the clouds above will sing

Следующее утро встречает Тайлера бодростью, легким пробуждением и опять лучами солнца, светящими прямо в лицо, и он уже даже не удивляется, но на мгновение впадает в ступор: где он? Плакаты на стенах и Джош Дан, уснувший в компьютерном кресле, возвращают ему воспоминания: он не дома. Или дома? Во философские размышления парень решает не вдаваться, потому что они уже проспали первый урок, если часы идут верно, и их никто не разбудил… Весело. Невероятно. — Джош, — негромко произносит Тайлер, касаясь чужого плеча и легонько встряхивая. — Джош, подъем. В ответ слышится тоскливое сонное мычание. — Мы уже пропустили первый урок, чел, это не круто. Вставай. — Я хочу спать. — Мне сказать твоей маме о том, как ты относишься к образованию? Джош фыркает. — Она считает, что я сам способен разобраться. — А ты способен? — Да. Я хочу спать, так что отстань. Впрочем, ничего нового. В школу они доходят только на последние два урока, и Джош все еще хочет спать, поэтому легко делает вид, что никак не замечает злобу в словах Брендона, которую тот и не пытался скрыть: да, он все еще хотел врезать Тайлеру, и на вопрос, почему бы уже не успокоиться, никак не отвечал. Джош смирился, потому что после того случая ничего серьезного не было. До сегодняшнего дня. Наверное, ему следовало побеспокоиться, когда на губах его друга появилась весьма недобрая усмешка в тот же момент, как он увидел заблудшую душу. Или тогда, когда Ури к нему подошел и заговорил с ним… Это казалось спокойным и даже безопасным, пока не пришлось их разнимать.  — Брендон! Какого хрена? — Дан буквально воет от бессильной ярости на него и на себя. — Какого хрена, объясни мне, ты продолжаешь портить Тайлеру жизнь? Я простил его, слышишь, я простил его уже давно! С чего ты взял, что твое мнение играет какую-то роль в этом вопросе?  — Я пытаюсь помочь! Этот идиот разрушит тебе жизнь! — брюнет, робко спрятавшийся за Дана, возражает, что ничью жизнь он рушить не собирался. — Настоятельно рекомендую тебе меня послушать.  — А я настоятельно рекомендую тебе отъебаться от Тайлера Джозефа. Идет? Брендон уходит, что-то еще прошипев им, и только тогда заблудшая душа облегченно выдыхает и отпускает плечо Джоша, которое до этого крепко сжимал.  — Нам стоит пойти домой, — негромко говорит он, и парень-цветок кивает. Это кажется разумным. — Только по дороге зайдем в магазин.  — Зачем?  — Хочу напиться. Дан недоверчиво фыркает, изогнув бровь. — Ты выглядишь, как один из тех парней, которые пьянеют от маленькой банки пива. Я тебе не доверяю. — Тогда я пойду один? — Так еще хуже, — Джош вздыхает. — Сегодня вечером вся семья уйдет, — в ответ на непонимающий взгляд Тайлера он лишь пожимает плечами. — Джордан поедет на соревнования, так что они поедут его провожать, а, с учетом того, как они всегда кого-то провожают, это затянется очень надолго. — Ты так просишь меня подождать до вечера? — Да. — Ты же в курсе, что я не передумаю? Красноволосый закатывает глаза. — Ты идиот. — Меня пугает Брендон. — Это не повод пить. Тайлер качает головой.

***

Мистер и миссис Дан велят парням вести себя хорошо, и они торжественно заверяют их, что дом не разрушится, и вообще все будет отлично. Ну разумеется. Днем они купили три бутылки вина и только сейчас открывают их; Тайлер смотрит, как разливается по бокалам темная жидкость, и это напоминает ему кровь, и ему делается нехорошо, но потом брюнет делает глоток, и это забывается. — Слегка… кислое? — он странно улыбается и отпивает еще. — Мне нравится. — И через сколько бокалов ты забудешь про Брендона? — Не имею понятия, — Джозеф залпом опустошает бокал. — Налей еще, — пауза. — Пожалуйста. Джош наливает. Тайлер не фиксирует в своей памяти время, когда заканчивается первая бутылка, но он точно помнит, что одновременно с этим его бокал по каким-то причинам («держать крепче надо») разбивается, и они пытаются осторожно собрать осколки, самые маленькие пылесосят, и, да, бокал был пустой?.. Или нет. Тайлер не запомнил: он был слишком занят рассматриванием спины парня-цветка, потому что тот был в майке с просто огромными проймами, и было видно покрытую веснушками спину. Джозеф находит это довольно прекрасным, о чем и сообщает Джошу, и, подумав, добавляет еще, что влюблен в него, на что получает такой ответ: — Ты сказал это раз пять за последние две минуты. Он смеется. Тайлер не запоминает, в какой момент заканчивается вторая бутылка, и они решают пойти в комнату красноволосого; он не запоминает, в какой момент они начинают говорить о небе и звездах, в какой момент снова вспоминают Дина, в какой момент руки Джоша оказываются под его рубашкой, а губы Джоша на его губах, в какой момент его прижимают к стене, и в какой момент он сам осознает, что ни капельки не возражает. Джош слегка прикусывает чужую губу, оттягивая ее на себя, спускается поцелуями на бледную тонкую шею, касается того места, где он увидел засос в день их знакомства, и теперь он, кажется, понимает, почему Дин так стремился оставить на этом парне след, потому что он, знаете, просто прекрасен. Он расстегивает чужую рубашку, под ней — худое тело, едва-едва заметные шрамы на ребрах (но цветок видит и обводит пальцами каждый) и бинты на руках; выглядит как сам Джош, только еще лучше. Только много, много красивее и послушнее в его руках. Тайлер подается вперед, позволяет раздевать себя, пока его сознание отчаянно пытается побороть вино и надолго запомнить хоть что-то из того, что творит волшебный Джош Дан, но, как бы заблудшая душа не старался, эта эйфория останется только здесь и сейчас; его мягко толкают на кровать, и даже то, что локтем он ударяется о какую-то книгу, это не портит; она отправляется на пол вместе с футболкой парня и остатками разума в них обоих, и в следующую минуту к ним присоединяется все остальное, что было на парнях и в их головах, кроме вина, легких улыбок и возбуждения. Заблудшая душа бы не удивился, если бы у красноволосого оказалась смазка в тумбочке, но, во-первых, тут нет тумбочки, а, во-вторых, смазки нет в принципе, и брюнет вдруг осознает, как много действий сейчас пронеслось удовольствием мимо его памяти прямиком в низ живота и дальше. — Джош Дан, идиотская получается ситуация, — Джозеф глупо хихикает, собираясь сесть, и тогда парень-цветок говорит ему заткнуться и толкает обратно, потому что у него «все еще есть слюна». — Это негигиенично, Джош Дан, ты в курсе? Ситуация все еще идиотская, — он глядит внимательно в карие глаза напротив, и в возбужденно-насмешливом взгляде плещется вино. Это веселит. Расслабляет. Тогда Джош говорит, мягко раздвигая чужие ноги: — Ты мне доверяешь, Тайлер Джозеф? И Тайлер говорит, ничего не имея против: — Беспрекословно. Внутри Тайлера вспыхивает яркое пламя, будоражащее все его существо до самых пяток, когда пальцы Джоша находят это место внутри него и попадают по нему каждый чертов раз, и пламя горит так ярко, что он не уверен, способен ли он не сгореть до самого конца прямо сейчас, и парень-цветок понимает его, целуя ключицы, шею, линию челюсти, скулы и губы и что-то мурлыча, и, когда он мягко толкается внутрь, его красные волосы тоже похожи на огонь. Или вино… да, как вино. Джош был вином, идеально подходящим к огню внутри Тайлера, идеально его дополняющим, и Тайлер понятия не имеет, что за мысли проносятся в его пьяном возбужденном сознании. Зато он знает, что эти мысли красивы, что эти мысли нравятся ему, и что ему нравится Джош Дан, но если заблудшая душа пытается сказать ему об этом, то получается только высокий звонкий стон, который тут же заглушается жадным поцелуем, и Тайлер решает, что его парень-цветок переживет и без этого сакрального знания. Как-нибудь постарается. — Ты просто волшебен, — негромко говорит Джош, проводя пальцами по чужим волосам, и огонь внутри заблудшей души уже скоро не оставит от него ничего, и Джош понимает, видит это в карих глазах и касается Тайлера рукой, двигает ею в том же темпе, и Тайлер сгорает дотла, Тайлер стонет и изгибается, буквально тут же падая назад, и кое-что его память все же фиксирует: то, как рваное дыхание парня-цветка перерастает в такие же стоны, и как эти стоны обрываются. Он ложится рядом. Тайлер улыбается. — В твоих волосах огонь, — произносит он, запуская пальцы в красные волосы, — или вино. Винный огонь? — Ты говоришь странные вещи, — хмыкает Джош, — надо убрать бутылки и все остальное, пока семья не вернулась, но меня просто вырубает. — Время десять часов! — Я очень мало спал до этого. Заблудшая душа тяжко вздыхает и, надев свои джинсы, встает с кровати, но его тут же утягивают обратно. — Я просто пошел убрать все улики от нашего невероятного полезного времяпрепровождения. — Пойдешь после того, как поцелуешь меня, — Дан пьяно хихикает и пытается сделать милые глазки. — Пожалуйста. Тайлер целует его в щеку и быстро убегает, и в него летит подушка, и если это не то, ради чего он сейчас живет, то ради чего вообще? Все кажется кристально чистым и ясным.  — Ты же знаешь, что он сбрил свои чертовы волосы? Свои чертовы великолепные волосы! Дженна отрывает взгляд от телефона и переводит его на Тайлера: тот сидит на диване, прижав колени к груди, и внимательно рассматривает потолок; на нем желтая толстовка, потому что так он чувствует себя в безопасности, и брюки для выступлений просто потому что. И в глазах тоска.  — Знаю, — наконец отвечает она и собирается вернуться обратно в интернет, потому что безграничная печаль, сидящая на диване, заставляет сердце сжиматься от переживаний и от того, что она, собственно, ничем не может помочь.  — Откуда?  — Ты говорил, он сам сказал и скинул фото, а после этого ты вспомнил об этом еще раз пятнадцать за последние дни.  — У него были красивые волосы. Я любил их.  — Ты любишь всего его.  — Люблю. Девушка вздыхает и садится рядом, положив голову ему на плечо и мягко сжав ладонью чужие пальцы.  — Позвони ему, поговори с ним, сделай хоть что-то! У тебя всегда это получалось.  — Сейчас не получится.  — Как ты узнаешь, если ни разу не пробовал?  — Я пытался, я не… я не знаю, — Тайлер закрывает глаза. — Когда я был в Лос-Анджелесе, то провел у дверей его квартиры весь чертов день, а он вернулся поздно вечером и только предложил мне чаю.  — Чаю?  — Совершенно невкусного чаю. У его мамы всегда был хороший чай, а у Джоша, знаешь, нет. Он совершенно не разбирается в чае.  — Ты тоже.  — И я тоже. Они долго молчат.  — Позвони ему, Тайлер! Позвони, напиши, заявись в его квартиру еще раз, хоть каминг-аут в твиттере сделай, но это должно быть хоть что-нибудь. Он любит тебя.  — Он сам сказал мне обратное.  — Просто сделай что-нибудь, черт возьми! Тайлер не отвечает: он знает, что Дженна права, и это буквально разрывает всю его чертову мрачную душу на части. Она права, он должен что-то изменить.  — Я собираюсь сделать самую идиотскую вещь в своей жизни.  — Хоть что-то, Тай. Верни его. Кристально чистым и ясным. На следующий день им не надо в школу, поэтому Тайлер не ставит будильник и, вернувшись, просто залезает под одеяло рядом с уже уснувшим парнем-цветком. Так тепло и уютно. Они встают где-то в полдень, а, может, еще позже, и то, что необходимо все же проявлять какую-то физическую активность, выводит их из себя очень и очень сильно, но одна вещь все же радует заблудшую душу: пока Джош умывается, он спрашивает у мамы того, сколько он может здесь оставаться и получает в ответ:  — Сколько угодно, милый. Я все понимаю, и, честно, будь я на твоем месте, то никогда бы не вернулась в этот дом. Еще ему пишет Зак, сообщает, что они все скоро пойдут в парк, и если он, Тайлер, хочет что-то забрать или сделать, то сейчас самое время; брюнет показывает эту смс Дану, и тот соглашается дойти до его дома и взять оттуда все, что нужно. Джордан продолжает недоверчиво коситься на гостя. Погода сегодня радует: солнце улыбается им с неба, и волосы Джоша переливаются всеми оттенками красного и рыжего; ветер сдул все облака, и все вокруг было ярким, открытым, теплым. Тайлер ловит себя на мысли, что не отказался погулять бы несколько часов и согреться здесь, хотя прогулки всегда нравились ему только ночью. Днем это не было хорошей идеей.  — Думаешь, они уже ушли? — вопрошает Джош, тяжело вздыхая, потому что они стояли тут уже минут пятнадцать, и никто не вышел из дома Джозефов.  — Машины нет.  — Черт возьми, мы же не воры, просто пойдем и заберем, что тебе нужно.  — Ты уве… Джош! — Тайлер бежит за ним, потому что тот уже идет к дому, и тихо матерится. — Что ты за человек такой? — он укоризненно качает головой, на что получает обиду и толчок в бок. — Идем. Парни заходят в дом, и, хвала небесам, все уже ушли. Красота. Тайлер сразу идет наверх, и паника за свои вещи растет внутри него с каждым новым шагом, но… все хорошо. Все на месте, и это даже подозрительно. Он берет немного одежды, все свои тексты, ноты, упаковывает укулеле в чехол и уже прикидывает, что сделать с синтезатором, когда сюда заходит Джош. — Помнится, все то время, что я уводил тебя гулять ночью, я так и не дошел до твоей комнаты. — Оу, — брюнет пожимает плечами, — ну, вот ты здесь. Ничего интересного. Дан проводит пальцами по стене, вдруг останавливаясь и с легкой печальной улыбкой глядя на фото с Дином, довольно милое фото; Тайлер чувствует, как колет сердце. — Он любил тебя, заблудшая душа. — Я тоже его любил, то есть… — пауза, — я сказал, что влюблен в тебя, но любил его, и если ты подумал плохую вещь, то я не имел это в виду, и… — Я понимаю. — Понимаешь? — Понимаю. — Я считаю себя виноватым, типа, что не остался один, но… я же не должен чувствовать вину? Парень-цветок пожимает плечами, наконец переместив взгляд с фото на Тайлера. — Тут нет твоей вины, и он всегда желал тебе счастья, так что… Все хорошо. И я понимаю. — Конечно. Тревога расцветает внутри Тайлера, как роза с очень острыми шипами, и она душит его, будто его собственные руки, пока парни упаковывают синтезатор, и все вокруг кажется ему черно-синим, а еще размытым, но Джоша он видит четко, и это же хорошо, да? Джозеф сдирает со стен все фото с Дином и Дина, потому что самое дорогое должно быть с собой, смотрит на них, роняет на пол и… срывается, убегая на летницу. Джош кидается за ним. — Тайлер! Куда ты? — тот не отвечает, сбегая вниз и двигаясь к двери. — Тайлер, остановись, Тайлер, хоть что-нибудь! — тот уже на улице, уже посередь дороги, уже снова падает и не делает попыток подняться. — Тайлер, — парень-цветок опускается рядом, — встань, пожалуйста. Тут дорога. — Я хочу к нему. — Тайлер. — Я хочу к Дину. К моему Дину, к моему чертовому Дину, мне душно здесь. Мне здесь нехорошо. — Ты должен оставаться здесь, в этом мире, ладно? Прошу, пожалуйста, Тайлер, успокойся и встань уже. Джош утягивает его с дороги, но Тайлер бьет его по рукам и куда-то бежит; красноволосый бежит за ним. — Твою ж мать, просто остановись, Тайлер! — он догоняет брюнета, обхватывает его запястья, сжимает их, не давая вырваться. — Я поймал тебя, а теперь отойдем с дороги, во-о-от так. Молодец. Хорошо, — он сдувает прядь волос со лба и вздыхает. — Какого черта ты творишь? — «опять творишь». — Отпусти меня! — Тайлер. Глубокий медленный вдох, глубокий медленный выдох, да? Они оба никогда не могли понять, как это работает. — Пусти меня, блять, я хочу к Дину, я должен быть с ним! — кричит заблудшая душа, слезы бегут по его щекам, запястья уже немеют. — Отпусти! — ему все же удается выбраться, но не удается далеко убежать: на них несется машина. Тайлер застывает. Джош Дан реагирует почти мгновенно. Он отталкивает Тайлера на тротуар, пробегая перед самой машиной, и летит следом за ним, снова всем телом ударяясь (кажется, дежавю), снова теряя зрение на пару мгновений, снова не находя сил даже сдвинуться с места, но приходится: машина проносится мимо, заблудшая душа лежит рядом, и… черт.