дюпэн-Чэн не назначала никаких патрулей, тем более — заполночь, потому и невольно цепляется за былые слова напарника. И какие же тот отговорки придумает? — Ледибаг не знает, мы с ней не видимся который день, — отвечает он просто, дернув накладным ухом, — мне не спалось этой ночью, вот и решил прогуляться. Кстати, выпечка у тебя просто мяуржественная! Благодарю. И как вижу, ты очень увлекаешься... дизайном? Любишь фирму Agrest? — произносит последние слова с особой интонацией, кивая головой в сторону ближайшей стены, и внимательно следит за реакцией Маринетт. Она неловко отводит глаза, чувствуя, как мигом загораются щеки, и склоняет голову. — Я... Да, я собираюсь стать дизайнером, а в будущем пойти работать на их фирму. У Агрестов очень... запоминающиеся и впечатляющие модели одежды, меня это давно привлекало. Черт. Черт, черт, ЧЕРТ! Да у нее на этих плакатах Адриан был изображен не только в одежде в полный рост, но и в виде отдельных весьма обворожительных лиц в окружении сердечек, что так просто и не объяснишь. А этот кошак наверняка успел разглядеть все до мелочей. И кто знает, что за мысли могли возникнуть в его шебутной голове. Но Нуар почему-то не стал акцентировать на этом внимание. — Ясно. Думаю, у тебя-то наверняка все получится! Я тоже увлекаюсь модой, так что в случае чего можешь смело обращаться ко мне за советом. Если только акум не будет рядом. Комната снова погружается в молчание, пока Маринетт не поднимает голову, словив на себе очередной задумчивый взгляд. — Что?.. — С тобой точно все в порядке? — перебил Нуар. — О чем ты? Все просто прекрасно. — Но... — Кот осторожно отодвинул ее разлохматившийся хвостик, проведя пальцами по шее, а затем аккуратно оттянул воротник пижамы. Отчего Маринетт и отшатывается, едва не расплескав горячий чай себе на колени. Ее котенок был сам на себя не похож! — Нуар, ты куда свои руки тянешь? Совсем с катушек слетел? — распахивает она глаза и недовольно поджимает губы. Но Кот так и продолжал смотреть куда-то ниже ее лица. Это... напрягало. Нуар касается когтистым пальцем уже своей шеи, выразительно постукивая по костюму. — Мари, у тебя здесь вся шея расцарапана, и, кажется, скоро синяки проявятся. Ты сама-то это видела? Кот проглатывает слова о том, что еще вчера таких следов у одноклассницы не было и в помине. А Маринетт застывает, бешено думая, пока наконец не понимает. И прикладывает в спешке к шее руку. — Мне кошмар приснился, не переживай ты так. Вот и расцарапала случайно. Бывают ранения и хуже, — ухмыляется невесело, но быстро берет эмоции под контроль. — Все правда в порядке. Я еще эклеров с безе принесу, ты здесь подожди. И быстро покидает комнату — слишком похоже на побег. Она не видит, как Кот склоняет голову, о чем-то глубоко задумавшись. По дороге на кухню Маринетт забегает в ванную, уставившись в свое отражение, и облегченно выдыхает. Все выглядело не настолько и ужасно, чтобы стоило себя накручивать. Лишь несколько царапин и красных продолговатых пятен, постепенно синеющих. Наденет в коллеж бадлон, и все будет в порядке. Когда она возвращается, Кот сидит на том же месте, покачивая хвост в руке. Тогда Маринетт посещает идея, которую она спешит воплотить. Все равно потеряла последнюю надежду на сон этой ночью. — Скажи, Котенок, а ты любишь видеоигры? Как раз новую купила на днях. И парные приставки имеются. — Я никогда не против сыграть, принцесса. Тем более с тобой, — озаряет он ее обворожительной улыбкой, поиграв бровями. На что Маринетт лишь закатывает глаза и, вручив Коту добавку выпечки, идет готовиться.***
— Есть! Пятнадцать-восемь в мою пользу! Уехууу! — в победном жесте Маринетт вскидывает руки, крутанувшись в кресле. И не осталось ни намека на былое плохое настроение. — И каково это, Котенок, чувствовать свое полнейшее поражение, мм? Кот, сидевший рядом на передвинутой ближе к монитору кровати, усмехается и чешет макушку. — Завтра выходные, так что я успею наверстать упущенное. Твоя победа не будет долгой, — произносит он мрачным тоном, будто пародирует какого-то злодея, и запускает в девушку подушкой, на что она вскрикивает и пасует в ответ. Попадает метко. Прямо в ушастую голову. И вздыхает, сдерживая зевок: — Значит, тебя еще и завтра ждать придется? Мне пора собираться в коллеж, учеба через полчаса начнется. Так что закругляемся. Взглянув на часы, Кот дергается и в панике подскакивает на месте. Словно в потверждение этажом ниже доносится голос: — Мари, детка, ты проснулась? Я точно слышала из комнаты шум, так что можешь не притворяться. Скорее вставай, а то на учебу опоздаешь! Завтрак на столе ждет. — Да, мамуль, сейчас спущусь! — Верно, принцесса, с тобой было очень весело, но кошачьи дела отлагательств не ждут, а я у тебя изрядно задержался. Настала пора промяущаний! — тараторит Нуар полушепотом. Хватает за руку опешившую девушку и быстро целует ладонь. А потом, не медля ни секунды, взбирается на лестницу, машет на прощание рукой уже будучи за окном и скрывается среди улиц. Слишком стремительно. Будто его и не было здесь минутой раннее. — А?.. Остается в мыслях растерянное, что этот кошак кровать на место так и не передвинул.