Тяжесть мира

Наши отношения с Питером всегда были довольно сложными, но в последнее время все стало только хуже. После той стычки с Флэшем в школьном коридоре снова что-то изменилось. Я думала, что у нас с Питером не было причин избегать друг друга, но с того дня я практически его не видела. Даже Гарри был вынужден признать, что с Питером что-то не так. Он отдалялся, и всех нас, его друзей, это очень волновало. Дни быстро сменяли друг друга, и уже прошла добрая половина ноября. Ужасная тяжесть в груди, которая появлялась у меня после Хэллоуина прошла, и моя жизнь вернулась в прежнее русло. Но в этом году все было иначе, крошечная часть меня наконец приняла то, что произошло и признала, что я не могу держать обещание, данное Колтону, если я хочу стать по-настоящему счастливой. Уроки закончились, и я сидела на открытом воздухе за одним из столиков во дворе недалеко от футбольного поля и болтала ногами, на коленях у меня лежал учебник по истории. Я убрала волосы в высокий хвост, позволив прохладному ветерку обдувать мою обнаженную шею. Я ждала Питера. Я знала, последним уроком у него была алгебра, и он шел домой мимо поля, чтобы сократить путь. Слежка и выжидание не были моими хобби, но сейчас у меня не было выбора. Я не знала, что собираюсь сказать ему, или собираюсь ли спросить, что происходит. Я даже не была полностью уверена, что имею право спрашивать, почему он так странно себя ведет. После всего, что произошло между нами за последние несколько недель, все границы, установленные мной размылись. Все было очень неясно. Я закусила нижнюю губу, постукивая карандашом по бедру. Наконец я увидела его. Он быстро шел по тропинке, низко опустив голову. Пару секунд я просто сидела на месте и наблюдала за ним. Я никогда не думала, что Питер Паркер может быть интересным человеком, но, как размылась грань между нами, так и смешались мои мысли и чувства. Со своего места я не видела его лица, но по тому, как поникли его плечи и, как он практически тащил за собой рюкзак, казалось, что ему было больно. Я вскочила на ноги, учебник упал на землю и захлопнулся. Я быстро схватила его, заложила карандаш за ухо и побежала за ним. - Привет, Питер! Он замедлил шаг, бросив на меня взгляд через плечо. На мгновение что-то мелькнуло в этих знакомых глазах, что практически заставило меня остановиться, в груди начало зарождаться сомнение. Но я все же догнала его и робко улыбнулась. - Флоренс, что-то случилось? - быстро спросил Питер, стараясь не встречаться со мной взглядом. Я переступила с ноги на ногу, пожав плечами. Я не разговаривала с Питером несколько дней, возможно неделю. Он забил на наше общее задание и отмахивался от любых групповых занятий с остальными, бормоча что-то о необходимости быть дома и о тете Мэй. - Нет, ничего, - я оцепенело покачала головой. - Я просто хотела узнать, как ты. Ты... отдалился, и я не могу не задаться вопросом, все ли с тобой хорошо. Я говорила мягко и осторожно, переживая, как он может воспринять мое беспокойство. И тут я заметила, что он слегка хромает, а на его лице появилась гримаса боли. Мои глаза автоматически опустились вниз, чтобы взглянуть на его бок, за который он неловко придерживался. - Ты пострадал? - вырвалось у меня, я шагнула вперед, даже не задумываясь. Он отскочил назад, я даже не думала, что человек может так быстро двигаться. Я моментально опустила руки, сердце неприятно сжалось. - Ничего такого, - заверил он. Резкий саркастичный смех сорвался с моих губ, я скрестила руки на груди. - Я знаю, что ты не дрался с Флэшем, и я знаю, как выглядят синяки, Питер. Ты точно дрался с кем-то еще... - Почему тебе не все равно? - спросил Питер, в его голосе звучало что-то мне незнакомое. Я лишь пожала плечами. - Потому что мы друзья? - воскликнул он, не дав мне ответить, это было совсем на него не похоже. Я знала, что он пытается сделать, но, в отличие от него, у меня не было внезапной вспышки гнева. Он собирался обернуть мои же слова против меня, но я не позволю ему этого. Я снова шагнула к нему, набирая в грудь побольше воздуха. - Я переживаю за тебя, потому что могу, Паркер. Я не знаю с каких пор или почему мне не все равно... но теперь все так и я от тебя не отстану. Питер не двигался, едва дышал. Его лицо смягчилось, и я поняла, что мои слова проникли глубже, чем предполагалось. - Прости, - пробормотал он. Теперь он больше был похож на Питера Паркера, которого я знала. - Все в порядке, - ответила я, наблюдая, как из-за боли он неловко поворачивается. Я знала, что его бок покрывают фиолетовые и желтые синяки. - Не знаю, почему ты так странно себя ведешь, но мы все обеспокоены. Его губы растянулись в глуповатой улыбке. - Вам не надо переживать, - его голос звучал так уверенно и обнадеживающе, что я действительно хотела верить ему. Но в глубине души я все равно беспокоилась о парне, который был сломлен внутри, но сумел помочь мне исцелиться. Я хотела покачать головой, протянуть руку и увидеть те синяки, которые он старался скрыть. Я хотела потребовать у него ответа, почему он так странно себя ведет и почему он покрыт синяками. И вечером меня будет мучить вопрос, с кем он подрался. Но я ничего этого не сказала, я просто кивнула, держа язык за зубами, позволяя ему хранить свои секреты, даже если я всей душой хотела знать, что на самом деле происходит. - Знаешь, Питер... - осторожно начала я. - Ты можешь рассказать мне, что угодно, я не против. Знаю, между нами все сложно, но я всегда рядом. Так же, как ты был со мной из-за всей истории с Колтоном. Улыбаясь, Питер кивнул. Мне очень нравилось, как двигаются его губы, создавая в нем такую легкость, что мне тоже хотелось улыбаться. - Спасибо, Флоренс, - его улыбка была искренней, и я была ее причиной. Он протянул руку и вытянул карандаш из-за моего уха. - Мы должны заниматься, да? И снова, когда он был так близко, я почувствовала, как в груди у меня растекается тепло, а в легких не хватает воздуха. Так странно, что всего лишь какие-то четыре слова и легкое касание его пальцев моей щеки могут произвести такое впечатление. - Я провожу тебя до дома, - предложил он. - Можем позаниматься у меня, родители все еще на работе. - Ладно, партнер. Мы вместе пошли по тропе, тень деревьев заслоняла мягкий солнечный свет. Мы почти не говорили, но тишина была приятной. Только мы вдвоем и целый город.