***
Крутобок усмехнулся. Забрав свои последние вещи из комнаты подмастерья, они ушли в комнату воинов. У стены, на кроватях ещё спали Кисточка и Долгохвост. Огнегрив слегка поёжился, вспомнив его драку с Долгохвостом. На ухе того ещё остался маленький порванный шрамик. Огнегриву не хотелось спать, в отличие от его друга. Крутобок уже давно валялся под пуховым одеялом. И казалось, что ничто не разбудит его. Огнегрив тихо вышел, стараясь, чтобы тяжёлая дверь комнаты не хлопнула. У него получилось. Тихо пройдя по коридору, он хищно оглядывался по сторонам, как кошка, преследующая нерасторопную птичку-певунью. Парень почти подошёл к кабинету Синей Звезды, как вдруг чья-то тяжёлая ладонь опустилась на его покатое плечо… — Ты чего собираешься делать? Это был Крутобок. На его лице не было и следа от сна. Казалось, кто угодно, только не Крутобок только что мягко валялся в своей кроватке. Густые его брови тяжело сходились на переносице. Тёмно-карие глаза смотрели с подозрением. — Я хочу всё рассказать Синей Звезде, — шепнул на ухо другу Огнегрив. — Что ты собираешься делать? — упрямо повторил свой вопрос Крутобок. — Хочу рассказать про то, где сейчас Горелый, и раскрыть всю правду на Когтя, — ещё тише прошептал Огнегрив. — Но ты обещал! Обещал Горелому, что не скажешь, — последнюю часть Крутобок также прошептал. Огнегрив долго и горячо шептал на ухо Крутобока о том, как важно разоблачить Когтя, и о том, что Горелый сможет вернуться, если Когтя настигнет правосудие, и всё такое. Крутобок ежеминутно закатывал глаза, шумно вздыхая. Когда ему надоели доводы рыжеволосого, он одним кулаком прихватил его за край кофты, и также быстро зашептал — Смотри, тупешка. Если Коготь не мстил Жёлудю за Ярохвоста, значит Ярохвост первый нарушил закон, убив человека. Твой ебанный маленький мозг понимает это? Или мне объяснить это тебе на пальцах? Хочешь запятнать честь такого славного мужика, плюсом, ещё и после смерти? — Я… Я и не думал порочить его, — стал оговариваться Огнегрив. Вспышка гнева его приятеля слегка испугала парня. — Вот так вот. — Крутобок отпустил руку, снова засунув их в карман штанов, — Когтя боялся только Горелый. Никто не поверит. Особенно… — в этом моменте, он отвёл взгляд от друга, — Особенно тебе, Огнегрив. Огнегрив понял, на что намекает Крутобок. Многие жители Грозовы до сих пор не верили Огнегриву. Многие только и ждали того, чтобы колко подцепить парнишу тем, что он американец, тем, что он не родился на русской земле, а пытается сунуть сюда свой западный полугейский нос. — Хорошо… Забудь об этом. Огнегрив обошёл Крутобока. Тень сожаления мелькнула в нём. Особенно тогда, когда он увидел, как беззаботно Крутобок пошёл в душ умываться. Неужели его не волнуют проблемы, тёмными тучами нависшие над его родным посёлком? «Я бы душу Сатане продал, если бы моему родному городу что-то угрожало…» Он вспомнил маленький уютный городок в его родной Америке. Маленькие домики, с личным пространством, а не один большой дом, больше похожий на засратую казарму, приветливые соседи, готовые угостить тебя собственноручно испечённым пирогом, а не толкающие тебя, чтобы помыться вперёд, после долго рабочего дня. Он не сможет тут ужиться… Может, самое время собрать чемоданы и уехать обратно, к матери? К сёстрам и братьям, к племяннику или племяшке, которая вот-вот должен или должна родиться… Его тоскливые мысли прервал Крутобок. — Шевели задницей, все собираются внизу. — По какому поводу? Но ответа не было.***
В актовом зале было шумно и душно. Частокол и Долгохвост, обычно сидевшие в задних рядах, сидели в самом переде. Огнегрив вспомнил, как хвастался Долгохвост, говоря, что Синяя Звезда намекнула ему, что он получил своего подмастерье. А на задних рядах, как раз сидели Песчаная Буря и Дым. Щербатая приютилась около стариков, которые со временем приняли её в свой круг. Белоснежка и Чернобурка с улыбкой болтали, поддерживая Златошейку. Её старший сын сегодня вступал на обучение. Златошейка сейчас находилась замужем за Когтём. Огнегрив не мог понять, как такая нежная женщина могла найти что-то привлекательное в таком мужлане, как Коготь. Хотя, выбирать тут не очень-то и приходилось, честно говоря… Несколько лет назад Златошейка была в браке с Лоскутом, ныне находящимся на пенсии. Как только тот покинул работу, из-за состояния здоровья (с возрастом у него стали ужасно болеть суставы, особенно на ногах и в спине), то он вовсе позабыл жену и сына. Хотя, у него были дети от первого брака — Частокол и Крутобок, — но на них он уделял столько же времени, сколько и на младшенького — ни сколько. Тогда, оскорблённая Златошейка подала на развод. А Лоскут даже и ухом не шевельнул. На «сцену» вышла Синяя Звезда. — Товарищи! Сегодня знаменательный день! В этот холодный день, когда землю покрыл снег, наш Быстролап станет подмастерьем! Теперь, помимо уроков, у него будут ещё занятие в мастерской. Ну же, не бойся, иди сюда. Лицо Синей Звезды просияло. Огнегрив видел её такой всего лишь несколько раз. Он всегда видел, как женщины, даже рыдая от горя или боли, сквозь слёзы улыбаются, видя детей. Их сильное сердце не разрешает показывать малышам весь ужас взрослой жизни. У них всё впереди. У них будет своё горе, своё разочарование, свои боли. Сейчас пусть они будут детьми. Такой была и Синяя Звезда. Редко её можно было увидеть возящийся с детьми. Но когда малыши подбегали к ней на улице, или в коридоре, она никогда не отгоняла их. Так и сейчас. Подбодренный мальчик вышел к председательнице. Огнегрив смог разглядеть его и усмехнулся. Быстролап был подчас Долгохвосту. Такой же долговязый и тощий. Светло-серые глаза смотрели на всех бегло. Было видно, что он стесняется. Длинный тонкий нос беспокойно шмыгал, а столь же длинные пальцы нервно крутились, дёргая друг друга и штанины. — Долгохвост, надеюсь, Быстролап под твоим призором сможет стать достойным работником, — улыбнулась Синяя Звезда. Долгохвост подошёл к ней, пожал её руку и потрепал Быстролапа по его прямым и чёрным волосам. — Обязательно. Все громко захлопали, выкрикивая свои пожелания. Златошейка улыбнулась, и счастливая гордая слезинка выпала из её глаза. Огнегрив мечтательно улыбнулся, представив день, когда он сам станет чьим-нибудь наставником.