Однажды в России

      Огнегрив привёл отряд к тому самому кусту, в котором они от них прятались. Он уселся, в его густых ветвях. — Ну? Будем ждать, пока дети вырастут и сами к нам придут? — едко, но без злости, спросил Ветрогон. — Мы выйдем, когда придёт Щербатая. Никто из нас не знает Тенюху, чтобы открыто появляться там, — ответил Огнегрив. — Вот именно.       Из-за тени того куста вышла Щербатая. Её морщинистое лицо как будто помолодело, чёрные глаза засветились, а сухие губы были в уверенной улыбке. Сзади неё толпилось трое человек. Все они были одного возраста с Щербатой, может чуть старше, или младше.       Кисточка, Синеглазка и Частокол напружинились, готовые отбивать удары. Ветрогон удивленно рассматривал пришедших, а Буран строго встал перед троицей, чтобы не дать им наброситься на стариков. Даже в такое время он чтил их собственный закон, не какую-нибудь Конституцию, а собственный закон, который запрещал ему причинять боль тем, кто слабее его.       Повисло неловкое молчание. — Мы помним, сколько зла друг другу причинили Тенюха и Грозова, — первый начал седой старик, — Но Звездолом перешёл эту границу. Мы пришли помочь вам забрать ваших детей. — Что вы хотите в обмен? Какая вам польза? — строго, но вежливо, спросил Буран.       По лицу старика было видно, что слова Бурана задели его. Но тот был прав. Жители Тенюхи решились помочь Грозовчанам не просто так… — Вы поможете нам избавиться от Звездолома. Повторюсь — он перешёл границы — и Тенюха страдает. — И что вы хотите? — фыркнул Буран, — Мы ворвёмся в ваш посёлок, нападём на Звездолома, как-нибудь убьём его, нарушив закон, угу, заберём наших детей и вернёмся обратно? Шикарный план! — Не перебивай, бестолочь! — фыркнул старик, — Не надо его убивать, это лишнее. Убив его Тенюха лучше не станет. Да и без сопротивления вас не встретят, как никак. — Позвольте, я вам всех их представлю, — наконец вставила словечко Щербатая, — Это — Головешка. Он один из самых старых жителей Тенюхи.       Она подошла к тому старику и дружески хлестанула его в бок. Худые впалые щёки Головешки, покрытые колкой щетиной, улыбнулись, разгладил морщины. — Это — Черняк, — продолжила Щербатая.       Старушка подошла к не такому и старому бывшему жителю Тенюхи. Черняк приветливо улыбнулся. Черняк болел астмой. Из-за этого он не мог быть полноценным работником, и вскоре, едва ли проработав несколько лет и не до конца обучив подмастерье, которым, кстати, был будущий Звездолом, он ушёл в отставку, на пенсию по состоянию здоровья, и жил со стариками, помогая им. Черняк стал своеобразной сиделкой. — А это — Темнобрюшка.       Невысокая худая женщина с недлинными тускло-рыжими волосами, в которых пробивалась седина, устало кивнула. — Двое моих несовершеннолетних сыновей погибли, когда Звездолом попытался силой отбить территорию Ветровчины.       В её тёмных глазах читалась боль по погибшим детям. — Я не хочу, чтобы другие мои дети погибли…       Огнегрив быстренько представил Грозовчан. — Я вижу, что вы хорошие люди, — кивнул Буран, слегка растроганный историей Темнобрюшки, отчасти от того, что сам готовился к появлению первенца. — Но вас и нас слишком мало… — Старики и больные умирают в нашем посёлке, — расширил выцветшие глаза Головешка, испугавшись, что Буран отступает, — А дети, юнцы, все они умирают от разнообразных несчастных случаев! В посёлке не слышно детского смеха, нет сплетень юных девиц, не видно в шутку дерущихся пацанят! — Но если Тенюха такая слабая, то откуда у вас столько сил в прошедших сражениях? — подобрался из-за Бурана Частокол, — Столько сил, что Львиногрива повалили! — Огнегрив мельком заметил, как Крутобок сжал кулаки. Львиногрив был его учителем, — Да и почему вам самим заявку просто не отправить, на отстранение Звездолома, а?!       Буран широкой ладонью не сильно оттолкнул Частокола обратно, назад, чтобы он не мешал переговорам, своим острым языком. — Звездолома окружают телохранители, — ответил Черняк, — Это группа отборных людей. Чтобы попасть туда — надо иметь очушительные результаты. Как по здоровью, так и по физическому развитию. Раз в пол года — отбор. Попадаешь — тебя отселяют от остальных. Они — пушечное мясо. Они до смерти верны Звездолому — и если он прикажет им перебить друг друга — с радостью нападут на бывших товарищей. — Наш посёлок не всегда был таким! — резко вставила Щербатая, увидев перешёптывания Кисточки и Синеглазки, — Когда председателем был Клок Кометы — отец Звездолома — Наш посёлок ни чем не отличался от остальных. — Мы можем незаметно забрать детей? — решил перебить тему о Тенюхе Буран. — Нет, не можем, — ответила Темнобрюшка, — Около Детской стоит охрана из свиты Звездолома. — Тогда вот какой план, — решительно начала Щербатая, показав пальцем на Тенюшан, — Вы поведёте меня в Тенюху, и скажите, что поймали меня за воровством. Когда все выйдут из дома — вы, — она показала пальцем на Грозовчан, — Нападёте. Всё всем ясно?       Все кивнули.

***

      Щербатая развернулась и пошла через кусты. Под её калошами ломались тонкие стебли папоротников. Остальные последовали за ней. Огнегрив чувствовал себя ужасно. Его пальцы дрожали, как бы он не прятал их в карманы толстовки. Под коленками и внизу живота было одновременно ужасное и приятное чувство.       Дальше всё было как в тумане. Огнегрив помнил, как Щербатая усадила их под куст, который был около калитки Тенюхи. Потом он помнил как Буран резко вскочил, а за ним и остальные.       Он видел как Щербатая и тройка её помощников быстро напали на приближенных Звездолома. Те, честно говоря, явно не ожидали. На Огнегрива напал мальчик. На вид ему было чуть больше десяти. Огнегрив не хотел причинять ему особого вреда, поэтому легко откинул его. — Не твоё дело, — фыркнул он.       Буран уже катался по песчаной земле с Чернопятом. Буран перевалил его, и большим кулаком вмазал по квадратному лицу Чернопята. Заместитель председателя харкнул кровью. — Огнегрив, там Цара… — окликнула Темнобрюшка, но не успела.       Огнегрив не успел и обернуться, как тучная фигура прижала его к земле. Пыть забилась в уши, нос, рот и глаза молодого парня, а лёгкие, как будто напоролись на рёбра. По другому он не мог объяснить эту боль. Резкие тумаки по рыжей макушке заглушали все звуки вокруг.       Вдруг до Огнегрива дошло. Царапан! Это тот самый кусок дерьма, убивший Пестролистую! Его любимую Пестролистую! В голове парная всплывали воспоминания, связанные с улыбчивой девушкой. Он вспоминал её медный косы, лицо, полное веснушек, и широкую улыбку. Потом он представил, как она в одной ночной рубашке стоит на улице, как ветер треплет её распущенные волосы, как она тонкой рукой прячет за собой детей. Те ещё сонные, не понимают, что происходит. Острая «бабочка» маленьким ударом рвёт тонкую слегка смуглую кожу.       Эти воспоминания как будто наполнили его хрупкое дело неведанной силой. Руки затряслись, а глаза, казалось, вот-вот лопнут.       Он не знал, как он откинул его. Удивлённый Царапан упал на задницу, и тут же получил пинок по печени. Слабый орган заставил его согнуться пополам. Огнегрив тут же нанёс ещё один удар, а затем ещё и ещё. На костяшках его пальцев появлялись синяки…       Пальцы его дрожали, и он вцепился в жилистую шею Царпана. Ему хотелось выдернуть все вены, чтобы тот мучился, кричал и задыхался собственной кровью.       Огнегрив ничего не слышал, кроме хрипа этого урода. Его план почти удался, но чья-то фигура сбила его. Он ожидал видеть дружка Царапана, но запыхавшись, на него смотрел Буран. — Настоящий человек — не убьёт, чтобы победить, — хмуро сказал он.       Огнегриву стало ужасно стыдно. Хотелось провалится под землю. Разве Пестролистая одобрила бы этот поступок?       Но дальше думать не было времени. Бой прекратился. Все стояли кругом около двух людей. Огнегрив пробился сквозь толпу и встал с Крутобоком.       На поляне лежал Звездолом. Тело его покрывали кровоточащие раны и синяки. На груди его была палка Щербатой. Старуха прижала председателя к земле. — А я-то думал, что тебя будет убить легче, чем моего отца, — с ненавистью прошипел Звездолом. — Что? Ты убил Клока Кометы? — округлила чёрные глаза Щербатая. — Ты ведь нашла его тело. Разве ты не видела около него кусочек моей рубашки? Тупая старуха! Как предводитель — он слишком добрый и жалкий. Нечего его жалеть! — Нет! А дети Сонцесветик — тоже заслуживали смерти? — Щербатая сильнее нажала на свою палку.       Звездолом не ответил, а лишь набравшись сил, выгнулся, и уронил Щербатую. Убитая горем, она упала на живот. Звездолом собирался ударить её, и Огнегрив приготовился набросится на него, если он тронет бедную Щербатую. Он видел, что она не сможет ответить ему. Её глаза были полны боли. — Эти мелкие ушлёпки всё равно были слабы, — прошипел он над ухом Щербатой, — Если бы не я их убил — то какой-нибудь несчастный случай. Наверное, мне стоило убить тебя тоже. Похоже, я такой же мягкотелый, как и мой отец…       Он замахнулся своим огромным кулаком над Щербатой, но Огнегрив опередил его. Он резким прыжком вцепился в спину здоровяка. Звездолом едва ли покачнулся. Огнегрив заметил палку Щербатой. Она валялась на земле, совсем невдалеке от них. Парень начал раскачиваться, управляя Звездоломом, как огромной марионеткой. Когда башмак того ступил перед деревянным оружием, Огнегрив также быстро, как и запрыгнул, выпрыгнул. Звездолом грузно навернулся повалился на землю. Когда Огнегрив отдышавшись, поднял голову, он увидел, как Звездолом, вместе со своими прихвостнями уже улепётывали.

***

      Вся Тенюха шептала и гудела. Старики, молодые парни и девушки, дети, все не понимали, что только что произошло. В их головах не умещалось столько информации. Слишком много произошло за такой короткий отрезок времени. — Спасибо за помощь, — ещё более измученный Черняк благодарно кивнул Бурану. — Пустяки, — отмахнулся тот, и повернулся к Щербатой, — А ты? Останешься тут, с друзьями? Или пойдёшь с вами.       Щербатая осмотрела свой бывший дом. Все замерли на мгновение, ожидая ответа. — Пойду с вами… — вздохнула она, и посмотрела на вывихнутую ногу Бурана, — Вам понадобится врач…       Отряд шёл под слабым свечением месяца. Синеглазка, Кисточка и Ветрогон несли детишек. Щербатая несла маленького мальчика, который вечно хныкал. Но добрая старушка успокаивала его. У малыша было слегка порвано ушко. — До свадьбы доживёт…

***

      Огнегрив лежал на своей новой кровати. Невдалеке, на другой лежанке лежал его лучший друг — Крутобок. Парень уже во всю сопел. Вот, что не мог сделать Огнегрив. Он подложил руки под голову и смотрел в белый потолок.       Мысли крутились в его голове. Вылетали, снова влетали, переплетались в одну паутинку.       Завтра похороны Пестролистой. Самое обидное — что он, любившей её всем сердцем, не сможет остаться с ней в последнюю ночь. Это разрешено только родственникам.       Огнегрив сам не понимал почему, ему больше не грустно. Он чувствовал только пустоту, когда вспоминал и милой девушке с веснушками, большими карими глазами и рыже-медными косами.       Вторая мысль — это радость о том, что Щербатая больше не изгой. К ней относились как к герою, а Синяя Звезда даже задумывалась насчёт ордена, также как и остальным членам патруля. Огнегрив не был гордым, он не мечтал о славе.       Третья мысль — это Горелый. Как был рад Коготь! Как был рад! Как он был рад, узнав что хилый паренёк положил голову за Грозову! Какая же он дрянь, и как он его ненавидит!       И последняя мысль — это его посвящение. Теперь он не подмастерье. Он — сам мастер. До конца своих дней он будет вспоминать удивлённые лица Песчаной Бури и Дыма, когда его и Крутобока, двух неудачников, как считала та пара, сделали мастерами раньше их!       Но завтра будет новый день. Завтра он всё обдумает…