the clouds above will sing

Тайлер собирается сделать самую идиотскую вещь в своей жизни, и он ее делает настолько по-идиотски, насколько позволяют социальные сети опубликовать что-то. Что ж, Джош всегда хотел этого, так что Тайлер пытается успокоить себя мыслью, что он не будет сильно злиться. Самую идиотскую вещь в своей жизни он начинает так: «Привет, мои друзья. Мне нужна ваша помощь». Он открывает очередную банку Ред Булла и, сделав глоток, некоторое время раздумывает над тем, что сказать дальше. Мол, друзья, тут такое дело, что я успешно вас всех обманываю уже долгое время, или не совсем успешно, судя по всем вашим артам и фанфикам, но все же обманываю? Звучит, как бред, но вся его затея и есть бред от начала до конца и вряд ли поможет. Правда, ничего другого ему не остается. «Мы с вами всегда доверяли друг другу и можем рассказать друг другу что-то важное, да? Надеюсь, что хоть кто-то из вас все еще с этим согласен, потому что это моя последняя надежда, клянусь богом, я пытался уже много раз, и сил просто не осталось. Ничего не осталось, кроме одной истории, которую я вам сейчас расскажу».  — Это самая идиотская вещь в твоей жизни? — Дженна кивает на его телефон, и Тайлер только вздыхает в ответ. — Выглядит так себе.  — Прочитаешь, когда допишу.  — Окей. Все будет хорошо.  — Будет. Правда, он не знает, что такое хорошо, и где его искать, но стоит попробовать. «Всем вам знаком мой друг Джош».  — Я видел ее только сегодня днем.  — А в восемь вечера, когда я вернулся, увидел только тело. Внезапная остановка сердца. Джош выключает воду и идет обратно в комнату.  — Мне жаль. Простите, я не могу сейчас говорить, — быстро отвечает он и завершает вызов, на немой вопрос отвечая, что кто-то ошибся номером. Темнота уже взяла пленника. Ему нужен сон. Тайлер ведет себя необыкновенно тихо на следующий день, только сдержанно улыбается и нервно сжимает и разжимает кулаки. Он не в порядке. Приснился какой-то идиотский кошмар, так похожий на тот, что он видел о Дине, и он очень хотел спросить, за что. За что и почему. Он не реагирует ни на что и совершенно ничего не говорит, даже не зная, что сейчас делать, куда податься, говорить ли Джошу, но последний вопрос разрешается сам собою, когда тот отводит его в комнату, сажает в кресло, внимательно изучает взглядом и наконец спрашивает, какого хрена. И Тайлер вспоминает, что они собирались друг другу помочь.  — Мама Дина умерла этой ночью. Джош медленно оседает на пол.  — Тебе звонил…  — Мистер Купер.  — И ты…  — Не хотел портить тебе сон.  — И она…  — Остановка сердца. Просто без причины.  — Кошмар. Тайлер садится рядом и обнимает его, позволяя себе дрожать столько, сколько будет нужно, чтобы не сломаться. Они остаются дома, а когда им звонят и говорят, что похороны в понедельник, оба соглашаются, что в этот раз надо пойти. И они идут. Наверное, не зря. Все вокруг черное, как пустота в душе Тайлера. Он откашливается.  — Эм, привет. Многие из вас вряд ли меня знают, потому что я, ну, не столько знакомый ми… Эллы, я лучший друг ее сына, Дина, — привычная ложь слишком легко произносится. Сидящий на дальнем ряду Джош морщится. — И довольно неплохо ее знал, как мне казалось, потому что мы часто виделись, и сам Дин много говорил о ней, и я скажу, наверное, то, что знает каждый из вас: Элла была сильной женщиной. Ее сын погиб месяц… около месяца назад, и она все это время продолжала жить, и она во многом помогла мне, особенно в последнюю нашу встречу, это было… в день ее смерти. Она… Тайлер не запоминает, что говорит, потому что в его голове происходит один большой нервный срыв, и это не то, что он хочет потом пересматривать, лежа в кровати и пытаясь хоть ненадолго заснуть, так что ни единого слова Джоша он тоже не запоминает. Наверное, зря. Они сбегают буквально вскоре, стремясь уйти дальше и дальше от проклятого места, потому что ненавидят его, и потому что это нужно где-то переждать… да, в том переулке, где они курили каждый раз, когда гуляли недалеко от дома Джозефов. У заблудшей души дрожат руки.  — Это просто ужасно, Джош.  — Что ужасно?  — Буквально всё.  — В наших жизнях?  — И в этом чертовом мире. Сначала ушел Дин, теперь его мама, и… — он садится на тротуар, прислонившись спиной к забору и прикрыв глаза. — Что дальше? Вдруг это будешь ты? Джош садится рядом.  — Это не буду я.  — Обещаешь?  — Обещаю. Тайлер печально улыбается и снова затягивается, позволяя парню-цветку играть с его волосами, уже, кстати, довольно сильно отросшими… с этим надо что-то сделать, но это будет потом. Когда-нибудь.  — Знаешь, — говорит он после недолгого молчания, — звезды умерли миллионы лет назад, но они были так далеко, что их свет дошел до нас лишь сейчас, а мы с тобой говорили, что полярная звезда — это Дин…  — Он умер задолго до того, как его сбила машина.  — Точно. Довольно трагично, да? Потому что мы ничего не смогли с этим сделать. Джош вздыхает, пожимая плечами.  — Я каждый день пытаюсь убедить себя в том, что это не была моя вина. Иногда получается, но чаще всего…  — «Мы не виноваты». Звучит как оправдание.  — Идиотское оправдание.  — Просто нелепое! Тайлер тушит сигарету о тротуар и швыряет вдаль камень; тот врезается в стену унылой серой многоэтажки и падает вниз, и брюнету кажется, что это описывает всю его жизнь.  — Что нам делать, Джош? «Хотел бы я знать».  — Сейчас — покурить еще, а вообще… надо подумать.  — Это ты не знаешь ответ или предлагаешь?  — Предлагаю. Мысли делают нас живыми.  — Надо запомнить.  — Запомни. Они проводят в тишине еще какое-то время, снова закуривая, и каждый думает о чем-то своем: Тайлер определенно полагает, что цветок прав, потому что сейчас мысли — все, что они в таком состоянии могут себе позволить. Конечно, еще есть боль, но это ни капельки не помогает, да и размышления, признаться, тоже; Джозеф разбирает фразу красноволосого на буквы и складывает обратно, пытаясь понять, что его так привлекло в этих словах, и что с ними можно сделать: творческие процессы в его голове — штука довольно сложная, и он не уверен, что именно должно быть, но что-то быть точно должно. Это было сказано не просто так. And for us to think is to be alive Мысли, кажется, сжирают его целиком, пока он пытается хоть что-то выжать из этих идиотских надоевших слов.  — Тайлер? Он хмурится и открывает глаза.  — Чего вы с Дином хотели? Как группа. Джозеф даже улыбается.  — Я не знаю, — тот вскидывает брови, — нет, Джош, серьезно. Я не знаю. Я просто… писал тексты и надеялся, что когда-то смогу что-то с ними сделать, что они станут чем-то большим, чем просто моим отчаянием на листе бумаги, что кто-то согласится с ними, кто-то поймет, а потом мне подарили синтезатор, и так появилось несколько песен, которые я показал Дину. И он согласился, понимаешь? Я нашел того человека, так что мы добавили туда барабаны и… не знаю, просто хотели сделать так, чтобы кто-то еще согласился? Нас, типа, знают только в школе, и всего несколько человек слушают эти песни и иногда говорят мне спасибо, их серьезно можно пересчитать по пальцам одной руки, и нам этого хватало. Мы не хотели быть кем-то конкретным, мы просто хотели быть, и чтобы… чтобы хотя бы один человек с нами соглашался, и это у нас было, так что, в общем, это всё. Мы не особо амбициозные ребята, — он усмехается, снова закуривая. — Ты слушал нашу музыку?  — Кто-то показал мне пару песен. Вы начали играть вместе уже после нашей с Дином… ссоры.  — И ты слышал их, когда мы готовили проект.  — Да, — Джош садится удобнее, чуть не ударившись головой о стену, — и, знаешь, я с ними согласен.  — Вау, теперь вас таких пятеро.  — Когда-нибудь эти песни захватят мир. Тайлер пожимает плечами и поднимает взгляд на небо.  — Хочешь захватить этот мир со мной?  — Что?  — Этими песнями. Захватить мир с помощью этих песен. Играть со мной. Джош так же пожимает плечами.  — Хочу. Тайлер кивает.  — Хорошо. Джош кивает в ответ.  — Хорошо. Неужели это в самом деле делается так легко и просто? Обоим это казалось странным, но, в общем-то, никто не собирался ничего менять.  — Стало быть, я буду вторым пилотом?  — О, боже, — брюнет закатывает глаза, — если и ты будешь про это шутить, я не выдержу. Это не смешно, — Джош смеется, так что приходится пихнуть его в бок. — Не смешно! Я не для того название придумывал, чтобы вы… — фыркает, качая головой. — Джош, я выгоняю тебя из группы.  — За поцелуй вернешь?  — Я подумаю. Красноволосый называет его букой и целует в висок.  — Ты принят обратно. История, которую он пишет, скачет от одного события к другому, потом обратно: Тайлер пытается вспомнить всё, бОльшую часть посвящая своим чувствам. Своей любви к Джошу. Он пишет довольно долго; Дженна окликает его спустя пару часов и говорит, что столько времени агрессивно что-то печатающий человек, выглядящий, как живой труп, заставляет ее нервничать. Приходится остановиться.  — Ты так и не сказал мне, что у вас случилось. Тайлер неопределенно ведет плечами и нажимает кнопку «отправить». — Сейчас узнаешь.