La legende du Hileon

Gün doğmadan neler doğar. (Тур.) Чего только не случается, прежде чем взойдет солнце.

***

— Abla, сестра, моя дорогая…- Йилдыз крепко сжала в объятья сестру. Оказывается она тоже пришла сюда, -не печалься. Ты ещё встретишь свою судьбу. — Вот ещё чего! Моя судьба — это свободная Родина! Я рада, что оккупанты один за одним покидают наши земли на этих чёрных кораблях. Давай вернёмся, меня ждут больные. — Doğru, верно. Знаешь, мы обе будем счастливы, когда эта война закончится. Пойдём, сестра. — Да, иду, — Хиляль, обернувшись, последний раз бросила взгляд на огромный корабль. Дни после взрыва оказались для работников больницы, пожалуй, одними из самых трудных за все время греческого присутствия на турецких землях. Хирурги находились в операционных день и ночь, по городу организовали сбор крови. Жители несли в госпиталь любую помощь, будь то продуты, одежда или ткани. Война не оставила границ между врагом и патриотом, любой кто нуждался в помощи неизменно получал ее здесь. Тяжело раненых в греческом штабе оказалось чрезвычайно много: взрыв пришёлся на заседание всех важных главнокомандующий. Кроме того, позднее выяснилось, что одновременно с этим произошёл ещё один взрыв. Первые дни работники больницы опасались делать какие-либо прогнозы, настолько тяжёлым было состояние некоторых пациентов. Оставалось лишь молиться за их здоровье. Странно, но тело Джевдета так и не нашли. Факт никак не увязывался с тем письмом, которое он отправил чуть раньше и где говорилось о его смерти. Теперь, когда Азизе рассказала маме и девочкам об истинной миссии отца, в них будто зажегся огонь надежды. Каждая в глубине души наделялась на ошибочность известия о смерти. Обманувшись один раз, сочтя отца за предателя родины, они боялись снова неверно истолковать ситуацию. К удивлению Азизе пропал и Якуб. Не осталось ни одной ниточки, потянув за которые можно было обнаружить участников движения сопротивления. В царившей суматохе Хиляль и Азизе даже не замечали, что бывали дни, когда они находились в больнице целые сутки. По всем медицинским правилам, да и просто исходя из здравого смысла, им уже давно полагалось отправиться отдыхать домой и передать дела другой смене медсестёр и врачей. Вечером после окончания очередного дежурства в больнице Хиляль шла домой с чётким намерением сразу подняться к себе и, наконец, написать Леону обо всем, что случилось после его отъезда. Давно от него не было новостей, и сердце подсказывало, что это по меньшей мере неожиданно и не свойственно Леону, а по большей — что это повод начать волноваться за него. Уже пару дней маленькую госпожу не оставляло ощущение, что что-то случилось с близким ей человеком, но она не стала беспокоить родных своими опасениями. Волнения было и так слишком много, чтобы добавлять им переживаний. Сегодня ее тревога вернулась к ней с новой силой, поэтому Хиляль надеялась унять душевное беспокойство привычным ей способом — доверить мысли бумаге. Стараясь как можно незаметнее пройти мимо гостиной и добраться до своей комнаты, маленькая госпожа вдруг услышала то, чего в глубине души давно так сильно боялась. — Мама, как мне рассказать им ещё и об этом? Пока не известно деталей… может есть выжившие. Не стоит могу пугать их раньше времени. — Азизе, дочка, подумай, что будет, если они случайно услышат об этом на улицах? — Ещё одно известие…как перенести все это? — Вспомни слова Джевдета, ты — жена военного, ты и девочки, вы должны быть сильными. Когда победа нашего народа так близка. В комнате было тихо. Йилдыз где-то пропадала, наверное снова задержалась в мастерской за примеркой очередного наряда, подумалось Хиляль. Устроившись за рабочим столом, она пыталась сосредоточиться на своих мыслях. Но как ни старалась, ничего не выходило. Раздался негромкий стук в дверь. — Да? — Дочка, я тебя не побеспокоила? — спросила Азизе, заходя в комнату. — Нет, мама, я собиралась ложиться спать, день был трудный. Завтра нужно будет ассистировать хирургу, потом перевязки. Все в порядке? Ты выглядишь обеспокоенной. Ты хорошо себя чувствуешь? Азизе обхватила лицо дочери двумя руками и подняла к ней печальные глаза: — Дочка, моё сокровище, я должна тебе кое-что сказать. — Слушаю, мама. — Корабль, на котором отправился Али Кемаль… сейчас море — неспокойное место… говорят, произошло недоразумение, корабль атаковали военные суда союзников. В нарушение всех конвенций… — Hayir, нет, — шептала Хиляль, и едва заметно мотала -головой, — нет, olmaz! Мама? Скажи, что это неправда! Брат… Там должны быть выжившие! Это же наш Али Кемаль, он выбирался и не из таких ситуаций, он не мог оставить нас, он не погиб. С первого этажа донёсся крик Йылдыз: — Мама! Город обезумел! Все говорят, что затонул пассажирский корабль. Мама, ты здесь? Ты знаешь что-нибудь? Произнося эти слова, Йылдыз уже успела подняться в комнату, где сидели Хиляль и Азизе. По заплаканному лицу сестры и спокойно-печальному лицу матери она поняла, что новость достигла и их ушей. И действительно касалась небезызвестного ей корабля. — Иди сюда, дорогая, — произнесла мама. Крепко обняв обеих сестёр, она, наконец, продолжила: — Мы не должны опускать руки, ещё ничего не известно. Мы дождёмся официальных данных. И будем молиться за нашего Али Кемаля. — И за Леона, — почти неслышно добавила Хиляль.