Под Крылом

*** – Это несправедливо. – Буркнул Карм, вымещая злость на тесте. – Царапину мне отец еще вчера залечил! Сидящий на стуле и прижимающий ко лбу компресс Серфин только вздохнул. – Может, это предосторожность? Смотри, - младший брат запрокинул голову, чтобы компресс не сползал на глаза, и закрыв глаза, принялся загибать пальцы, - Ирин крылья потерял, я в обморок упал, ты синяк набил... Вот Вольф и испугался, что ты что-то себе еще повредишь. Отец же волнуется. – Осторожничать нужно было раньше, - ворчливо заметил Карамель, с силой прокатывая скалкой тесто. – Что мешало Вольфу сообщить, что Зафу запрещено отправляться на задание и передавать свое зерно?! Серфин только устало вздохнул, пощупав ладонью влажную марлю, в которую была завернута куриная нога. До этого в компрессе был лед, но за ночь и утро он весь закончился. А стоило компресс убрать, как через пару минут возвращалась головная боль и снова шла кровь из носа. Лае нервничал и злился, но ничего поделать не мог – собственное исцеление не помогало. Чужое же... Серфин оглушительно чихнул. – Давай, простудись мне тут. – Произнес Карм, и отложив скалку, потрогал младшего брата за щеку. – Отлично, ты холодный, как эта твоя курица на лбу. Прекращай. – Все со мной в порядке. – Понизив голос, жалобно протянул лае, но компресс убрал. – Отец волноваться будет... – Он уже волнуется. – Безжалостно припечатал старший крылатый, шлепнув второй, вымазанной в муке ладонью Серфина по лбу, оставляя белесый отпечаток пальцев. – Хорошо же тебя Ави цапнул. Весь резерв в ноль ушел... Почти самый младший брат тоскливо вздохнул, закрывая глаза. Руки у Карма были горячие, и можно было представить, что делится своей силой не он, но Заф... Только вот у Зафа получалось лучше. Мягче. Ведь его первой специализацией было врачевание. – А почему Дар хочет вареники с вишней сделать? – Когда Карм, убрал ладонь, уточнил Серфин. Лае поморщился. Вчера отец взял химереныша с собой, Карму же достался недовольный и обиженный на всех старших Ирин, устроивший за три часа две истерики. – Потому что мелкий Гавриил об этом все уши прожужжал Рису. – Вернувшись к тесту, проворчал крылатый. Вздохнув, младший брат принялся запихивать уже мягкую куриную ногу обратно в морозилку. Потом, несмотря на недовольное ворчание старшего, встал к раковине, принявшись вытаскивать чистую посуду из машины. – Ты на Риса не злись. – Примирительно попросил Серфин, расставляя стаканы на полочке. – Дар... Он хорошо на папу действует. – А на Ирина – плохо. – Проворчал Карм. Мимо окна промелькнула тень, задев перьями горшок на подоконнике. Тот даже не стал раскачиваться, мгновенно рухнув вниз. – Ельке от Ила влетит. – Констатировал Серфин, вытянув шею и приоткрыв окно. Больше он не успел ничего сказать. Елька начал орать еще на пороге, запнувшись о оставленные ботинки Карма и растянувшись в коридоре. – Он живой! Он живой! – От крика крылатого стаканы на полочке задрожали. Спустя миг появился и сам Елька, встрепанный и взбудораженный. – Он живой!!! Связь заискрила, натягиваясь до боли, до темных пятен перед глазами. – Кто живой? Ель, что случилось?! Младший брат Марека дико уставился на Серфина, а потом подскочил к Карму, ухватив его за плечи. Затряс. – Заафир живой!!! ЖИВОЙ! Что-то медленно захрустело, врезаясь Карамелю в пальцы. Звякнули ложки, выроненные Серфином. А Елька кричал, и голос его разносился по всему дому, отражаясь эхом от стен. – Зефир живой! Полукровка его перехватила! И она Малкольма тогда стукнула! Помнишь же, когда он звал Зафа? Заафир живой! Живой! Карм смотрел в лицо брату, и с каждым повторением смысл фразы медленно до него доходил. Заф. Живой. Он живой. Живой. Его брат жив. – Белая с братьями привели с Меги полукровку! Она была первой, она успела перехватить Зафа! Мы его не слышали, потому что он был у лилимов! – Отцепившись от старшего брата, Елька затряс Серфина. – Заф не был мертв! Медленно разжав пальцы, Карм уставился на разломанную скалку. Он не мог слышать Зафа, потому что он у лилимов. А маленькие крылатые... – Где сейчас Заафир?! – Бросив остатки скалки на стол, крылатый ухватил Ельку за крыло. – Сбежал! Заф провалился... Но он живой! Наш брат живой! – Лае никак не мог успокоиться. – Отец... Нужно папе сообщить. – Тихий Серфин кричать не стал. – Отец уже все знает! – Ель замотал головой, пытаясь отбросить с лица выбившуюся из косы прядь. – Сейчас Змей ищет, когда Заф ушел. На кухню заскочил Ирин, недовольно скривившийся, когда Елька потряс и его. Карм, вначале заметавшийся, быстро взял себя в руки. Лилимы... Иногда маленькие лилимчики проваливались в другие миры, чтобы вернуться через несколько дней или недель уже взрослыми, достигшими двухлетнего возраста. Порой такое происходило случайно. Неужели Зефир тоже решил так сделать? Но связь... Гибрид нашелся в библиотеке, где его и оставил Карм. Он слышал крики из кухни, и поставив чашку себе на колено, тихо сидел, повернув голову к двери. Карм чуть шевельнул крылом, складывая его плотнее. – Скажи ему. – Елька, выкричавшись, попросил чуть охрипшим голосом, встав рядом со старшим братом. – Полукровка сказала, что Заф сломал защиту Змея, когда пробивался. – Это тогда, когда все лилимы подвисли? – На всякий случай уточнил Карм. – Угу. Лае прокрутил в голове все сохраненные слова человеческого языка, подбирая нужные. – Рис. Заафир... Заафир живое. – Плюнув на правила произношения, произнес крылатый. Гибрид не реагировал секунд пять. Потом медленно моргнул, заглядывая Карму в лицо. – Живое? Живой? – Он произнес что-то еще, но крылатый смог разобрать лишь «функции» и «восстановление». – Да. Живой. Не сидеть. Идем. – Не выдержав, Карм перешел на родной язык. – Лучше бы его отец сегодня на работу взял! – А вчера вечером ты был против такого. – Напомнил Серфин откуда-то с лестницы. Мысленно плюнув, крылатый развернулся, на бегу развязывая шнурки фартука. Эаль с ними, с варениками с вишней! Елька терпеливо ждал братьев внизу, наскоро переплетя волосы. – Я пойду с вами! – Ирин сложил руки на груди, встав поперек двери на улицу, когда остальные спустились. – И я не хочу, чтобы Это шло с нами! – Он мотнул головой, указывая на гибрида, который тихо стоял у стены. – Тогда либо ты идешь с нами, либо сидишь дома! – Не выдержав, рявкнул Карм. Заметив, как Серфин прижимает к носу рукав, лае с возрастающим раздражением бросился на кухню. Достав из морозилки уже покрывшуюся ледяной корочкой куриную ногу, он завернул ее в марлю и вернувшись, шлепнул ее младшему брату на лоб. – Вот так и держи... Ирин, сейчас я тебя в комнате вообще закрою, если истерику закатишь! И Заафиру расскажу, как только найду его, что ты капризничаешь! Уже раскрывший рот младшенький поперхнулся первыми звуками и замолчал, с недоверием посмотрев на Карма. Потом посторонился, пропуская его. В последний момент, ощутив, что старшие на него не смотрят, Ирин пихнул плечом химереныша. Тот никак не среагировал, продолжив быстро идти за Серфином. – Вы летите, а я ногами! – Крикнул остальным Елька, и безошибочно забросив руку назад, цапнул Риса за плечо. – Идем быстрее. Гибрид ничего не понял, но под быстрый шаг подстроился быстро. Ирин, недовольно вздыхая, шел с другой стороны, время от времени двигая плечами, словно пытался сложить поудобнее отсутствующие крылья. Оглянувшись, Рис увидел, что дверь в дом осталась распахнута. Но останавливаться и показывать на нее не стал. Раскрыв крылья, крылатые слаженно поднялись в воздух. *** – Ты могла бы просто сказать, что обладаешь связью с лилимами. Соня, задумчиво перебирающая конфеты в вазочке, которую ей вручил Илья, вскинула голову. Гавриил умостился на подоконнике, любопытно трогая пальцем засыхающие лепестки ромашек. Арх посмотрел сначала на полукровку, потом на мелкого, и постарался сдержать вздох. – Так не интересно, да? – Не в этом дело. – Девушка развернула конфету и посмотрела сквозь нее на солнце, оценивая то ли цвет, то ли прозрачность. – Предположим, я бы сообщила это Зафу при нашей первой встрече. Он бы не поверил. Остальные крылатые... Иногда дети от смешанных браков говорят, что обладают связью с лилимами. Только это всегда оказывалось неправдой. Начальник Отдела кивнул. Дети от таких союзов могли быть кем угодно, но не лилимами. Мимо окна промелькнула крылатая тень. Лае спешили разнести новость, и комм включать было бесполезно – все каналы были забиты, и везде говорили лишь о двух вещах. Заафир жив. Заафир не в Отделе. Срочный сбор. – А так все убедились, что я действительно обладаю связью... Даже большей, чем чистокровные лилимы. – Соня аккуратно завернула конфету и вернула в вазочку. Вытащила следующую. Илья поплотнее прижал крылья. Ему доводилось общаться с полукровками. Неуклюже их утешать. Но на этот раз он совершенно не знал, что говорить. – Почему ты так считаешь? – Ни один лилим не может перехватить зерно жизни с такого расстояния. И передать его другим в другой мир. – Гордо поделилась девушка, и добавила, лишая арха необходимости уточнять. – Когда Зафа убили, я находилась на орбитальной станции... Поразмыслив, Илья аккуратно вернулся в свое кресло. На ногах эту новость обдумывать было слишком невероятно. Ни один лилим не способен на это. Если бы маленькие крылатые это могли – множество лае не погибли бы. Огромная, неподъемная энергетическая нагрузка. На мозг, на нервную систему, на собственные резервы. Возможно, лишь в теории, если тщательно скрещивать поколение за поколением, отбирая и усиливая собственные способности, у лилимов появится такой ребенок. Но такой уровень даже за сто поколений не получишь. За двести? Пятьсот? Тысячу? Гавриил с каждым своим возвращением в цикл становился все сильнее и выносливее. Рино – быстрее. Гэри – умнее. Даже маленький Ави, который еще не встал на крыло, был способен на большее, чем взрослый лилим триста циклов назад. Что стоит предположить, что лилимы усиливали собственную расу с помощью селекции? Они все помнят свои циклы, и могут отследить закономерности. Если лилим, перехвативший смерть лае, мог дать жизнь чистокровному крылатому, то что для него отбор собственных генов, которые он передаст своему ребенку? Мелочи. Завернув вторую конфету, Соня недовольно вернула ее на стол. – А ничего другого нет? – Разочарованно уточнила она у Ильи, вырывая его из размышлений. – Я не знаю, может, запеченные яблоки с кремом, или что-то с орехами? – Чем тебя конфеты не устроили? – Слабо удивился арх. – Это не конфеты, а ириски. – Все остальное в столовой. Скоро обед. Девушка выбралась из рассчитанного на взрослого лае кресла. – Тогда идем в эту столовую. – Вынесла она вердикт. – Должна же я получить свою порцию благодарности за то, что спасла одного из пернатых. Одного из очень важных пернатых, к слову. Соскочив с подоконника, Гавриил первым толкнул дверь, выскакивая в коридор. – Я тебе благодарен. – Осмотрев протянутую ладонь, Илья неуверенно взял ее в свою. Кто знает, может, он неправильно понял этот жест? Но Соня лишь кивнула, потянув арха прочь из кабинета. – Ты чего-то хочешь взамен? Полукровка, оказавшись в коридоре, посмотрела влево, но потом уверенно повернулась направо. Словно она была тут уже раньше, и теперь вспоминает самый короткий путь. – Хочу. – Лилимам никогда не нравилась игра в «ой, мне ничего не надо». – Корабль. – Какой корабль? – Покладисто уточнил арх. Заф получил новую жизнь. Дело сейчас за малым – найти его. А корабль можно будет купить у эалей. Кажется, те знали толк в судостроении. – Космический. Я хочу его подарить. – Пояснил Соня, свернув на лестницу. Застучали ботиночки по ступенькам. – Зачем? – Потому что хочу. Ах да, Заафир упоминал в одном отчете... – Мы не сможем перенести его под Купол. – На всякий случай предупредил Илья. – Это ведь... – То, что сделала я, тоже невозможно. – Усмехнулась девушка довольно. – Считай, что это вторая моя детская мечта после Древа. – Ты хочешь остаться тут? – Спустя два лестничных пролета спросил арх. Соня даже не задумывалась. – Нет. Я планировала вернуться как можно раньше. Только ваши десерты попробую. Еще... Пение лира. Вот разве что его услышать еще не против. С тех пор, как Заф погиб... Считался мертвым, Дарелин не пел. Илья кивнул, запоминая просьбы. – Еще ваш коммуникатор с прямой связью в Отдел. – Продолжила перечислять девушка, когда лестница оказалась позади. Она вела Илью по коридору, безошибочно приближаясь к столовой. – И с правом открывать Переход в любое время, когда я пожелаю. Неограниченное право. – Синхронизация времени бывает неидеальной после подключения. – Тогда сделайте ее постоянной с Мегой. Мне не понравилось, что боевая четверка пришла ко мне через месяц после убийства Зафа. На этот раз Илья затормозил первым. – Через месяц? – Если быть точной, то с момента, когда я передала его лилимам, прошло тридцать восемь дней, семнадцать часов и чуть больше двадцати трех минут. – Педантично поправила Соня. – Секунды я не считала. Арх медленно кивнул, первой пропуская в столовую девушку. Шум десятков голосов мгновенно стих. Едва Соня сообщила, что Заф жив, Змей принялся высчитывать момент его ухода, проверяя одну за другой записи камер. Илья знал – как только найдут хоть одну зацепку, все группы бросятся на поиски крылатого. А пока им ничего не оставалось, как терпеливо ждать еще несколько часов. Затянутый в черную форму, к арху подскочил Карм, за крыло которого держался уже снявший маскировку Вольф. Судя по упертому выражению лица хирурга, лае спорил с ним долго. Возможно, даже с применением шантажа. – Скажите ему, что я хорошо себя чувствую и тоже отправлюсь на поиски брата! – Топорща крылья на вытянутом крыле, выкрикнул Карм. – Скажите этому упертому больному, что у него царапина не зарастает на щеке! – Вторил Вольф. Соня молча приподняла брови и сложила на груди руки, рассматривая раскрасневшихся крылатых. – Этой царапине двадцать минут только! – Оперативник едва держал себя в руках. – Я за куст при посадке зацепился! Чуть повернув голову, Илья заметил на ближайшей лавочке Серфина, который прижимал к носу холодный компресс. Возле него сидел Ил, а по правую руку от него, прижимая к животу чашку, находился озадаченный химереныш. За ним, прямо на столе, наплевав на правила приличия, боком сидел Марек, недовольно топорщивший перья. Чуть поодаль, отвернувшись от братьев, торчал Ирин с недовольным выражением лица – видимо, присутствие химеры ему не нравилось, вот младшенький и обижался. – А вдруг она не зарастет? У тебя еще синяк со вчерашнего мог не пройти! Сегодня у тебя еще больничный! Как и у Серфина! – Все со мной в порядке! – Психовал Карм. – Начальник, скажите Вольфу, чтобы он от меня отцепился! Я хочу найти моего брата и дома сидеть не буду! – Неизвестно, когда Змей закончит вычисления. И потом – может оказаться, что нам понадобятся все оперативники. А царапина – это действительно мелочь. – Арх перевел взгляд на Вольфа. Лучший хирург Отдела нехотя отпустил чужое крыло, недовольно нахохлившись и встопорщив крылья. Но обида его была мимолетной – уже через тридцать секунд Вольф принялся спорить с Серфином. Забросив на лоб компресс, лае молчал, но время от времени уперто качал головой, отрицая необходимость постельного режима при таком энергетическом истощении. – Вижу, что вы немного заняты, чтобы сообща благодарить меня, - насмешливо заметила Соня. – Тогда я согласна хотя бы на что-то вкусное. Нагрузка на мозг требует энергии. С задержкой, но обед все же состоялся. Сумбурный, с подгоревшими сухариками в супе и перевернутыми Виринеем кастрюлями с компотом. Едва вернувшийся с Меги Джар еще несколько минут вопрошал потолок, какой умник додумался поставить невезучего стажера дежурить на кухне. «Невезучий» шмыгал носом, трогая пальцами липкие розоватые перья. А потом на потолок столовой переполз Змей, оставив свое длинное тело в коридорах, а хвост – в Зале Перехода. Вольф вытащил рамку, развернул ее горизонтально, скользнул пальцами по ней, принимая данные, и развернул голограмму. Над рамкой зависло миниатюрное Древо. Крутанулось, приближая ствол и заставляя исчезнуть верхние ветви. Потом растворились нижние, мешавшие обзору. Один из лилимов, растопырив крылышки и вцепившись всеми конечностями за кору Древа, медленно съезжал вниз по толстому стволу. До земли оставалось меньше полутора метров, но крылатый медлил прыгать, обдирая живот. А потом в кадре оказался двухцветный химереныш. Переступив через бордюрчик и поставив чашку на один из выпирающих из земли корней, он подхватил лилима поперек живота и быстро опустил на землю. Маленький крылатый, едва ощутив под ногами землю, юркнул вправо, спрятавшись за корнями. Развернувшись и забрав чашку, гибрид пошел прочь от Древа. Лилимчик, вытянув шею, смотрел ему вслед. Потом, опомнившись, вскинул голову, напряженно посмотрев прямо в камеру. Моргнул. И исчез. – Энергетический анализ. – Беззвучно поднявшись, Илья подошел к хирургу. – Всей записи. Змей на миг высунул длинный широкий язык. Движения на записи повторились, только теперь картинка замылилась. Черты лица лилима стерлись, и он весь стал похож на цветное пятно. Золотое, красное, синее, зеленое. Много золотого, еще больше пурпурного. – Глубокий анализ. Установить идентичность с картотекой лае. – Приказал арх. Змей встопорщил гребешок. Лилим снова повис, цепляясь ручками за кору Древа. Выскочило еще несколько окон, в которых замелькала информация. – Это же... – Протянул Вольф, не останавливая воспроизведение записи. В момент, когда гибрид появился в кадре, окон стало еще на два больше. Он тоже был подсвечен цветными пятнами, но больше было зеленых и красных. Совсем мало золотых, парочка синих, одно пурпурное... Огромный рисунок на потолке шевельнулся, закрывая глаза. В одном из виртокон движение остановилось, высвечивая данные идентифицированного лае. – Это Зефир. – Растянув виртокно на максимальный размер и перекрыв все остальные, сообщил Илья. Крылатые зашевелились, пропуская вперед Дарелина. Лир, подойдя вплотную к начальнику Отдела и хирургу, остановился, рассматривая результаты анализа. Маленький лилим, встав за корнем Древа, замер. Вскинул голову, уставившись Дарелину в глаза. Моргнул. И исчез. *** Когда оранжевые вспышки покинули Купол, и Змей на круглом потолке Зала Переходов замер, прикрыв желтые глаза третьим веком, арх беззвучно переступил бордюрчик, отделяющий цветную плитку от утоптанной земли и короткого ворса травы. Древо в темноте казалось еще больше. Словно ветви его проходили сквозь прозрачные панели и утыкались прямо в Купол, то ли поддерживая его, то ли пытаясь проломить. Мягко светились серые шары, освещая ближайшие листья нежным светом. Приблизившись, Илья приложил ладони к стволу Древа. Зашелестело, и на нижнюю ветку аккуратно спустился один из лилимов. Он был исхудавшим, с тонкими ручками и ножками, с тусклыми перышками на крыльях. В руках маленький крылатый держал сверток. – Покажи мне. – Тихо попросил арх. Помедлив, лилим сел на ветвь и протянул сверток. Встав на один из выпирающих корней, Илья осторожно ухватился за ветку и второй рукой принял дар. Развернул ткань. Этот детеныш был меньше всех, и теперь тихо лежал, весь умещаясь на ладони у арха. Беззвучный. Легкий. Слишком слабый. Одна из лилимов ждала двойню. И второй ребенок сейчас спал на руках у Ильи. Не умирал, но был близок к этому. Маленькие крылатые так спешили, что отдавали всю энергию Зафу. И он понимал это, поэтому и ушел от Древа. Оставшись, он бы убил остальных детей. Заафиру нужно было во много раз больше, чем маленьким крылатым, ведь он был лае, получившим возможность вернуться в цикл. Лилимы становились взрослыми на второй год жизни, крылатые же – на трехсотый. Если бы маленькие крылатые не ждали еще детей, Заф бы остался. Два года – как триста. Тяжело, но можно справиться. Нужно просто много энергии. Илья зубами стянул с левой руки перчатку. Осторожно, боясь сделать больно, коснулся пальцами крошечного личика. Лилименыш нахмурился, а потом открыл глаза. На арха смотрела чернота бездны с тысячей галактик. Зашелестели ветви, сонно зашептались маленькие крылатые, выглядывая из своих серых гнезд. – Я никогда не смогу отплатить вам. – Тихо произнес Илья, ощущая себя под взглядом ребенка прозрачным, неспособным укрыть собственные мысли. – Спасибо... И за Заафира тоже. Детеныш закрыл глаза. Бездна исчезла. Позади арха послышался шелест крыльев и ткани. Вернув ребенка, Илья медленно обернулся. На бордюрчике, не пересекая незримую границу, стоял златокрылый. Лицо у него, худое и узкое, казалось в темноте посмертной маской. Да и сам Эрелим больше походил на призрака. Живого выдавали в нем лишь крылья. Спрятанные под толстой тканью плаща, они все равно светились золотом, освещая все за его спиной. – Я тоже пойду искать Зафа. – Кивнув в знак приветствия, произнес Эрелим. – Один. До самого вечера арки в Переходе вспыхивали, пропуская группы крылатых. Больше пятидесяти групп уже рассыпались по десяткам миров в поисках пропавшего лае. В поисках единственного шанса на собственное выживание. Илья натянул перчатку, напоследок мазнув по Древу взглядом. Лилима с детенышем на ветке не было. – Может, возьмешь хотя бы Мэл? – Предложил арх спокойно, понимая, что златокрылый, если уж что-то решил, то по-другому не поступит. Эрелим медленно покачал головой, а потом поднял руку, погладив круглый мешочек, висевший на шее. Вторая рука, такая же худая, лежала на рукояти меча, притороченного к поясу. – Думаешь, было бы лучше, прими Заф тогда твой дар? – Уточнил Илья, не переступая бордюрчик. – Тогда он не... – Нет. – Златокрылый отрицательно помотал головой. – Заафир принял мой дар. И сделал все верно. – Если бы он оставил его себе, то не умер. – Он подарил его. Дети нуждаются в родителях. – Эрелим замолчал, и лицо у него стало рассеянным. – Я пойду искать Зафа. Мэл откроет мне путь. Развернувшись, златокрылый медленно побрел прочь. Оставшись один в темноте, арх позволил себе вернуться и сесть между выпирающих корней Древа. Прижавшись затылком, Илья слушал шелест листьев и тихий голос лилима. Сначала показалось, что он что-то читает, но потом слова сложились. Появился ритм. Арх закрыл глаза, вслушиваясь в незримую мелодию. Маленькие крылатые не умели создавать пением иллюзий, но сейчас это было не нужно. Лилим пел колыбельную, которую кто-то из маленьких крылатых когда-то услышал. – Я вернусь домой по зову твоему, и возьму тебя за руку, Пусть закончились все чудеса, я с тобой буду повсюду, Ветер, зной, жара ли, вьюга, Ты зови меня, Сын мой, Я к тебе вернусь Домой.