Под Крылом

*** – Готовность – пять минут. – Оповестил Гэри, снова просматривая все введенные данные. Джар в третий раз проверил карманы. Обезболивающее в правом верхнем, транквилизатор в левом, сложенный шест в специальном креплении на плече. На бедре в кобуре висел пистолет. Лае не сильно любили огнестрельное оружие, но обращаться с ним умели. Комм был надежно закреплен на запястье левой руки. Белая неподвижно стояла, прислонившись сложенными крыльями и затылком к стене и перекрестив руки на груди. Мир, доверяющий себе больше и проверивший свою форму только два раза, лишь головой покачал. – Белка, ты сейчас вмятину в стене продавишь. – Отвянь. – С едва скрытым раздражением огрызнулась лае. – А ты перестань себя пожирать. Пусть Белая закрывалась, но и Джар, и Мир слышали ее эмоции. Злость. Ненависть. – Еще чуть-чуть, и я точно решу, что ты хочешь чужой крови. – Негромко заметил Джар. – Я этого жажду. Братья переглянулись. – Найду этого человека... – Продолжила лае равнодушно. – И оторвешь ему голову? – Съехидничал Малкольм, прекрасно расслышавший весь диалог со своего места. Его на задание не взяли, но директор поручил охранять Переход во время его активации. Облаченный в черную форму и вооруженный шестом, рыжий второй час сидел на полу, прислонившись крыльями к передней части пульта. И обзор дежурным не закрывал, и находился в выигрышном положении. Время от времени Малкольм забрасывал руку назад и раздраженно чесал пластырь, который сердобольный старший брат налепил ему на шею сзади. Никаких травм от «присосавшейся» к его спине химеры Мирослав не нашел (кроме моральных), но на всякий случай решил перестраховаться. Синяк – это тоже неприятно. – Да. – Вы только с Кармом не подеритесь. Он тоже желает избавить кое-кого от головы. – Поддел Малкольм. – Остается верить, что у того человека их две. Карм лишь дернул крылом, продолжая сохранять на лице отстраненное выражение. Связь натянулась, зазвенела. Еще чуть-чуть – и порвется от боли. Одна из огромных дверей распахнулась, пропуская в Зал Перехода директора Отдела. В руках у него была очередная стопка отчетов. Оглядев четверку готовых к перемещению оперативников и скользнув взглядом по замершему истуканчиком Малкольму, Илья перевел взгляд на дежурного. – Сегодня же должны были быть Сиф и Марек. – На всякий случай поглядев на листочек с дежурствами, закрепленный на дверном косяке, уточнил арх. Гэри развел руками и крылышками. – Так получилось. – Я же попросил вас дежурить попарно. – Педантично напомнил Илья. – И что не так с Переходом? – С ним все так. Запрокинув голову, директор поглядел на Змея. Тот как раз открыл желтый глаз, уставившись вниз. – Директор, я держу ситуацию под контролем. – Принялся уверять Гэри. – Я целую кучу смен пробыл за пультом в одиночку, и знаю, что необходимо делать при любых внештатных ситуациях. Он стукнул по паре датчиков, и самая маленькая арка засветилась. – Гэри, нас четверо. – Напомнил Джар, тоже немало часов просидевший за пультом. – Вторая арка удобнее. Можно даже активизировать третью. – Я знаю. – Безмятежно отозвался Гэри. Переход вспыхнул нестерпимым белым светом, пропуская две маленькие фигурки. Еще миг продолжалось это свечение, а потом оно погасло, позволяя рассмотреть появившихся лилимов. – Ой. – Фальшиво удивился Гавриил, увидев пятерых напрягшихся оперативников и директора Отдела. – А что вы тут делаете? – Стоят. – Равнодушно подсказал Рино, даже не пытаясь скрыть снайперку за спиной и сумку на плече. – Кажется, нам влетит. – Кажется, да. – Согласился лилим. – Кажется, сильно. – Очень. – Но мы же тоже боевая двойка. – Наверное, скоро мы перестанем ей быть. – Может, сказать директору? – А может, вы оба объясните, что делали на Меге? – Ледяным тоном уточнил Илья, успевший обойти пульт и глянуть на координаты отправления. Лилимы снова переглянулись между собой, а потом уставились на Гэри. Третий мелкий крылатый спокойно сидел в кресле перед пультом, по обыкновению подложив под себя две подушечки. – Мы там были. – Недолго. – Лишь несколько часиков. Два или три. – Наверное, три. – Пять с половиной. – Голосом директора Отдела можно было пользоваться вместо криокамеры. – Кто вообще дал вам разрешение на отправление на Мегу? И почему вы такие... грязные? Маленькие крылатые осмотрели друг с друга с ног до головы, словно впервые обратив внимание на темные пятна на серых костюмчиках. – Мы пошли своими путями. – Уклончиво ответил за двоих Гавриил. Малкольм закатил глаза, оставаясь на своем месте. Лилимы были в своем репертуаре. – А грязь по пути нашли? – Это не грязь. – Тем самым тоном маленького отличника пояснил Рино. Спрятав сложенный шест в карман, Мирослав подошел к лилимам и присел, намереваясь осмотреть их по праву доктора. – Это ведь кровь! – Мы немного запачкались по пути. – Но это не наша кровь. Не переживайте. – Довольно добавил Гавриил, поднырнув под рукой Мира и отойдя на шаг. Бумаги в руках Ильи начали медленно сминаться. – И как вы это объясните? Лилимы снова переглянулись. С вздохом Рино сбросил с плеча лямки сумки, и бросил ее на пол. – Мы разобрались. – С чем? – Холодно уточил арх. – Со всем, начальник. – Последовал лаконичный синхронный ответ всех троих маленьких крылатых. Пристроив пачку бумаг на край пульта, директор Отдела приблизился к сумке. Взяв ее за лямки, раскрыл и заглянул внутрь. Лицо арха не изменилось. Не дрогнул ни единый мускул. Оттуда на него таращилась отрезанная голова лысого человека с обрывками бороды и вытаращенным одним глазом. Вторая глазница была пуста. – Вы бы не успели. Он собирался бежать на другую планету, а оттуда переходить в один из дальних миров. Датчики лае не приспособлены к проходу через червоточины. – Принялся отчитываться Гавриил. – Человек ожидал нападения и подготовился. Засунув руку в карман, он вытащил кучку ампул и предъявил их продолжающему сидеть на корточках Мирославу. – Мы напишем отчеты. – Пообещал Рино. Сохраняя на лице каменное выражение, Илья перевернул сумку и вытряхнул голову на пол. Та подпрыгнула на цветных плитках, перевернулась и уставилась на арха единственным глазом. – Беаль, это тот человек, который выдавал себя за друга Заафира? Лае беззвучно приблизилась и присела. Равнодушно протянула руку, перевернув голову лицом к себе. Поднявшись со своего облюбованного места, Малкольм встал у сестры за спиной, любопытно вытягивая шею. – Да. Это Маничка. – Без каких бы то ни было эмоций подтвердила Белая. – Слушайте, что на вас нашло? – Не утерпел рыжий, увидевший голову во всех деталях и повернувшийся к маленьким крылатым. – Вы же... Это вы его убили? – Да. – Синхронно качнули лилимы головами. – Но... – Человек убил лае. Человек был приговорен к смерти. В помиловании было решено отказать. – Словно читая по бумажке, процитировал Гавриил. – Но зачем голову отрезать?! – Откуда вы знали, что это именно тот человек? – Негромко спросила Белая, перебив брата. – Ни один лилим не прикасался ко мне за последние десять часов. И как вы смогли найти его? На Меге несколько миллионов людей. Рино поправил на плече ремешок снайперки и тыльной стороной ладошки вытер нос. – Кстати да! – Поддакнул Малкольм. – Колитесь, мелкие! – Мы слышали, что Карм и Белая хотят оторвать человеку голову. Мы облегчили им задачу. – Подал голос Гэри. Представить, что двое маленьких лилимов, покраснев от усердия, отпиливают кому-то голову, не получалось. В памяти Ильи хранились совсем другие маленькие крылатые – спящий в кресле в его кабинете Гавриил, Рино, играющий со своими младшими. Гэри, помогающий тянуть брата из кастрюли. Казалось, что маленькие крылатые снова играют. А может так и было? Одно было ясно – все трое пару недель не увидят сладкого. – Мы видели этого человека. Мы знали, где он живет. Мы видели, как он убил Заафира. – Рино равнодушно пожал крылышками. – Не переживайте, он все нам рассказал. – Что же конкретно? – Уточнил молчавший до этого Джар. – Заафир был нужен Ордену Белых Плащей. Живым или мертвым – разницы не было. Орден его не получил. Мы все напишем в отчетах. Илья тряхнул лямками сумки, словно из нее может выпасть еще одна голова. – Как вам удалось увидеть, что он убил Зафа? – Тихо уточнил арх. Лилимы снова переглянулись, а после уставились на начальника со смесью детского восторга, замешанного на толстом слое обожания. – Мы не знаем. – Синхронно затянули крылатые любимую отмазку. – А если знали, то не сказали бы. – А если бы сказали, то только вам. – Только на ушко. – И одному лишь вам, начальник. Несколько осколков заблестели, показывая, что они являются частью общей детали. – На Меге был чистокровный лилим. – Хрипло произнес Карм, до этого изображающий молчаливый столб. – Когда Заафира убили. Он был связан с моим крылом. Верно? – Чистокровных лилимов там не было. – Покачал головой Рино. – Полукровка. Там была полукровка. – Белая выпустила голову из рук, и та снова покатилась по полу. – Соня. На Меге была Соня Адлер. Илья ощутил укол раздражения на самого себя. Теперь стало понятно, что именно он упускал. *** Все три лилима расселись в сдвинутых вместе глубоких креслах, и синхронно поворачивали головы, не отводя взглядов от курсирующего от стола к окну начальника. Поначалу Илья собирался отругать только Гавриила с Рино, но Гэри сам присоединился к «отряду виновных». – Вы хоть понимаете, что натворили?! – Понимаем. – Одновременно качнулись три белобрысые головы. – И что вы понимаете?! – Что мы должны были предупредить вас перед тем, как отправляться на Мегу. Арх вернулся к столу. Он сам виноват во всем, что произошло. Он запретил лае выдвигаться без его приказа, но забыл подкрепить это правило и для лилимов. – Но почему вы туда пошли? Гавриил, ты сильный, я знаю. Но ты понимаешь, что Рино мог пострадать? – Устало обратился начальник Отдела к самому крупному из тройки. Гавриил, в действительности еще не только самый сильный, но и самый высокий (на три сантиметра выше дылды-Рино), вспушил перышки. – Вся ситуация была под контролем. – Уверил он Илью. – Остается надеяться, что все так и было. – Арх вернулся к окну. – Но зачем вы убили? Вы же понимаете, что может... – Не может, начальник. – Три лилимские макушки отрицательно покачались из стороны в сторону. – Мансур Тогг не получит второго шанса. – Вы расстроены потому, что мы не позволили Карму и Белой самим убить его? – Уточнил Гэри. Илья прижал поплотнее крылья. – Нет. Если он собирался сбежать на другую планету, как вы и говорили, то мы действительно потратили бы на его поиски намного больше времени. А то и вообще – потеряли бы его. Но... – Арх едва прикоснулся к потускневшему и начавшему сохнуть букетику незабудок. Утро только наступило, и «дежурный по цветам» лилим еще не пришел менять их. – Лучше бы вы смогли перехватить Заафира. – Это было невозможно. – Возразил Гэри. Именно он поддерживал с Зафом связь, когда тот ушел на задание. – Извините. – Все в порядке. – Внешне равнодушно отозвался начальник. – Но вы все равно расстроены. – Подал голос сидящий до этого тише воды и ниже травы Рино. Выбравшись из центрального кресла, Гавриил подошел к арху и преданно посмотрел на него с высоты своего метрового роста. Илья, поколебавшись, присел на корточки, чуть развернув крылья. Теперь лилиму не нужно было задирать голову так высоко. – Не расстраивайтесь, начальник. – Попросил Гавриил, и протянув руки, повис на шее у арха. – А что мне еще делать? – Стряхивать наглую пернатую мелочь Илья не стал. Хотя бы потому, что знал на практике – отодрать от себя лилима, если он этого не хочет – невозможно. Оставалось радоваться, что маленькие крылатые не часто лезли обнимать начальника. – Покушайте. – Серьезно предложил Гэри, и тоже покинув свое кресло, последовал примеру старшего крыла. – Вы же вчера не ужинали, потому что Малкольм принес на себе химеру. И сегодня не завтракали. Слабая боль в животе подтвердила, что лилим прав. Илья старался соблюдать режим, но иногда с крыльями уходил в работу и забывал о таких вещах, как пища и вода. И сон. Илья закрыл глаза, терпеливо пережидая приступ «обнимашек» у лилимов и ощущая, как Рино тоже виснет на нем. – От того, что я поем, проблемы не исчезнут. – Проворчал арх тихо. Если бы все было так просто! Лилимы были горячими, и почему-то пахли яблочными пирогами и чем-то еще сладким. Корица? Наверное... Должно быть, к Древу недавно ходил Дарелин. Илья не знал, как ему выразить соболезнования. Не знал, что делать дальше. Убийца казнен, пусть и не руками Карма и Белой. Но ситуации это не меняет. Заафир обладал самым высоким уровнем совместимости с несколькими лае. И теперь он мертв. А это значит, что больше детей у крылатых не будет. Они – последнее поколение. Как тут можно оставаться в хорошем настроении и вообще думать о еде – арх не представлял. – А вдруг? – Наивно предположил Гавриил, продолжая висеть на шее у начальника и даже не думая разжимать руки. – Попробуйте. Нам помогает. Илья только фыркнул и неловко поднял руку, погладив по очереди каждого из лилимов. Почему-то они любили его. Любили того, кто должен был уничтожить их последнее Древо, но так и не сделал этого. Маленькие крылатые были с ним с того дня, когда арх пошел против своих. И Илье казалось – они будут с ним всегда. Даже если все остальные уйдут. *** С отправлением на Мегу для личного разговора с Соней пришлось переждать девять дней. Змей засек несколько волнообразных скачков энергии, и место Перехода вынужденно изменили. Повезло еще, что Рино с Гавриилом вернулись чуть раньше и «стопорнули» основную группу. Им для полного счастья не хватало только напороться на ловушки Ордена. Хотя, если судить по взгляду Белой – с Плащами она жаждала встретиться, наплевав на все инстинкты самосохранения. Илья аккуратно сложил бумаги стопочкой, ненавязчиво намекая, что немного занят. Стоящая навытяжку лае не шевелилась, с воистину каменным терпением ожидая, когда ее заметят и уделят минуту внимания. Через полчаса все отчеты Гэри, Рино и Гавриила были прочитаны трижды, аккуратно сложены и отправлены в большую папку. Крылатая, похоже, за это время даже не моргнула. Утром было собрание всех оперативников и техников, и арх устроил голосование по вопросу нахождения химереныша у них в Отделе. Решение было почти единогласным. Против выступило пять голосов, воздержался от вынесения решения Карм и Елька. И Вольф. Но Вольф обычно после совета всегда приходил в кабинет к Илье и лично высказывал все свои мысли по поводу происходящего. А сегодня его место заняла Беаль. – Слушаю. – Все же «обратил» внимание на свою подчиненную арх. Дальше тянуть было бесполезно и неприлично. – Я пришла по поводу результатов голосования. – Голос у лае был равнодушным и спокойным, словно ей не было никакого дела ни до результатов, ни до химереныша. Возможно, и не было. Илья не исключал и того варианта, что Белой было абсолютно плевать на все это, и только чувство долга двигало ей. И вина. Крылатая всегда была такой. Двадцать девять лае погибли, а она выжила. Вольф утверждал, что система регенерации у Белки полностью изломана, и она никогда не встанет с кровати. Не сможет дышать без специального аппарата. Будет не в состоянии управлять крыльями. Арх помнил, что произошло на построении некоторое время назад. Лишь тогда Белая кричала и плакала, падая с инвалидного кресла и отдирая от себя трубочки и датчики, поддерживающие в ее умирающем теле жизнь. И как орала на своих братьев, которые пытались поднять ее с пола и хоть как-то помочь. «Я хочу быть оперативником! Если я не сдохла, значит – обязана им быть! Директор Илья, прикажите мне встать!! Отдайте мне приказ!» И он приказал ей подняться и встать в строй. Илья прекрасно понимал – вряд ли он забудет все это. Белое бескровное лицо крылатой, ее судорожно бьющиеся искалеченные крылья, исхудавшие ноги и руки, ободранные ногти... Сумасшедший взгляд. Закушенную до крови губу. Трещины на полу, спиралью расползающиеся от ее тела. И медленно поднимающуюся на ноги Белую, которая дышала самостоятельно. Впервые за три месяца. Наперекор всем прогнозам Вольфа. Воспоминание пересеклось с реальностью, и еще миг Илья видел на месте настоящего крылатую из прошлого. Арх моргнул. Больничная рубашка сменилась на черную форму. – И что с ними не так? Ты хочешь изменить свое решение? Резкое отрицательное движение. Выверенное до последней черточки. – Гибрид, который причислен к подклассу химер, и который принадлежал Заафиру, не может быть убит. – Отчеканила она. Илья едва обозначил подбородком кивок. – Двое воздержались, и пятеро за то, чтобы он жил. – Напомнил он. – Ты была второй, кто проголосовал за жизнь и за то, чтобы Эрелим не извлекал зерно. – Да. – В таком случае, о чем ты пришла поговорить? Белая открыла рот, но сказать ничего не успела. В дверь коротко постучали, и на сразу же пороге появился Дарелин. – Ты тоже по поводу результатов голосования? – Предположил Илья. – Да! То есть нет. Но да. – Привычно растерялся лир, но на удивление быстро взял себя в руки. – Я пришел из-за химереныша. Арх хотел уточнить, по какой причине, но не успел и рта раскрыть. – Я заберу его! – Выпалил Дарелин и подойдя ближе, уперся ладонями в край стола. – Исключено. – Я заберу его. – Повторил лир упрямо. – Нет. – Илья хотел показать, что этот разговор, едва начавшись, уже закончен, и потянулся за стаканом с водой, стоящим по правую руку от него на столе. – Я заберу моего внука. Вода пролилась на стол, затопив бумаги и частично вылившись на штаны начальнику Отдела. Белая лишь голову повернула, равнодушно рассматривая лицо Дара. – Чтоо?! – Отперхавшись, возмутился Илья. – Я. Заберу. Ребенка. Зафа. – Медленно, делая после каждого слова паузу, холодно сообщил лир. Капающая вода загустела, и по ней побежали белесые ниточки инея. Мокрые штаны мгновенно замерзли. Арх медленно заглянул в стакан, который продолжал держать в руке. Остатки воды стали льдом. В кабинете, по ощущениям, внезапно выгрузили огромный кусок айсберга. И этот кусок айсберга был упорным, как баран. – Дарелин, успокойся. Твоя просьба отклонена, и... – Я не прошу. Илья все же поднял взгляд, посмотрев в лицо Дарелину впервые с момента, когда в Зал Перехода ворвался химереныш. Лир осунулся, побледнел, но взгляд его был серьезным. Крылатый не угрожал, не шантажировал. Он просто сообщал о своем решении. И если кто-то будет против этого решения – то это будут исключительно его личные проблемы. Боевой лир уступал в силе арху. Но Илья прекрасно осознавал – Дарелина такие мелочи не волнуют, и он бросится хоть на него, хоть на самого Эрелима, если ему кто-то вздумает помешать. – И как ты это себе представляешь? Дар чуть шевельнул крылом. – Я заберу ребенка. – Рискну напомнить, - попытался отрезвить крылатого Илья. – Ты хочешь забрать из изолятора существо, которое классифицируется как химера гуманоидного типа седьмого подкласса. Ты осознаешь весь риск, если она решит полакомиться твоими внутренностями? Или твоими детьми? Засунув руку в складки своей мантии, лир вытащил квадратный кусочек бумаги и положил на стол перед начальником. Белая лишь на миг скосила взгляд, и снова сделалась внешне равнодушной к происходящему. Не просто бумага. Фотография. Какое-то серое непонятное помещение, открытая дверь в стене. И в центре стоял Заф, положивший руку на плечо своей кукле. – В теле химереныша проросло зерно, которое получил Заафир. Он может быть кем угодно, но мой сын взял Риса под крыло. И он его не лишится. – Отчеканил Дарелин, и мотнул головой, отбрасывая за спину короткую косу, переплетенную черным шнурком. Коса у лира раньше была длинной. Значит, отрезал из-за траура. На общем собрании Илья видел еще нескольких лае с короткими прическами. – Нет. И это не обсуждается. Таковы законы. – В нем кровь моего ребенка! – Именно поэтому я не приказал убить химеру сразу после допроса. – Напомнил арх холодно. Лед в стакане пошел трещинами от его голоса. – Она нас даже не понимает. Как ты представляешь себе ее жизнь у тебя? – Я научу Риса нашему языку. – Уперся Дар, топорща перья на крыльях. Этот жест он перенял от собственных детей. – Зачем тебе вообще забирать в свой дом химеру? Она в безопасности в изоляторе. Ее никто не трогает, - «и даже близко не подходит» закончил мысленно Илья. – Можешь приходить к ней и учить языку там. Дарелин аккуратно забрал фотографию. Опустил голову, рассматривая изображенные на ней фигурки. – Моего сына больше нет. А я этого даже не почувствовал. А сейчас ты говоришь, что я не могу забрать под крыло ребенка, ради которого мой Заф решил умереть... – Лир закрыл глаза, трогая пальцем гладкую карточку. И не выдержал. - Ты мог бы просто разрешить Зафу вернуться в Отдел вместе с Рисом, и никто бы не погиб. Но ты запретил! И запретил мне помогать моему сыну! А теперь у меня нет больше сына! Из-за твоих правил! А сейчас ты снова ссылаешься на свои законы и запрещаешь!!! Я заберу своего внука, даже если ты против!!! Эхо от его голоса, без сомнения, было слышно в коридоре. – Дар, успокойся. – Все же попросил арх, когда отставленный на край стола стакан разбился, разлетевшись на сотни осколков. На окно можно было не смотреть – по толстому стеклу расползались трещины. Бумаги рассыпались по полу. По стенам поползли тени. Голоса у лиров были уникальные. С их помощью крылатые могли создать даже иллюзию. И не только иллюзию. – Я... – Хватит. Хорошо. Ты возьмешь этого химереныша под крыло. Через неделю, когда закончится период изоляции и Вольф убедится, что тот ничем не болен и проросшее зерно надежно закреплено. Если все будет в порядке – ты заберешь себе ребенка Зафа. Тени исчезли. Еще миг лир стоял неподвижно, готовый стоять на своем. А потом коротко кивнул и развернувшись, вышел. Через пару минут Дар смутится и вернется, чтобы извиниться за свое неподобающее поведение и помочь убрать рассыпанные его трудами бумаги. Илья протянул руку и подтащил к себе выпавший из папки одинокий листочек, написанный круглым подчерком Гавриила. «...Мы берем на себя всю ответственность за сделанное нами, и обещаем – мы сделаем все возможное для блага Отдела.» Сбоку, карандашом на полях было дописано. «И для того, чтобы вы никогда не расстраивались» – Белая, ты хотела о чем-то поговорить по поводу химереныша. – Напомнил Илья сухо. – Уже не хочу. – Коротко качнула головой лае. – Вопрос разрешился. Голос у нее словно переливался оттенками равнодушия. Притворство или ей действительно нет дела? – Ты хотела забрать его? – Предложить свою кандидатуру на эту роль. Воображение нарисовало Белую, которая нянчила химеру. Картинка была слишком сюрреалистичной, и арх все же решился уточнить. – Ты хотела взять под крыло химеру Зафа? Забрать к себе домой? Четкий согласный кивок. В падающем камне и то эмоций было бы больше. – Почему? Вслед за секундной тишиной последовал ровный, словно загодя подготовленный ответ, не принесший никакой ясности. – Заафир признал его своим ребенком. Рядом с дверью раздалось характерный шелест. Арх поднял голову, встретившись взглядом с Вольфом. Лучший хирург Отдела, видимо, пришел сразу за Дарелином, и тихонько стоял у двери, не отсвечивая и любовно прижимая к себе папки с новыми отчетами. – С чего ты взяла, что Зефир признал химеру именно ребенком? – Полюбопытствовал арх. Он читал последние отчеты Заафира, но они не расходились дальше его кабинета. Ну, разве что Вольф еще был в курсе насчет идей второго ребенка из семерки найденных. Да и вряд ли Заафир стал бы просить отсрочку, чтобы просидеть один год в изоляции на Меге лишь из любопытства перед новым видом... Белая даже крылом не дернула, но Илья краем глаза заметил, с какой силой сжимает оперативница кулаки. Взять под крыло – довольно широко используемый термин. Под крыло брали пару, детей, слабых созданий, которым нужна был помощь и поддержка... Да мало ли кого еще! Но сначала Дарелин назвал химеру (подумать только!) внуком, а потом Белка, можно сказать, подтвердила его слова. Либо они знают что-то, о чем не в курсе арх, либо... Второй вариант Илья не смог придумать. Судорожно сжатые ладони разжались. – Он улыбался, когда говорил о Рисе. Сказал, что бросится даже на меня, если я попытаюсь причинить вред мелкому. А потом Заафир умер, подставившись под выстрелы и не давая задеть своего ребенка. – Равнодушно перечислила она, и добавила. – Я попросила Риса сбросить видеозапись на планшет, и техники воссоздали макет. Вольф опустил голову, принявшись с интересом рассматривать пол перед собой. Про то, что техники возятся с макетом, Илья знал. Но по примерным расчетам они должны были закончить с ним к этому вечеру. Значит, ночью они тоже работали. – А еще неправильно навсегда запереть Риса в изоляторе. Заф был бы против. – Добавила лае. – Но раз вопрос решен, то я могу идти? – Иди. – Едва обозначил кивок подбородком арх и поднялся на ноги. Подмерзшие пятна на штанах от пролитой воды таяли и неприятно холодили кожу. Трещины на оконном стекле медленно затягивались. Еще минута – и даже следов не останется, и только мокрые кляксы да разбросанные бумаги будут напоминать о произошедшем в кабинете. «Ты мог бы просто разрешить Зафу вернуться в Отдел вместе с Рисом, и никто бы не погиб. Но ты запретил!» Эхо от голоса Дарелина словно продолжало блуждать по помещению. «А теперь у меня нет больше сына! Из-за твоих правил!» – Вольф? – Позвал негромко арх, продолжая смотреть в окно. – Слушаю. – Немедленно отозвался хирург. Судя по звуку - он отошел от двери и встал рядом со столом, намереваясь занять кресло. – Скажи – я поступил неправильно? – Неправильно в чем? Илья шевельнул крылом, словно показывая «вот в этом всем». Зашелестели бумаги, аккуратно выгружаемые на край стола. – Начальник, вы хотите, чтобы я вас поддержал или высказал свою точку зрения? – Осторожно уточнил Вольф в своей непередаваемой манере. Словно ступил на тонкий лед. – Давай свою. Хватит меня поддерживать. – Привычно проворчал арх, не оборачиваясь. Некоторое время в кабинете стояла тишина, а потом лае заговорил. – Если предположить, что все происходящее – это операция... Лучше сделать ошибку в самом начале, и иметь время на ее исправление, чем спасти организм, и забыть внутри ножницы. То есть, я хотел сказать, что, если уж закон в любом случае придется нарушить, я бы выбрал вариант «разрешить Заафиру привести в Отдел химереныша и наблюдать за развитием зерна», чем «разрешить признанному ребенку Зафа жить в Отделе, надеясь, что оно стабилизируется само». Я не осуждаю вас за совершенный вами выбор – как говорится, только Первосозданный не ошибается. Но с ним отдельный разговор, ведь все его слова по определению становятся истиной... – Вольф вздохнул. – Вы, начальник, приняли решение, которое было неправильным и... Эм... Принесло серьезные трудности... – Говори прямо. Я – виновник вашего вымирания. – Горько поправил Илья. – А без вас мы бы все погибли намного раньше. – Рассудительно отметил хирург. – В любом случае, мы не обладаем машиной времени, и не в состоянии вернуться в прошлое и исправить ошибку. Поэтому, на мой взгляд, нужно сосредоточиться на том, что впереди, а не обращать свой внутренний взор на то, что осталось сзади. – Переводя твои слова – я ощипанный дурак. – Можно сказать и так. – Покладисто согласился лае, не желая спорить с начальством. – Насколько я успел понаблюдать за действиями химереныша, у него отсутствует что врожденная, что приобретенная агрессия к нам. Раз в любом случае этот... Рис окажется в Отделе, я бы выбрал первый вариант решения проблемы. По крайней мере, Заафир хорошо знал его повадки и мог бы сам о нем позаботиться, как и о «последнем шансе». А по поводу поведения Дарелина... Его действия не заставили меня изменить о нем своего мнения. Не то чтобы я думал о нем плохо, нет! Просто, зная его биографию, я ожидал чего-то в этом духе. Самая крупная трещина на стекле наконец затянулась. – Того, что лир вот так примет под крыло искусственно созданную людьми химеру, в которой, судя по всему, неправильно проросло зерно? – Невесело уточнил Илья, продолжая стоять у окна. – Хочешь сказать, что я просто поддался и позволил Дарелину сыграть на моих недостатках? Вольф, судя по шороху, развернул крылья и удобно устроился в кресле. – Поддались, нашли лазейку в правилах – называйте, как хотите. Но все же вы упускаете одну деталь. Вы – начальник Отдела, а все мы являются вашими подчиненными. – Напомнил хирург негромко. – И пусть не мы, а наши предки дали вам право изменять законы не только посредством общего голосования, но и единой вашей волей. А вы этим правом воспользовались лишь однажды – когда признали Заафира чистокровным. Разговор задел тему, о которой Илья не хотел вспоминать. Он не был способен решать в одиночку, что хорошо для лае, а что плохо. Тут бы самому для себя понять, хороши ли три чашки кофе в день или нет, а от него хотели глобальных решений. – Вдобавок, - продолжил Вольф все тем же спокойным тоном, словно рассказывал скучную, но, увы, необходимую лекцию. – Весьма трудно отказать Дарелину в его просьбах уже ввиду их чрезвычайной редкости. Замечу, как сторонний зритель – да, лир готов был вступить с вами в отнюдь не словесную перепалку, пусть и заведомо проигрывает вам в силе. Пусть он и любит своих детей, но Зефир для Дарелина был чуть-чуть ближе, чем остальные шестеро. Виновата ли в этом связь лиров, или что-то иное – я не знаю. А сейчас его ребенок погиб, и Дар остался в этом мире один. На данный момент он единственный лир в нашем мире, и его поступки можно понять. Вот он и... – лае замялся, подбирая слово, - попытался найти выход... – И решил взять под крыло маленькое чудовище. – Закончил за него арх. Сил на то, чтобы оборачиваться и смотреть в глаза своему подчиненному и другу у Ильи не было. Вольф тихо фыркнул. – Главное – чтобы маленькое чудовище не стало большим и злобным! Хотя ладно, пусть и большим будет, только пусть в комплекте у него будет хотя бы терпение... Мы оба знаем, что лиры, потерявшие своих детей, сходят с ума. А потерявшие пару – умирают. Когда Дарелин только появился у нас, я был уверен – он не переживет зиму. Но мои прогнозы оказались неверны. И сейчас я хочу верить в то, что этот гибрид, которому Заафир переливал свою кровь, не даст Дару окончательно затухнуть. – А как же остальные шестеро детей? – Напомнил Илья. – Они не идут в счет? – Идут, - подтвердил лае. – Но они появились на свет без его участия. И... Насколько мне смог передать Серфин, Заафир перед уходом разговаривал с киррэном о гибриде... Начальник, не мне вам объяснять все эти общеизвестные сведения. Чтобы не свихнуться, Дарелин решил воспринимать гибрида как ребенка Зафа. А держать собственного... ммм... Внука в изоляторе всю его жизнь Дар не позволит. И мы оба знаем, как у Дарелина срывает шестеренки, если его детям угрожает опасность. Это понял и сам Илья. Лучше отделаться малой кровью и позволить лиру взять детеныша под крыло, чем сначала сражаться с ним, а потом снова поддаться и отдать химереныша. Дарелин не сможет выиграть, но будет не в состоянии сдаться, и чтобы успокоить, его придется убить. Смерти еще и его арх не желал. У них достаточно мертвых. Нужно было позволить Заафиру остаться в Отделе с гибридом. Илья поморщился от застарелой ненависти к себе. Что ему стоило признать, что лае просто взял гибрида под крыло и взрастил зерно? Зефир бы не умер. И лае не перешли бы черту, сохранив надежду на появление новых детей. Какой же все-таки Илья идиот. Уперся крыльями в законы. Молодец! Теперь расхлебывай! – Кстати, - припомнил арх, чтобы не скатываться в молчаливую перепалку с самим собой, - тогда, в изоляторе, я не понял одного момента. Я ожидал, что ты откажешься оказывать первую помощь этому... Гибриду. Ну, или станешь ворчать. Развернувшись, Илья посмотрел на хирурга. Вольф, удобно устроившись в кресле с закинутыми на стол ногами, под взглядом начальника сел уже нормально. – Все имеют право на привязанности. Я, вы, Заафир. И если он взял под крыло химеру, кто я такой, чтобы осуждать его? И потом... – Лае помялся. – В Зефире было двадцать два процента генов от своего отца. Конечно, он не может... Не мог сравниться по силе с Дарелином, но ведь все легенды берут свое начало от чего-то реального. – Ты о чем? – О запрете Старейшин на размножение боевых лиров. Я интересовался этим вопросом, - склонив голову набок, Вольф принялся снимать невидимые пылинки с рукава медицинского халата, и быстро добавил, оправдываясь, - скорее для самообразования, чем ради каких-то далеко идущих целей, вы не подумайте! – Трудно не начать думать. – Хмуро заметил Илья, припоминая круглую сумму за предыдущий эксперимент врача. – И что там с легендами? – Ничего особенного. Стандартный комплекс проклятий, которые упадут на голову боевого, решившего размножиться, и большой перечень вариантов, каким может родиться его, хм, потомок. Что и химерой он будет, и отцеубийцей, и станет питаться только кровью и сердцами других лиров. Не будет ему знакомо слово дружба и любовь, но лишь ненависть слепая будет двигать его умирающим рассудком, - войдя в раж, Вольф выпрямился в своем кресле и приложил ладонь к шее, повторяя дословно слова легенды. – А также, даже если Старейшины сумеют убить этого выродка, то и сами погибнут. Ибо смерть тела для выродка – далеко не конец, и будет она карать своих убийц... Илья кивнул, принимая к сведению полученную информацию. – На самом деле все эти легенды – всего лишь страшилки для неокрепших мозгов боевых. – Заговорил уже своим голосом Вольф и добавил тускло. – Просто Старейшины хотели, чтобы они любили одинаково всех и никого не выделяли. А ребенок обычный рождается, с трёхпроцентной вероятностью перенять гены боевого. В тоне хирурга было столько глухого разочарования, что арх начал подозревать его в тайном выращивании детей от боевых лиров. – И? – И все. Лиры – не лилимы, и не могут самостоятельно вернуться в цикл жизни. Но мне все равно не хотелось бы навлекать на себя недовольство моего бывшего ученика... Пусть даже и мертвого. Тем более, я смог получить из гибрида несколько образцов ДНК и детально изучить внешнее строение! А так же мне удалось получить один снимок проросшего зерна! – Вскинув голову, довольно резюмировал Вольф. Илья вспомнил, что, когда такие довольные нотки появлялись в голосе хирурга, некоторые крылатые закатывали глаза. Потому что если заткнуть говорливого лилима можно было посредством ирисок, то заставить замолчать хирурга, который свернул на свою излюбленную тему – было абсолютно бесполезно. – Кстати! – Вспомнив что-то, лае подтолкнул в направлении начальника принесенную папку с бумагами. – Я тут свел воедино отчеты от всех врачей, осматривающих лилимов, и нашел интересную деталь! Под Древом трое беременных, и у одной крылатой будет двойня! Вернувшись к столу, Илья раскрыл документы. Лилимы в период вынашивания становились очень скрытными, и порой просто определить сам факт этого было почти невозможно. Как и осмотреть новорожденных – детей не показывали даже Илье, пока они не станут старше двух месяцев. Четыре ребенка лилимов. Уже давно они были единственными, у кого появлялись дети в мире Отдела. И все равно, чьи это были дети. Радовались всем одинаково. «...Мы берем на себя всю ответственность за сделанное нами, и обещаем – мы сделаем все возможное для блага Отдела.» «И для того, чтобы вы никогда не расстраивались»