Под Крылом

*** Солнца не было видно за набежавшими на небо светлыми облаками. Подумав немного, Рис вытащил из-под рубашки Вишню Мирабель. Оставлять ее одну дома Итаниму не хотелось. Вдруг ее тоже заберут? Дарелин шел по направлению к Отделу – неспешно, но уверенно. Так Заф уходил на работу – когда его не вызывали посреди ночи на срочную операцию. Рис двигался рядом, отставая на два шага и держась за правым плечом крылатого. Сегодня на бортике фонтана перед Отделом никто не сидел. И в воде тоже не плюхался. В остальном все было почти так же, как и вчера. Огромные двухстворчатые двери были распахнуты и подперты. Итаним уже видел Древо, но все равно притормозил, сравнивая полученные вчера данные с новыми. Большое. Огромное. Верхние ветви не доставали самую малость до выпуклых стеклянных панелей на потолке. Боковые – тянулись к ажурным балкончикам в стенах. В этот раз Итаним видел и двери, а увеличив изображение, разобрал даже таблички с номерами над каждой. То были не просто балкончики, а коридоры и этажи. Интересно, а крылатые построили Отдел вокруг Древа? Или же спроектировали здание, все рассчитали и лишь потом вырастили дерево? «Сбой сканирования» «Высоту объекта невозможно определить» Притормозив на секунду, гибрид насчитал среди ветвей двадцать три серых шара. А потом Итаним заметил между толстых корней шевеление. Один из лилимов, растопырив крылышки и вцепившись всеми конечностями за кору Древа, медленно съезжал по толстому стволу. До земли оставалось меньше полутора метров, но крылатый, видимо, боялся спрыгнуть, и не торопился разжимать руки, предпочитая обдирать живот. Оглянувшись на Дарелина и убедившись, что тот тоже затормозил, чтобы переброситься парой фраз с каким-то лае в черной форме, Рис осторожно переступил через бордюрчик. Был приказ «Помочь»? Был. А еще у Риса программа самообучения имелась. На низких ветвях уже сидели лилимы, и вторжение гибрида было замечено сразу. Между ветвей Древа полетел шепоток. Захлопали крылышки, в листьях зашушукались. Часть фраз Рис уже слышал вчера, несколько новых старательно сохранил в памяти. Вот вернется Белая, и он спросит у нее точный перевод. Поставив чашку с Вишней Мирабель на один из выпирающих из земли корней, Итаним подхватил виснущего на стволе Древа лилима и быстро опустил на землю. Тот, едва ощутив под собой твердую почву, юркнул вправо, спрятавшись за толстым, странно изогнутым корнем. «Сканирование завершено» Сам Рис видел похожую ситуацию в одном из фильмов. Только там на дереве висела девушка, а снимал ее инопланетянин. Правда, дальнейшие их взаимодействия остались для гибрида абсолютной загадкой. Забрав с корня чашку с помидоркой, Итаним запрокинул голову, столкнувшись взглядом с десятком маленьких крылатых. Мелких. «У лилимов короткий срок жизни, и проще воспринимать их всех как мелких» Жаль, что у Риса не было медицинской прошивки. Так он смог бы определить, в какой жизненной фазе находился снятый им с Древа лилим. Но судя по размаху крыльев и внешнему сравнению с увиденными раньше крылатыми – тот был маленьким и молодым. «Когда я родился, Дару было семьсот тридцать два» Семьсот тридцать два. Но Рис не успел уточнить – года, месяца или дня? Если дня – то очень мало. Семьсот тридцать два месяца – это шестьдесят один год. Может, у лае другие параметры для отсчета? Одни вопросы. «Дождись меня тут, хорошо?» – Рис! Развернувшись, Итаним приблизился к Дарелину. Жаль. Вернуться незаметно за спину крылатому не удалось. Лир смотрел на него с волнением, крылатый в черной форме – с недоверием. Что они сказали друг другу – гибрид не понял, но Дар не стал больше топтаться вокруг Древа и поманив Риса за собой, направился в первый коридор слева. Тот отличался от того, по которому выходил из изолятора гибрид. Потолок был выше, коридор – шире, да и плитка оставалась цветной и в узорах. Помещение, в которое в конце привел Дарелин Риса, было разделено на две неравные части невысоким бортиком гибриду аккурат по плечи. Та часть, что побольше, была заставлена длинными широкими столами и скамейками. На одной стене располагались огромные, до пола до самого потолка, арочные окна, выходящие на веранду. Вторая часть помещения тоже была занята столами, но на них громоздились сковороды, кастрюли и множество других предметов. Там уже кружились пятеро крылатых, гремя посудой, обжаривая что-то и нарезая овощи. Рис моргнул, анализируя помещение с помощью ИИ. «Предположительное обозначение – кухня» Заметив Итанима, крылатые на кухне замерли. Стих чей-то негромкий разговор, прекратил стучать нож. Никаких приказов Рис не получал, поэтому продолжил стоять, терпеливо дожидаясь, пока лае не надоест его буравить взглядами. Зашелестела ткань плаща и перья, и Дарелин раскрыл крыло, изогнув его над головой у гибрида. А потом что-то произнес. Ему ответил стоящий ближе всех лае, наливающий в кастрюлю воду из крана. После этого крылатые медленно вернулись к своим занятиям. Сняв плащ и повесив его в настенный шкафчик, Дар нацепил на себя крахмально-белый фартук и специальные рукава. Быстро махнул по волосам, проверяя, чтобы все они были туго заплетены в косу. *** – Ты слишком много сыпешь удобрений. Серфин, забывшись, провел по лицу ладонью, оставляя четкий грязный след, пахнущий землей. – Ты же мне сам сказал использовать тот пакетик для двух саженцев, - растерянно заметил лае, обернувшись. – Так там клубника была. А ты сейчас на эльвиинские ягодные клубни лезешь. – Пояснил Ил, и присев на корточки, аккуратно пошевелил растение, показывая нежно-голубую оборотную часть листков. – Видишь? – Вижу. – Уныло подтвердил Серфин, заранее смиряясь с тем, что в следующий раз снова все перепутает. На первый взгляд и клубника, и эльвиинские ягодные клубни были абсолютно одинаковыми в этот период роста. Вот когда на вторых начинает появляться одновременно земляника и малина, разница становилась заметней. Чахлые ростки грустно повесили листья, и Ил захлопотал вокруг, пытаясь спасти их. В короткий период перемирия между лае и эльвиинами Серфин вместе с братьями был на экскурсии в чужом мире. Эльвиины сажали клубни в горшки, специальные узкие ящички или просто в землю, и изредка поливали. Та же ситуация была и у эалей. У тех один из видов брокколи рос повсюду, где была хоть горсть земли, и время от времени хвостатые предпринимали попытки бороться с ней, как с сорняком. Серфин присел на перевернутый ящик, оставленный между рядами с рассадой, и поглядел на брата. Ил что-то шептал каждому листику, аккуратно поливал землю, подрезал больные корешки и ощущал себя на своем месте. Решившие тихо умереть ростки медленно оживали. Техника его уровня эали оторвали бы с руками. Да и эльвиины закрыли бы глаза и на крылья, и на рост. Ботаник-селекционер высшего уровня был нужен всем. И только в их родном мире у Ила все плохо получалось. И в этом не было вины крылатого, но лае все равно расстраивался. Эали все время пытались переманить Ила к себе в мир, но пока что безуспешно. Серфин подозревал, что хвостатые вызывают брата каждые несколько дней для того, чтобы однажды у лае сдали нервы и он переехал бы жить к ним. Но крылатый держался. Растения любили Ила. По-другому назвать все это Серфин не мог. Вынужденный однажды сопровождать близнеца в другой мир, дабы помочь собрать образцы, оперативник видел, как листья тянутся к нему. Как зацветают кусты, стоит крылатому провести по веточкам ладонью. Как принимается в рост почти мертвое деревце, которое выкорчевали ради постройки нового дома и бросили на кучу мусора, а сердобольный Ил воткнул его обратно в землю. И лишь у них дома сила брата отказывала ему. Одно время лае пытались привозить цветущие растения из других миров, но все заканчивалось одинаково – нежные цветы осыпались, завязь засыхала, а почти достигнувшие спелости ягоды или фрукты останавливались в росте. А ведь у аннерги все было так же. Обрывки данных, найденные на руинах чужого мира, подтверждали – ангелы потеряли способность к размножению, и их растения перестали цвести и приносить плоды. Отчаявшись, «истинные» приняли руку помощи, протянутую Орденом Белого Плаща. И изменились. Из прекрасных созданий превратились в убийц и мучителей. Они уничтожили сотни миров, помогли вывести гуманоидных химер, выкачали бесконечное количество энергии... Разрушили мир лилимов, выкорчевав все Древа. И все погибли. В один миг. Было ли это дело рук Белых Плащей, закрывших их мир и высосавших энергию до капли, либо хромов, которые пробили одним мощным ударом все барьеры – Серфин не знал. Возможно даже, это был Первосозданный – сил у него хватало, чтобы за один миг уничтожить десяток миров. Никто не знал, как это произошло. Но в одно мгновение весь мир аннерги стал мертвым и серым. Можно было лишь строить догадки, бродя по руинам городов и разбирая уцелевшие бумаги. Лае понимал лишь одно – если они примут помощь Белых Плащей, то повторят этот путь. Пусть даже те и обещали помочь, и вернуть обратно Ерка. В выборе между вымиранием и уничтожением других миров ради выживания Серфин выбирал первое. Оставалось лишь одно – решить, кто будет жить тут после них. Кто будет оберегать Древо и Илью. Прокрутив в голове собственные мысли, крылатый улыбнулся. Оберегать Илью. Понять бы, кто кого оберегал. – Фин, передай мне... – негромко попросил Ил. Не утруждаясь пока брат закончит фразу, Серфин протянул ему взятую из соседнего ящика лопаточку. Не глядя, Ил ухватил ее с руки и снова склонился над растением. Так уж выходило, что близнецы всегда были связаны между собой сильнее, чем остальные. Серфину иногда казалось, что они – слабая, блеклая копия лилимов. Им почти не нужны были слова, чтобы общаться между собой. А ведь у Карма теперь нет этой связи... Лае опустил голову. Связь передавала, что старший брат где-то далеко, и чем-то расстроен. – Аккуратнее. – Тихо предупредил близнец, не оборачиваясь. – Отец в Отделе, услышит. Расстраивать своей грустью Дарелина Серфин хотел еще меньше. А Ил каким-то неизвестным органом чувствовал, когда отец находился поблизости. Связь лиров немного отличалась, и Дар мог слышать эмоции всех своих приемных детей, даже если они находятся за парой десятков стен. – На десерт, значит, будет что-то... – переключаясь на другие эмоции, протянул Серфин. – Не шоколадное. – Дополнил его брат, поджав крыло, чтобы не шатать стол с рассадой. – Бананы и изюм, - предположил крылатый. Ил дополнил, не задумываясь. – Сырники с разной начинкой и шоколадной крошкой. – С шоколадной начинкой и бананом сверху. – Поддразнил его Серфин, поднимаясь с ящика. – Давай я тебе помогу. Быстрее закончим – быстрее... – Узнаем, что у нас на обед. – Завершил фразу близнеца лае. Нееет, вымирать пока что они не намерены. Лае могут жить очень, очень долго. И никогда не умрут от старости. *** Арх нагнулся, пропуская над головой большую паутину, и беззвучно переступил через ветку, которая могла громко хрустнуть под ногой. Обход периметра для новой стоянки должен был быть пятнадцатью метрами правее, но серебролицый целенаправленно отклонился от курса. Им не нужен был сон, но необходимо было время на новую подпитку. У арха было двадцать минут, и три из них уже прошли. Если по истечению этого времени он не вернется на стоянку, то умрет. Счетчик энергии колебался на уровне нуля, а обратный отсчет не позволял забыться. Взлетев, арх мог бы завершить свои поиски быстрее. Но тогда об этом узнали бы все остальные, и появились бы вопросы. Серебролицый не знал, как на них отвечать. Чем он руководствовался, совершая свой поступок? В голове был сумбур. Обрывки мыслей не хотели додумываться, арх перескакивал с одного куска на другой, как никогда прежде сильно ощущая смятение. Зачем он вообще отклонился от обхода периметра? Почему не сообщил обо всем Белым Плащам или старшему аннерги? Асурты во время стоянок, развлекались – бросали под ближайшим Древом теплый хлеб. Лилимы слышали запах и спускались с ветвей, попробовать «вкусненькое». Внизу их поджидали либо химеры, либо, - если у асуртов было хорошее настроение, - сами шестипалые. Маленькие крылатые никого не боялись, и никогда не помышляли даже о том, что незнакомым созданиям не стоит доверять. Спрятанный под внутренним крылом лилим тихо вякнул, и арх снова облился потом. Последние несколько часов показались серебролицему вечностью. Если бы детеныш закричал или завозился – это услышали бы остальные, и, неизвестно – хуже ли – ангел и один из Белых Братьев. Арх честно не знал, что бы с ним сделали за такой поступок. Обратный отсчет показывал тринадцать минут. Еще две минуты – и серебролицему нужно было разворачиваться. Или просто лечь где-то под кустом и тихо сдохнуть. Так великая армия не узнает о его позоре и предательстве. В ветвях одного из деревьев послышался шум. Арх замер, вскинув голову и положив руку на бластер. Он находился на еще не очищенной от паразитов территории. Двенадцать. Звук повторился, среди листвы промелькнуло что-то маленькое и светлое. Пробежало по горизонтально растущей ветке. Арх осознал, что стоит не под обычным паразитом, а прямо в тени Древа. Еще одного. Приближаться к ним было строжайше запрещено для всех воинов. Лилимы не могли оказать сопротивления, но вот среди ветвей могли затаиться другие враги. Гораздо более опасные. Кто мог быть опаснее хромов, арх не представлял. Древо имело такую структуру, что с ветки на ветку могли перелетать лишь лилимы и птицы. А перебегать – одни мелкие крылатые. Ангелы и хромы были слишком крупными, и в лучшем случае вязли в листве и застревали. Одиннадцать. Зашуршали листья на ветке уровнем ниже. Продолжая сжимать в правой руке бластер, серебролицый засунул левую в карман и нащупав подсохшую лепешку, бросил ее под корни Древу. Асурты не вели строгой отчетности своей провизии, а арх постарался выбрать самую старую. Чтобы она ни в коем случае не пахла и не выдавала в нем предателя, а теперь еще и вора, своим запахом. Лилим наконец появился. Тощий, с круглым личиком и светлыми вьющимися волосами, одетый в выцветшие рваные тряпочки, но с оперением таким белым, что арх ощутил низкое чувство зависти. Такой цвет перьев был лишь у чистокровных ангелов – ему никогда не носить такие. Десять. Нужно было положить сверток на землю, рядом с сухим хлебом, и бежать. Так арх сможет еще успеть к машине по раздаче энергии. Сегодня его очередь для подпитки последняя. Успеет – останется жить. И попробует смыть грязь собственного предательства. Лилим не торопился, словно догадываясь, зачем арх ступил под сень Древа. Будто слышал его мысли. Медленно засунув бластер обратно в кобуру, серебролицый раскрыл нижнюю пару крыльев и вытащил сверток. Детеныш снова вякнул, и потянулся, высвобождая маленькие ручки из тряпки. Ухватился пальчиками за перчатку серебролицего, снова найдя крошечный оголенный участок кожи. Арх глянул на счетчик – и ужаснулся. Время его жизни уменьшалось – лилим тянул из него энергию. Девять минут. Восемь. Бросить сверток и бежать. Он успеет, успеет. Семь. Лилим наконец растопырил крылышки и слетел вниз, приземлившись на один из выпирающих из земли корней Древа. Протянул руки. Но не к хлебу – к арху. Серебролицый отдал сверток, ощущая холод в крыльях. Разрывая прикосновение крошечных пальчиков. Там, где был детеныш, словно чего-то теперь не хватало. Но это был обман – энергия заканчивалась, и арх умирал, теряя чувствительность и остывая. Тишина напрягала, и лишь какая-то невидимая в ветвях птица самозабвенно свистела. Шесть. – Иди к лае. Они принимают всех. – Сипло произнес арх, сглатывая комок. Он слышал эти слова от лира, который наставлял своего ребенка. Развернуться и бежать. Он еще может успеть к машине. Если не будет стоять последним дураком. По ногам прошелся предательский холод. Если у крылатого отнимутся ноги – он точно умрет. Лилим опустил голову, рассматривая детеныша в тряпках. Арх медлил. Пять. Лилименыш издал странный звук, похожий на тихое вяканье, и открыл глаза. Не голубые, как у всех лилимов. Не серые, как у лиров. Не прозрачные, как у ангелов. Не зеленые. Не красные. Не карие. С крошечного личика лилименыша на арха смотрела черная бездна с мириадами галактик. Без белка и зрачка, но с блестящими точками звезд. Всевидящая. Всезнающая. Помнящая каждое шевеление листков в каждом мире, рост каждой травинки. Четыре. «Дети лилимов поглощают энергию, чтобы вырасти, и потом сами ее создают» Поглощают. Создают. «Из этих щенков можно только пару капель добыть. Они бесполезны» Три. Развернувшись, арх бросился прочь, слыша, как немеют руки. Он все же успел добежать. Добраться напролом, создавая огромное количество шума, оступаясь и ломая ветки. Засунуть руку в распределитель за миг до того, как обратный отсчет остановился. По венам побежала такая желанная энергия, разгоняя своим жаром онемение, выжигая холод. Вот только нижняя пара крыльев перестала слушаться. Арх изо всех сил поджимал их, разминал, но ощущение прохлады не исчезало. Остаточный эффект, вызванный недостатком энергии. Он сбился с маршрута, и часть датчиков на экзоскетеле забарахлила, что вызвало внеплановую остановку с последующим экстренным возвращением для подпитки – так арх объяснил свое громкое появление, когда смог говорить. Это было правдой – его броня выдержала не один десяток ударов, и восемь датчиков из трех сотен действительно работали со сбоями. Арх первого поколения был на хорошем счету, и заподозрить его в предательстве было немного труднее, чем асурта, который недолго высмеивал «придурка-истукана, который в трех деревьях заблудится». Тешшер отправился в машину через две недели, когда по ошибке натравил химеру на одного из стоящих на вахте архов. Якобы, тварь учуяла странный запах, и бросилась, не отличив пойманного серебролицым сбежавшего из клетки лилима от него самого. Предательство серебролицего росло и ширилось.