***
— …И обязательно следите за енотами. Я не хочу, чтобы ты вернулся с бешенством. Клещей тоже не подцепи, и ещё опасайся медведей. — Пап, я знаю, как ходить в поход, ладно? Вряд ли что-то переплюнет тот поход. То был просто пиздец по всем фронтам. — Ладно, хотя бы возьми вот это, и повеселись ответственно, — папа всунул мне в руку какие-то пакетики. Я посмотрел на то, что он мне дал: три презерватива. Я почти не знал, что сказать. Если я собирался в лес с женщинами и алкоголем на три дня, я бы по крайней мере надеялся, что мне понадобится больше, чем три презерватива. Серьёзно, три? За кого отец меня принимает? За себя? Я молодой человек на пике взросления. У меня хватит сил на большее. — Спасибо, пап, этого можно хватить до первой остановки, чтобы я мог закупиться, — сказал я невозмутимым голосом. — Умник, — ответил папа, а затем обнял меня. — А теперь проваливай и не возвращайся без привода в полицию. —Договорились, пап, — я шуточно отдал ему честь и запрыгнул в машину, которую он мне снова благородно одолжил. Мне оставалось лишь заехать за Хельгой и тёлкой Гарольда, и можно выдвигаться. Все, кроме Гарольда, уже были в лагере, потому что Гарольду надо было работать до пяти, что в целом было стрёмно, ведь именно он должен был притащить львиную долю алкоголя. Но, думаю, это и к лучшему, что мы не начнём серьёзно бухать до вечера. Я припарковался у дома Хельги, а затем позвонил, чтобы сказать, что подъехал. Она вышла через несколько минут, неся с собой спортивную сумку, подушку и спальный мешок. Я вышел из машины и открыл для неё дверь на заднем сидении, куда она затолкала свои вещи. — У тебя есть что-то ещё? — спросил я, ведь нам надо было уместить в машине вещи на трёх человек, палатки, еду и прочее говно. — Да, кулер, полный пива, и что-то покрепче, и сосиски. Мы будем там отменно питаться, — Хельга ответила с сарказмом. —Я принесу, где он? — спросил я. — На кухне. Я зашёл к ней домой и подхватил кулер. Дом был пуст, наверное, её родители уехали. Я не смог удержаться, чтобы немного не осмотреться, пока таскал за собой кулер. Дом был хорош, но эта странная комната с наградами была вообще не к месту. Кто станет смотреть телевизор в окружении всех этих кубков? Отбросив размышления, я вышел наружу. Хельга заперла дверь своего дома, пока я открывал багажник и складывал туда кулер. Когда всё было готово, я вновь сел за руль, а Хельга села на пассажирское сидение рядом. —Нам надо заехать за девушкой, которую пригласил Гарольд. Ей придётся сидеть спереди, так что вопрос, ты хочешь, чтобы она была зажата между нами, или предпочтёшь сама это место? — Ты задаёшь идиотские вопросы, — сказала Хельга. — Конечно, я хочу быть зажатой между двумя людьми, лучше не бывает. — Ладно, ладно, я понял, девчонка будет посередине. Хельга слегка ухмыльнулась и откинулась в своём кресле, забрасывая ноги на переднюю панель. Пожалуй, это было самое близкое к улыбке состояние, которое я у неё видел. Она залезла в свой карман и вытащила сигареты, предложив одну мне. Я взял её, несмотря на то, что они были с ментолом. Я до сих пор не до конца овладел искусством курения за рулём, в основном потому что мне бы приходилось доставать сигареты из пачки, что я всегда с треском проваливал. Я посмотрел на адрес, который мне дал Гарольд, и это было неподалёку от дома Хельги. Я надеялся, что эта девчонка не будет бесявой, учитывая, что нам обоим придётся терпеть её в машине все полтора часа дороги. Гарольд ещё записал её номер мобильного на клочке бумаги, так что я вытащил телефон и позвонил ей. — Алло? — неуверенно спросила она. — Это Сид, друг Гарольда. Я снаружи в большой сутенёрской машине из семидесятых. — О, я выйду через несколько минут, — сказала она. — Это сутенёрская машина? — Хельга выразительно на меня посмотрела. — Я чувствую, будто мне нужна шляпа с пером или типа того, когда вожу её. Она как корабль. Хельга лишь хрюкнула и снова ухмыльнулась, выглядывая из окна на дом. Наконец, девушка объявилась. Я не мог повериться, что Гарольд, из всех людей, будет с ней трахаться. Она могла бы быть чёртовой супермоделью. Она была высокой, и с охренным подкачанным телом, и с тёмными волосами, слегка завитыми, вся хуйня. Она была просто идеальной. — Ты можешь закатать свой язык обратно в рот, — сказала Хельга, отстёгиваясь и выходя из машины. — Я просто… Гарольд… Поимеет этот божественный дар… Тут что-то не сходится, — пробормотал я, надеясь, что только Хельга услышит меня, а не эта девушка. Когда я вышел из машины, я распахнул багажник и начал складывать туда вещи девушки, что было непросто. Это было похоже на тетрис, только с реальными предметами, которые не были идеальными квадратиками. Скорее, большими мягкими цилиндрами, забитыми одеждой. Эта девушка болтала с Хельгой, пока я делал мужскую работу и разбирался с багажом. Когда всё было уложено, я с силой захлопнул багажник и вернулся на водительское место. Сначала залезла девушка, придвинувшись прямо ко мне, а за ней и Хельга, закрыв за собой дверь. — Ты же помнишь Ронду? — сказала Хельга, когда я присмотрелся к новой пассажирке. — Смутно, — промямлил я с огненно-красными щеками. Я так сильно втрескался в эту девчонку в начальной школе, это было нелепо, как сильно она мне нравилась. Я представлял, как мы поднимаемся в мою комнату, обнимаясь и целуясь, как в кино, потому что мне было, типа, лет десять, и я не знал, что люди делают ещё что-то, кроме объятий и поцелуев. Люди в то время не пользовались интернетом. Я даже свой первый «Плейбой» украл только в одиннадцать. Не то чтобы я считаю, что это какое-то знаменательное событие в жизни. Конечно, не считаю. Разумеется, нет.***
— Намечается какая-то странная пиздецовая встреча выпускников началки, — сказала Хельга, и она была не восторге. — Почему? Кто ещё там будет? — спросила Ронда, поднимая бровь, пока я закуривал сигарету перед тем как выехать на шоссе. — Тебе лучше знать, хуеносый, — сказала Хельга, включая радио. — Мой нос не похож на хуй. — Может, не сам по себе, но твоё лицо в целом достаточно фаллическое, — ответила Хельга. — Неужели я правда веду с тобой этот диалог? — Пожалуйста, скажите мне кто-нибудь, кто ещё там будет? — встряла Ронда. — Гарольд, конечно, и следи за ним, я слышал он может отрубиться прямо так, — я щёлкнул пальцами, показывая, как быстро Гарольд может уснуть, — после секса, и тебе вряд ли понравится быть раздавленной. Ещё Стинки и какая-то девушка, которую он хочет завалить, Глория, и Аллен, мой друг. Не знаю, приведёт ли кого-то Аллен или нет. — А ты уверен, что у нас площадка с электричеством? Я думала, они бывают только для трейлеров, я озверею, если не смогу уложить свои волосы, — пожаловалась Ронда. — Хз, Стинки забронировал место. Думаю, там есть туалет в миле оттуда, где можно принять душ. Там может быть и розетка, — сказал я. — Если ты думаешь, что я пройду милю только ради душа… — начала Ронда. — Тогда ты не будешь мыться вообще, принцесса. Для тебя — ванны в озере, — сказала Хельга, увеличивая громкость радио. Ронда скрестила руки на груди и уставилась на дорогу перед собой. Это будет охуительно долгая поездка.***
Когда мы доехали до стоянки, Стинки, Глория, Аллен и какая-то пугающего вида тёлка, которую я не знал, уже были на месте. Их палатки уже были установлены. Я сманеврировал на отцовской кораблемашине и припарковался за пикапом Стинки. Мы дружно, почти одновременно высыпали из тачки. Нас всех тошнило друг от друга, по крайней мере тошнило от Ронды. Эта девушка могла болтать, и болтать, и болтать, и это всё было ни о чём. Не знаю, как она это делала, но ей удалось не сказать вообще ничего мало-мальски значимого за полтора часа. Где-то минут через двадцать Хельга и я перестали пытаться поменять тему, и лишь уклончиво ворчали каждые минут пять или типа того, надеясь, что это осадит её, но это не помогло. Думаю, это лишь дало ей повод продолжить, ведь никто её не перебивал. — Посмотрите, кого ветром принесло, — сказал Аллен. Все сидели вокруг кострища, но огонь не был разожжён. Наверное, потому что ещё не стемнело, но они всё равно там видели, и все, кроме Глории, выглядели будто опрокинули по паре бутылок пива. — Ха-ха, как смешно. Подними свою ленивую жопу и помоги мне разгрузить всё это говно из машины, — сказал я, распахивая багажник. Аллен рыкнул, но встал. Стинки тоже поднялся на ноги. Вскоре мы всё достали из машины. Хельга направилась в лес с женственным: «Мне надо поссать, как лошади после скачек, так что передай мне туалетку и не смотри вслед». У нас ушло где-то полчаса, чтобы поставить палатку. Это оказалось сложнее, чем я запомнил, когда использовал её в прошлый раз, но тогда я почти не помогал, потому что всё сделал папа. Я забросил свою и Хельгину спортивные сумки в свеже-воздвигнутую палатку. Три спортивные сумки Ронды я оставил снаружи, потому что не знал, где она будет спать. Кроме как с Гарольдом. Хельга вернулась и уже сидела на кулере вместе с Рондой и остальными. Я плюхнулся возле Хельги на другой кулер, но сначала достал пива. —Ну, Аллен, кто это? — спросил я, делая глоток. Девушка выглядела немного устрашающе, но, полагаю, подходила Аллену и его недо-ирокезу и чувствительной эмо-натуре, которыми он в тот момент увлёкся. Ей стоило бы подтереть подводку, но у неё были неплохие сиськи, и, должен признать, девчонки в ошейниках, как у неё, были моим слабым местом. — Это Керри. Мы вместе работаем, — ответил Аллен. — Здаров, — Керри мне кивнула. — Привет, — сказал я, не зная, что думать о ней. — Так когда должен подъехать Гарольд? — Хз, в районе семи, смотря сколько он будет собираться, плюс полтора часа дороги, — пожал плечами Аллен. — Ребзи, посмотрите, что я привёз! — смеясь, сказал я, вставая с кулера, на котором сидел. — Пойдёмте в палатку. Я только сейчас вспомнил, что взял с собой свой бонг, который мы с парнями окрестили Блюэллой. Мы не отличились особой фантазией. Но Блюэлла было вполне неплохое имя для бонга. Она была у меня с тех пор, как я в первый год старшей школы дал деньги с рождественских подарков Гарольду для покупки. Ещё я прихватил с собой немного улётной супер-травки от того странного сорокалетнего чувака, который толкал дурь в своём грузовике, потому что моего дилера не было в городе, и, Иисусе, это был отвал башки. Одна чаша, и ты уже под кайфом, просто в отлёте. Когда мы все набились в палатку, я достал Блюэллу из сумки, и все парни проорали: «Ебать!» Глория казалось была не в своей тарелке, когда все сели в круг. Я удивился, что Хельга тоже села, потому что я не ожидал этого от неё. Все, казалось, были поражены не меньше моего. — Эм, не думаю, что присоединюсь к вам, ребята. Я схожу куплю немного дров для костра на вечер, — сказал Глория. Стинки встал и вытащил бумажник: — Держи, зай, деньги на дрова, —он ей передал несколько купюр. — Спасибо, — Глория поцеловала его в щёку и вышла из палатки. — Я всё ещё не понимаю, что эта девчонка в тебе нашла, Стинк-о, — сказал я, набивая травой чашу. — Или как умудрился её не испортить, — добавил Аллен. — Клянусь, у меня иногда от неё зубы болят. Стинки ответил Аллену убийственным взглядом: — Это мой южный шарм. — Ага, который у тебя непонятно откуда взялся, учитывая, что ты родился и вырос в Нью-Йорке, — я рассмеялся. — Меньше трёпа, больше дури, — Ронда щёлкнула пальцами. Я закатил глаза, но продолжил работу. Когда чаша была набита и готова к употреблению, я раскурил эту херню, и передал бонг Хельге, затем выпустил дым, который задержал. Хельга посмотрела на бульбулятор, типа, какого чёрта мне с ним делать. Я знал, что она скорее всего ни разу не дула, с тех пор как пыхнула со мной, но никто из парней не знал, что она курила со мной или что вообще курила. — Ты раньше пробовала бонг? — спросил я, пока все несколько заинтересованно наблюдали. — Нет, — ответила Хельга, косясь на меня. — Это не так уж сложно, просто по-другому, — сказал я, передавая ей зажигалку. — Тебе нужно зажечь эту хрень, высосать весь дым из бонга, а затем вытащить его и всосать всю эту дымную прелесть с свои лёгкие. — Отлично, — сухо прокомментировала Хельга. Ей удалось создать много дыма в бонге, но с вытягиванием случилась проблема. У Хельги было уморительное выражение лица, когда она пыталась высосать весь дым, После нескольких попыток она сдалась и кашляла минут десять, после того как передала Блюэллу Керри. Я не был уверен, нужно ли мне погладить её по спинке или типа того, но когда меня догнал кайф, все мои границы пошли на хер, и всё стало казаться хорошей идеей, поэтому мои руки потянулись к её спине, чтобы сделать то, что мне казалось поможет ей перестать кашлять. Хельга всё ещё кашляла, когда бонг вернулся к ней по кругу, поэтому я предложил сходить чего-нибудь выпить. Она кивнула и встала, расстегнув палатку на выходе. Я снова передал бонг Керри и вышел следом, снова застёгивая палатку. Я увидел, как Хельга ковыряется в холодильнике в поисках газировки, поэтому сел рядом на другой кулер. Она достала шоколадное молоко, открыла бутылку и выпила всё залпом. После этого кашель практически прекратился. — Ты же не умрёшь? — спросил я. — Нет, — отрешённо сказала Хельга. — Кстати, ничего из того, что ты делал, не помогло с кашлем. — Знаю, но мне нужен был повод коснуться тебя, — сказал я с ослепительной улыбкой, пока доставал пиво. Хельга выглядела взбешённой, но села на кулер возле меня. Мне показалось, что она не особо хочет возвращаться в палатку и снова быть окружённой курением травы, а меня уже и так мазало от двух тяг, чего в целом мне было достаточно, я не особо хотел провести остаток дня слишком укуренным, чтобы функционировать. — Ну как, тебе пока весело? — спросил я её. Поборовшись с собой пару мгновений, я обвил своей рукой её талию. Она немного напряглась, но ничего не сказала, так что я решил, что всё в порядке, потому что если бы ей что-то не понравилось, она бы однозначно дала бы мне и всему ебучему лагерю знать. — Да, за исключением какого-то слизняка, который пытается ко мне клеиться, — сказала Хельга. Ну вот, приехали. А я уж было на секунду испугался, что достигаю с ней каких-то успехов. — Я всегда пытаюсь к тебе клеиться, ты так потрясающе сексуальна, что я просто не могу удержаться. — О боже, — Хельга закатила глаза. — Неудивительно, что у тебя не выгорало с девушками. А, теперь она оскорбляла моё умение соблазнять девушек? Ну, погнали. Пора стать охуенно чётким и показать ей, что у меня никогда не было проблем с тем, чтоб закадрить девушку, которую мне хотелось, кроме неё. Или крайней мере подготовиться к неизбежному дню, когда она скажет мне, что она устала от моей хуйни и бросит меня. — Я мог закадрить любую девушку, которую хотел, — сказал я. — Ага, конечно, — Хельга рассмеялась, и я удивился. У неё был красивый смех, хоть она и смеялась надо мной. — Ну, я же заполучил тебя, не так ли? — Лишь своим упорством. Ты был как назойливая сыпь, которую ничем не вывести, — хрюкнула Хельга. — И ты не «заполучил» меня, я решила, что позволю тебе быть со мной. — Ага, потому что есть разница? Хельга посмотрела на меня, как на сумасшедшего: — Огромная разница. Я дала тебе шанс не из-за твоих пошлых подкатов. — Мои подкаты не пошлые! Они похабные. И я никогда не использовал подкаты на тебе. Только на девушках, с которыми не собирался больше видеться. — Какое пояснение. Ты не так мягко стелешь, как тебе кажется. — Серьёзно? Потому что я побрился перед самым выходом, — сказал я, ухмыльнувшись. — Боже, какой же ты слизняк. — Ну давай, потрогай моё лицо, — я взял её руку и приложил к своей щеке. — Ага, мягко, ладно, поняла, — сказала Хельга, глядя на меня. Её глаза снова искрились, как когда я поцеловал её в первый раз. Они были льдисто-холодными и обжигающе-горячими. Я не знаю, как она это делала, оставаясь такой фригидной снаружи, но сдерживая это адское пламя страсти внутри. Я бы взорвался, если бы так же сдерживал свои чувства. Разумеется, я всё ещё был под кайфом, поэтому эта мысль вырвалась у меня прямиком изо рта, как словесная рвота или типа того: — Как у тебя получается делать своими глазами это? — Делать что? — спросила Хельга, нахмурившись. — Заставлять их смотреть так, когда ты разговариваешь со мной. Чёрт побери, это просто потрясающе. Они такие холодные и свирепые, но так же они горячие и пламенные. Я не знаю, как объяснить это, но это просто… Мне так нравятся твои глаза. Они такие… сложные. Я вижу что-то в твоих глазах, а не просто вижу глаза. — Это… Это так убого, — сказала Хельга, но я видел, как её щёки заливались румянцем. — Ага, убого, — пробормотал я, наклоняясь и кладя свою ладонь на её щёку. Наши губы встретились, и меня снова хватил тот же удар. Меня всегда настигало это чувство — чувство, что я хочу бегать вокруг и кричать: «Смотрите на меня, смотрите на эту девушку, разве это не фантастика?» Её поцелуи явно давали понять, что она всё ещё не уверена во всём этом, но они так же вынуждали меня хотеть, чтобы она была абсолютно довольна всем этим, потому что никто не целовался, как Хельга. В её поцелуях было столько сдерживаемой страсти, что я слетал с катушек. Было чертовски сложно держать себя в руках, а не притягивать её к себе и целовать повсюду. Наконец, я отстранился и заметил Глорию слева, сидящей на траве в дальнем конце лагеря возле груды дров, наблюдающей за проезжающими машинами. Милая, добрая Глория, в отличие от остальных, которые наверняка приклеились к москитной сетке палатки, чтобы посмотреть, как мы сосёмся. Или же они просто сидели там и наяривали себе руками. Наверное, они делали это, потому что они сидели тихо, и я не слышал никакого хихиканья. Я бросил взгляд в палатку. Стинки лежал на спине и смотрел в потолок. Ронда достала телефон и писала смс-ки. Аллен, тощий пиздюк, снял футболку, а Керри водила вверх и вниз по его спине руками, приговаривая: «Твоя спина как персик: тёплая и с пушком» Я сдержал смех и поманил Хельгу. Мы стояли и смотрели, как Аллену почёсывают его персиковую спинку, пару минут, пока я не подошёл к Глории и сказал, что она может возвращаться в лагерь: поцелуи и курение дури закончились. — Спасибо, что донёс дрова, Сид, — сказала Глория, когда мы шли обратно к главной части лагеря. — Без проблем, ты же принесла их аж сюда, — ответил я, сбрасывая их возле костра. — Ну, вообще-то один милый рейнджер помог мне с ними, — сказала Глория. — Блядь, серьёзно? Если бы он зашёл сюда, то скорее всего бы учуял траву, или увидел бы банки пива, или вернётся сюда позже, чтобы встретить нас за распитием алкоголя и всех арестовать! Папа озвереет! Блядь, почему мы не догадались спрятать банки получше? Практически никто из нас не выглядит на двадцать один! — Да, но я бы не стала волноваться, Сид, он не подошёл близко к лагерю. Всё равно ничего не видно сквозь все эти деревья, — заверила она меня. Я всё равно нервничал. Я решил подождать темноты, чтобы выпить ещё. Потом нам надо будет всем лишь быть тихими, чтобы рейнджеры проезжали мимо, и это, надеюсь, поможет нам избежать ареста. — Что ж… Кто знает, как разжечь огонь? — спросила Глория. — Потому что я нет. — Много, много жидкости для розжига, — ответила Хельга. — Где-то она была, — сказал я, вставая, чтобы поискать её. Хельга бросила пару дров в кострище, а я тем временем нашёл жидкость. Хорошенько облив поленья, я достал спичку и бросил её в дрова. Они тут же загорелись. — Класс! А теперь давайте поджарим сосисонов, — сказал я. Вскоре мы готовили сосиски на костре. Керри и Аллен вывалились из палатки, скорее всего привлечённые запахом. Они сказали, что Стинки уснул, а Ронда срётся с людьми на Фейсбуке. Ну, по крайней мере нам не пришлось слушать её срач вслух. Вскоре подъехал Гарольд, гружённый литрами алкоголя. К тому времени Стинки и Ронда вылезли из палатки, и мы все наслаждались вкусными хот-догами. Гарольд забросил свои шмотки в одну из палаток, плюхнулся рядом с Рондой и крепко, смачно её поцеловал. Ронда опустила телефон на секунду, чтобы отпихнуть Гарольда. — Явился, не запылился, Гарольд, — сказал Стинки, бросая банку из-под пива в огонь. — Я, блядь, в курсе! — Гарольд откупорил банку. — Сначала какой-то мудак заставил меня прочесать всё это чёртово место, потом я получил от вас этот список покупок, а мы здесь всего на три дня! Я не знаю, как вы собираетесь так много выбухать, клянусь, это больше, чем уговаривают студенты в общаге! — Да быть того не может, чтоб мы пили больше, чем в общаге, — возмущённо сказал Аллен. — Неспроста каждый второй магазин на кампусе в универе — это магазин с алкашкой. — У меня всё равно не хватило денег на всю хуйню, которую вы заказали, так что довольствуйтесь тем, что есть. Ну, где сосиски? Я подыхаю от голода! Пока Гарольд ел и удовлетворял свой ненасытный аппетит, Стинки, Аллен и я проверили улов. Егермейстер, текила, виски и бутылка приличной водки. С тем, что принесли с собой Хельга и Ронда, нам точно должно было хватить на выходные, и ещё останется, чтобы взять с собой что-то домой. По ходу дела кто-то выставил пластиковые красные стаканчики на стол, ну, знаете, те, что кричат: «Эй! Я бухаю!» В любом случае, начинало темнеть, и я взял стакан и налил себе немного водки, делая пару шотов, чтобы начать веселье. Аллен и Стинки проделали то же самое. — Кто-то знает какие-нибудь неплохие коктейли? — спросил я, когда сделал достаточно шотов. — Типа, мы, конечно, всегда можем просто долить немного содовой, но это скучно. — Думаю, не варик, — сказала Хельга. — Мы не взяли с собой ничего, кроме алкоголя, газировки и «ред булла». — Нам надо сыграть в игру на выпивание, — сказала Керри. — Например? — спросил Стинки. — «Круг смерти», — ответила Керри, подходя, чтобы смешать себе напиток. — У меня есть колода карт, это легко, и ты здорово напьёшься. — Я за, — сказал Аллен. — Да, слушай свою цыпочку, Аллен! — рассмеялся Гарольд, имитируя звук хлыста. — Ну, на ней ошейник, — указал я Гарольду. — И какого хера это значит? — Это значит, что она сабмиссив, — я засмеялся. — Хлыста получает она. — Ты смотришь слишком много плохой порнухи, Сид, — осадил меня Стинки. Мы все подготовили свои напитки и сели за столиком для пикника. Я незаметно снова обвил талию Хельги рукой, пока Керри тасовала колоду, а затем раскладывала карты на столе. Когда все карты были на местах, она поставила банку пива посередине карточного круга и положила двух джокеров под колечко. — Когда вы вытащите свою карту, вы должны положить её под колечко. У кого банка откроется, должен будет выпить всё пиво залпом, — сказала она, — а я буду объяснять карты по мере того, как вы будете их доставать. Я начну. Керри достала карту и помахала ею у огня, а я затем заявила: «Четвёрка — стриптизёрка! Все девочки должны выпить». Глория, Хельга и Ронда обменялись взглядами, но сделали по глотку. Правда, Глория пила кока-колу. Керри сделала большой громкий глоток, а затем пихнула Аллена, давая ему понять, что его очередь. Аллен достал карту и показал её Керри, говоря: — Это девять. — Девятка — цифра, давай рифму! — сострила Керри. — Ты должен сказать слово, потом каждый по кругу должен придумать к нему рифму. Если у тебя не получается сразу, тебе надо выпить. — О… э… книга, — выдавил Аллен. — Фига, — сказала Ронда. — Джига, — придумал Гарольд. — Эм… — замялся Стинки, поэтому мы все сказали, что он должен выпить, что он и сделал. —Ладно, Ронда, твоя очередь, — сказала Керри. — Это королева. — Значит, ты Властелин Вопроса. Если ты задашь кому-то вопрос, и он на него ответит, этот человек должен выпить. — Серьёзно, всё, что мне нужно сделать, это вынудить кого-то ответить на мой вопрос? — сказала Ронда. — Да, — ответила Керри. — Ха! Пей, Керри! Я не мог разглядеть её лицо, потому что было довольно темно, но я был уверен, что Ронда ухмылялась. Керри сделала глоток, пока Гарольд доставал карту. Это была тройка. — Тройка — попойка, ты пьёшь, Гарольд, — сказала Керри. Всё продолжалось в таком духе, пока не наступила моя очередь вытаскивать карту. — Это туз, — сказал я, заметив, что нам пока не выпадала эта карта. — Агх, боже, ненавижу её — водопад. Ты начинаешь пить, потом я, потом Аллен, и так далее, и мы должны пить, пока не остановится человек перед нами. — Вау, жёстко, потому что я могу пить очень долго без остановки, — я улыбнулся во весь рот, прижимая стаканчик ко рту и заливая свой напиток. Я опустил свой пустой стакан обратно. Керри состроила мину и поставила свой, остальные постепенно повторили за нами, одновременно жалуясь, как это было ужасно. Я знал, что скоро эта выпивка сшибёт меня, как ёбаный поезд, поэтому положил свою другую руку Хельге на плечо и наклонился к её уху: — Я буду… Типа, совсем в говно очень скоро, так что если я сделаю что-то идиотское, не держи на меня зла, — сказал я ей. — Я… эй, эй, народ, подождите! Мне надо наполнить свой стакан! Я оторвался от стола и протопал к кулерам, замешивая себе новый коктейль, который был раз в десять крепче прошлого. Когда я снова уселся между Керри и Хельгой, я провозгласил, что игра может быть продолжена. И она продолжилась. В итоге Глория вскрыла банку своей картой, но Стинки выпил её за неё. Хельга вытащила десятку, которая означала «категории». Она на секунду задумалась, а затем сказала: — Шведские метал-группы. — Нечестно! — выкрикнула Ронда. Гарольд рыкнул от боли, возможно, Ронда дала ему локтём по кишкам или типа того: — Да, не особо честно, — пробормотал он. — Как жаль, принцесса! Sabaton, — сказала Хельга. — Witchcraft! — выкрикнул я, хотя они были скорее классическим роком. — Armon Arath! — сказала Керри. — Grand Magus! — Как будто я, блядь, знаю, — злобно сказала Ронда, отпивая. — Мы должны пройти мою категорию. Дизайнерские лейблы, спорим, вы не сможете. — Спросим, смогу! — ответила Хельга. — Ладно, я начну, — сказала Ронда. — «Эрмес». — «Прада», — отбила Хельга прежде чем кто-то мог спросить, идём ли мы по кругу. — «Шанель», — сказала Ронда. — «Майкл Корс», — ответила Хельга. Это продолжалось, пока Хельга не выдохлась. Ронда мерзко хихикала, пока Хельга делала глоток. Я был удивлён, что Хельга знает так много брендов, и, думаю, Ронда тоже. После этого игра как-то рассосалась, и мы просто болтали, пересказывая истории, которые на бухую голову казались смешнее, и обсуждая вещи, о которых вы бы никто не говорили трезвыми. Хельга, наверное, тоже начала чувствовать алкогольный эффект, потому что обвила свою руку вокруг меня, перебирая пальцами по моему боку. Я так хотел этим воспользоваться, но перед глазами всё время стояло лицо отца, говорившее мне: «Никогда не пользуйся пьяной девушкой». Я знаю, что он имел в виду еблю с ней, но я видел это тупое лицо даже если просто думал о том, чтобы поцеловать Хельгу. Он воспитал меня слишком хорошо. Я не мог этого дольше вытерпеть, поэтому резко встал, испугав всех за столом. Вытаскивая ноги из-за стола, я объяснил, что мне очень хочется петь. Я сказал, что собираюсь сыграть песню, как только освобожусь от стола, и побежал за своей акустической гитарой в машине. Единственное, все песни, которые мне приходили в голову, отражали происходящее: «Сумасшедшая сука», «Я кончаю», «Космический член»… — Что ты собираешься сыграть? — спросила Керри. К этому времени они сидела у Аллена на коленях, обвив своими руками его шею. Я чувствовал, что все смотрят на меня и ждут, что я вот-вот начну играть, но я не мог придумать ни одну песню, которая бы не крутилась вокруг секса. — Эм, кто-нибудь, предложите что-нибудь, или я просто продолжу тут сидеть, и распевать: «Боже, какой у меня стояк! От алкоголя меня хочется раздеться! Давайте трахаться!» — я пел самым нарочно самым тупым голосом, каким мог, настраивая гитару. — Вау, Сид, — сказала Хельга, и я не могу понять, злилась ли она, или ей было смешно. — Это было ужасно, — Ронда скатилась до хихиканья. В итоге кто-то предложил «Bohemian Rhapsody» группы Queen, потому что все могли подпевать, и уже скоро мы все надрывались: «О, мама мия, мама мия, мама мия, отпусти меня!» Остальные походники, должно быть, ненавидели нас, клянусь богом. Мы вели себя абсолютно по-кретински. Вскоре, ни к чьему удивлению, Ронда и Гарольд удалились. Мы лишь начали петь громче, чтобы заглушить звуки, разносящиеся из их палатки. По ходу Аллен и Керри расценили это как знак, что им пора направиться в свою, оставив Стинки, Глорию, Хельгу и меня сидеть вокруг костра — единственные пары, кому сегодня не перепадёт. Мы болтали, пока костёр почти догорел, а затем Глория сказала, что устала и собирается спать. Стинки вскоре последовал за ней, поэтому Хельга и я договорились дать им немного времени наедине. — Ну, тебе всё ещё весело? — спросил я Хельгу. Я знал, что она точно пьяна, может, дальше больше, чем я, что для меня впервые: я обычно нажирался достаточно серьёзно. — Лучше, чем смотреть «Колесо фортуны» с Бобом, — пожала плечами Хельга, делая очередной глоток. — Ну… Ты пьян, я пьяна, и ты всё ещё не подкатил ко мне яйца. Это же должно быть слизняковой мечтой наяву. — Знаю. Но если я когда-либо буду заниматься с тобой сексом, чего я, знаешь ли, очень, очень хочу, я бы хотел быть трезвым для этого. Только трезвый секс считается, плюс, мой папа дал мне длиннющую лекцию о том, чтобы не пользоваться пьяными девушками, сказав, что это, типа, спасёт мою жопу или типа того, и каждый раз, когда я пытаюсь подкатить к тебе, я лишь слышу его нотации. — Вау, твой папа и впрямь смог привить тебе какие-никакие ценности, — Хельга ухмыльнулась. — Знаю, удивительно, учитывая, что я в целом безнадёжен, когда дело касается морали, —сказал я со смехом. Хельга положила свою голову мне на плечо, отчего я перестал смеяться. Я поднял глаза на небо и смотрел на звёзды какое-то время, понимая, что стоило мне перестать быть бухим придурком, там было очень даже красиво, по крайней мере достаточно темно, чтобы видеть звёзды, чего не бывает в городе. Всё, что там можно получить — тошнотная оранжевая отрыжка свечения. Мы должно быть сидели так какое время — Хельга держала свою голову у меня на плече, а моя рука обнимала её — пока я не понял, что вот-вот усну. Мы сбросили ботинки и прокрались в палатку, стараясь изо всех сил не упасть и не разбудить Стинки и Глорию.***
Господи, какой идиот бился в дверь моей ванной? Разве папа не заметил, что я принимаю душ? Течёт вода и вообще, это же очевидно! Я выключил душ и заорал на него, спрашивая, какого чёрта ему нужно, и почему он не может подождать, пока я не выйду из душа, пока оборачивал полотенце вокруг талии. Когда я открыл дверь, там стояла Хельга вместо папы. «Что… что ты тут делаешь?» — спросил я её, убедившись, что полотенце вокруг моей талии было надёжно закреплено. Хельга лишь пожала плечами, держа руки скрещенными на груди. Она не была одета, как обычно, вообще, она бы никогда не оделась бы так, как сейчас. На ней были туфли на платформе с высоченной шпилькой, узкая юбка-карандаш и блестящая блузка с глубоким вырезом. Её волосы были уложены как на выпускном балу: завитые и закрывающие один глаз. Её губы были ярко-красными. Она выглядела потрясающе с её идеальными красными губами и своими льдисто-голубыми глазами. «Пошли», — сказала она в приказном тоне. Хельга повернулась и направилась к кровати. Я не мог оторвать глаз от её задницы, пока она шла. Это была, типа, самая идеальная вещь, которая когда-либо существовала. Она села на кровать и скрестила ноги, положив одну руку на бедро. — Ты идёшь? — спросила Хельга; — Куда? — я не понимал. — В кровать со мной, — Хельга широко улыбнулась. Я едва сдерживал своё возбуждение (в прямом смысле), пока шёл к своей кровати, и сел рядом с ней, накрыв своей рукой её, которая лежала на бедре. Мы наклонились друг к другу, и я начал целовать её идеальные красные губы. Меня даже не заботило, что красная помада будет размазана у меня по всему лицу, потому что это того стоило. Хельга запустила свои руки в мои мокрые волосы, и уже мы были вместе в моей постели. Открыв глаза, я понял, что я спал (и всё было фикцией, просто отличным сном). Дождь мягко падал на палатку, брезжил слабый свет, и я догадался, что сейчас скорее всего раннее утро. Хельга спала рядом со мной, запутавшись в своём спальном мешке и лёжа на животе, уткнувшись лицом в подушке. Справа от меня спал Стинки. Я не знал, как умудрился уснуть, этот парень храпел громче папы, а это очень громко. Глория свернулась калачиком рядом с ним, и лишь её светлые волосы выглядывали из спальника. Гарольд и эта его тёлка, Ронда, скорее всего были в своей собственной палатке, и так же Аллен и эта пугающая девушка в ошейнике. Как будто мы не слышали их прошлой ночью, занимающихся этим самым. Да весь лагерь скорее всего слышал их. Я сел и провёл рукой по волосам, прочёсывая пальцами колтуны. Дождь больше не бил по палатке, поэтому я встал, надел свои ботинки и вышел из палатки насколько мог тихо. Когда я оказался снаружи, я направился к деревьями, чтобы поссать. Закончив, я вернулся в палатку и схватил свою пачку сигарет. Это было так расслабляюще: стоять там наедине с собой, и быть в своих мыслях, и прочее дерьмо. Плюс, первая сигарета за день всегда самая лучшая. Спустя несколько минут, Хельга вылезла из палатки, вся растрёпанная, как обычно выглядят люди, когда только проснутся. Она направилась напрямую ко мне и вытащила сигарету у меня изо рта, просовывая её между своих набухших от сна губ. — Теперь она моя. Сделай кофе, — она наклонилась и смахнула дождевые капли с крышки кулера, прежде чем сесть. — Барыня, — пробормотал я. — Я бы не была такой барыней, если бы кто-то не решил, что нам надо поиграть на выпиливание прошлой ночью. — Так и не я решил это. К тому же, если у тебя похмелье, тебе не стоит пить кофе! — сказал я, хоть уже и начал пытаться развести огонь из сырого от дождя дерева. — Кто сказал, что у меня похмелье? Я лишь хочу отомстить тебе за эти странные пьяные разговоры, которые были между нами, а теперь займись кофе, — Хельга отломила ветку от дерева неподалёку и взмахнула в воздухе, будто розгами. Я ворчал у себя под носом, пока держал котелок над огнём. Когда вода закипела, я бросил в неё кофе и стал ждать, пока он заварится. Хельга достала две кружки. Когда я решил, что прошло пять минут, я снял кастрюльку с огня и добавил холодной воды, прежде чем разлить кофе по двум чашкам. Хельга взяла свою и какое-то время смотрела в неё, наблюдая, как поднимается пар. Я сдул пар и резко отпил своего кофе, стараясь изо всех сил не обжечь язык. Было здорово, лишь мы вдвоём. Нам не нужно было ни о чём разговаривать, мы могли просто наслаждаться кофе, и тишиной, и друг другом, и природой, и прочим дерьмом. Таким вот слащавым, сопливым дерьмом. — Есть шанс, что ты выпустишься в этом году? — спросила Хельга. — Конечно, я выпущусь! — сказал я. — Я даже буду делать свою домашку и всё остальное, чтобы нормально закончить школу. Может, даже сыграю в хорошей школьной пьесе в этот раз. В прошлом году я предложил «Urinetown», но они сказали, нет, мы поставим «Золушку», а я сказал, типа, идите на хуй, значит, я просто провалю занятия по драмкружку, раз не буду помогать с мюзиклом. — Это старшая школа, — заметила Хельга, типа я не знал. — Не то чтобы там много философской мудрости. — Ага, по ходу поэтому я просто тот парнишка, у которого все закупаются. Пиздец какой философ для них. — Сомневаюсь. Слишком странный для них. — В старшей школе нет смысла. Ты богиня всей школы, просто потому что у тебя есть сиськи и шикарная задница. Им плевать на тебя, за исключением твоих сисек. Как будто вся эта хрень изобретена, чтобы научить нас как взращивать имидж, который не имеет к нам ни малейшего отношения… — О-ой, две влюблённые пташки о чём-то щебечут? — голос Гарольда прервал мои мысли. — Боже, надень майку, жирный хуй, — я резко ответил Гарольду, расстроенный, что нас прервали. Гарольд наорал меня за то, что я назвал его жирным хуем, но начал копошиться в кулерах в поисках чего-то на завтрак. Хельга смотрела вдаль, отбрасывая рукой волосы со своего лица. Наверное, я звучал как какая-то феечка, говоря это, но я любил эту девушку. Я чувствовал, что могу сказать ей что угодно, и она мне даст знать, если это совсем хрень или нет. Она уничтожала меня. Я не мог быть так эмоционально зависим от неё, когда мы оба знали, что эти надо-отношения рано или поздно закончатся. Я чувствовал себя как собака, которая догнала машину, за которой так долго бежала. Я не знал, что теперь делать, когда я получил то, чего так долго желал.