the clouds above will sing

На следующий день Джош Дан не появляется в школе. Тайлер не знает, радует его это или нет, но он чувствует себя откровенно дерьмово из-за того, что наговорил, и из-за того, что все еще считает это правдой. В длинный перерыв Тайлер идет на крышу: туда забраться довольно просто, и ее не закрывают, потому что, хвала богам, еще никто не был достаточно уверен в том, что умрет, упав с высоты трех этажей, да и на чердак тоже пройти легко — охранник чаще всего в запое. Наверху холодно, вокруг бутылки и бычки от сигарет. Тайлер морщится, осторожно переступая через все это, и не беспокоится, пока не замечает чей-то силуэт на самом краю: кто-то сидит в толстовке, натянув капюшон на лицо, от него тянет сигаретным дымом и тоской. Парень подходит ближе, озаряемый нехорошей догадкой, и осторожно берет сидящего за плечо. Тот вздрагивает и оборачивается. — Джош Дан. — Заблудшая душа, — парень-убийца опускает взгляд, но брюнет успевает заметить синяк с небольшим кровоподтеком под его глазом и даже чувствует легкий укол совести. — Джош Дан, — Джозеф сглатывает, хмурясь и стараясь выглядеть более угрожающе, — я говорил тебе, что будет, если я еще раз тебя увижу? — Я только ради этого тут и сижу, — он встает и идет к лестнице, заставляя Тайлера переместиться следом за ним. — Уходи. — А то что? — Джош Дан останавливается, разворачиваясь и глядя в карие глаза парня напротив не то с насмешкой, не то с сожалением. — Отправишь меня на тот свет? Ударишь? — Да, — нервно отвечает Тайлер. Джош Дан усмехается и подходит практически вплотную к нему. — Бей. И Тайлер бьет, не задумываясь. — Доволен? И Джош Дан морщится, кивнув. — Задай этот вопрос себе, Тай. — Я не Тай. — А кто ты тогда? «Никто». — Тот, кто не убивал Дина, — он проходит мимо красноволосого, задевая его плечом и медленно спускаясь вниз, и слышит, как Джош Дан щелкает зажигалкой. «Сколько можно портить свое здоровье?» Когда Дженна спрашивает Тайлера, видел ли он Джоша Дана, он говорит, что не знает, где он. Парень идет по коридорам, несколько нервно косясь по сторонам: он все еще не боец, и если друзья Джоша решат испортить ему день, то Тайлер не сможет им противостоять; и именно эти мысли приводят его к Брендону Ури. Джозеф замирает, как вкопанный: икона стиля с тонной лака для волос и гламура в пиджаке выглядит крайне настроенно на скандал и драку, как и остальные, но никто из них не реагирует на Тайлера: они не видели его. И Джош Дан им не сказал. Джозеф кивает парням и проходит мимо, думая, кто же из них еще неправ. Скоро математика… кажется, он не был на ней с того самого дня, а Дин любил этот предмет и даже странную учительницу, даже домашнее задание делал… Тайлера передергивает от мысли о таком идиотском виде деятельности. За день он еще пару раз встретит серую толстовку и капюшон, но никто из них не остановится. Это к лучшему: он убийца. Тайлер все еще в это верил. Хотелось умереть. Тем днем он падает спать, едва оказывается в своей комнате, причем он не вполне уверен в том, что дополз до кровати — так резко его вырубает. Парню страшно: он видит тьму, и эта тьма поглощает его всего с головой, как и всегда, но сейчас тьма обретает лицо, и это его лицо. Лицо Тайлера. Он хмурится, хотя выражение его лица скорее напоминает ужас. — Почему у тебя мое лицо? — Потому что я — это часть тебя, — тьма усмехается его чертовой усмешкой. Тайлер отступает назад. — Все размыто, не так ли? Джозеф кивает. — Почему? — Потому что это все часть тебя. Тьма смеется, и все вокруг смеется, но Тайлеру почему-то не смешно. На следующий день Джош Дан в школе не появляется. Тайлер проверил всех парней в капюшонах, закрывающих лицо, и мог сказать это наверняка, и чувство вины сейчас грызет его всего и сразу: когда Дженна снова спрашивает, не видел ли он красноволосого, брюнет мотает головой и исчезает из поля ее зрения за долю секунды; день сегодня тянется особенно долго. Его это бесит, его это невероятно сильно выводит из себя, хочется домой, упасть в кровать и долго рыдать, но, увы, уйти он не может, поэтому во время длинного перерыва Тайлер покупает бутылку воды и снова идет на крышу. Сегодня там уже тише, да и мусора, кажется, стало меньше, и парень встает недалеко от края, глядя на одинаковые серые дома и такие же серые дороги, над которыми было такое же серое небо, и парню казалось, что тем единственным, выделяющимся среди этой серости, были красные волосы Джоша Дана, который сегодня не пришел… да, из-за него. Он чувствует себя просто ужасно и почему-то кидает литровую бутылку, и та улетает куда-то далеко, громко шмякаясь о землю. Тайлер хочет быть этой бутылкой. После еще трех уроков его мучения заканчиваются, но домой парень не идет: учитель музыки хорошо к нему относился и позволял играть на фортепьяно хоть целый день, ибо сам так погружался в музыку парня, что забывал, какой сейчас год, и это, признаться, Тайлеру очень поднимало самооценку. Он не появлялся здесь с тех пор, как они с Дином начали играть у того дома, и даже скучал по этому месту. — Мистер Харрис? — зовет Тайлер, проводя по пыльным клавишам и выдавая глубокомысленное «ре». — Это Тайлер Джозеф. Никто не отвечает, так что парень, пожав плечами, садится и достает свои ноты, сообщая инструменту, что он приготовил кое-что интересное. Фортепьяно, естественно, не отвечает. — You’re scared when you say You talked to them today… Это, наверное, ему нравится. Или нет. На середине песни Тайлер слышит сзади какой-то шорох и думает, что это, наверное, мистер Харрис. — Save me now, cause tomorrow’s gone just like yesterday. Он слышит аплодисменты и улыбается; а затем кто-то встает и стремительно уходит. Обернувшись, брюнет замечает только синий рукав толстовки, и дверь закрывается. «Цветок». По неизвестной причине сердце Тайлера пропускает удар. По неизвестной причине он вскакивает и, даже не взяв вещи, бежит в коридор, полный людей. По неизвестной причине он зовет Джоша Дана. По известной причине… Джош Дан не отзывается. — Черт, — бормочет Тайлер, опускаясь на пол, — черт, черт, черт… Мистер Харрис находит его через двадцать минут сидящим без движения и смотрящим в одну точку и, подумав, зовет парня выпить чаю. — Тайлер, — мягко говорит он, потому что тот так и не подает признаков жизни. — Ты в порядке? Твой друг погиб, я понимаю, — он неуверенно улыбается. — Я посмотрел твои ноты, должно звучать довольно неплохо, да? Джозеф наконец поднимает на учителя взгляд. — Дин не дружил со мной. — А что же он тогда делал? — Он любил меня. Мистер Харрис долго не отвечает. — А ты его? — Больше всего на свете. Мужчина вздыхает: впервые он не знает, что сказать. Такая боль в таком возрасте… — Песня о нем? — Частично. — Сыграешь? Тайлер садится за пианино. *** Джош Дан винит себя за то, что сбежал, но ему не хотелось получать еще, когда сам не может ответить. В тот день, когда его единственный луч света в этой тьме заявил, что он убил Дина, парень-цветок ничего никому не сказал, просто пошел домой и принял горячую ванну, где взял в руки бритву и… — Джош? — его брат постучал в дверь. — Джош, у тебя там все хорошо? — Да, — соврал ему красноволосый и в ту же секунду решил, что не будет умирать. — Я уже отсюда чувствую, что нет. Открой дверь. Парень закатывает глаза, обернув вокруг пояса полотенце, вылезает из ванны и открывает дверь. — Что тебе так срочно понадобилось, Джордан? — У тебя кровь. — И что? Давай, я хочу спокойно принять ванну. — Ты просто лежишь здесь в тишине уже час. — Тишина жестока. Он где-то это уже слышал. — Ты вылезаешь сейчас, обрабатываешь свои боевые ранения, а я не говорю маме, что ты пытался покончить с собой. Так Джош Дан и выжил в ту ночь. Следующий день тоже не принес положительных эмоций, а вот сегодня… Он видел Тайлера, играющего, поющего, видел ту версию Тайлера, которая отчаянно скрывается, видел и не имел возможности даже подойти. Господи. Твою. Мать. Парень-убийца слышит, как Тайлер зовет его, и идет только быстрее, подальше отсюда, желая никогда больше здесь не появляться. Позже Джозеф находит его сидящего на качелях во дворе и что-то рассказывает, маленькими шагами подходя ближе, тихо говорит, умоляюще глядя, и Джош Дан почти поворачивается к нему, как вдруг слышит: — Ты убийца. И тогда он не срывается. Просто уходит и слышит, как темные мысли Тайлера празднуют победу. Это кажется ему отвратительным. Как и Тайлеру, только Тайлер ничего не может с этим поделать. Этот день разжигает тьму в них обоих. И обоим жаль. Парень-убийца идет к Брендону, своему другу: они что-то хотели сделать… Джош Дан уже и не помнит, да и разговаривать с кем-то не хочется, но он идет. По дороге мысли захватывают его, забирают себе и уничтожают: плохие, ужасные мысли. Тайлер и Дин… все вышло совершенно по-идиотски. Джоша Дана это бесит — Дина бы тоже бесило, а этот кретин как ни в чем не бывало обвиняет его во всем на свете. Черт. Брендон пьет чай, пока красноволосый, так и не притронувшись к своей кружке, запинаясь и вспыхивая от злобы, рассказывает ему о происходящем, и только вздыхает. — Ему надо вправить мозги. — Ты же не будешь его бить? — Только немного. — Это я и сам могу. Ури усмехается. — Но не сделаешь. А он иначе не поймет, Джош, у парня крыша съехала из-за смерти Дина. — У нас всех. — Не настолько же. Джош, я же все равно это сделаю. — Ты мудак. — Он тоже. Ты, блин, чуть не покончил с собой! — Я не хочу, чтобы ты вмешивался. — Я все равно вмешаюсь. Пей чай, нам еще делать проект. Джош Дан тяжело вздыхает. *** Следующий день встречает Тайлера яркими лучами солнца, бьющими прямо в его окно, на что тот лишь морщится и тяжело вздыхает, не менее тяжело вставая с кровати. Тишина, дурацкое жестокое молчание. Все как обычно. Он весьма дружелюбно игнорирует свою семью и уходит в школу без завтрака — как позже оказалось, не зря. Там брюнет даже спокойно переживает четыре урока, после чего идет длинный перерыв. А Тайлер идет в коридор, как обычно полный людей, и эти люди все снуют туда-сюда, и это его бесит, а еще его бесит то, что кто-то в дурацком капюшоне перед ним роняет какой-то тест и не реагирует на замечания. — Эй, ты что-то уронил, хэй! — Тайлер успевает схватить парня в капюшоне за запястье. — У тебя что-то вып… — он хмурится, закатывая рукав толстовки парня (возражений не последовало): запястье и часть предплечья забинтованы, и чуть выше выглядывает до боли знакомая татуировка. — Джош Дан, — брюнет ошарашенно отпускает его. Парень-убийца снимает капюшон, и то, что под ним, оставляет желать лучшего: до жути бледное лицо, до еще большей жути красные глаза, и, кажется, даже волосы потускнели. — Ты что-то сказал? — сухо произносит он, глядя куда-то сквозь Тайлера, на что он неуверенно кивает. — У т-тебя что-то выпало из сумки. Джош Дан наклоняется за листочком и пробегается по нему взглядом. — Ничего интересного. Если ты не собираешься назвать меня убийцей еще раз сто, то мне надо на историю, — он так и не поднимает взгляд на парня и собирается уходить, как… — Джош, поторопись, я не хочу огребать! — перед ними материализуется икона стиля, у которой лака для волос на голове больше, чем волос. Ури хмурится. — Погоди, ты Тайлер Джозеф? — в ответ тот кивает. — Приятно познакомиться, Тайлер, — он со всего размаху бьет того по лицу. — Брендон! — парень-убийца тут же кидается между ними, останавливая друга. Вокруг собираются люди. — Брендон, богом тебя молю, успокойся, я просил тебя не вмешиваться! — Джошуа Уильям Дан! — он вырывается и врезает шипящему Тайлеру еще раз. — Ты, Тайлер Джозеф, просто скотина, ты… Джош, отпусти! Ты, блять, страдаешь, мы все страдаем, какое это дает тебе право издеваться над Джошем?! Какое это дает тебе право бить и оскорблять ЕДИНСТВЕННОГО, кто тратит все свои силы, чтобы помочь тебе?! Как это вообще могло прийти тебе в голову? Джош, дай сюда свои руки, — он рывком тянет красноволосого на себя и задирает рукава его толстовки. — Ты видишь эти гребаные бинты? Он чуть не погиб из-за тебя, а ты, Джош, пусти меня, а ты просто тупое говно! Ури снова вырывается, и третий его удар приходится в живот Тайлеру и частично в бок Джоша, пытавшегося его остановить и в итоге схватившего за плечи. — Брендон. У нас история, сейчас сюда придут учителя, слышишь? — он вздыхает, его красные волосы — все, что различает Тайлер с жутко кружашейся головой. — Брендон, пожалуйста. Наверное, это все-таки действует, ибо больше боли Джозеф не чувствует. Люди расходятся, Джош и Брендон ушли на историю, а он даже не делает попыток подняться, чувствуя, как бегут по щекам слезы. Господи, он не знал.