Семейные тайны

      Весь воскресный день у Драко было нехорошее предчувствие, оно, вроде, покинуло его, когда он узнал, что случилось в поместье Нотта, но потом снова появилось, когда он не смог лично поговорить с Забини. Сегодня у Магдалены впервые за долгое время был выходной, и Блейз с фрау решили, наконец, погулять по Лондону. Малфою очень хотелось поделиться с другом своими предположениями относительно проклятья, но нарушить его идиллию он не посмел, решив, что один день погоды не сделает.       После того, как Гермиона и Ричард отправились в гости к Поттерам, Драко очень сильно захотел узнать, что же сейчас происходит в Министерстве, и что будет с найденными предметами. Когда он услышал, что начальник «Отдела тайн» решил проигнорировать преступника, то посчитал это ужасной ошибкой. После случая с Ноттом, который чуть не задушил его, Драко понял, что этот зельевар может многое, с ним шутки плохи, лучше его не злить.       Малфой думал, что на этом его плохие предчувствия закончились, но стоило Грейнджер напомнить о разговоре у неё дома, когда он так и не смог ответить, почему подошёл к ней в баре, как у него внутри всё перевернулось, и воспоминания накатили с новой силой. Драко итак все эти месяцы, что он снова стал общаться с Гермионой, сдерживал себя, стараясь не смотреть на неё, как на любимую женщину, а видеть просто мать своего сына.       И вот сейчас, она сама решила разбередить старые раны, пробудить чувства, которые он закопал внутри себя, не позволяя себе вспоминать о прошлом. Ведь одно её присутствие действовало на него, как афродизиак, просто глядя ей в глаза, он чувствовал дикое, животное возбуждение. Он вспомнил, как она кончала в его руках, а потом прижималась к нему всем телом, приводя дыхание в порядок, а он сжимал её в своих объятиях, наслаждаясь близостью, и чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. — Драко, — позвала его Гермиона, он будто из другого мира услышал её голос, поднял голову и встретился взглядом с карими глазами. — Ты молчишь уже двадцать минут, — строго сказала она. — Тебе так трудно ответить на вопрос? Просто скажи, только не ври, — попросила она. — Хорошо, я не буду, — решил Малфой и опустил голову. — Когда я увидел тебя в том баре, я не сразу подошёл к тебе, — заговорил он, не глядя на неё. — Я наблюдал за тобой минут пятнадцать, а потом всё-таки решился и подошёл. — Просто так, чтобы узнать, почему я решила напиться? — спросила Грейнджер, подходя к нему. — Нет, — ответил Драко. — Я прочитал в газетах, что Уизли уехал в Румынию один, вы расстались, и ты осталась в Лондоне. Тогда я понял, что я или сейчас к тебе подойду или никогда. — Или сейчас, или никогда, — повторила Гермиона, встав напротив него. — Что ты хочешь этим сказать? — теряя терпения, спросила она, взмахнув руками. — Ты можешь ответить нормально? — Ты нравилась мне ещё в школе, — признался Малфой, наконец, посмотрев на шатенку, на её лице читалось изумление. — Ты прекрасно знаешь, почему я не мог раньше тебе признаться, — с болью произнёс он. — А когда война закончилась, Блейз мне всё говорил, чтобы я попытался что-то сделать, но я не решался, знал, что ты с Уизли. А когда я прочитал, что вы расстались, я обрадовался, — с вызовом заявил он. — Я стал думать, как бы мне с тобой встретиться, может, даже письмо написать, а потом ты вошла в бар… дальше, я всё сидел, смотрел на тебя, думал-думал, в итоге надумал, подошёл и заговорил с тобой. — Ясно, — кивнула Грейнджер, она быстро подошла к креслу, села в него и опустила лицо в руки.       Снова в комнате наступила тишина, Малфой застыл на месте, не зная, что ещё сказать и сделать, он смотрел на шатенку, но она как сидела, опустив лицо в руки, так и не двигалась. Несмотря на неловкость момента, Драко почувствовал, что у него с сердца будто камень упал.       Гермиона в глубине души надеялась услышать нечто подобное, но никак не ожидала, что всё идёт ещё из школы, тогда она и подумать не могла, что Драко задевает её, только чтобы она обратила на него внимание, а не проходила мимо. Вдруг на Грейнджер накатила злость, когда одна мысль пришла ей в голову, она подняла глаза и встретилась взглядом с Малфоем. — Похоже, после нашего близкого общения, я разонравилась тебе, — строго сказала она. — Что? — поразился Драко, он ожидал услышать что угодно, только не это. — А что я могу ещё подумать, если ты так легко расстался со мной, — недовольным тоном, прожигая его насквозь взглядом, заявила шатенка. — Ты так легко отпустил меня и даже письмо не написал. — Я думал, ты живёшь в Австралии, — заявил Малфой, он отошёл от окна и встал рядом с креслом. — Думал он, проверять надо было, — огрызнулась Грейнджер и встала на ноги. — Ты даже не представляешь, что я думала о тебе, — выделила она последние слова. — И что же ты придумала себе, просвети меня? — с вызовом спросил Драко, посмотрев на неё. — А то, что ты поспорил с Забини, что сможешь переспать со мной, — честно ответила шатенка, у блондина рот открылся от удивления. — Да, я так думала, и не надо на меня так смотреть, — попросила она. — Ты не попытался меня остановить, когда я порвала с тобой, вот я и решила, что это был всего лишь спор, ну, может, даже не на меня, а на первую девушку, которая вошла в бар. — Ты была обо мне ужасного мнения, — процедил Малфой. — Чем я это заслужил? — Как чем? Своим отношениям ко мне и моим друзьям в школе, — холодно ответила Грейнджер, и вдруг её лицо резко смягчилось. — Ты тогда ничего не понимал в девушках, а нам хочется, чтобы за нами ухаживали, если надо, бегали, говорили комплименты. Хотя, нет, тут я тебя упрекнуть не могу, — поправила она саму себя, — ты говорил мне много красивых слов, всё повторяя, какая я умная и красивая. Не буду врать, мне было приятно это слышать. — Я не врал тебе, — сразу сказал Драко. — Я говорил то, что думал. — Комплименты – да, а вот остальное… мне хотелось, чтобы ты был готов отправиться за мной на другой край света, — мечтательно произнесла шатенка. — Но тебя не было в Австралии, — напомнил Малфой. — Какая разница, — махнула она рукой. — Я ведь могла там быть, но ты не пытался найти меня, — она посмотрела на него с упрёком. — Ты тоже хороша, ты была обязана рассказать мне о ребёнке, — Драко схватил её за плечи. — Я ничего тебе не должна, — зло ответила Гермиона и вырвалась из его рук, она встала к нему спиной, опустила плечи и стала смотреть на огонь. — Ты прекрасно знал, в каком я находилась состоянии из-за друзей, из-за родителей, — тихим голосом заговорила она. — Мне было плохо, нет, не так, мне было очень плохо, на меня всё навалилось, что я жить не хотела. — Что? Ты с ума сошла? — испугался блондин, он в два шага преодолел расстояние между ними, снова схватил её за плечи и развернул к себе, заглянув в глаза, увидел в них безутешную боль и печаль прожитых лет. — Ты что, пыталась… — Нет, я никогда не стала бы ничего с собой делать, — перебила его Гермиона. — Просто, когда я засыпала ночью, я думала, что не хочу больше просыпаться, я закрывала глаза и мечтала уйти туда, где нет часов на стене, где никто никого не осуждает, где покой и тишина. Но моё желание не исполнилось, каждое утро я просыпалась, вставала с постели и жила дальше. — Что же Поттер не поддержал тебя? — резко спросил Малфой.       Услышав это, Грейнджер покраснела от злости, глаза блеснули гневом и яростью, боли и печали в них не осталось, была только одна ожесточённость. Она толкнула мужчину и сложила руки на груди, губы сжались в тонкую полоску:       «Что же все так упрекают моего лучшего друга, прямо, как Виктор сегодня, никто понятия не имеет, как он поддержал меня», — но о Краме она решила не говорить. — Гарри – единственный человек, который подержал меня в трудную минуту жизни, он не осудил меня, когда я стала встречаться с тобой, как сделали это другие, — заявила шатенка. — Гарри оказался между двух огней: с одной стороны я, а с другой Рон, Джинни, все Уизли и остальные наши друзья, а он всё равно меня не бросил. — Ну да, святой Поттер, — выплюнул Драко, почувствовав зависть, о нём она никогда не говорила так и таким тоном. — Не смей так говорить о Гарри! — крикнула Гермиона и сжала руки в кулаки. — Он мой самый близкий друг, а ты не стал ни другом, ни мужем, и даже врагом не остался, — с разочарованием добавила она и отвела взгляд.       Минуту в комнате было тихо, до Малфоя не сразу дошёл смысл последнего предложения. — Ты сказала, я не стал тебе ни другом, ни мужем, и даже врагом не остался, — повторил он. — Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать? — А то, что ты ничего не сделал, чтобы у нас по-другому сложились отношения, — объяснила Грейнджер и посмотрела прямо в глаза мужчине. — Да, я признаю, я сама тебя бросила, потому что мне все кругом говорили, что я с ума сошла, раз связалась с тобой, что наши отношения – это просто аморально и всё в таком духе. Я позволила убедить себя в этом, я чувствовала себя виноватой перед обществом, поэтому сама рассталась с тобой. Но ты, — она указала на него рукой, — ты так легко отпустил меня, этим показывая, что я для тебя ничего не значила, что наши отношения для тебя были только лёгкой интрижкой. — Я отпустил тебя, потому что был уверен, что так для тебя будет лучше! — закричал Драко. — Может, тебе покажется, что я старомоден, но я считаю, что надо давать любимым то, что они хотят. Ты просила оставить тебя в покое, и я сделал это. — И ты даже не увидел, как мне было плохо, когда я разговаривала с тобой, — в который раз упрекнула его шатенка. — А когда я поняла, что беременна, я… хотела тебе сообщить. — Почему ты этого не сделала? — тут же спросил Малфой. — Потому что я поняла, что не знаю, чего от тебя ожидать, я боялась, что услышу в ответ, что-то вроде: «Как ты могла подумать, что мне нужен ребёнок от грязнокровки, я просто развлекался с тобой пару месяцев, а ты придумала себе невесть что. Да я не знал, как от тебя избавиться, хорошо, что ты сама меня бросила», — изобразила она его манеру говорить в школе, когда он растягивал слова. — Я не хотела услышать нечто подобное. — Я бы никогда тебе этого не сказал, я так и не думал, — заверил её Драко. — Откуда же я могла это знать, когда ты мне ничего не говорил, — возмутилась Грейнджер. — Прав был Блейз, я, кажется, просто запудрил тебе мозги, — высказался себе под нос блондин, но шатенка всё равно его услышала. — Да, так и получилось, — согласилась она. — Мы не говорили друг с другом о чувствах, я думала, что тебе плевать на меня, в итоге я просто наказала тебя. — Так ты это признаёшь? Ты признаёшь, что ты наказывала меня? — резко спросил Малфой и опять схватил её за руки выше локтей. — Да, — кивнула Гермиона и посмотрела на его руки. — Может, перестанешь меня хватать всё время? — Извини, — сказал он и отпустил её. — Просто мне нравится до тебя дотрагиваться, у тебя такая нежная кожа, — добавил блондин. — Знаешь, я бы, может, потом бы тебе всё-таки написала сама, но мне мама не дала этого сделать, — сказала Грейнджер. — Она возненавидела мою магию, а когда она узнала, что я забеременела от волшебника, она была просто в ярости. — И ты согласилась уступить ей, — недовольным тоном сказал Драко. — Почему?       Несколько секунд шатенка смотрела на мужчину, а потом села в кресло и опустила голову. — Думаю, раз у нас пошёл такой откровенный разговор, сейчас я могу тебе кое-что рассказать, — решила она. — Мне давно хотелось с кем-то поделиться этим, думаю, ты поймёшь меня. Только дай мне слово, что это останется между нами, ты никому и никогда об этом не скажешь? — Гермиона подняла голову и с вызовом посмотрела на него. — Обещаю, — сказал Малфой. — Хочешь, дам Непреложный обет? — предложил он. — Нет, не надо, я верю тебе, — ответила Грейнджер.       Драко сел в соседнее кресло, он посмотрел на женщину, она не поднимала головы, было видно, что собирается с мыслями. Через две минуты она заговорила.       После расставания с Драко прошло два дня. Гермиона чувствовала себя потерянной и брошенной, на работу она пока не собиралась возвращаться, решила убраться в доме, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, и всё сделать своими руками. Уборка не заняла много времени, и Грейнджер снова загрустила, она так привыкла, что Малфой приходил к ней, они уходили гулять в парк, просто прогуливались по городу, потом садились на диван и смотрели кино в гостиной. Гермиона с тоской вспомнила, как много они говорили о путешествиях, истории древних рун, о заклинаниях, как обсуждали зелья и разную литературу: как магов, так и маглов.       С друзьями Грейнджер почти не общалась, все они осудили её за роман с бывшим Пожирателем смерти. Джинни больше не заходила, у Гарри было много дел, а Полумна написала письмо, сообщила, что они с Невиллом благополучно добрались до Африки, и уже описала, каких животных они сразу увидели. Шатенка написала только короткую записку лучшему другу, Поттер ответил, что зайдёт, как только освободится, дел у него меньше не стало, а никого больше она видеть не хотела.       Дни тянулись очень медленно, казалось, что прошла уже неделя, а на самом деле, только три дня. Гермиона всё время или читала, или смотрела телевизор. Наконец, вечером зашёл Гарри, он выглядел усталым и измотанным, кажется, и похудел немного. Грейнджер не стала ничего скрывать и поведала, что рассталась с Малфоем. — Я сама его бросила, — сказала она, угощая друга ужином. — Как он на это отреагировал? — спросил Гарри. — Нормально, можно сказать, что никак, — ответила шатенка и устало потёрла глаза.— Честно говоря, я ожидала, что Драко хоть как-то проявит эмоции, но, похоже, что ему всё равно. Его реакция только убедила меня в правильности моего решения. — А ты сама приняла это решение? — поднял брови лучший друг, держа в руках ножку от курицы. — Я ведь знаю, что тебе говорила Джинни, она сама мне рассказывала. — Спасибо, что не стал судить меня, я ценю это, — поблагодарила друга Грейнджер. — Честно говоря, я думала, ты будешь сильно меня ругать. — Нет, я никогда не буду лезть в твою личную жизнь, — сказал Гарри. — Я не буду врать, как и все наши близкие, я был уверен, что вы с Роном идеальная пара, вы просто созданы друг для друга. Но раз вы расстались, значит, так лучше для вас обоих. Я не сомневаюсь, что со временем и Рон поймёт это, вы ещё будете нормально общаться, и с Джинни тоже. — Твои бы слова, да Богу и Мерлину в уши, — с надеждой произнесла Гермиона.       Поговорив с другом ещё полчаса о разной ерунде, серьёзные темы они не трогали, она проводила его. Оставшись одна, Грейнджер села смотреть телевизор и незаметно заснула на диване.       Её разбудил телефонный звонок, Гермиона открыла глаза, увидела, что телевизор работает, там началось очередное кино, кажется, фильм ужасов. Ещё один звонок заставил её включить лампу, часы показывали половину второго ночи. Полностью проснувшись, шатенка сняла трубку телефона, интуиция ей подсказывала, что ничего хорошего она не услышит. — Аллё, — тихо произнесла Грейнджер. — Гермиона, это я, — раздался в трубке голос Моники. — Мама? — не могла поверить ушам своим шатенка, она ей ещё ни разу ни звонила. — Что-нибудь случилось? — Да, — коротко ответила миссис Грейнджер. — Ты должна немедленно… как там у вас… перенестись в Сидней, у твоего отца проблемы куда больше, чем ты думаешь. — Мама, объясни всё толком, — попросила дочь. — По телефону не буду, я должна тебя видеть. Ты можешь ради матери воспользоваться магией, чтобы помочь мне? — потребовала Моника. — Я постараюсь получить разрешение, чтобы воспользоваться камином, — ответила Гермиона. — Но, мама, сейчас в Лондоне ночь, ты не можешь подождать до утра… — Нет, я не могу ждать, — закричала Моника. — Ты ведь героиня войны, сама отцу говорила, так и воспользуйся своим положением и быстро попади в Австралию. Я жду тебя в доме. — Мама, но я… — попыталась было объяснить шатенка, но в трубке послышались короткие гудки.       Минуту Грейнджер простояла с телефоном в руках, она пыталась понять, что же могло случиться с отцом, что у него за проблемы? И почему он сам ей не позвонил? Положив трубку на телефон, Гермиона пошла переодеваться, ей ничего не оставалось, как отправиться в Министерство, хорошо, что при Кингсли оно стало работать круглосуточно.       Ночью в Министерстве было тихо, если не считать сразу четырёх охранников, они быстро пропустили героиню войны и будто отчитались перед ней, сказав, что в каждом отделе оставлен дежурный сотрудник. Грейнджер поблагодарила охранника, который говорил с ней, за информацию и пошла к лифту.       Этаж, где был отдел Транспорта, делили между собой ещё несколько отделов, но сейчас здесь было тихо. Правда, чем ближе Гермиона подходила к двери «Отдела Тайн», тем больше голосов она слышала. Одна из дверей была открыта, там три волшебника сидели за столом: два играли в шахматы, а третий маг прислуживал комментатором. Почувствовав на себе взгляд шатенки, он поднял голову и побледнел. — Мисс Грейнджер, — пролепетал он. — Что-нибудь случилось? — Да, мне надо срочно попасть в Австралию, — ответила она, решительным тоном.       Один из магов, который играл в шахматы, сразу встал со стула и стал связываться с отделом Транспорта Австралии. Гермионе пришлось объяснить, что у её матери проблемы со здоровьем, и ей срочно надо к той в больницу. Эту историю она сочинила на ходу, и получилось вполне правдоподобно: в неё поверили и в Австралии, и маг отдела Транспорта, и два его друга, что пришли поиграть в шахматы. У шатенки не было возможности вернуться домой, она сразу отправилась в Сидней.       В Австралии был разгар дня, поблагодарив магов из отдела Транспорта, Грейнджер, выйдя из Министерства, сразу трансгрессировала в дом матери.       Моника сидела в гостиной и нервно переключала с канала на канал. Гермиона встала в дверях, в комнате было светло, хорошо было видно лицо Моники, она нервно закусывала губы, смотря в экран, всё время морщила лицо, сидя в профиль. Было очень заметно, что миссис Грейнджер сильно похудела, сейчас она выглядела болезненно.       Почувствовав на себе чей-то взгляд, женщина повернула голову и встретилась взглядом с дочерью. Гермиона сразу вошла в комнату, мать выключила телевизор и взяла в руки папку, которая лежала на столе. — Быстро же ты пришла, — с какой-то злой иронией в голосе произнесла миссис Грейнджер. — Ты же сама просила поторопиться, — напомнила Гермиона. — Всё-таки, люди везде одинаковые, — высокомерным тоном заявила Моника. — Не важно, какое общество — обычных людей или магов — если ты известная личность, для тебя всегда постараются и всё сделают. А вот будь ты никому неизвестна, не смогла бы попасть в Сидней так быстро, если только у тебя нет знакомых. — Мама, — протянула дочь и закатила глаза. — Ты говорила, что у отца ещё больше проблем, чем я думала, — быстро сменила она тему. — Так что там с ним случилось? — Вот, посмотри, — миссис Грейнджер протянула дочери папку, та открыла её и стала смотреть, внутри были фотографии и отчёт. — Это Грейс — любовница Венделлома, — объяснила мать, видя недоумение на лице дочери. — Ага, я поняла, — кивнула Гермиона и стала читать листок со слова «Отчёт».       Судя по этой бумаге, выходило, что человек по фамилии Армстронг может отобрать у Венделлома все его деньги за то, что тот не заплатил ему долг. Мистер Грейнджер взял кредит не у банка, а у частного лица, под очень невыгодные для себя проценты. Гермиона внимательно прочитала весь отчёт, а потом стала смотреть фотографии, там были Грейс и привлекательный мужчина лет тридцати пяти, сначала они сидели в ресторане, ели и пили. А потом поехали к гостинице, заходя внутрь, они целовались, и мужчина хватал женщину за ягодицы. Других фото не было, но не трудно было догадаться, чем они будут там заниматься.       Гермиона подняла глаза и посмотрела на мать, та вздохнула. — Я наняла частного детектива, — ответила Моника не немой вопрос дочери, шатенка села на диван и снова посмотрела на фотографии. — Венделлом приезжал ко мне, мы стали чаще общаться, я поняла, что ему уже надоела его молодая любовница, он мне стал жаловаться на неё, рассказал, как она уговорила его взять кредит. Мне всё это показалось странным, и я решила нанять частного детектива, чтобы он всё разузнал про эту Грейс. — Так она, что, мошенница? — с ужасом спросила Гермиона. — Да, но пока ещё неопытная, — ответила Моника, глаза у неё блеснули гневом. — Она смогла у двух мужчин, ещё более взрослых, чем твой отец, увести всего пятьдесят тысяч долларов. Сейчас она надеется сорвать больший куш. Эта Грейс Андерсон нашла этого кредитора Армстронга, соблазнила его, и теперь только и ждёт, чтобы подошёл срок, если до тридцать первого июля Венделлом не отдаст долг, то он потеряет клинику, этот дом, — она обвела комнату взглядом, — свою машину, одним словом — всё. Останется на улице ни с чем. И эта сучка знает, что денег Венделлому взять неоткуда. — Мама, конец месяца через пять дней, — ужаснулась Гермиона. — Надо как можно скорее заплатить долг, папа не может потерять клинику и дом. — Боюсь, он всё равно всё потеряет, — печальным тоном сказала Моника, она встала с дивана и подошла к окну.       У Грейнджер голова пошла кругом, она просто не знала, что тут можно сделать. Ей в голову пришла только одна мысль — взять свои деньги и заплатить долги отца — тогда, возможно, всё уладится. Проблема была в том, что Венделлом из гордости не взял бы денег у дочери. Надо как-то придумать, чтобы вручить ему нужную сумму. Гермиона ещё раз пробежала глазами по отчёту, потом подняла голову и встретилась глазами с матерью. Сейчас Моника снова посмотрела на дочь с упрёком. — Смотри, до чего довела твоя забота, — зло сказала она. — Развела нас с Венделлом, у отца появилась любовница, так ещё она оказалась мошенницей. И теперь из-за этого мы можем остаться совсем без денег. — Мама, у меня есть деньги, — тут же сказала Гермиона. — Я заплачу долг папы. — Долг ты вернёшь, а как быть с нашей жизнью? — спросила миссис Грейнджер, голос её изменился, было понятно, что она с трудом сдерживает слёзы. Она быстро подошла к дивану, села и опустила лицо в руки. — Ох, дочка, что же ты наделала, ты разрушила всю нашу жизнь! — Мама, я этого не хотела, я не думала, что так получится, — быстро заговорила Гермиона и почувствовала, что тоже сейчас заплачет, ей захотелось сесть рядом с Моникой и обнять её, но она не решилась. — Мама, я думала, у вас с отцом такая крепкая семья, у вас такие отношения, что как бы отсутствие меня вовсе не повлияет на вас. — Ты слишком сильно изменила нам память, — покачала головой миссис Грейнджер, она подняла голову и посмотрела на дочь красными глазами. — Раз твоя магия всё испортила, теперь ты должна всё так же исправить. — Ты хочешь, чтобы я заколдовала Грейс? — не могла поверить в это Гермиона. — Да, — кивнула мать, затем прищурилась и добавила, — но надо всё сделать так, чтобы Венделлом не понял, что здесь замешана магия, иначе он не поверит. Я должна всё сделать сама, а о том, что ты находишься в Сиднее, он знать не должен. — Я смотрю, ты уже весь план продумала, — сказала шатенка. — Весь — не весь, но многое я уже придумала, — кивнула Моника. — Я знаю расписание Грейс. Она после четырёх часов всегда дома, мы с тобой поедем к ним на квартиру. Я покажу ей эти фотографии и потребую объяснений, а ты её так заколдуешь… ну, чтобы она говорила правду, — взмахнула она рукой в нетерпении. — У меня будет с собой диктофон, я всё запишу, а потом твоему отцу дам послушать. Когда он всё узнает, сам позвонит тебе, ты тогда сразу прилетишь, предложишь помощь. Мы быстренько продадим здесь всё и вернёмся в Лондон, а всё плохое, что случилось здесь, забудем, как страшный сон.       От такого дерзкого и наглого плана Гермиона открыла рот, но не смогла произнести ни слова, у неё снова голова пошла кругом. Моника, увидев выражение лица дочери, победно улыбнулась, довольная своим планом. Сказав, что пойдёт переодеваться, она вышла из комнаты, оставив дочь одну подумать и прийти в себя.       «Ну, у меня и мама, — подумала Грейнджер, снова глядя на фотографии. — И она ещё удивляется, как мне мог в голову прийти план стереть им с отцом память и отправить их в Австралию. Вот оттуда же и пришёл, откуда ей — вывести на чистую воду Грейс. Тут я с ней согласна, не позволю никому так обманывать моего отца. Уж не знаю, что там у него за кризис среднего возраста, но он всегда бы хорошим человеком, я должна, нет, просто обязана ему помочь. И я это сделаю», — решила Гермиона.       Пока она ждала мать, достала свою волшебную палочку и трансфигурировала свою одежду: джинсы и кофточку превратила в платье. Пусть в Австралии сейчас была зима, это, может, для них холодно, а вот для англичанки — почти лето, когда на улице двадцать градусов.       Моника не удивилась, увидев дочь в другой одежде, она тоже надела платье. У миссис Грейнджер была хорошая фигура, с возрастом она не сильно изменилась, от силы появились лишние килограмм пять, а сейчас она похудела и снова стала очень стройной. Ещё раз озвучив свой план, Моника вызвала такси. Машина приехала быстро, мать и дочь сели в неё и поехали по адресу к дому Грейс и Венделлома. Время было уже почти пять часов, сейчас она точно была в квартире.       До многоквартирного дома, где жил Венделлом с любовницей, таксист доехал быстро: меньше, чем за двадцать минут. Гермиона вышла из машины и увидела двадцатиэтажное здание, на шестом этаже должна была находиться Грейс. Войдя в подъезд, шатенка заколдовала себя, теперь её никто не видел, можно было подумать, что Моника одна едет в лифте. Гермиона стояла рядом с матерью и видела, какой у неё решительный вид, с таким настроем, кажется, она горы может свернуть лишь одной силой мысли. Двери лифта открылись, мать и дочь вышли на шестом этаже и увидели три квартиры.       Моника не стала ничего ждать, она подошла к квартире мужа и нажала на звонок. Дверь быстро открылась, Грейс не стала спрашивать, кто звонит, она просто резко отворила дверь и увидела на пороге Монику. На её лице ещё секунду назад была улыбка, но, посмотрев на жену своего любовника, она сразу скорчила недовольную мину, и на лбу появилась складка. — Миссис Грейнджер, — учтиво произнесла Андерсон. — С чем пожаловали? — Надо поговорить, — серьёзно ответила Моника, всем своим видом показывая, что разговор будет серьёзный, и он должен проходить в квартире, а не в подъезде. — Хочу поговорить о проблемах Венделлома с деньгами, — добавила женщина, видя, что её не собираются пускать внутрь.       Стоило Грейс услышать о деньгах, она сразу изменилась в лице, вражда сменилась любопытством, она сделала шаг в сторону и пустила в квартиру гостью. Гермиона быстро прошла за матерью, Моника специально чуть задержалась в дверях, чтобы дать дочери возможность войти. Грейс закрыла дверь и пошла вперёд.       Квартира была чистая, здесь было две спальни и гостиная, туда и повела Андерсон свою гостью. Она не стала предлагать ей чая или воды, просто села в кресло и выжидающе посмотрела на миссис Грейнджер. Та достала из сумки папку с фотографиями, отчёта там уже не было, и протянула Грейс. Диктофон уже был включён, он записывал каждое слово.       Гермиона встала рядом с женщиной и достала волшебную палочку. Ей уже приходилось применять Империус, но только к Пожирателям смерти, к маглам пока ни разу, теперь она это сделает. Шатенка посмотрела на любовницу отца, та открыла папку всё с тем же любопытным выражением лица, но стоило ей увидеть фотографии, как она пришла в ярость, быстро просмотрела их и кинула папку обратно Монике. — Зачем вы мне это показывайте? — спросила Андерсон и тут же встала. — Если вы покажете эти фото Венделлому, я скажу ему, что это всё фотомонтаж, он мне поверит. — Я хочу, чтобы вы честно мне сказали, зачем вы связались с моим мужем? — потребовала Моника. — Вы его выбрали, чтобы обокрасть, ну же, признайтесь?       Гермиона взмахнула волшебной палочкой и приказала Андерсон говорить правду. — Да, — ответил мошенница. — Я устроилась работать в клинику, чтобы найти богатого идиота, мистер Тобиас не подошёл, он хоть и в разводе, но умный. А вот Венделлом так мило жаловался мне, что хочет детей, а жена не может забеременеть, — скорчила она неприятную рожицу, а потом высокомерно усмехнулась. — Я его слушала-слушала и быстро придумала план, — Грейс с таким цинизмом говорила, как воспользовалась Венделлом, его слабостью, что Гермионе было это тошно слушать, хотелось заткнуть уши или просто исчезнуть, вернуться в Лондон и не видеть этой ужасной женщины, у которой в голове одни деньги. А она стала рассказывать, как требовала у любовника деньги, как он, не сказав ей, решил сыграть на бирже и проиграл большую сумму, после этого у неё было желание послать его куда подальше. Но, вспомнив о доле в клинике и о доме, она решила вытащить из него всё. — Я договорилась с Джери. Через пять дней он потребует вернуть долг, пусть придётся подождать, пока будет продан дом, если надо, Армстронг его припугнёт, а потом мы поделим деньги. Всё равно я получу больше, — победно улыбнулась Андерсон. — Этот идиот думает, что я на него работаю! Нет, это он работает на меня. У меня останется всё, а Венделлом пусть потом возвращается к жене и дочери, которая неожиданно объявилась. Надо же было подстроить собственную смерть, только чтобы родители её оставили в покое, — фыркнула она. — Спасибо за откровенность, думаю, я достаточно узнала, — сказала Моника, она взяла папку и пошла к двери.       Гермиона взмахнула волшебной палочкой, сняла своё заклинание и поспешила догнать мать, ей очень сильно захотелось принять душ, чтобы смыть с себя грязь, в которую ей сейчас пришлось окунуться.       Не успели женщины выйти за дверь, как на Монику налетела Грейс. — Я поняла, ты всё записала, — крикнула она и схватила миссис Грейнджер за сумку. Рядом стояла Гермиона, она наткнулась на неё, но ничего не поняла, решила, что задела локтем стену. — Отдай мне диктофон, сучка. — Ничего я тебе не отдам, — выдернула сумку Моника, она толкнула Грейс и быстро вышла из квартиры.       Лифт, похоже, ехал сверху, Моника не стала его ждать и решила спуститься пешком. Андерсон побежала за ней, Гермиона тоже, она хотела уже применить магию, чтобы Грейс отстала от её матери, но не успела этого сделать. Между этажами любовница снова вцепилась в сумку законной жены, та попыталась выдернуть её, Андерсон не удержала равновесие на ступеньках и полетела с лестницы вниз. Мать и дочь замерли на месте в ужасе, а Грейс лежала на этаже и не двигалась, в какой-то момент показалось, что она сломала шею, но когда зашевелилась и попыталась подняться, стало ясно, что она жива. — Мама, помоги же ей, — шепнула Гермиона.       Моника вышла из оцепенения и бросилась помогать Андерстон встать на ноги. — Кажется, я сломала руку, — простонала Грейс, хватаясь за левый локоть. — Тебе надо в больницу, — сказала миссис Грейнджер. — Да-да, — согласилась Андерсон. — Надо закрыть квартиру, взять сумочку.       Моника вызвала лифт, Грейс поехала вниз, а она поднялась в квартиру, Гермиона уже была там, она дала матери ключи и сумочку, они быстро спустились на первый этаж. Андерсон стояла около двери и выглядела ещё хуже, она держалась за живот, была такая бледная, казалось, сейчас потеряет сознание. Шатенка не успела снять с себя чары, как мать уже поймала такси, она быстро села с ней на заднее сиденье, Грейс впереди, и они поехали в больницу.       Когда приехали, Андерсон была уже без сознания, её вытащили из машины и увезли оказывать помощь. Гермиона пошла в туалет, там сняла с себя чары, став видимой; она села рядом с матерью и стала ждать, что скажет врач. Слова доктора поразили их, оказалось, что у Грейс сильный ушиб руки и ноги, но самое страшное — это то, что у неё случился выкидыш, она была беременна примерно три недели. Грейнджер была в шоке, она посмотрела на мать, та тоже сидела ни жива ни мертва. — Гермиона, — обратилась она к дочери минут через пять. — Мы должны всё это уладить. — Как? — тихо спросила шатенка, посмотрев на мать. — Сотри Грейс память, — неожиданно для дочери предложила Моника. — Что? Ты с ума сошла? — ахнула Гермиона и прижала руки ко рту. — Нет, я не сумасшедшая, я считаю, что это самый лучший вариант, — уверенным голосом заявила миссис Грейнджер, она схватила дочь за руки и посмотрела ей прямо в глаза. — Я больше, чем уверена, что эта дрянь была беременна не от Венделлома, а от этого Армстронга. Пусть она забудет, что, когда упала с лестницы, я была рядом, пусть помнит, что я поговорила с ней, а потом ушла. Врачам ты тоже можешь изменить память, с нами ведь ты это сделала, — выделили она последние слова и глаза её гневно блеснули. — Судьба такая у тебя, девочка моя, ты испортила нам с отцом жизнь, вот теперь ты можешь всё исправить, так сделай это. Просто измени этой сучке память, а дальше я всё сама устрою. Тебе потом надо будет только дать отцу денег на оплату долга.       Обещаю тебе, как только Венделлом решит здесь свои проблемы, мы продадим дом и вернёмся в Британию. Будем жить в нашем старом доме. — Ты думаешь, отец согласится на это? — покачала головой Гермиона. — Он уже давно понял, что виноват передо мной, он хочет ко мне вернуться, он намекал на это, просто не знал, как это сделать, — объяснила Моника. — Он боялся, что я не приму его обратно, но я хочу, чтобы Венделлом вернулся, и мы жили как раньше, ну, почти, — тихо добавила она. — Ты всё это нам устроила, ты виновата, — сжала она запястья дочери, — вот теперь иди и исправляй всё.       Миссис Грейнджер отпустила руки дочери, та сразу потёрла запястья. Гермиона посмотрела в глаза матери, они были полны разных чувствах: от боли, гнева и злости до надежды. Шатенка вздохнула, понимая, что ещё пожалеет об этом, но сейчас она знала, что не может подвести мать, она ей должна. — И ты выполнила приказ матери? — спросил Малфой, когда Грейнджер замолчала.       Он посмотрел на шатенку: пока она говорила, взирала только на огонь в камине, было видно, как ей тяжело рассказывать об этом, но в тоже время очень хотелось с кем-то поделиться этой ношей. Драко стало её очень жаль, он пожалел, что в тот момент не был рядом с ней. — Да, я всё сделала, что велела мама, — не поднимая головы, ответила Гермиона. — Потом я вернулась в Лондон, так же, через камин. Придя домой, я стала ждать, когда мне позвонит отец, но он, в отличие от матери, думал про разницу во времени. Он позвонил мне на следующий день, когда в Лондоне было девять утра. Он сказал, что Грейс обманула его, мало того, что хотела получить его деньги, так ещё у неё был любовник.       После того я уже прилетела в Австралию, заплатила долг отца, он не хотел брать деньги, но ему пришлось, тут уже мама настояла. А потом родители продали дом и вернулись в Лондон. Знаешь, у меня сложилось впечатление, что мама только этого и ждала, — шатенка, наконец, подняла голову и посмотрела в глаза мужчине. — Я имею в виду, она точно знала, что вернётся в Британию, покупатель на дом нашёлся быстро, видимо, она с ним заранее договорилась.       Я улетела в Лондон раньше них, помню, когда сошла с самолёта, почувствовала себя плохо, но тогда я всё списала на перелёт. Затем прилетели родители, а через четыре дня я впервые подумала, что могу быть беременна. Я пошла в аптеку, купила сразу пять тестов, все они были положительные. Я так испугалась, — она грустно усмехнулась, — два дня ходила сама не своя. Мама заметила, что я странная, когда потребовала от меня объяснений, я призналась, что жду ребёнка. — Миссис Грейнджер разозлилась? — спросил Малфой. — Мама так пристально на меня посмотрела и только спросила: «Ты забеременела от волшебника?» — я ответила, что да, она схватилась за сердце и села на кровать, — Гермиона вздохнула и снова отвернулась. — Не хочу вспомнить, что она тогда мне наговорила. — Не хочешь — не надо, — сказал Драко, он присел рядом с ней на корточки, стараясь заглянуть в глаза, взял её за руку. — Я правильно понял, что твоя мама захотела, чтобы ты оставила ребёнка, потому что чувствовала себя виноватой перед Грейс? — Да, — кивнула шатенка. — Она чувствовала себя виноватой, и я тоже. Я была так напугана этой ситуацией, я рассказала о беременности Гарри, мы говорили у него дома, это услышала Джинни. Когда она узнала, то была в ярости, чувствовала обиду за Рона, она была готова накинуться на меня с кулаками, но не сделала этого. Потом она рассказала брату, Рон только на день вернулся из Румынии, и тут такая новость, — она горько усмехнулась. — Он не выдержал, пришёл ко мне и тоже много чего наговорил, когда он ушёл, я почувствовала себя совсем одинокой. — В том, что так получилось, есть и моя вина, — сказал Малфой, Грейнджер пожала плечами, но в ответ сжала его руку. — Я всё равно чувствую себя виноватым, — повторил Малфой. — У нас всё могло быть по-другому, если бы не моя нерешительность. — Я рада, что рассказала тебе эту историю, — с облечением произнесла Гермиона, она подняла глаза и посмотрела на блондина, а потом свободной рукой погладила его по щеке, он поймал её руку и прижал к губам, она улыбнулась. — Пусть это останется между нами. — Я дал тебе слово, я никому ничего не расскажу, — с жаром произнёс Драко. — Люблю тебя.       От таких слов Гермиона покраснела, чуть отвернув голову, внутри её будто током ударило, уже было трудно усидеть на месте. — Драко, я очень хочу тебе верить, — тихо сказала она. — Но давай не будем торопиться. — Хорошо, как скажешь, — согласился Малфой. — Просто я рад, что теперь могу спокойно об этом говорить, никогда не забывай этого.       Грейнджер снова посмотрела на него, лукаво улыбаясь, прищурившись, сказала: — Ты говорил, что я нравилась тебе ещё в школе, а когда именно ты это понял? — Ну… — Драко замялся, он встал на ноги и отвернулся от неё, вспомнив, слова матери и Забини, что лучше не врать, он закрыл глаза и тихо добавил: — после того, как ты ударила меня на третьем курсе, я стал думать о тебе постоянно, летом ты не выходила у меня из головы. Но сначала я не понимал почему. А когда на Кубке Мира по квиддичу увидел тебя рядом с Уизли и Поттером, я так сильно разозлился. Сейчас ясно, что уже тогда я тебя приревновал, но в тот момент до меня ещё это не дошло. Я начал это осознавать, когда о тебе и Поттере написали в «Пророке», будто у вас роман. Я не сомневался, что это правда, и стал ещё сильнее задевать вас. А на балу, когда ты пришла с Крамом, я был уже просто в бешенстве.       Малфой открыл глаза и увидел перед собой тёмно-карие глаза шатенки, она смотрела на него с нежностью и будто с упрёком. — Странно, что ты и Рон поняли, что я нравлюсь вам, только когда приревновали меня, — задумчивым тоном сказала она, Драко сразу нахмурился. — Ну, не обижайся — это ведь моё прошлое, и ты прекрасно знаешь об этом, — она взяла его лицо в свои ладони. — Но судьба связала меня не с Роном, а с тобой, я забеременела и родила Ричарда от тебя, а не от него. И нам хватило всего… сколько получается? Полтора месяца, чтобы сделать ребёнка. Мы две недели просто общались, а потом в первый раз переспали. — Да, — кивнул Малфой, понимая, что она права, он расслабил мышцы лица. — Да, ты права, у нас есть самая прочная связь — это Ричард, я очень рад, что он есть у нас. — Я тоже, — улыбнулась Гермиона.       Драко наклонился и поцеловал её, она ответила, крепко обнимая его за плечи. Один поцелуй отозвался дрожью во всём теле и покрыл кожу мурашками. Грейнджер очень сильно хотелось всё это продолжить, сейчас даже ещё сильнее, чем когда Малфой случайно застал её голой в комнате. Руки мужчины уже гладили её спину. Титаническим усилием воли Гермиона прервала поцелуй и посмотрела в глаза Драко. — Не будем торопиться, — мягко сказала она, чтобы не обидеть. — Хорошо, — согласился Малфой, стараясь скрыть недовольство в голосе. — Я хотела сказать, что завтра Ричард будет в Норе, — перевела тему разговора Гермиона. — Молли очень хочет его видеть, и ещё Мари-Виктуар — это… — Дочка Билла и Флёр, да, я знаю, — закончил за неё блондин. — Мама расстроится, что Ричард завтра не придёт сюда, ну ладно, пусть проведёт время со своей подружкой. — Я вечером приду вместе с Ричардом, — сказала Грейнджер. — Завтра в первой половине дня мне надо будет написать отчёт об артефактах, которые мы нашли. Уже поздно, мне пора домой.       Гермиона подошла, быстро поцеловала Драко в губы. — Я завтра пойду в больницу, а потом тебе позвоню, — сказал Малфой.       Грейнджер кивнула, взяла летучий порох и вошла в камин. Драко помчался в душ, ему срочно надо было остыть и подумать о том, что делать дальше.       «Мне надо поговорить с Блейзом, — стоя под струями холодной воды, подумал Малфой. — Гермиона мне поверила, она поделилась со мной своей тайной, когда же я расскажу ей свои секреты? Мерлин, кого я обманываю, я ведь знаю, что когда она узнает правду, она возненавидит меня. Гермиона опять захочет наказать меня и в этот раз будет совершенно права. И в первый раз я заслужил наказание. Самое ужасное, что я понятия не имею, как мне всё исправить. Мне срочно нужен Забини, завтра с утра позвоню ему».       Выйдя из душа, Драко лёг в постель, он думал, что долго будет вертеться, но прописанное лекарство действовало на него, как снотворное, он быстро заснул.

* * *

      Вернувшись домой, Гермионе очень хотелось поговорить с Джинни о Драко и рассказать о том, что случилось между ними, время было час ночи, подруга точно уже спит. Грейнджер решила, что завтра днём постарается встретиться с ней.       В хорошем настроении Грейнджер легла спать, вспоминая слова Малфоя, что он говорил, как смотрел и целовал.       В который раз она оказалась в лесу, снова стояла около пруда, сейчас Гермиона точно знала куда идти, она отправилась по тропинке к дереву, там её уже стояла и ждала незнакомка. Как только она увидела Грейнджер, неприятно улыбнулась, посмотрела на неё безумным взглядом, как настоящая ведьма, которых представляли в те времена инквизиторы. — Радуйся… пока, — как змея прошипела она. — Когда ты узнаешь, что сделал Малфой, ты уже не будешь так улыбаться, ты его возненавидишь. — Я никогда не буду ненавидеть отца своего сына, — заявила Гермиона. — Это ты сейчас так говоришь, — усмехнулась женщина. — Скоро всё случится, я наконец-то отомщу и тогда буду спокойна. — Вы хотите отомстить Люциусу Малфою, который жил в семнадцатом веке, а я здесь причём? — спросила шатенка и сложила руки на груди, сейчас в ней не было страха. — Вы отравляете себя, злясь на человека, который давно умер. — Он заслужил наказание, — закричала ведьма. — Я не смогла достать его при жизни, так достану его потомков. А почему ты? Да потому, что Драко поступил с тобой также, как и его предок, и ты такая же, как я, скоро ты всё узнаешь и возненавидишь его, — повторила она. — Так и будет, вот увидишь, я точно знаю, — улыбнулась она напоследок и исчезла.       Гермиона проснулась у себя в комнате, она была очень зла на эту ведьму, перевернувшись на другой бок, она быстро заснула снова.