Под Крылом

*** – Я сплю. – Привычно проворчал Карм, переворачивая лист конспекта и устало всматриваясь в подчерк младшего брата. При изучении других языков Заафир всегда заводил новую тетрадь и записывал все выученные фразы с правильной транскрипцией и ударениями. Тихое шуршание за дверью повторилось. Провернулась ручка, и в комнату бочком, старательно поджимая крылья, пробрался младший брат. Плотно закрыл дверь, и лишь после этого повернулся к Карму. – Я сплю. – Повторил лае, понимая, что все уже бесполезно. – Позволь уточнить – ты спишь, сидя за столом при включенном ночнике, и зубришь при этом конспекты? – Негромко спросил Марек, и приблизившись, поставил перед Кармом кружку. – Обычное проявление лунатизма, ничего обычного. – Заучено пробубнил крылатый, и взяв в ладони кружку, отпил. – А ты провоцируешь меня на дальнейшие приступы, младшенький. Марек польщенно заулыбался, и плюхнулся на заправленную кровать, растопырив крылья. Размеров матраса хватало на подобные маневры даже для двоих лае. Или для десятка лилимов одновременно. – Когда ты начал? – Что именно? – Карм снова заглянул в тетрадь, цепляясь взглядом за еще одну длинную загогулину, которая должна была что-то означать в переводе. Лае вытянул вверх ладонь, покрутил кистью. – Учить общий язык Меги. – Он скосил взгляд на старшего брата и сварливо добавил. – Только давай без твоих обычных отмазок про внезапно вспыхнувшую страсть к чужим языкам. Ты это дело ненавидишь. Особенно человеческий говор. Карм сделал еще один глоток. В кружке был кофе с молоком и сахаром. И чем-то еще, но вкус идентифицировать не удавалось. Должно быть, Марек опять экспериментировал с ингредиентами для напитка. А еще младшенький попал точно в цель. Карамель ненавидел изучение языков. И если эальский с его пятью диалектами и восемь других самых распространенных наречий ему удалось в себя впихнуть, то на человеческие у крылатого возникала чуть ли не аллергия. Будь его воля, лае бы не учил ни одного, - электронные переводчики были встроены в рабочие коммы, - но эта дисциплина была обязательной для поступления на оперативника. Поэтому Карм и просил не отправлять его на задания в человеческие миры. От мысли о том, что ему придется выучить хотя бы базовые три тысячи слов и элементарную фонетику лае ощущал легкое удушье в компании со жгучим желанием почесаться. «Естественная прививка от людей» - предположил однажды в шутку Заф. Возможно, так и было. Нелюбовь к людям у Карма появилась как раз после приюта. – Ну так, когда? – Повторил Марек, и не думая отцепляться от брата с вопросами. – Сразу после общего голосования. – Нехотя признался Карм, переворачивая страницу. Медицинские термины ему были без надобности. – У Дара... У отца было такое выражение лица, что я понял, что он скажет вечером. Младший братец приложил ладонь к шее. – Я признаю его. – Повторил он чужим голосом и вздохнул. – Знаешь, я подозревал, что так и будет. – Что Дарелин возьмет под крыло химеру, которая получила зерно? – Невесело улыбнулся Карм. – Что ты начнешь учить язык Меги. – Поправил Марек. – Нужно же как-то общаться с этим... Кстати, как он? – Понятия не имею. – Честно признался крылатый. – Я у него под дверью не сторожил. – А у Ирина истерика опять была. – Поделился «новостью» лае. – Сразу после ужина, как только отец увел Риса и ты утопал наверх. Младшенький орал, что не потерпит химеру в доме. Разбил две чашки и метнул в стену нож. Полчаса успокаивали. – Я слышал. – Бесцветно ответил Карм. Ему эти полчаса приходилось отвлекать Дара в комнате, чтобы он не слышал криков внизу и не нервничал слишком сильно. Отцу было достаточно «кашеметания» в исполнении младшего ребенка днем. Как хорошо, что младшенькие додумались поставить барьер! – Спасибо за кофе. – Всегда к вашим услугам. – Церемониально ответил Марек, и испортил весь пафосный момент, завозившись на кровати и переворачиваясь на живот. – Могу принести еще. – А ты сам почему не спишь? – Подозрительно уточнил Карм через несколько минут и еще три выученных фразы на человеческом. – Приступ лунатизма, дорогой мой братец. В нашей семье подобное заболевание распространено, и похоже, передается воздушно-капельным путем... – А если серьезно? – Пришел посмотреть, все ли у тебя хорошо. А то вдруг ты тут сошел с ума и решил провести какой-то псевдомагический обряд и сейчас вызываешь демона через начертанную пентаграмму. Бубнеж у тебя под стать заклинаниям. – А вот и неправда. – Вяло возмутился Карм. Окно в его комнате было закрыто, и при всем желании младший брат, живущий этажом ниже, не мог услышать «бубнежа». Особенно, если учесть, что лае проговаривал фразы беззвучно. – Демона невозможно вызвать через нарисованные мелом фигурки на полу. Это байки. И... – Да-да, признаю, сглупил. – Поднял вверх ладони Марек, одновременно тыкаясь лицом в одеяло. – Я убедился, что ты все еще являешься моим занудным старшим братом в здравом уме и твердой памяти... Просто мне хотелось убедиться, что ты есть. И что с тобой все в порядке. – Убедился? – На сумасшедшего ты похож примерно так же, как и всегда. – Насмешливо протянул младший брат и сразу же сменил тему. – Ты сообщил отцу результаты анализов? Карм отрицательно покачал головой. Зачем расстраивать отца еще сильнее? На него и так навалилось столько ужасов – сначала Ирин с потерей крыльев, потом смерть Зафа... Связь задрожала, и лае прикусил губу, пережидая головокружение. Его брата больше нет, и незримые нити, связывающие их всю жизнь, теперь повисли обрезанными струнами. Словно у Карма отнялась способность чувствовать половину себя. Все эти дни крылатый старательно не думал о том, что произошло. Гораздо легче было уверять себя, что Заафир просто ушел на задание. Очень далеко и очень надолго. Что он где-то есть, и однажды вернется. Тонкий бумажный лист смялся под пяльцами. Обманывать себя нельзя, но и принять знание не получалось. – Я тоже не сказал. – Горько заметил Марек. – И Елька. У Ила три процента, у Серфина – семь с половиной. Ирин же... – Меньше двух? – Полтора. Отец и так расстроился, когда узнал, что у нас всех меньше десяти процентов совместимости с кем-бы то ни было. – Лае вздохнул. – А я надеялся, что этой весной хоть что-то изменится в лучшую сторону... Знаешь, какие у Ассы перья красивые? Карм согласно кивнул. Ассой звали одну из младших техников, полукровку в третьем поколении. Марек засматривался на нее с первого дня работы курьером, но никаких решительных действий не предпринимал, отговариваясь, что сначала пару себе должны найти Заф с Кармом. Вот только совместимость Ассы с Мареком не превышала девяти процентов. А теперь бесполезно было и пытаться. – Не расстраивайся. – Постарался утешить младшего Карм. – У тебя есть несколько процентов, так что маленький шанс остается. У самого Карма в результатах анализов стоял ноль, даже без запятых. Абсолютно стерилен, не в состоянии подстроиться под пару. Не обладает совместимостью ни с кем из живущих крылатых в Отделе, включая лилимов, лиров или лаури. Целый комплект нулей. Еще одна из причин, по которой крылатый не любил людей и не хотел вспоминать о приюте. – Я не расстроен. – Фальшиво заулыбался Марек, и связь передала его глухую тоску. Но она была вызвана не результатами анализов. И даже не горечью от невозможности поухаживать за Ассой. Поднявшись с чужой кровати, лае бесцеремонно ухватил старшего брата за крыло и подтянув поближе второй стул, устроился под белыми перьями. – Теперь я – второй по старшинству ребенок в семье. – Горько заметил крылатый. – Поэтому мне надо приглядывать за тобой, как это делал Заафир. – Тогда это я должен лезть к тебе под крыло. – Слабо возмутился Карм, не собираясь выпихивать обнаглевшего брата. Марек был старше Ельки на час, и теперь действительно являлся вторым. – Ты учишь человеческий еще и для того, чтобы завтра упросить начальника отправиться на Мегу в составе боевой четверки. – Мне кажется, Илья пошлет туда шестерых. – Осторожно заметил крылатый, переворачивая измятый лист. – Выше шансы у тех, кто знает хотя бы несколько слов. – Значит, пойдет Белая, Малкольм... Возможно, Джар. Мир, как полевой врач и опытный оперативник... Они хотят поговорить с полукровкой или ее убить? – Не знаю. – Дернул сложенным крылом Карм. – Я тоже хочу туда пойти. Может, найти то место, где... Ты понял. Марек едва качнул головой. То место, где погиб Заф. Где его жизнь отобрали. Говорить больше не хотелось. Карамель упорно впихивал себе в голову фразу за фразой, с каждой страницей ощущая все большее удушье. Подчерк Зафа был аккуратным, и было видно, с какой тщательностью он выводит каждую букву человеческого языка. И от этого раздражение Карма становилось лишь сильнее, и хотелось почесаться. С этим человеческим миром крылатые связывали очень много надежд. Неизвестный сигнал, слабый, но идущий с равной периодичностью засек Змей. Не послание, а словно бы старый маячок. Очень старый, но все еще рабочий. Когда-то, очень давно, на лае охотились. И многие из крылатых бежали в другие миры, или были силой перевезены из дома. Возможно, где-то возникали общины, или маленькие поселения. Вольф не отрицал вероятности, что в виде исключения лае могут размножаться в другом мире. Может быть, кто-то дожил и до этого времени. Что значит несколько сотен лет для тех, кто теоретически абсолютно бессмертен? Карм читал отчеты техников перед тем, как они отправили Зафа на задание. Выжить легче в полупустом мире – затеряться в лесах и горах, перелететь пустыню, спрятаться на самом краю земли. Где никто не найдет, и даже не пойдет искать. Мега была планетой, застроенной складами, ангарами и высотками от полюсов до экватора. И у крылатых вспыхнула надежда – может быть, при таком развитии человеческих технологий, лае смогли построить маячок и включить его, пытаясь дозваться до Отдела? Может, они сумели слиться с людьми, раствориться среди многомиллионного населения... Может, первое поколение лае все же погибло, но они оставили после себя детей? Пусть даже полукровок в первом, втором, или хоть пятом поколении – но есть на планете хоть одно создание, родственное крылатым в Отделе? Вот только кроме сигнала больше ничего не нашли. Да и само расположение маячка так и не смогли установить. Рядом с Мегой сигнал рассеивался. Словно сама планета его генерировала. Несколько раз клюнув носом, Марек нехотя выбрался с насиженного места под крылом старшего брата. Потянулся, разминая собственные крылья, и распахнул форточку, впуская свежий ночной воздух в комнату. – Ложился бы ты спать. Илья выберет тех оперативников, которые не зевают через каждые три метра. – Еще страница – и лягу. – Сонно запротестовал Карм, пытаясь понять – нужны ли ему существительные, обозначающие виды выпечки. Что такое «xleb» и «lepeshka» лае уже выучил. – Вот кофе допью, и непременно отправлюсь в кровать. Марек перегнулся через брата, уперевшись ему ладонями чуть повыше основания крыльев. – Mne, pa-ga-lo-sta, bue-ter-brod s su-rom. – По слогам прочитал лае, снова зевнул. – Там в последнем слове «сы» или «си»? Страшное заклинание по вызову еды, да? – Кажется, «сы». – Неуверенно ответил Карм, все же не выдержав и принявшись чесать локоть. – И кофе ты допил. – Уличил его в обмане младший брат, уткнувшись подбородком крылатому в затылок. Карамель слышал, что с помощью слов Марек пытается спрятать собственную тоску и отчаяние. – Я не засну завтра на ходу, не переживай так. – Попытался он снова успокоить младшего. – Лучше бы ты вообще не становился оперативником. И Заафир тоже остался бы только врачом. – Все же не выдержал Марек, и добавил горько. – Если бы... Лае поджал губы. Если бы, если бы... В ребра толкнулась боль за сказанные когда-то слова. «У меня нет брата. Он умер» Да, теперь действительно умер. Карм сам не понял, как тогда смог сказать такое Зафу. Но произнесенные слова спрятать назад было уже нельзя. И он ощущал себя правым, полностью уверенным в том, что младший брат ошибается, и ему нужна встряска, чтобы мозги у него встали на место. И отец это слышал... Карму нужно было немедленно извиниться, сказать, что он не специально, что он просто потерял контроль из-за всего происходящего. Ведь вины Зафа в травме Ирина не было. Но тогда показалось, что лае все сделал правильно, и что благодаря словам младший одумается. На пол полетела чашка с корабликом. Карму казалось, что он до сих пор слышит треск разбиваемой посуды. «У меня нет брата. Он умер» Может ли это быть так, что слова спровоцировали все, что произошло потом? И это Карм виноват в том, что случилось... Нужно было тогда сразу извиниться. Нужно было. Вот только прошлое не вернуть, и извиняться было не перед кем. Теперь у Карма действительно не было брата. Ведь он умер. А «последний шанс», который Заф носил с собой, не помог. Потому что младший брат отдал его химере, которая теперь находилась в их доме. – Пожалуйста, пообещай, что с тобой ничего не случиться. – Тихо попросил Марек, продолжая отдавливать брату крылья. – Я не перенесу, если окажусь самым старшим братом. – Обещаю. – Не слышу. – Буркнул лае. – Обещаю, что со мной никогда ничего не случиться. – Послушно повторил Карм, бездумно рассматривая конспект. – Я всегда буду твоим старшим братом и никогда не уйду. Когда Марек ушел из комнаты, Карм постарался перевернуть страницу. Шрифт сместился, чернила расплывались на намокшей бумаге, превращая ровные строчки в неопознанные кляксы. Вот только Карм не проливал на конспект воду. Никто из младших не слышал тогда, что он крикнул Зафу, перед тем как разбить чашку. «У меня нет брата! Он умер!» *** Соня медленно потянулась к ящику стола, приложила ладонь к сканеру отпечатков. На блестящую, как зеркало, поверхность шлепнулась толстая папка и ворох распечатанных бумаг вперемешку с обертками от конфет. – Мы обязаны допросить тебя. – Снова повторила Белая. Рядом с папкой глухо бухнулся планшет с растрескавшимся корпусом и выгнутым дисплеем. Два сложенных боевых шеста. – У Ильи есть к тебе несколько вопросов. Он хочет, чтобы ты на них ответила. Снова слой из шуршащих цветных фантиков. Флэшка проехалась по гладкой поверхности и остановилась на самом краю стола. – Может, оглушить ее и принести в Отдел? – Не выдержал Малкольм, тронув сестру за локоть. – Можешь попробовать. – Произношение у Сони было идеальным, но вот интонация не сулила ничего хорошего. Рыжий, не ожидавший, что его внезапно поймут, смутился. – Почему ты не сказала, что знаешь наш язык? – Не переносивший, когда его ставят в неловкое положение, напустился он на девушку. Соня вскинула голову, рассматривая Малкольма так, словно ей показали новый вид каких-то мерзких тараканов. С одной стороны, интересно, но с другой – какая же это все-таки пакость! – Малк, остынь. – Бросила Белая, и раскрасневшийся от предстоящей перепалки рыжий сразу же как-то обмяк и сдулся. – В ее личном деле записано, что она знает азы нашего языка. Ты пропустил ту страницу. Обвинение в собственной некомпетентности Малкольм не мог спустить никому. Даже начальнику. Но Белая была в его личном рейтинге невообразимо выше Ильи. Задвинув ящик обратно, Соня уперлась локтями в край стола и подперев ладонями голову, уставилась на гостей. В связи с вспышками энергии и опасениями нарваться на Белых Плащей, Змей был вынужден перенастроить Переход. Он получился нестабильным, но относительно безопасным. – Илья предполагает, что ты как-то связана с тем, что лилимы не смогли услышать смерть Зафа... – Начал было Малкольм. Взгляд у Сони стал ледяным, как порция жидкого азота. – А Илья не предполагает, что об этом он может спросить меня лично? – Прохладно уточнила девушка. – Ваш прекрасный Лилейник не может предположить, что смерть Зафа тоже была для меня неожиданностью? Или мудрый Лилейник надеется, что на планете со столь развитой системой видеонаблюдения ночной полет лае останется незамеченным? Оторвав правую ладонь от лица, глава IMT-Компани легко щелкнула пальцами. Жест был изящным и отработанным, словно девушка делала так тысячи раз. Малкольм едва вздрогнул. Стена за спиной Сони сменила цвет и немного сдвинулась вперед. Белая же осталась равнодушной - лишь вздернула бровь, равнодушно рассматривая огромный дисплей с двумя десятками виртуальных окон. На всех них было изображено одно и то же, но снятое с разных ракурсов. Темное небо, серые стены зданий и то падающее, то планирующее светлое пятно. – Вы хоть понимаете, КАК мне пришлось изворачиваться, чтобы замять эту историю?! – Девушка вытащила из прозрачной круглой вазочки по правую руку от себя конфету. Скомканный фантик полетел в Белую. – Половина каналов освещала мою предстоящую помолвку с Зафом, и тут Чайка исчезает! А с крыши его дома прыгает черт-знает-кто с белыми крыльями, чтобы забрызгать своей кровью весь переулок! Вы вообще в курсе, что у людей кровь не светится золотом?! Второй фантик встретился с плечом Малкольма. Рыжий, в первую секунду потерявший дар речи от такого возмутительного обращения с ним, сначала открыл рот, намереваясь громко запротестовать. Но перед этим крылатый бросил взгляд на Белую, продолжавшую невозмутимо стоять. И закрыл рот, снова стушевавшись. Раз уж сестра терпит такое хамское поведение, то и Малкольм не станет ругаться. Но только на первый раз! – Сильное свечение? – Световые панели переключились в режим накапливания! – Третий фантик стукнул Белую по левой щеке. – И может быть, мне кто-нибудь скажет спасибо, что я смогла убрать все эти пятна до приезда полиции? Оперативница не отрывала взгляда от видео. При такой скорости и наклоне выйти из падения очень легко, но только в случае, если нет дополнительного груза и крылья не повреждены. Техники воссоздали макет по тому видео, что Рис передал на планшет. Если бы Заф ушел в стазис еще на крыше, и в течении пары минут к нему смог добраться хоть кто-то из лае, то он бы выжил. Вот только Заафир прыгнул, получив удар в спину. С перебитым крылом невозможно контролировать падение. Но на видео было видно, что он пытался. И сумел упасть так, чтобы Рис не пострадал. – При смерти наша кровь перестает светиться и теряет все регенерационные свойства. – Спокойно заметила Белая. Соня, уже примерившаяся бросить очередную скомканную обертку от конфет в ее сторону, замерла. Скривилась, словно у нее заболел зуб. – Ты хочешь меня обвинить в том, что я вру? Я? Вру? – Очень тихо спросила девушка. На стол шлепнулся планшет, из которого сразу же выскочило виртокно. – Да с какой стати мне вас обманывать?! Это видео было снято с движущейся камеры. Мелькнула стена, припаркованная старая машина, серебристый бок катера, какие-то темные комочки на асфальте. И – пятна. Мазки. Лужи. Точечки брызг. И все они светились золотом, превращая узкий переулок между домами в что-то сюрреалистичное. Молчавший до этого Мир только судорожно выдохнул, придвинувшись ближе к столу. В разговор с Соней он благоразумно не вмешивался, не способный похвастать знанием человеческого языка. По связи пришло замешательство Джара, который предпочел стоять у двери. – Этого просто быть не может! – Категорично заявил Малкольм, дождавшись, когда видео прокутится дважды. – Значит, Заф живой! – Ну да, конечно! – Ядовито съязвила Соня. – А я нашла его и спрятала, чтобы не отдавать вам! – Правда? – Переспросил Малкольм, и только через миг поняв, что его обманывают. – Делать мне больше нечего?! – А серьезно? – Я его съела! – Врешь! Ты тощая! – Рис засек остановку сердца у Зафа. И оттащил тело в мусоросжигатель, запустив его на полный цикл. И на его видео кровь не светилась. – Спокойно заметила Белая. Лицо у Сони стало усталым, словно ей хотелось выгнать всех незваных гостей взашей. И наедине съесть шоколадку. – Значит, кукла у вас. – Обманчиво равнодушно произнесла девушка. – Вы причисляете его к классу химер, и пустили к себе в дом. Ясно-ясно... – Он... – Попытался было пояснить Малкольм, но его перебила Белая. – Заф приказал Рису бежать в Отдел. И химереныш прорвался. – Интересно, как? Или ваша система защиты очень крутая только на словах? – Уколола Соня язвительно. Рыжий засопел, непроизвольно потянувшись к собственной шее. – Он запрыгнул на Малкольма, когда тот воспользовался Переходом. Глава IMT-Компани кивнула, а потом оттолкнулась руками от стола, заставляя кресло развернуться спинкой к Белой. – Послушай, нам надо задать тебе вопросы... – Начал было Малкольм, покосившись на сестру. – Задавайте. – Под шелест разворачиваемой конфеты донеслось из кресла. – Вот только отвечать вам я не буду. – Это еще почему?! – Не хочу. Малкольм глубоко вздохнул и как можно медленнее постарался выдохнуть. Криком от лилимов ничего нельзя было добиться. Видимо, характером Соня Адлер пошла именно в них. А если лилим во что-то упрется, то выйти с ним на контакт будет невозможно. – А кому хочешь? – Как можно более миролюбиво уточнил рыжий. Кресло вернулось в свое прежнее состояние. Соня как ни в чем не бывало потянулась к вазочке с конфетами. Придирчиво смерила взглядом всех трех «гостей». – Илье. – Наконец «решила» девушка. – Я отвечу только ему. Но перед этим Илья должен допустить меня к Древу. – А может, и за ручку тебя отвести? – Не выдержал Малкольм, за что мгновенно получил подзатыльник от молчавшего Мира. – Да за что?! Соня прикусила губу, шурша фантиком. – Да, именно так. Илья допустит меня к Древу. И приведет к нему за руку. Только в этом случае я отвечу на вопросы, которые лично задаст ваш обожаемый начальник... На некоторые вопросы. Белая снова посмотрела поверх девушки на стену, где виртокна все еще транслировали записанное видео. На нем Заф все еще падал. И все еще был живым. Если бы можно было сделать несколько шагов вперед и засунуть руку в голограмму. Схватить его за целое крыло, или пусть даже за ногу, и вытащить сюда. Спасти. – Ты вообще понимаешь, что лилимы тебя не признают?! – Взорвался Малкольм. – Только они имеют право решать, допускать тебя к Древу или нет! Начальник тут ни при чем, и вообще... Он замолчал на полуслове и повернул голову, посмотрев на сестру. Зрачки у Белой были расширенные, а под ногами, по белому покрытию пола расползались тонкие черные узоры, похожие на ожившую колючую проволоку. Малкольм знал, что это означает. И если через пару секунд Беаль не возьмет себя в руки, то Лилейника будет некого спрашивать. И в лучшем случае все ограничится только этим помещением. А учитывая, что находились они на орбитальной станции... Соня перегнулась через стол, рассматривая черные пятнышки на лице и шее крылатой. Белая моргнула, и проступившие узоры на коже поблекли и медленно, будто нехотя, исчезли. – Белка, что ты... Оперативница мазнула равнодушным взглядом по рыжему. – Свяжись с Ильей. Пусть перенастраивают Переход на пятерых. На десятке виртокон Заафир продолжал падать. Что им двигало, когда он отдал жизнь за химеру? Даже после падения Заф мог уйти в стазис и выжить. Мог же? Тогда почему не сделал этого?