the clouds above will sing

Тайлеру Джозефу каждую ночь снятся кошмары. Не опять, как говорится, а снова. Он не говорит о них Джошу, он старается не шуметь, когда в очередной раз просыпается посередь ночи, чуть не подскакивая на кровати, когда его сердце бешено бьется, а дыхание отказывается быть ровным. Он не говорит Джошу, когда его синяки под глазами делаются ярче и парень-цветок спрашивает, что такое. Просто не может, ладно? Слишком много вещей, чтобы он вмешивал еще и это. Дан напоминает, что он всегда здесь и что они собирались бороться со всем вместе. Тайлер улыбается и отвечает, что все в порядке. Учебный день Тайлер проводит, рисуя что-то в тетради и размышляя над происходящим; вместо каких-то фигур получается гигантская чернота, а вместо размышлений — множество спутанных навязчивых фраз и образов из его кошмаров, потому что Он не в силах избавиться от этого, честно. Прошло три месяца со смерти Дина. Два месяца как он вместе с Джошем. Месяц как он перестал писать погибшим Куперам письма в духе мне так жаль мне так жаль мне очень жаль пожалуйста вернитесь пожалуйста будьте живыми пожа л у й с та. А еще они даже пишут альбом. Дикий концепт, да? Тайлер не может позволить каким-то кошмарам разрушить это, верно? Он и не позволяет. Он вспоминает, как издевался над парнем-цветком в самом начале их знакомства, вспоминает померещившееся собственное размытое отражение, вспоминает черную краску из своего сна и думает, что, похоже, все-таки позволяет. Это надо прекратить. Но как? Тайлеру хочется просто пожить спокойно. Его день рождения скоро, пожалуйста, небо, может, хоть сейчас? Слишком много вопросов, наверное. — Ты в порядке? — спрашивает Дженна, потому что ее друг вот уже десять минут смотрит в одну точку, полностью игнорируя происходящее на его любимой литературе. — Что-то с Джошем? — Джош? — он рассеянно моргает и фокусирует взгляд на девушке, только пожимая плечами. — Нет, с ним все в порядке. Я просто… не высыпаюсь. Кошмары. — Расскажешь? — Настолько скучный урок? — Переживаю за тебя, идиот. — Ладно, — это рискованно, думает Тайлер, он ведь еще даже не уложил все мысли в своей голове, но глубоко вздыхает и рассказывает о том, как ударил Джоша когда-то, как собственное отражение казалось размытым, как голос в голове не давал успокоиться, как потом он пропал, как миссис Купер умерла от сердечного приступа через несколько часов после его нового текста, каким, черт возьми, хорошим человеком, она была, как ему страшно выходить из депрессивного состояния, потому что он не знает, что будет дальше, как его родители все еще игнорируют его существование, а братья и сестра робко спрашивают, что произошло, и никто не может им рассказать, как парень-цветок говорит, что вместе они со всем справятся, но он, Тайлер, не может рассказывать ему о некоторых вещах, потому что это уже слишком, потому что у Дана тоже хватает проблем после всего этого, потому что не хочет его терять, потому что любит его и потому что ему некуда идти одному. Подумав, добавляет, что хочет курить, но обещал себе, что больше не будет. Дженна качает головой. — Лучше бы ты это все рассказал ему. — Я не могу? — Можешь. Ты же не хочешь, чтобы все повторилось, верно? Тайлер определенно точно не хочет, только бороться со страхами решает немного иными методами и Джошу продолжает врать. Это для его же блага. Наверное. Может быть. — Привет, мам, — тихо говорит Джозеф, когда ему с третьего раза открывают, и улыбается печальнее, чем задумывалось, — это я. — Что такое? — она не ждала его, определенно. Тайлер вздыхает. — Просто соскучился. — И? Она все еще не пересмотрела свои взгляды. Зря он вернулся так быстро, да? Хотя… два месяца. Быстро? — И ничего, — говорит парень после паузы, — я могу хотя бы зайти? — Хотя бы зайти можешь. И на том спасибо, наверное. Больше дома никого нет. Пока греется чайник, Тайлер проверяет, не забыл ли он чего в спешке в прошлый раз, который, оказывается, был так давно. Черт возьми? Это ранит. Взгляд цепляется за коробку с вещами Дина, так и не разобранную им до конца, и на ней пыль. Хотя бы в его вещах не рылись. Парень опускается на корточки рядом с коробкой, открывая ее. Старая футболка, парочка блокнотов, письма, письма, фотографии… Что-то внутри противно ноет, но, скорее, тоска по инерции. Привычка. Сейчас его тянет только к Джошу, и еще немного к горячему чаю с мамой: на улице ужасно холодно, а еще Тайлер соскучился. Он должен объяснить ей все. — В общем, я… — Прости меня, — миссис Джозеф говорит негромко, перебивая его, — я много думала над… твоими словами, всем произошедшим. Твой отец считает, что это неправильно, но он любит тебя, и… я тоже многое не могу понять, но ты мой сын. — Я люблю тебя, мам. — И я тебя люблю. Иди сюда? Они обнимаются, и Тайлер вдруг думает, что все, о чем он рассказывал утром, вообще-то решаемо. Пока они живы — все решаемо. Не забыть поделиться этим с его цветком. — Я живу у Данов, — им многое надо восполнить, — у них хорошо? Меня там любят, так что все в порядке. Они очень за нас с тобой переживали, — делает глоток чая. Становится теплее. — Вот, и… школа все еще отстой. Дженна, помнишь Дженну, все еще самая прекрасная девушка в этом учебном заведении. — А как Джош? — Джош хороший, — он натыкается на настороженный взгляд и ободряюще улыбается, стараясь скрыть дрожь в руках, потому что все еще не верит, что этот конфликт в самом деле уже разрешился, — мы вместе, мам. Я люблю его. — Как любил Дина? Тайлер качает головой. — Я люблю Джоша Дана так, как люблю Джоша Дана. По-особенному. Мог бы написать об этом песню, но, — фыркает, — не сейчас. Может, когда-нибудь. — Когда там уже ваш альбом, кстати? — Келли смеется, и Джозеф-младший обреченно вздыхает, пытаясь спрятаться от нее (и ответственности) за кружкой. — В процессе. Но я хочу профессиональную запись, понимаешь? Понятно, что у нас нет столько денег, но мы сделаем все возможное. — Я верю в вас. — Спасибо. Они разговаривают еще о каких-то вещах, самых разных мелочах, наверное; Тайлер безумно сильно скучал по этому, и, ладно, его первая проблема легко решилась? Может, и дальше так будет? Заблудшая душа, выходя из родительского дома, пишет Джошу восторженное сообщение, длиной в целую, кажется, поэму, сообщая об этом, и тот отвечает, что рад безумно. И уже соскучился, вообще-то, ну и что, что прошло всего несколько часов, ну и что, что они увидятся дома. Ему все еще нужно сделать несколько вещей (кажется, к концу дня кому-то понадобится много книжек и одеял, чтобы отдохнуть от переизбытка взаимодействия с людьми): поход в аптеку проходит вполне успешно, было бы странно, если бы нет, а затем Тайлер звонит Брендону Ури (списал номер у Дана, думал, что непонятно зачем, а теперь вдруг стало понятно), и хоть некоторые вещи довольно тяжело изменить… Его ведь не побьют за то, что он попытается? — Алло? — Привет, это Тайлер Джозеф, я… — Какого хрена нужно? — у того на фоне тишина, дома сидит, видимо. Тоже игнорирует жизнь, как и все они иногда. Обычное дело. Наверное. — Поговорить. — Ну, — напряженная пауза, — говори. — Мне жаль, — не менее напряженная пауза, — что наше с тобой общение так сложилось… так не сложилось из-за всего происходящего, и если бы я мог как-то это изменить… — У меня есть место. — Для чего? — Для записи. Вы же альбом делаете? Можете прийти, — в его голосе даже нет привычной агрессии, и, вау, кто так на него повлиял? С другой стороны, Тайлеру не очень хочется знать, — я еще не говорил Джошу, вот, но все обсуждаемо. Завтра в школе пересечемся. — Х-хорошо? — Что у тебя с голосом? — смешок. — Ладно, бывай, Тайлер Джозеф. Запишу твой номер. Какой-то чудесный день. А вечером он решается рассказать Джошу: просто они лежат в одной кровати и парень-цветок привычно гладит его волосы, пока листает ленту и читает глупые посты вслух, в комнате тепло и уютно. И тихо. Тайлер начинает свою речь со слов «Джош, что-то происходит», и тот поднимает на него вопросительный взволнованный взгляд: — Что такое? — Снятся кошмары, — он пожимает плечами максимально небрежно, будто стараясь сгладить уже сказанное, что вышло, говоря честно, не очень. Дан вздыхает, обнимая его крепче. — Не о Дине, теперь… о тебе и… — Я же никуда не денусь. — Точно? — Совершенно точно, заблудшая душа. Клянусь тебе, — парень-цветок целует его в макушку и тепло улыбается, — что никуда не денусь. В ответ Тайлер только с максимально серьезным видом кивает и прикрывает глаза, ложась удобнее: в родных объятиях ему спокойно и уютно. Пусть так остается и дальше? Он позволяет себе надеяться впервые за все это время, позволяет себе надеяться, что, возможно, однажды у них все наладится окончательно и бесповоротно, потому что его Джош рядом. Потому что он сам рядом с Джошем. А это ведь главное, правда? Они наверняка станут известными и захватят мир своими песнями, как пообещали друг другу в один из печальных вечеров; еще в тот вечер они пообещали не оставлять друг друга. Не то чтобы «никогда», слово «никогда» говорить боятся, потому что, честно? Дин Купер. Возможно, даже спасут кого-то еще, как Тайлер, ничего не подозревая, сегодня спас Брендона Ури своим неожиданным звонком. Как немного времени спасло его отношения с мамой. Возможно, тогда во всей их борьбе появится смысл. То есть, он и сейчас есть — Джозеф замечает его каждый раз, когда просыпается на несколько минут раньше будильника и наблюдает за спящим парнем-цветком, целует его шею и хихикает, потому что тот забавно морщится; замечает это каждый раз, когда они что-то играют и когда это звучит, что, честно говоря, случается далеко не каждый раз. Может, у них появятся деньги на нормальную студию. Может, они однажды достигнут всего, чего захотят. Парой дней позже Тайлер сжигает дневники Дина. Он не говорит Джошу об этом — тот в принципе не обращался к ним больше никогда, — но он чувствует себя так намного свободнее. Некоторые вещи не должны были произойти (он продолжает класть цветы на могилы и следить за их порядком), но в умении вывернуть последствия в свою пользу, выкарабкаться, выжить, справиться и найти что-то по-настоящему ценное и есть, наверное, смысл такой жизни. Так Тайлер думает, когда чуть не устраивает пожар в чужом доме, а успешно избавившись от источника опасности, добавляет к своим размышлениям пункт про рассудительность действий и подавление импульсивных мыслей. Сам себя в шутку называет пироманом и тут же решает бросить курить (юмор — это довольно хорошая штука, но мало ли). Нервно хихикает. А потом думает, что все у них обязательно будет хорошо и еще лучше. А потом идет делать чай и писать свою новую любимую песню: Джош иронично задается вопросом, почему он в тексте указан как друг, но обещает не забирать у Тайлера свою жизнь и говорит слово никогда. В таком контексте ведь можно? Как же, черт возьми, иногда интересно бывает оставаться в живых.

the end almost