La legende du Hileon

Sevda geçer yalan olur. (Тур) - Любовь пройдет и станет ложью.

***

«Безрадостен мой мир, лишенный солнца, с тех пор как нет в нем Али Кемаля. В нем холодно и тоскливо, и в душе у меня пустота. Ночью я не сплю, а днем брожу без цели по дому. Я здесь и не здесь — привидение среди живых людей. Все меня раздражают. Почему они такие же, как прежде, будто ничего не произошло? Не может жизнь не измениться, если в ней нет больше моего Али Кемаля.» И все же, как ни была сильна боль разлуки и тоска по возлюбленному, девушка не могла избавиться от странных ощущений. Сердце Йылдыз было охвачено борьбой. Обида боролась с любовью, девичьи гордость и самоуважение готовились уже пасть жертвами перед всепрощающей женской натурой. Сострадание, тревога и даже в какой-то степени мнительность скоро одержат верх над доводами холодного рассудка о том, что его молчание это всего лишь знак полного безразличия. Глубокого, которое как айсберг не царапает по поверхности, а оставляет раны глубиной в целую вечность. Воспоминания о сладких кратковременных встречах, нескольких, как тогда казалось подлинных, минутах счастья, становятся как соленая морская вода, попадающая в рану. При каждом движении соль пощипывает, довольно легко, но беспрерывность сводит с ума, и эта ноющая боль никак не даёт зарубцеваться открытой ране. Возможно, ты был бы рад выйти из этой воды, но чтобы добраться до берега, иметь возможность обогреться в тёплых лучах солнца, нужно преодолеть не одну сотню миль, разгрести руками тысячи волн, причиняющих страдания каждый раз, когда они захлестывают раненое место новым потоком соленой воды. И только добравшись до берега и оглянувшись назад ты понимаешь, как далеко однажды заплыл, и как стремительно поглотившая тебя стихия из маленького приятного бриза, полного надежд, переросла в пучину. Темную и безжалостную. Как сильно ты не рассчитал свои силы. И как, возможно, было неправильно слепо довериться стихии. Опытный путник понимает, насколько жалки попытки новичков совладать со стихией один на один, намеренно противопоставив себя всему миру, отказавшись от всего ради стихии. Что ты будешь делать, когда стихия покорит тебя и сломленного вернёт на берег? Если вернёт...Останется ли у тебя берег, когда ты уже успел отказаться от всего часом ранее? Она и сама знала, что это неправильно. Сердцем она чувствовала, что муки любви, тот выбор и те сложные вопросы, которые любовь ставит перед человеком, никак не связаны с тем, что происходит сейчас. Она чувствует себя лишь обманутой и выброшенной из жизни. Любовь — это вызов благородным качествам в душе человека, но не повод погубить свою самооценку и уважение, оставшись рядом с человеком, который не видит твоей любви. И тем более, когда видит, предпочитает жить, не отвечая ни взаимностью, ни честным отказом. Сколько ещё можно было ждать в надежде, что чувства проснутся? У людей с развитой интуицией, а Йылдыз была именно такой, переживания близких людей особенно сильно сказываются на душевном состоянии. Человека, с которым тебя связывают глубокие чувства, обычно чувствуешь на расстоянии. Чувствуешь его печаль, чувствуешь его страх и сильнее всего чувствуешь его тоску о тебе. Бывает, он приходит во сне, или воспоминания о его прикосновениях нахлынут неожиданно на тебя, бредущего по дороге, на прогулке. И эти мысленные встречи наполняют тебя теплом, радостью и даруют лёгкость, будто как от встречи с живым человеком. А бывает, в исключительно редких случаях, душу охватывает видение, что он отказывается от тебя. Сначала медленно подтачивает. Появляется гнетущее ощущение, что что-то не так, что-то не ладится. Ты оглядываешься вокруг, но обстановка в порядке. Ты сыт, семье ничего не угрожает, завтра солнце точно так же встанет над городом. Ты уверен в этом абсолютно так же, как в своём имени. И все же, что-то идёт не так. В мыслях появляется твой возлюбленный. Он обнимает тебя, нежно касается губами твоего виска, глаз, уголков губ. Но не дальше. Не теряя контроль над собой. Будто не хочет отдаваться страсти. Будто...неродной? Ты отмахиваешься от этой мысли. Вы находитесь в привычной обстановке, возможно, это твоя комната или очень дорогое сердцу место, куда ты возвращаешься воспоминаниями и где находишь душевный покой. И вот он все ещё с тобой, здесь, нежит тебя, успокаивает так же, как приманивают испуганное загнанное животное. Ведь он знает, что собирается сделать в следующую минуту. И он наверняка знает, как это будет больно. В мыслях разыгрывается ваш диалог: — Как ты? Ты хорошо провела день? — Да, я счастлива, что завершением моего дня стал ты. Я так скучала по тебе. Не хочу, чтобы ты отпускал меня. Не переставай меня обнимать, хорошо? — Хорошо, — усмехаясь, говорит возлюбленный. Да, это то, что он может сделать для тебя сейчас. Крепко обнять, положить твою голову себе на плечо и провести рукой по волосам, по спине. Прижать к себе крепко-крепко. И даже прикрыть от холода полами своего пальто или пиджака. Но откуда же можно знать, что холод идёт изнутри? — У тебя все в порядке? Ты сам не свой, выглядишь печальным? Что случилось с тобой за день? Все будет хорошо, я здесь, рядом. Мы со всем справимся. — Да, да, все будет хорошо,— слышится уже отрешённый ответ. Он смотрит на тебя. В его взгляде читается немой вопрос: «Не ошибся ли я? Не зря ли я оставляю ее?» Взгляд изучающий, оценивающий, такой, когда при принятии серьёзного решения человек ещё раз пробегается по всем пунктам, ищет, не учёл ли он чего-то важного, не упустил ли чего-то. И вот теперь приговор уже окончательный. Решение одобрено каждой клеточкой сердца. Ты тоже чувствуешь этот взгляд. Но, возможно, принимаешь его за внутреннюю борьбу, доверится ли любимый открыть тебе свои тайны, рассказать о своей муке. Ты решаешь, что в этот момент происходит важное событие, и с готовностью выдерживаешь испытание. И вот, воображение возвращает тебя в реальность. Ты продолжаешь прогулку, или то, чем ты занималась до этого мимолётного морока. Тебе вдруг начинает сильно нахватать возлюбленного здесь, в реальной жизни. Ты пальцами ощущаешь эту пустоту и начинаешь подумывать о том, как, не надоедая, дать знать о себе. Как связаться с ним. Увидеться. Поговорить. Но ты одёргиваешь себя за свой эгоизм. «Он занят важными делами. Не хочу ему мешать. Он придёт и будет все хорошо.» И снова воображение возвращает тебя в его объятья. В твоих мыслях вы снова вместе. Ты просишь его побыть с тобой подольше. И вроде бы вот они, идеальные свидания влюблённых, но это лишь воображение. Да, оно и вправду подсказывает тебе, что твой возлюбленный о тебе думает. Что в этот момент ваши мысли заняты одним и тем же, ваши души рядом. И все бы хорошо, да только это самый плохой сигнал, который может подать женская интуиция. В горле встают комом невысказанный слова, груз ошибок, за которые ты не можешь простить себя. Чувство вины разрастается, начиная уверять тебя в том, что будь ты нормальной женщиной, он был бы рядом, в том, что твоя неосторожность в словах ранила его настолько, что он больше не вернётся. Да и как можно поддерживать отношения с такой, как ты. Ты должна была больше стараться, прикладывать больше усилий. Воображение моментально рисует картину «вас», в которой буквально кожей чувствуешь, что он действительно видит в тебе недостатки. И тогда он размыкает объятья, встаёт и уходит. Ты не видишь, как он выходит из дома, куда он направляется дальше, но ты чувствуешь, что он ушёл теперь уже навсегда. А самое поразительное свойство подсознания заключается в том, что ты остался сидеть на том месте, где тебя оставили неподвижно. Нет боли, нет обиды, есть лишь осознание того, что все прошло. Что часть твоей жизни безвозвратно ушла. Ты снова проваливаешься в реальность. Морок ли это был или тщательно забытая реальность? Произошло ли что-то на самом деле? Да разве можно почувствовать душой то, чего не произошло в жизни, и к тому же расстроиться из-за этого? Тебе ещё больше начинает казаться, что все твои чувства лживы и по-детски глупы. Но никто не сможет дать ответы на эти вопросы. Яркие образы из воображаемого мира блёкнут, почти стираются, а ты с тревогой на сердце наблюдаешь, как оставшийся день подходит к концу. Завтра что-то произойдёт. Что-то к чему уже давно готов твой разум, но ещё не готово твоё сердце. Йылдыз положила голову на скрещенные руки. Слезинка упала на запястье девушки, но осталась незамеченной. Слезы — удивительное явление. То солёные от боли потери, то горькие от обиды. Организм всегда в состоянии без слов рассказать о том, что творится на душе. Глухие рыдания утопали в ткани платка, в волосах. Единственный вопрос, который волновал девушку, заключался в причине молчания человека, которого как ей казалось, она любила всем сердцем. «Почему он не пишет мне? Может быть у него нет возможности? Он занят знакомством с семьей, делами. Ему ведь нужно искать работу и зарабатывать на жизнь. Хотя... Йылдыз, не будь такой наивной! — говорил внутренний голос, —неужели ты веришь, что у него нет ни минуты написать тебе строчку? Мужчина всегда в состоянии распределить свое время правильно на семью и работу. Забудь его. Оглянись вокруг, присмотрись, может быть где-то рядом ходит твоё счастье? Ты достойна человека, который любит тебя.» Девушка корила себя за собственную наивность и слабость. Героини ее любимых книг никогда не сгибаются под ударами судьбы. Да взять хотя бы сестру, Хиляль, которой так восхищаются все вокруг. Честно признаться, и она восхищалась. Даже если убеждения сестры не совпадали с ценностями самой Йылдыз, она глубоко уважал сестру и тайком черпала в ее поступках вдохновение. Они были двумя половинками единого целого. А больше всего не хватало ей в эту минуту наставлений любимой бабушки, которой внезапно понадобилось уехать в соседнюю деревню. Она сказала бы: «При любом повороте судьбы старайся никому не причинять вреда и не позволяй причинять вред себе самому. Не разбивай чужих сердец и береги свое собственное». Девушка подошла к зеркалу. Вид был печальный: опухшие глаза, бороздки слез на щеках блестели в свете свечи, губы и нос раскраснелись. Неизящно шмыгнув и вытерев тыльной стороной ладони слезы, Йылдыз посмотрела в глаза своему отражению: «Если Али Кемаль тебя не любит, действительно не любит...Ты больше не станешь унижаться и бегать за кем-нибудь! Ты будешь ждать, ты почувствуешь, когда найдёшь того, кто будет оберегать тебя. И кому будет нужна твоя любовь. Будь осторожна, но не закрывай сердце.» Взгляд ее чуть-чуть повеселел, последние шмыгания и всхлипы стихли. Будто с плеч ее сняли тяжелый груз. Но где-то в середине груди продолжало ныть и саднить, и растирания этого места не помогали. Йылдыз окинула взглядом комнату. К счастью, свидетелей ее ночной истерике не нашлось, поэтому она сняла платье, забралась в кровать и вскоре задремала, так и не дождавшись младшую сестру. Хиляль прокралась в дом, когда все уже спали. Ей не терпелось опробовать новые письменные принадлежности, но время сейчас было самое неподходящее. Поэтому, чтобы не привлекать лишнего внимания, девушка решила действовать как в старой поговорке: «Утро вечера мудренее». Утром жизнь в доме закипела. Ещё бы, будь родина нашей матерью или ребёнком, домашние заботы оставить на неё было решительно невозможным. Когда повседневные хлопоты оказались завершены, а завтрак подан, вся семья наконец смогла собраться за столом. И все было бы прекрасно в этой утренней трапезе, если бы не раздавшийся стук в дверь. Каждый из домочадцев принял его на свой счёт, и над столом повисло беспокойство. Первой не выдержала Азизе: тихо выругав того невежду, который посмел нарушить их идиллию, она отправилась в прихожую. Накинув платок, женщина приоткрыла дверь на цепочке и увидела на пороге Ибрагима. Самые худшие опасения пронзили ее разум. Однако, к чести мужчины, он уже некоторое время довольно тщательно изучал характер этой семьи и, зная наперёд, какие мысли может спровоцировать его визит, поспешил тут же оговориться: — С ним все в порядке. У меня есть одно дело к вашей дочери и прежде всего к Вам. Если Вашего согласия не будет, я не стану ничего затевать, даю слово. — Проходите, я Вас слушаю. И стоит позвать Хиляль. — Мама, ты обо мне говоришь? Тебе нужна помощь? — донёсся голос девушки из коридора, примыкавшего к прихожей. — Хиляль, дочка, иди сюда. —Госпожа Азизе, Хиляль, доброго Вам утра, — ещё раз поприветствовал женщин Ибрагим,— если позволите, перейду сразу к делу. Я только что встречался с генералом д’Эспере, и он решительно хочет видеть меня на пятничном ужине в его резиденции. —В чем ваша проблема, господин? —Видите ли, я не могу явиться туда один, тем не менее, как вы возможно знаете,я совершенно недавно вернулся в родной город и не успел создать семьи. К слову, я даже мало с кем успел познакомиться. Если Вы сочтёте это правильным и возможным, я бы хотел просить Вас разрешить мне попросить госпожу Хиляль оказать помощь в этом деликатном деле. И просить ее согласия составить мне компанию на званый вечер. —Вы понимаете о чем просите? — с недоверием спросила Азизе,— появление незамужней женщины в компании молодого мужчины в обществе генералов армий оккупантов...это неприемлемо. Это могут неправильно воспринять. Я бы не хотела, чтобы появление на публике стало поводом для слухов и сплетен. —Да, конечно, Госпожа Азизе, Вы правы. Действительно, это могут неправильно истолковать. Я лишь рассчитывал на то, что...— Ибрагим замолчал, постоял ещё секунду и передумав озвучивать незаконченную мысль взглянул на Хиляль,затем на Азизе,— простите мою дерзость. Больше такого не повторится. Я...я, возможно, пойду. Не хочу вас больше отвлекать. В следующую минуту мужчина развернулся и уже почти достиг последней ступеньки лестницы, как вдруг его окликнули: — Господин Ибрагим! Подождите! — Хиляль опомнилась от удивления. Возможность побывать в столице! Халит Икбаль не может себе позволить ее потерять! Девушка была полна решимости склонить мать на свою сторону и готовилась использовать для этого все имеющееся красноречие: — А правду ли говорят, что вечер пройдёт в самом Стамбуле? Там будет Мустафа Кемаль?