Из столетия в столетие

Колёса вагона ритмично отстукивали по рельсам, пассажиров плацкарта, сидящих на бесконечных рядах лавок, синхронно трясло в ответ; в воздухе стоял гул, наполненный тихими разговорами, детскими возгласами, а кто-то даже негромко напевал популярную мелодию. Шорохи обёрток и бумаги, поскрипывания деревянных сидений, треск электрических лампочек и стук капель дождя в закрытые окна… Но Тома Марволо Реддла это всё не касалось: сейчас его мир сузился до небольшого медальона в его руках. Старое золото тускло отражало искусственное освещение, а драгоценные камни переливались всеми оттенками зелени, завораживая взгляд своей игрой. Уже больше года в арсенале молодого мужчины были некоторые артефакты Основателей: чаша Хельги Хаффлпафф, сейчас надёжно спрятанная в Англии, медальон Салазара Слизерина, который в эту минуту медленно нагревался от тепла рук юноши, и совсем недавно — пару дней назад — найденная диадема Ровены Рейвенкло, уложенная на дно зачарованного рюкзака. И если кубок никакого секрета в себе явно не хранил и интересовал Тома только как будущее пристанище для куска его души, то древнее украшение манило своей загадкой, спрятанной за ловким магическим замком. Сколько Реддл над ним бился! Но все найденные заклинания, пассы руками и палочкой и слова на парселтанге впустую разбивались о тонкие стенки из драгоценного металла, как будто насмехаясь над магом. Салазар надёжно спрятал свои секреты, как и полагалось гению; и даже другой гениальный ум не мог придумать, как сломать барьер. Совсем тихо, не желая привлекать внимание мерзких магглов, сидящих вокруг, Том зашипел на языке змей: «откройся». Артефакт остался равнодушен к приказу, лишь продолжая поигрывать бликами изумрудов — как оставался равнодушен и десятки просьб тому назад. Юноша заскрипел зубами, медленно раздражаясь: что бы он ни делал, дурацкая побрякушка не желала подчиняться. И открыть её было уже не сколько делом интереса, сколько делом принципа. Ну и, в конце концов, наверняка за столь мощной защитой должно было храниться что-то весьма интересное — а возможно, и опасное. Именно то, что требуется молодому магу, пожелавшему подчинить мир себе. «Я приказываю тебе открыться!» Золото притягивало взгляд, гипнотизируя, и оторвать глаза от собственного размытого отражения было всё сложнее — оно затягивало к себе, приказывая забыть про окружающую реальность… Рядом, совсем над ухом, громко хрустнуло яблоко, разрушая магию золота. Том, недовольно огляделся вокруг, ища источник звука, и моментально его находя: напротив него, у окна, сидела молодая женщина, с интересом читающая какой-то дешёвый бульварный романчик в мягкой обложке и с удовольствием грызущая спелый, краснобокий фрукт — Сербия была щедра на подобные дары. Цыкнув и смерив женщину презрительным взглядом — впрочем, та этого даже не заметила, увлеченная чтивом — Том вернулся к своему занятию. Все самые банальные и не очень методы были испробованы, по множеству раз, в многочисленных вариациях, и оказались бездейственными; но что бы ещё можно было придумать?.. В голове невольно зазвучал голос мужчины, которого Реддл встретил в Албании, дня три тому назад: «Раньше медальоны дарили любимые любимым. И отношение к подобным подаркам должно быть соответствующим, не так ли?» Тогда, в придорожной закусочной, маг лишь фыркнул в ответ и быстро спрятал добычу подальше от чужих глаз — нахальных и пронзительных серых глаз мужчины с ирландским акцентом. Тот лишь усмехнулся на действия юнца, и скоро покинул заведение, не сказав больше ни слова; Том уже и думать про него забыл, но отчаяние напомнило странные слова незнакомца. Как будто тот что-то понимал, тем более — в таких древних магических артефактах! «Что мы обычно делаем с… любимыми?» — от скуки Реддл начал глубже размышлять над, казалось бы, пустыми словами. Любимые? Ха, любви не существует — это всего лишь желанная иллюзия наивных глупцов. Но… Ход поезда начал постепенно замедляться: состав приближался к станции в каком-то маленьком, Богом забытом городке, и тряска становилась ощутимее. Некоторые пассажиры начинали складывать сумки и натягивать лёгкие куртки — осень постепенно вступала в свои права, заставляя утепляться. «Любимых обычно целуют». Том с недоверием посмотрел на замок медальона: что-что, а вот целовать он его ещё не целовал. Абсурдная мысль, глупейшая, не достойная никакого внимания!.. Но когда ничего другого не остаётся — и такое сойдёт. С недоверием мужчина поднёс украшение к губам, сомневаясь в своих действиях, чувствуя даже небольшое смятение. Тонко очерченный рот прикоснулся к холодному металлу, в месте стыка двух половинок кулона, пробуждая древнее волшебство, запертое много сотен лет… Хельга резко захлопнула книгу, закинула вместе с огрызком яблока в походный рюкзак — потом она будет ругаться на грязные вещи, но сейчас нет времени на подобные раздумья — и быстрым, рваным движением встала с места, пробираясь мимо соседей в проход. Наверное, это её злой рок, проклятье или что-то в этом духе — другого объяснения, почему её соседом напротив в плацкарте континентального поезда оказался наследник Слизерина, не было. Капюшона на куртке не было, платок — глубоко в недрах сумки, и искать его сейчас будет дольше, чем пробираться к выходу; остаётся светить рыжей кудрявой косой, которую никак не спрячешь сейчас. Хаффлпафф обратила внимание на медальон Салазара в руках мальчика с того момента, как он его достал: конечно, хоть она не видела эту вещицу много лет, забыть её невозможно. Как долго ведьма работала над этим подарком — ко Дню рождения друга, в последний год их совместного обучения в доме Рейвенкло!.. И уж конечно женщина не забыла, как Слизерин срезал выпущенный из причёски локон: «должен же я что-то спрятать в медальоне, не так ли?» А она, наивная и глупая девица, могла только залиться краской и согласно кивнуть головой в ответ. Что-то в чертах юноши волновало волшебницу с самого начала; а когда тот зашипел на парселтанге — всё окончательно встало на свои места, складываясь в узор мозаики. Мальчик был похож на своего пра-пра-пра-пра-прадеда настолько, насколько это вообще возможно, и унаследовал способности, характерные для членов семьи Слизерин — Салазар мог бы гордиться. Последней хозяйкой давней безделицы, Хельга знала, была Хепзиба Смит, наследница самой Хаффлпафф, пусть и в весьма дальнем родстве. Вряд ли та добровольно могла подарить другому столь ценную для магического мира вещь; надо бы попросить Годрика проверить женщину и целостность её имущества. Но уж чего Хел не ожидала, так это того, что юный волшебник догадается, как открывается медальон Слизерина. Пока он просто шипел на парселтанге женщина могла быть спокойной, но… Но внутри — её портрет и локон, а напротив мальчика сидело живое доказательство бессмертия Основателей. И ну его к чёрту, лишний раз светиться перед волшебником! Даже если он не догадается, риск будет совершенно неоправданным. Хельга на уровне интуиции услышала тихий щелчок, когда распахнулись дверцы кулона, шорох пергамента, на котором запечатлена она сама, тихий вздох мага — он узнал на маленьком портрете свою недавнюю соседку. Ведьма почувствовала прожигающий спину взгляд, а в её мысли ощутимо попытались пробраться — нахал, не дорос ещё читать мысли тысячелетней женщины! Поезд дёрнулся в последний раз и остановился, заскрипев колёсами. Остановка — всего минута, но Хаффлпафф хватит и этого: поток людей практически несёт её, но женщина и не думает сопротивляться, и тормозит только на перроне, оказавшись под мелкой моросью открытого неба, покрепче держа лямки рюкзака в маленьких ладонях. Машина, прогудев, начала набирать ход, и Хельга могла бы отдышаться, но… Но на неё смотрел жадный взгляд юноши, который з н а л: глаза в глаза, он разве что не в голос спрашивал: «так это ты, действительно ты — бессмертная и вечная?» Рыжеволосая ведьма поднесла указательный палец к губам, не прерывая зрительный контакт с волшебником. Миру не стоит знать, что четвёрка магов живёт уже на тысячу лет больше, чем им было положено. Том порывался выскочить из поезда, но понимал: бессмысленно. Вряд ли сама Хельга Хаффлпафф захочет ответить на его вопросы, а победить легендарную ведьму — о, он не настолько самонадеян! Но сердце бешено колотилось, когда Реддл упал обратно на своё место. То, что напротив него сидела и грызла яблоко одна из Основательниц Хогвартса не подлежало сомнению; неожиданно пришло осознание, что и мужчина в закусочной был не просто мужчиной в закусочной. Неужели сам Салазар Слизерин подсказал своему наследнику, как открыть свой же медальон? Тому спёрло дыхание, и он нервно расстегнул первые пуговицы рубашки. Его мечта — не фантазия, не выдумка и не бред. Возможность стать бессмертным есть, и в его руках, его рюкзаке и его тайнике лежит ключ к этому бессмертию. Осталось всего немного, и он!.. На дворе был 1955-й год. Лорд Волдеморт, прекратив быть мечтой молодого мужчины, стал его единственной реальностью.