Ты же не скажешь об этом дяде?

Было странно видеть растерянного и поникшего Кили. Фили никогда прежде не доводилось видеть его без улыбки на лице, может потому, что он не часто обращал на брата внимание, а может просто потому, что тот всегда улыбался. Фили склонялся больше ко второму варианту. Он никогда не хотел признаваться, даже самому себе, насколько мало внимания он уделяет собственному брату. - Ты же не скажешь об этом дяде? - спросил юный гном первое, что пришло в голову. И не то, чтобы он хотел задать именно этот вопрос, но, сказанное, обратно уже не вернешь. - Дяде?! - сиплым от резкой боли в голове голосом переспросил Кили. По тому, как он напряжен, было понятно, что он пытался закричать, и его брату не оставалось ничего, кроме как продолжить то, что он начал. - Ну да, дяде Торину. Если он узнает, то не возьмет меня на охоту. На мою первую охоту, между прочим. Да, он сам мне это обещал, - Фили гордо вздернул нос, снова красуясь перед братом, напоминая, что он старше, и, пытаясь показать, что лучше. - И да, кстати, - не дав брату даже возможности раскрыть рот, продолжил он, – ты почему никак не отреагировал и не увернулся? Понимаешь, что ты сам виноват в произошедшем? - Я? – переспросил маленький Кили, тут же почувствовав рвотные позывы. Нехорошо… Очень нехорошо. С трудом подавив их, мальчик продолжил: - Ты не должен был стрелять в меня... Мы же родные братья… - Кили хотел было что-то сказать еще, но не смог продолжить: его буквально сложило пополам. Фили с некоторой отрешенностью, и, первое время даже отвращением, смотрел на то, как его маленького брата тошнит. Он постепенно начал понимать, что тому действительно больно. Осознавал, что это не просто царапина, а рана, и, скорее всего, серьезная, потому что он сам сильно натянул нить, а значит и снаряд запустил с достаточно большой силой. - Может, у тебя не дрогнула рука? – пользуясь небольшим «перерывом», спросил Кили: в его голосе слышалось недовольство и... разочарование? - Может быть, ты просто хотел сделать меня неспособным к «борьбе» за внимание нашего дяди? Фили не успел отреагировать на это заявление, как вдруг его брат окончательно осел на землю, теряя сознание.

* * *

Торин этим вечером освободился гораздо раньше обычного. Остаток дня было решено провести с неугомонными племянниками Фили и Кили, и он отправился к сестре. Та сразу пригласила его внутрь дома, сказав, что она несколько занята для разговора у дверей. Торин прошел за ней на кухню, и, сев за стол, поинтересовался: - Где там мои племянники? – он улыбался, глядя на хлопочущую по дому Дис: в данный момент она готовила своим сыновьям ужин. - Скорее всего опять на том выступе «тренируются», - усмехнулась она, взглянув на брата. - Есть будешь? - Буду, - Торин кивнул. – А что за выступ и что за тренировки? Первый раз об этом слышу. - Просто ты всегда приходишь слишком поздно, когда ребята уже ужинают. Не замечал, что обычно они уставшие: как только поедят – сразу идут спать? - Замечал, - не стал скрывать Торин. Он поблагодарил сестру, которая поставила перед ним тарелку с супом, взял ложку, кусок хлеба и начал есть, не забывая при этом слушать Дис. - Раньше они тренировались в одной из галерей, - продолжила она. – А однажды прискакали ко мне, грязные, но счастливые, и, перебивая друг друга, начали рассказывать мне о том, что нашли в какой-то недостроенной галерее пещеру с выступом снаружи. Вот там теперь они и тренируются. Пусть уж лучше бегают на воздухе, подумала я, и разрешила им по вечерам там бывать. - Кстати,- после непродолжительной паузы, протянула женщина. - Их что-то долго нет. Пойдешь, проверишь? Так, на всякий случай. Заодно осмотришь ту галерею. Торин лишь кивнул. Он и сам собирался туда идти, так что выполнить просьбу сестры не составит труда. Доев и поднявшись из-за стола, он прошел обратно в прихожую. Гном не стал надевать жилет, который снял зайдя в дом. Он даже не взял с собой меч, хотя после потери Эребора привык всегда иметь его при себе. - Думаю, что мы скоро вернемся, - сказал Торин улыбнувшись и вышел из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь. После того, как сестра его чуть не поколотила за то, что у нее что-то там разбилось из-за громко хлопнувшего дверью злого в тот день Торина, он стал контролировать, как закрывает дверь в доме Дис. Гном всегда вспоминал тот случай с улыбкой, ему, в определенной степени, нравилось злить сестру еще с детства, но все же он больше не рисковал и закрывал дверь за собой всегда аккуратно. Поиски нужной галереи не заняли много времени. Недостроенных у них всего было три: одна уходила глубже под землю, вторая только начинала строиться, а, значит, выбора особо не было, куда именно идти. Проход в пещеру нашелся чуть ли не в самом конце галереи, и Торин, пока шел, успел хорошо рассмотреть недоработки мастеров, о чем решил сообщить им как только сможет. Наконец, он выбрался на выступ, о котором говорила Дис, но увиденное заставило его замереть на несколько секунд: Фили стоял на земле на коленях перед своим братом, который, судя по всему, был без сознания. Лоб младшего был в крови, которая медленно, по каплям, стекала в траву. Не долго думая, Торин подбежал к племянникам, оттолкнул Фили, грубо, но не сильно, и подхватил Кили на руки. - За мной, живо! - почти прорычал он, и бегом вернулся обратно в галерею, по пути соображая, каким путем он сможет быстрее добраться до лекаря. Фили, которого дядя оттолкнул, сообразил, что произошло, только тогда, когда тот уже скрылся в галерее. Он подхватил свою рогатку, лук и стрелу брата и пустился следом за дядей. Бежал он, практически не разбирая дороги: на одном из поворотов догнал Торина, и теперь просто бежал за ним. Юный гном молча глотал слезы: сейчас, наверное, впервые ему было страшно не за себя. Он боялся даже не того, как на его поступок отреагирует дядя. Ему было страшно за брата. Он понимал, что если Торин не стал сначала разбираться, то дело более чем серьезное. Фили настолько был занят этими мыслями, что через несколько минут врезался в спину остановившегося перед дверью к лекарю дядей, и чуть было не упал. Торин постучался, и, когда дверь открылась, протянул пожилому гному своего бессознательного племянника. - Помоги ему… - голос дяди непривычно дрожал: ему тоже было страшно за маленького Кили, но он не давал эмоциям взять верх над собой. Лекарь кивнул, забрал малыша из рук Торина и быстро ушел вглубь своего дома. Торин же повернулся к всхлипывающему Фили, и, стараясь держать себя в руках, ледяным тоном произнес: - А сейчас я поговорю с тобой, юный наследник…