***
На следующий день мне не надо было на работу, так что я просто слонялся, умирая от скуки. Я записал ещё пару дисков для Кевина, потому что он продал несколько накануне. Кевин так же завёл нам странички на фейсбуке и майспейсе, и я проверил, не брешет ли он там на них (в целом, нет, но он немного приукрасил, как мы сошлись, чтобы история звучала интересней, чем на самом деле). Затем я загрузил пару песен на ютуб, чтобы убить время. Было сложно печатать с тремя пальцами, соединёнными в один мега-палец. Когда я уже был готов умереть от двойного удара чистейшей скуки и невыносимой жары, зазвонил телефон, и я перекатился на живот, чтобы его поднять: — Чё надо? — пробормотал я, даже не проверяя определитель. — Впусти меня, — сказала Хельга, — твоя дверь заперта. — Ты даже не собиралась постучать? — Я стучала. Несколько раз. Громко, — сказала Хельга. — Ладно, ладно, ладно, я открою тебе, — ответил я, спрыгивая с кровати и сбегая по лестнице. Папа всегда кричал на меня, когда я спускался, он говорит, что это звучит, будто я падаю со ступенек. Я открыл дверь и впустил Хельгу. Она пролетела мимо меня и плюхнулась на диван, скрестив руки и нахмурившись. Я лишь посмотрел на неё несколько секунд, задумавшись, что же пролезло в её задницу и сдохло там. Может, оно насадило себя на палку, которая оттуда всегда торчала. Закрыв и заперев дверь, я сел рядом с Хельгой на диван. Я сел ближе, чем обычно осмеливался, решив, что у меня есть небольшая свобода действий на основании наших недо-отношений. Хельга лишь посмотрела на меня и вытащила сигареты из кармана своих джинсов. — Что ж, ты злишься больше обычного. Есть причина? — я суетился со своей причёской, как тп-шка, собирая их со своей шеи в пучок. Бля, да я даже звучал как тёлка, но было пиздец жарко, а папа зажопил деньги на кондиционер, поэтому я потел, как тварь. На улице наверное градусов тридцать семь. — Оль-га приехала, — сказала Хельга, как будто это всё объясняло. Она наклонилась и стряхнула пепел в пепельницу на журнальном столике, прежде чем снова откинуться на диван и забросить свои ноги на столешницу. — И? — я вытер лоб, а потом решил, ебись оно всё, и снял футболку. — На хую я вертел эту ебучую погоду! Хельга лишь посмотрела на меня со взглядом, говорившим: «Какого хуя?». Я стянул футболку через голову и забросил её в дверь подвала, как в баскетбольное кольцо. Откинув оставшиеся волоски с лица, я встал и потянулся, рассчитывая пойти на кухню и выпить чего-нибудь холодного. — Хочешь чего-нибудь выпить? Жарища адская, — сказал я по пути. — Принеси мне шоколадного молока, а заодно сделай мне сэндвич. — Я только что надраил кухню после того, как развесил постиранное бельё, сэдвич может подождать, дорогая? Я готовлю запечённую курицу на ужин, — я достал шоколадное молоко из холодильника для Хельги, а себе — бутылку пива из ящика для овощей. — Если ты ещё раз назовёшь меня «дорогой»… — предупредила Хельга, откручивая крышку и делая глоток. — Да, давай установим парочку правил. Никаких постыдных прозвищ. Я бы предпочёл, чтобы ты назвала меня «зая», «красавчик», «бог секса» или, как вариант, «секс-тигр». — Потому что это вовсе не постыдно, — Хельга слегка ухмыльнулась. — Едва ли. — Ладно, как насчёт этого, ты будешь всегда называть меня Хельгой, — Хельга снова наклонилась, выбросив окурок в пепельницу. — Но так совсем неинтересно. Почему я не могу назвать тебя сахарной булочкой? — спросил я, открывая свою бутылку. — …Что? — Почему нет? Так чем ты хочешь заняться? У нас на выбор есть потрясающие варианты: заняться сладкой, сладкой любовью, посмотреть что-то по телеку, сидеть тут и пытаться перестебать друг друга, устроить бесплатный концерт от меня или накуриться отборной супер-травкой, которую я раздобыл. — Потрясающе, — Хельга закатила глаза. — Просто включи телек. Я поднял пульт и включил телевизор, быстро переключая все наши пятнадцать каналов, потому что у нас была только простецкая антенна. Папа отказывался платить и за кабельное. Хельга не особо впечатлилась. У неё-то, наверное, тысяч девять каналов дома, потому что её папа продал телефон каждому в этом городе. Должно быть, здорово быть таким богатым. — Тебе нравится «Дела семейные»? — спросил я, дразнясь. — Это же пиздец скучно, Сид, — Хельга прикурила следующую сигарету. Я тоже достал сигу и закурил. Раз уж мне теперь восемнадцать, папа ничего не может сделать, чтобы остановить меня от курения и смерти в пятьдесят шесть от рака лёгких. — Ещё бы, я тут умирал от скуки, пока ты не пришла. Но и с тобой не лучше, — сказал я. Хельга готовилась съязвить в ответ, как зазвонил мой телефон. Я проверил номер, но он не определился, но по крайней мере код был из моего штата. Так что я распахнул его, прижал к уху и сказал: — Алло? — Привет, Сид, это мама. Я поперхнулся дымом и кашлял следующие несколько секунд. — Ч-чего тебе, мам? — спросил я, потирая свой потный лоб. Эта жара сидела у меня в печёнках. — Я хотела узнать, свободен ли ты вечером. Я хочу сводить тебя на ужин в честь твоего дня рождения, — ответила мама. Нахмурившись, я встал и пошёл на кухню, чтобы Хельге было не так меня слышно. Оно мне надо, чтобы она увидела, как сильно меня бесила мама. — Мой день рождения был два месяца назад, мам, — я залпом допил оставшееся пиво, надеясь, что это поможет. — И ты не разговаривала со мной с прошлого Рождества. — Ну, теперь тебе восемнадцать, ты взрослый, поэтому я просто хотела поговорить с тобой как со взрослым. — Слушай, если только ты не даришь мне ёбанную машину, мне вообще не интересно принимать участие в твоём весёлом только-когда-мне-удобно материнстве, — сказал я ей. — Я говорю тебе это с самыми добрыми намерениями, мам, иди на хуй. Может, если бы ты позвонила в день моего рождения. Я повесил трубку и быстро докурил свою сигарету. Иногда мама меня здорово бесила. Не то чтобы у меня была какая-то глубокая травма от развода родителей, он им был необходим. Они не были хорошей парой. Папа был старым и… Старым. Он был пикапером ещё до того, как пикаперы вообще появились. Не буду врать, мама была горяча, когда была помоложе. Типа, достаточно горяча, чтобы я удивился, что папе удалось её закадрить. И слава богу, что она была красивой, а то я бы был таким же уродом, как мой отец. Но я не понимаю, зачем они поженились, не думаю, что они когда-либо были влюблены или типа того. Может, это была свадьба по залёту. Но в итоге мама решила, что устала быть домохозяйкой, и променяла воспитание меня на блестящую новую карьеру. Мне было тринадцать, и к тому времени всё, что мне было нужно знать (например, действительно ли можно ослепнуть от мастурбации), можно было найти в интернете. Сначала было клёво, но вскоре вся эта её бравада: «Я свободная работающая женщина, вы ещё услышите обо мне!» — зашла куда-то не туда, когда она решила, что карьера важнее, чем оставаться моей мамой. Но знаете, люди есть люди, и они часто творят всякую хуйню. Когда я вышел из гостиной, Хельга уже перебирала нашу коллекцию видеокассет, которые мы использовали вместо этой новомодной фигни под названием DVD. В основном это были мои записи всяких сумасшедших теорий заговора, которые я делал во время спецвыпусков на бесплатных каналах. Там была пара записей конспирологов с исторического, которые я попросил для меня записать Гарольда и Стинки. — Нашла, что посмотреть? — спросил я Хельгу. — Я включила кассету о Вьетнамской Войне, которая мне показалась интересной, но получила лишь «Моего маленького пони». — Мой маленький… твою мать, это, наверное, сестра Аллена что-то записала поверх, — я подошёл и поднял испорченную кассету, поставив её в проигрыватель, чтобы перепроверить. Разумеется, это был «Мой маленький пони». Но вместо того чтобы сразу вытащить её из видека, я посмотрела её пару мгновений. — Мне кажется, со мной что-то не так. Я хочу смотреть её, — сказал я, медленно пятясь от телевизора, чтобы сесть на диван. Хельга смерила меня взглядом, но подошла и села рядом. Вскоре я уже был полностью поглощён мультиком и отправился искать следующие серии на ютубе. Не знаю, понравился ли он Хельге тоже, или она считала, что я больной, но ангел терпела меня, когда я кричал: «Радуга Деш, перестань быть такой наглой сукой!» Скорее всего она думала, что я ебанутый. Открылась входная дверь, и я быстро захлопнул ноутбук, чтобы отец не увидел, что я смотрю мультики про пони. Папа с кем-то разговаривал, и я схватил свою футболку, потому что последнее, что я бы хотел, чтобы кто-то увидел — меня топлесс. Натягивая майку через голову, я слишком поздно понял, что она вывернута наизнанку, и скорее всего выглядело, будто я занимался сексом или типа того. — Привет, сынок, угадай, кто сегодня здесь? — спросил папа, заходя в гостиную с человеком, которого я хотел видеть меньше всего — с мамой. — Привет, мам. — Привет, Сид, — сказала она холодно. — А кто твоя маленькая подружка? — спросил папа. — Хельга, — она представилась. — Мы тут зависаем вместе, — сказал я, что было правдой. — Думаю, ей пора собираться домой, — отец достал из кармана телефон и бумажник. Пришлось проводить Хельгу наружу. На улице всё ещё стояло невыразимое пекло, клянусь, я чуть не потерял сознание от губительной жары. Папа наверняка устроит мне грандиозную головомойку, потому что я послал маму на хуй. Откуда мне было знать, что она в городе? — Прости, не знал, что мама здесь, — я пожал плечами в извинение. — Надеюсь, твоя сестра уже закончила делать то, что выбешивало тебя. — Ей надо перестать существовать, чтобы это случилось, — сказала Хельга. — Мечтать не вредно, а? — я неловко встал, размышляя, могу ли я поцеловать её на прощание. — Пожалуй, — Хельга звучала уставшей, но скорее всего это было от жары. — Думаю, ты мог бы мне позвонить позже, если папа снова стырит твою траву. Я тихонько рассмеялся: — Ладно, — и я наклонился и поцеловал её потную щёку. — Увидимся. Хельга прикусила язык и странно на меня посмотрела, но затем развернулась и пошла в сторону метро. Я смотрел на неё секунду или две, прежде чем зайти обратно внутрь. Мама с папой ждали меня. Моя майка всё ещё была вывернута наизнанку. Мне казалось, что они думали, что я провёл весь день, трахаясь с Хельгой. Если бы! — Иди в душ и оденься во что-нибудь приличное, Сид, — сказал папа. — Твоя мама пригласила тебя поужинать. — …Ладно, — пробормотал я, поднимаясь по лестнице. Я принимал душ и одевался как можно медленнее. Да, это было по-детски, но иногда мои родители вели себя как дети, так что я решил, что меньшее, что я могу, — отплатить им тем же. Когда я снова спустился, я мог слышать, как мама и папа разговаривают на кухне, поэтому я тихонько прокрался к прихожей и подслушал их разговор. Конечно, у меня нет совести, так что мне не было стыдно за то, что я развесил уши. В смысле, должна же был какая-то причина, что мама припёрлась после того, как едва ли обращала на меня внимание. Казалось, это был напряжённый разговор. — …Не понимаю, почему ты снова выходишь замуж, — сказал папа. — Ты всё та же девушка, на которой я женился двадцать лет назад, если не сложилось со мной, я не понимаю, как всё может получиться с этим парнем. Судя по тому, что ты рассказывала, он такой же как я, — отец был взбешён. — Ой, не гони, Рэй, — мы знали с самого начала, что этот брак обречён. Я жила с Лоуренсом последние три года, и я знаю, что мы гораздо больше друг другу подходим. — А мне кажется, ты с ним ради денег. — Да ни черта! Ты думаешь, меня не устраивает мой собственный доход? — Ну, тебя никогда не устраивало то, что я мог тебе дать. — Я не собираюсь больше с тобой ругаться из-за денег, я просто хочу сводить куда-то своего сына на день рождения, — мама злилась так же, как и папа. — Поверить не могу, что мне пришлось позвонить тебе, чтобы вытащить его. — Интересно, блядь, почему, — пробормотал папа. — Не учи меня жить, — вздохнула мама. Мне больше не хотелось слушать, поэтому я вошёл на кухню, особо не заботясь, поймут ли они, что я подслушивал. Я сказал, что готов идти, и мама лишь долго на меня посмотрела. Я не стал особо наряжаться: чёрные рваные джинсы, армейские ботинки, которые мне подарил папа, и футболка. — Рэй, ты не можешь заставить его постричься? Он выглядит нелепо, — сказала мама. — Он стоит перед тобой, — моего терпения с каждой секундой становилось всё меньше. — Слушай, мам, если папе всё равно, на моей работе всё равно и даже в школе всем всё равно, не думаю, что тебе до этого должно быть дело. Пошли. Мама состроила гримасу папе, ясно давая понять, что ей не нравилось, как он меня воспитал или типа того. Отец тут же ответил ей свирепым взглядом, поэтому она схватила свою сумочку и вышла из кухни со словами: «За мной, Сид». Я вздохнул и смирился с тем, что проведу вечер со своей матерью. Двадцать минут спустя мы сидели в ресторане, где все смотрели на меня, потому что я был в джинсах, а единственным источником света были свечи. Кстати, мама не врала, что выходит замуж. И десяти минут не прошло, как она познакомила меня с Лоуренсом. Я сразу же назвал его Лоуренсом, а он сказал меня называть его мистером Лиделлом. Пиздец, чувак, я буду твоим пасынком. «Мы собираемся пожениться ранней весной и мы подумали, что ты мог бы быть одним из шаферов», — сказала мама, глядя на бокал вина, перед тем как сделать глоток. Боже, я мужику даже не нравился. Я не знал, что и думать о маме в тот момент. Она решила, что может просто пропасть из моей жизни, а затем снова объявиться, будто она никогда и не исчезала? Ага, конечно, мам, жизнь так не работает. Мне было так неловко, что я не мог дождаться конца ужина. — Слушай, мам, сейчас двадцать, блядь, первый век, мы можешь просто позвать меня на свою свадьбу. Я Ларри даже не нравлюсь. — Сид, ты ведёшь себя неразумно, — прошипела мама, потому что люди стали оборачиваться с тех пор, как я поднял голос. — Я так не думаю. На свадьбы приглашают тех, кто тебе дорог, а ты что-то не особо показываешь, что тебе на меня не плевать, — медленно сказал я. — Слушай, спасибо, что пригласила меня на ужин на день рождения, который был два месяца назад, это прям зачётно. После этого я встал и вышел из ресторана. По ходу уровень моей терпимость к пиздежу в тот день был крайне низким. Я остановился снаружи, чтобы закурить, зная, что меня это немного успокоит. Не прошло и секунды, как дверь распахнулась, и вышел Лоуренс, ой, бля, точно, мистер Лиделл. Он вытащил трубку. Ну пиздец, он, что, ходит вокруг с ебучей трубкой? Господи Иисусе. Он ничего не сказал, только спокойной вытащил мешочек с табаком и набил трубку. Я наблюдал, как он поджигает спичку и пару минут раскуривает её. Наконец, он вытащил трубку изо рта и заговорил со мной. — Твоя мама — сложный человек. — Спасибо за такую сакральную информацию, Ларри, — съязвил я. Мистер Лиделл предпочёл проигнорировать мой саркастичный ответ, и вместо этого сказал: — Я бы предпочёл просто расписаться. Дай ей то, что она хочет, и она оставит тебя в покое. Я хрюкнул: — Ты думаешь, я этого от неё хочу? Чтоб она оставила меня в покое? Она это делала с тех пор, как пропала. Она может продолжать и дальше, пофиг, она мне не нужна, потому что ясно дала понять, что я не нужен ей, — боже, меня снова понесло. Я решил, что мне лучше уйти перед тем, как я вывалю всё на этого мужика, поэтому я отвернулся от мистера Лиделла и пошёл в сторону ближайшей станции метро. Когда бросил взгляд через плечо, он так и стоял там, куря свою тупую трубку. И папа ещё думал, что мистер Лиделл похож на него. Ага, как же. Их разделяли километры. Вместо того, чтобы пересесть на поезд до своего дома, я продолжил ехать по той же ветке, и вышел на остановке возле дома Хельги. Богом клянусь, эта девушка скорее всего врежет мне по яйцам или типа того за то, что я объявился у неё дома без предупреждения, но что страшного могло случиться? Я и забыл, какой у неё шикарный дом. Почувствовав себя таким же беспризорником, как и в прошлый раз, когда был у неё, я собрал свои яйца в кулак и постучался. В ожидании ответа, я без задней мысли затянул высокий хвост, потому что температура на улице по-прежнему была под охуллиард градусов. Девушка, которая была даже сексапильней Хельги (как будто это возможно), открыла дверь. На её губах образовалась улыбка: — О, привет! Ты один из друзей Хельги? — спросила она трепетным голосом, будто с придыханием. — Да, она здесь? — я переминался с ноги на ногу. Девушка кивнула. Я понял, что это должно быть Ольга, сестра Хельги, — А, ну, я бы хотел поговорить с ней. — Я схожу за ней, почему бы тебе не пройти внутрь? — сказала Ольга, продолжая улыбаться. — Да ничего, — начал было я, но Ольга наставивала, говоря, что на улице невыносимая жара, и она бы принесла мне стакан лимонада. Я зашёл внутрь и стал нервно ждать у двери. Дом Хельги внутри выглядел обычно. За исключением комнаты, полной разных наград. Казалось, раньше это была гостиная. Я размышлял, чьи это награды, пока Хельга не спустилась с удивлённым выражением лица, будто бы она не ожидала, что я приду к ней домой: — Сид? — её удивление перетекало в злость. — Я просто хотел узнать, не хочешь ли ты сходить куда-то. — Ой, ты зовёшь мою сестричку на свидание? — я не знал, что Ольга стояла прямо позади Хельги. Хельга побледнела, и я поспешил замять ситуацию: — Нет, мы не встречаемся. Я просто хотел узнать, не хочет ли она потусить. — А, — Ольга казалась почти расстроенной. Наверное, это какие-то сестринские штучки, что-то, чего мне, единственному ребёнку, не понять. — Давай, — Хельга пожала плечами, — дай мне только взять мои вещи. Пока я ждал Хельгу, Ольга привела меня на кухню и налила стакан лимонада. Чёрт подери, это был лучший лимонад в моей жизни. Я видел Иисуса, пока пил его. — Это так вкусно, — я выдохнул, допивая залпом. — Ой, спасибо! — Ольга просияла. — Я сама его сделала из органических лимонов, которые растут на карликовом лимонном дереве, которое я посадила для папочки… — Йоу, Сид, отчаливаем, — сказала Хельга. Она стояла в прихожей, так что я поблагодарил Ольгу на лимонад и вышел с Хельгой. Когда мы были снаружи, Хельга спросила, чем мы займёмся. — Хз, мы можем покидать камней на мусорные баки. У меня только что был самый хуёвый ужин в моей жизни, так что мне неохота возвращаться домой, чтобы мне пропесочил папа. — Захватывающе. — Ещё бы, — пробормотал я, доставая сигарету. Какое-то время мы молчали, пока не прошли мимо места, куда часто ходили в детстве, — кафе-мороженое Слосена. Нам не нужно было ничего говорить друг другу из-за жары, мы оба понимали, что мороженое было бы сейчас очень кстати. Хельга открыла дверь, и на меня обрушился холодный воздух от кондиционера. Эта жара убьёт меня. Хельга заказала шоколадный молочный коктейль, и, прежде чем ей удалось ввернуть, что мы не вместе, я добавил к заказу мороженое и заплатил за оба наших лакомства. Передав кассиру двадцатку и получив сдачу, я присоединился к Хельге в кабинке, которую она выбрала. Она смотрела в окно с задумчивым видом. Щёки Хельги были красными, а лицо блестело от пота. Думаю, я выглядел так же. Она была даже по-своему привлекательна в таком виде, хотя кого я обманываю, она меня всегда привлекала. — Почему ты сказал, что мы не встречаемся? — спросила меня Хельга через пару минут после того, как я получил своё мороженое, а она — свой коктейль. — …Потому что мы не встречаемся? — меня удивило, что её это заботило. — Я не думаю, что мы встречаемся, или что ты моя девушка. — Звучит как будто это какой-то курортный роман. Я пожал плечами: — Я не хочу выдумывать, что это такое или не такое. Я возьму всё, что смогу получить. Хельга посмотрела в свой стакан, размешивая содержимое трубочкой, перед тем как снова поднять взгляд на меня. Я отодвинул мороженое, мне уже не хотелось есть. Глаза Хельги снова загорелись. Неужели я оскорбил её или типа того, сказав, что у нас не настоящие отношения? Я никогда и не думал другого, я никогда не приглашал её на свидание, я никогда не давал понять, что мы парень и девушка, мы вообще хоть к чему-то пришли только вчера! «Не смотри на меня так», — сказал я, стараясь быть игривым, — «ты заводишь меня». Щёки Хельги слегка порозовели, и она отвернулась в окно. Зазвонил мой телефон, я поднял его со стола и ответил лишь только потому, что это был отец. — Привет, пап, — сказал я. — Ты всё ещё ужинаешь? — Нет, я закончил минимум час назад. Мама меня жутко выбесила, так что я сейчас с подругой. — С твоей маленькой девушкой с кустистыми бровями? — Она не моя девушка. Я скоро буду дома, пап, не волнуйся, — сказал я, зная, что Хельга наблюдает за мной и слушает всё, что я говорю. — Как скажешь, сын, — ответил папа перед тем, как положить трубку. «Не понимаю, почему все называют тебя маленькой», — сказал я Хельге, — «ведь ты практически одного роста со мной».Часть 10
26 апреля 2023 г. в 08:10
Только я вышел из травмпункта, как зазвонил телефон. Я выудил его из кармана, распахнул и увидел, что это Стинки, ну, в целом, они заслуживали знать, куда я подевался. Плюс, мне надо было подвезти Аллена. Все его вещи были у меня в машине.
— Ты х’де? Мы звóнили тебе последние минут двадцать, — сказал Стинки.
— Мне показалось, что я сломал руку, я в травмпункте, — ответил я.
— Сломал… Ты чем там занимаешься, Стив? — до Стинки не особо дошло.
— Я заехал кулаком в стену, — сказал я. — Слушай, я тебе перезвоню. Скажи Аллену, что я скоро буду, чтобы забрать его.
— Сид, а шо… — начал Стинки, но я тут же повесил трубку.
Я посмотрел на свою руку. Бог, должно быть, улыбался мне сверху, потому что я лишь сломал три пальца и всё. Я сломал первые три пальца своей правой руки. На них наложили шину и перевязали вместе. Твою мать, теперь мне придётся наваливать кому-то одной левой, но, по крайней мере, я хоть как-то мог продолжать играть на гитаре.
— Ладно, так где ты живёшь? — спросил я Хельгу, сидевшую на пассажирском сидении.
Я не рассчитывал, что она поедет в больницу со мной, но я сказал ей, что не могу вести со сломанной рукой, и, скрепя сердце, отдал ей ключи от папиной драгоценной машины. Оказалось, она водит гораздо осторожнее меня. То, что я сделал на свой страх и риск, сыграло мне на руку.
— Браунинг Стрит. Я знаю, как туда добраться, так что просто рули, — сказала Хельга, подпирая голову рукой.
— Ладно, — я пожал плечами и завёл машину, осторожно выезжая задом с парковки, потому что папина машина была настоящим зверем.
Это всё равно что водить корабль. Только на земле. И даже близко не так весело.
— Поверни налево на светофоре, — сказала Хельга, в её голосе была лишь усталость.
Я так и сделал, и скоро мы уже катили по улице Хельги. Я с визгом затормозил у её дома. Это был шикарный на вид дом, и её район был лучше моего. Хельга отстегнула ремень и собиралась открыть дверь, когда я положил руку ей на плечо.
–Почему бы тебе не зайти ко мне? Мы найдём, чем заняться, — сказал я.
— Я подумаю над этим, — Хельга пожала плечами и вышла из машины, закрыв за собой дверь и направившись в сторону своего порога.
Я состроил мину, пока ждал, как она отопрёт дверь, просто чтобы убедиться, что она спокойно добралась внутрь. Когда Хельга исчезла в своём доме, я отъехал и круто развернулся, чтобы забрать Аллена.
Он был взбешён, когда я подкатил к «Народному Суду». Аллен распахнул дверь и плюхнулся на сиденье. Он вытащил кошелёк из кармана и протянул мне пачку купюр.
— Спасибо, что сказал мне, где тебя носило, мудило, — сказал Аллен.
— Прости, мне очень жаль, что я не отложил лечение травмы, — я закатил глаза и взял деньги, сложив их в своей бумажник. Потом пересчитаю.
— Ага, это же совсем не тупо — бить кирпичные стены.
— Отъебись, чувак, — сказал я, закуривая.
— Ладно, мужик, — Аллен тоже достал сигарету. — И почему мне кажется, что ты там разговаривал с Хельгой?
Я сделал глубокий вдох, борясь с желанием съехать с дороги прямиком в здание:
— И что, если да? Не понимаю, почему ты исходишься на говно, как маленькая истеричка, я же всё равно подвожу тебя до дома.
— Похуй, — пробормотал Аллен, включив радио и подрубив музыку погромче, чтобы нам больше не пришло разговаривать.
Остаток дороги мы ехали молча. Когда я подъехал к дому Аллена, то помог ему разгрузить его вещи, насколько мне позволяла моя травма. Он ни сказал мне спасибо, ни пожелал доброй ночи — вообще ничего. Может, он и впрямь пидор и разозлился, что я не отвечаю ему взаимностью. Но это просто разыгралось моё воображение. Скорее всего он просто взбесился, что я прокатил парней ради тёлки.
Правда я не понимаю, как он может злиться, я только что отхватил самый горячий поцелуй в своей жизни. Чёрт возьми. Я потряс головой и вернул внимание на дорогу. Было бы весело объяснить папе, мол, извини, что я разбил твою драгоценную тачку, потому что больше думал о девушке, чем о дороге. За это он бы меня простил. Безусловно.