the clouds above will sing

I deserve for you to turn away I was ashamed to speak your name Тайлер пишет, пишет, пишет и пишет, пишет, пишет, пишет, потому что это все, что он может делать, чтобы отвлечься от мыслей о парне-цветке, которого он чуть не убил, как тот убил Дина… Нет. Нет, Джош Дан не убивал Дина, и это делает ситуацию еще хуже. Тайлеру хочется умереть. Он берет нож, чтобы понять, насколько сильна эта боль (вскрывать вены до того, как он извинится, не входит в его планы), и находит себя через какое-то время с окровавленными руками и заплаканными глазами. — Боже, что я делаю… Ему некому писать, только Джошу Дану, и это вызывает нервный смех. И он пишет, искренне надеясь, что это поможет кому-то из них. джош прости меня я был импульсивен и зол и не хотел причинить тебе боль джош я повел себя как мудак я заслуживаю твоей ненависти , но я хочу извиниться и мне нужна помощь что такое? Тайлер облегченно вздыхает. у меня кровь много крови я не уверен возможно я вскрыл вены или нет я как бы не знаток анатомии Джош Дан помогает ему так, как может помочь (порезы Тайлера не имели ничего общего со вскрытыми венами, и он это знает), и получает в ответ благодарность. ты простишь меня? спокойной ночи, Тайлер. Заблудшей душе хочется умереть от того, что он осознает свою ошибку и вообще все, что натворил. Заблудшая душа вздыхает: он определенно собирается заслужить прощение Джоша Дана какой угодно ценой. Он виноват. Следующий день начинается тихо и мирно, пока Тайлер, бегающий по школе в поисках красноволосого, все же его не находит. — Тайлер? Выглядишь ужасно, — хмыкает тот, открывая свой шкафчик. Джозеф вздыхает. — Джош Дан. — Тайлер? — Я виноват перед тобой, — он вздыхает, — серьезно виноват, и мне жаль, очень жаль… Прости меня. Прошу. Пожалуйста. Парень-цветок пожимает плечами и беспечно улыбается. — Мне не за что тебя прощать. — Но… — Успокойся, Тайлер. Мне пора на литературу, — он вежливо кивает и быстро уходит, натягивая рукава толстовки так низко, как только может. Брюнет закрывает глаза. В следующий раз они встречаются во время обеденного перерыва: парень-цветок сам отводит его в сторону и просит перестать говорить с ним об этом, тема закрыта. Брендон Ури испепеляет Тайлера взглядом, так что тот кивает и умудряется улыбнуться. Разговаривать он действительно больше не собирается, так что в ход идут записки, смс и даже приветы по радио, на что красноволосый молчит. Так проходит неделя. В один прекрасный день их ставят в пару для проекта по музыке, и это просто самое идиотское, что могло произойти по мнению Тайлера. У Джоша Дана это вызывает только смех. Суть же проекта заключалась в подготовке и совместном исполнении одной песни, а лучше двух, а им («вы же лучшие мои ученики!») можно и трех . Мистер Харрис просто счастлив. Из кабинета парни выходят вместе. — Я даже не знаю, на чем ты играешь, — фыркает Тайлер, — а ты слышал мою песню. Так нечестно. — Я барабанщик, — улыбается Джош, — причем весьма недурный. — Как Дин? — Еще лучше. Тайлер смеется, и ему даже кажется, что все снова относительно хорошо. — Мы можем сыграть наши с ним песни. — Мне всегда нравилась Taxi Cab. Брюнет удивленно вскидывает брови. — Да? — Да, предлагаю взять ее. И, например, Addict With A Pen, и почему ты так на меня смотришь?  — Я не знал, что ты слушаешь нашу музыку. Джош Дан усмехается.  — Есть еще предложения? Тайлер задумывается. — Ты веришь в Бога? Красноволосый растерянно моргает. — Верю. — Я недавно написал кое-что… Тебе понравится. Только где нам все это делать? — Синтезатор куда легче принести, чем установку. — Ты зовешь меня к себе? — Будто у меня есть выбор, — обреченный вздох. — Ты занят сегодня после уроков? — тот мотает головой. — Тогда этим и займемся. Всю дорогу до дома Тайлера и затем до дома Джоша они проходят в абсолютной тишине, не глядя друг на друга, и каждый поправляет свои бинты, косясь на чужие. Брюнет думает, что это глупо, а что думает красноволосый, остается тайной, потому что они все еще молчат. С чаем и улыбкой от разговора с миссис Дан они идут в комнату парня-цветка, и, если честно, Тайлер взволнован и не смог бы сейчас объяснить, почему. Спальня оказывается достаточно большой, чтобы вместить в себя хорошую барабанную установку и слишком маленькой, чтобы оставить место для чего-то еще, на стенах — постеры с рок-группами и табы, табы, ноты… Обыкновенная кровать с синим пледом и широкий подоконник вместо стола. Шкаф. Все слишком яркое, мелькающее разными цветами, и еще на стенах есть фото с друзьями. На нескольких из них есть Дин. — Довольно мило, — фыркает гость. — Заткнись, — Джош закатывает глаза, поставив синтезатор. — Итак, с чего начнем? Начнем с… Taxi Cab. — И зачем ты спрашивал? — Не знаю, но мне нравится то, что весь первый куплет и припев я могу ничего не делать. Тайлер знает свои песни наизусть, так что, пока парень-цветок разбирается с табами, он наблюдает за ним. Джош Дан сосредоточен, Джош Дан хмурится, а если что-то не получается, Джош Дан пьет свой чай без сахара и в конечном итоге кивает. — Ладно. Давай попробуем. Тайлер кивает и неуверенно начинает играть, не забыв раз десять напомнить, что на самом деле на фортепьяно это звучит куда лучше, и еще немного поворчать из-за своих непослушных пальцев. Затем он начинает петь и, кажется, совсем забывает, что тут есть кто-то кроме него, и, когда слышит знакомые барабаны, только улыбается: в такие моменты он счастлив, в такие моменты он жив. Все проходит великолепно. — Дин, — начинает он и тут же замолкает, потому что перед ним сидит кое-кто другой. — Джош, — негромко поправляет Джош. — Джош, да… Повторим? — Сначала чай. В тот день они доводят исполнение Taxi Cab до идеала и выпивают еще чая, невероятно гордые собой; синтезатор на время остается у Дана, так что брюнет счастлив вдвойне. — Ну, что, завтра встречаемся на том же месте? — усмехается Джош, и Тайлеру кажется, что все хорошо. — Ага, — он обувает кеды и выпрямляется, почему-то распахивая объятия. Джош Дан меняется в лице, отходит назад и качает головой. — Увидимся в школе, Тайлер, — холодно говорит он. То лишь кивает и молча выходит. Дверь за ним хлопает. Дойдя до своего дома, Тайлер падает лицом в свою подушку и тихо воет. Следующие их встречи проходят практически в тишине, тем не менее, все три песни звучат великолепно. «Проект» они сдают через две недели, и для такой цели мистер Харрис отвоевывает на урок зал для выступлений, а взволнованный Тайлер весь день не находит себе места, напевая под нос тексты и мысленно проигрывая партии, и щелкает резинкой на своем запястье примерно ежесекундно. Джош Дан практически не говорит с ним, и Тайлер чувствует бесконечную вину перед ним, но попытки извиниться заканчиваются словами парня-цветка о том, что все хорошо. Их двоих оставляют напоследок, то ли чтобы помучить, то ли чтобы испортить под конец самооценку всем остальным… но так сложилось. Тайлер садится за фортепьяно и откашливается. — Twenty One Pilots, — говорит он, потому все здесь собравшиеся знают, кто стоит за этим названием, — Taxi Cab. И играет, играет, забывая о том, где находится, забывая, кто за его спиной за барабанами, забывая, кто он такой, потому что все, что у него есть, — эта песня. Так было всегда. Он вытягивает Don’t be afraid так высоко и громко, как только может, посвящая эти слова то ли уже ушедшему и не беспокоющемуся о прочих проблемах, то ли парню-цветку рядом с ним, и, кажется, в этот момент забывается вся боль, вся печаль. — Addict with a pen. Эта песня больше всего понравилась Джошу Дану, так что Тайлер старается. Для него, разумеется. И срывается на крик на слове Water, ударяя по клавишам так сильно, как только может, а затем садится на фортепьяно и, внимательно всех оглядывая, говорит о пустыне своего разума, о воде, которую не может удержать, о смерти — когда они с Дином сыграли эту песню на каком-то школьном мероприятии, их чуть не выгнали, да и сейчас, кажется, ничего хорошего не намечается. Ну и пусть. Он заглядывает каждому присутствующему в глаза, каждому пытается рассказать. Садится обратно и доигрывает, резко замолкая, когда Джош начинает Save. Тайлер закрывает глаза. Эта песня была всем тем, что он пытался сказать в других, той обобщенной краткой версией всей его жизни, всем, что он когда-либо хотел. И он поет, поет негромко, умоляюще, так что резкий припев разрывает, кажется, даже его барабанные перепонки и был слышен во всем здании. Люди смотрят и шепчутся. Тайлеру все равно, потому что это, блять, его гребаный манифест его гребаной боли. Достаточно. Доиграв, он встает и быстро уходит, оставляя Джоша Дана наедине с потрясенным мистером Харрисом и другими учениками. Тайлер умывается холодной водой, глядя на себя в треснутое зеркало туалета, и возвращаться ему не хочется, но надо. Во всяком случае, он сказал им все, что хотел. Мистер Харрис восхищен, ставит им лучшие баллы и от души аплодирует, и, когда парням наконец удается оттуда выбраться, они вздыхают с облегчением. — Это было здорово. — Я, кажется, сорвал голос. — Ну, — парень-цветок улыбается, — он звучит, как и всегда. Повисает молчание. — Джош, — начинает Тайлер, но тот останавливает его. — Хватит извиняться. — Но… — Хватит. Я давно тебя простил, — он даже улыбается. Тайлер вздыхает. — Ты врешь. — Вру. Но я не хочу, чтобы ты из-за этого переживал. Это Тайлера даже не удивляет. — Джош, прекрати! Я… я должен искупить вину… — Ты должен только пойти на следующий урок. Не забудь забрать синтезатор, — Джош Дан треплет его по волосам с грустной улыбкой. — Не забудь забрать синтезатор. Он уходит. Тайлер лишь вздыхает. Оставшиеся часы в школе он размышляет над тем, что бы еще сделать для парня-цветка, чтобы вина не так сильно колола, и, может, чтобы он уже перестал так грустно улыбаться и врать. Тайлер виноват, Тайлер хочет исправить вину, почему нельзя просто позволить ему это сделать? Парень спрашивает об этом Дженну, та только смеется. — Я не знаю, Тай. Подари ему что-нибудь. — Что? — Джозеф вздыхает. — Я в растерянности. Что можно подарить брутальному барабанщику с цветными волосами и наглой усмешкой? — Милое домашнее животное? Тайлер давится кофе. — Серьезно? Домашнее животное? Я бы на его месте послал бы себя еще дальше после такого. — А почему бы и нет, вообще? Джош любит кошек, у него с год назад умерла кошка как раз, такая милая была, рыжая с белым… очень доброе создание. — Дженна, это идиотская идея. Она пожимает плечами. — Не бери рыжего котенка. Удачи, — девушка хлопает его по плечу и уходит оставляя парня в задумчивости. Он думает. Допивает кофе. Все еще думает. Курит на заднем дворе. Продолжает думать. Даже спрашивает Дина, как бы тот поступил, и Дин (насколько похожим на себя он был в мыслях Тайлера) соглашается с идеей насчет котенка. — Вы сговорились, что ли? — вздыхает Тайлер и, подняв рюкзак, идет из школы, уже зная, где можно найти милого котика, а Дин в голове парня только хихикает. И черт с ним. Престарелая соседка Джозефов миссис Уилсон — кошатница до мозга костей, но всех своих животных она старается пристроить в добрые руки, поскольку боится, что с ней что-то случится, а они останутся одни. Она поит Тайлера чаем и рассказывает про всю свою кошачью армию, он внимательно слушает и вдруг натыкается взглядом на пушистый черный комочек с грустными и такими же черными глазами. Прямо безысходность в кошачьем обличии. — А этот? — Тайлер кивает на него. Миссис Уилсон хмурится. — Совсем грустный, знаешь, Тай, не ест ничего, будто ищет кого-то. А что, твой друг тоже очень грустный? Джозеф усмехается. — Грустнее некуда. Как зовут милашку? — Спаркл, — вздыхает на вопросительный взгляд парня, — когда сверкает своими честными печальными глазенками, кажется, что весь мир светится. Из дома миссис Уилсон Тайлер уходит, спрятав Спаркла под толстовку, и с очень бодрым настроем идет к Джошу Дану. У Джоша Дана настрой явно не такой бодрый, ибо дверь он открывает, хмурясь и тяжко вздыхая. — Привет. Ты за синтезатором? — И за вкусным чаем твоей мамы, — это заставляет парня-цветка улыбнуться. Он отходит, запуская Тайлера внутрь. — И у меня кое-кто для тебя есть. — Кое… кто? — Джош вскидывает брови, странно глядя на него. — Да, — когда брюнет наклоняется, чтобы разуться, котенок вырывается и радостно перемещается по коридору прямо к красноволосому. Тайлер виновато ойкает. — Это Спаркл. — Спаркл? — Дан медленно опускает взгляд на животное и так же медленно переводит его на Джозефа. — Ты принес мне котенка? — Да. — Зачем? — Я все еще хочу искупить вину, и мне сказали, что ты любишь кошек… — виноватая улыбка. — Я купил для него лоток, ошейник, миску и немного еды, а еще он привитый от всего и чист, как душа ребенка, и его зовут Спаркл, а меня зовут Тайлер, и мне жаль. Джош не двигается с места. — Ты идиот. — Ты так намекаешь на то, чтобы я забрал его обратно? — Нет, котенок милый, но… Тайлер, я сколько раз говорил перестать тебе извиняться? Джозеф подходит к нему. — Я не успокоюсь, пока ты не скажешь мне, что я прощен, и это не будет правдой. Джош поднимает котенка на руки и тыкает его лапкой Тайлеру в нос, говоря смешным голосом, что он просто кретин. Тот не возражает. — Ты прощен. — Я прощен? — Да, и это правда. Теперь ты успокоишься? Тайлер только кивает и кивает еще раз, когда Джош спрашивает, останется ли он на чай. Они веселятся, Тайлер играет Джошу другие свои песни, счастливые и не очень, Джош отвечает ему ни с чем не связанными барабанными партиями, которые все равно звучат восхитительно. Джозеф восхищен, и, когда он уходит, то сталкивается в коридоре со всей вернувшейся откуда-то семьей красноволосого: его родители улыбаются ему, сестры тоже, а младший брат только хмурится и идет наверх, и Тайлер решает не придавать этому значения, потому что Джош обнимает его на прощание, и все остальное теряет свою важность. Малыш Спаркл тоже понравился всей семье, хотя миссис Дан довольно долго ворчала, но котенок все же у них остался. Тайлер уходит домой счастливым. Ужин он разделяет только с матерью, задержавшейся на работе, а все остальные уже давно дома и разошлись по комнатам. — Выглядишь радостным, — улыбается Келли. Тайлер кивает. — Да, все, наверное, пока не так уж и плохо. Мы с Джошем Даном сегодня сыграли три песни, ну, у нас же был такой мини-проект… — И как? — Все были в восторге. Играли, конечно, наши с Дином песни. — Есть видео? — парень мотает головой. —  Тайлер Роберт Джозеф! — разочарованно восклицает миссис Джозеф. — Хоть бы раз снял. — Как-нибудь в другой раз, мам, обязательно попрошу кого-нибудь это сделать. — И с кем ты будешь играть? С Джошем Даном? Тайлер пожимает плечами. — Может, и с Джошем Даном. Он хороший. — Что ж, я рада, — она вздыхает. — Так, раз уж ты сегодня способен радоваться жизни и проявлять какую-никакую активность, то убери у себя в комнате. — Тебе не кажется, что ты слишком резко меняешь тему? — Нет. У тебя там полный хаос, серьезно, я сегодня час искала там ножницы! Давай, уберешь все и сможешь пойти погулять ночью. Тайлер смеется. — Это самое странное поручение сделать уборку в моей жизни. Пытаешься от меня избавиться? Его мать фыркает. — Даю тебе шанс, можешь им воспользоваться. А теперь иди в комнату и прибереги ворчания о том, что тебе не двенадцать лет, до следующего раза. Тайлер закатывает глаза, Келли закатывает глаза в ответ, и они расходятся. Парень поднимается к себе, критично оглядывает хаос и приходит к выводу, что в словах его матери есть доля правды, поэтому приходится избавиться от пыли, мусора, множества пустых кружек… затем, когда спальня приобретает относительно приличный вид, под кучей всего он находит коробку. «Вещи Дина», — написано на ней, его мама принесла ее не так давно, и Тайлер вдруг понимает, что так ее и не разобрал. Вечер обещает быть долгим. Он находит в коробке их с Дином фотографии, какие-то награды за дурацкие музыкальные конкурсы школьного масштаба, их романтические записки, стихи, что-то для Джоша и… дневник? Тайлер вертит в руке объемный блокнот с деревьями и темным небом на обложке и приходит к выводу, что имеет право прочесть. «Я хочу умереть». Вечер будет очень, очень долгим. Тайлер листает страницу за страницей, так и сидя в дико неудобной позе и периодически делая глоток чая: Дин писал, что хочет умереть, писал, как он переживает за Тайлера и за Джоша («он опять перестал пить таблетки»), писал, что боится за них и что боится их оставлять, хотя очень хочет, писал, как темные мысли душат его, и, как сильно бы он ни бил по барабанам каждый раз, это не спасает, писал, что хочет сжечь себя заживо и наблюдать со стороны, что всех порезов, которые он делает, недостаточно, что он хочет забрать все шрамы Тайлера и оставить их на себе, что он хочет кричать, пока не сорвет голос, и этого будет мало. Что ему жаль, очень, очень жаль. Снова страницы с одинаковым «Я хочу умереть» и последняя запись в день его смерти: «Он опять пытался извиниться. Сегодня впервые иду на теннис. Надеюсь, меня собьет машина». Тайлер звонит Джошу Дану и снова просит забрать его.