Anata wa hontoni watashi no niisan ka?

Шумно дыша, маленький Така вскочил с кровати и оглянулся. Все слишком странно и непривычно. До сих пор. Около недели прошло с тех пор, когда ушел Аки, а он так и не может начать привыкать к новому дому: вокруг слишком уютно, слишком по-домашнему; постельное белье слишком новое и чистое, кровать слишком мягкая. Все было «слишком», и вроде бы хорошо - что еще нужно ребенку для счастья, - но вместе с тем одиноко. Просыпаясь от очередных ночных кошмаров, младший Сузуки не обнаруживал рядом с собой старшего, который мог обнять и успокоить, согреть и помочь заснуть; теперь же со своими страхами приходилось справляться в одиночку. Богатое детское воображение услужливо подсовывало различные картинки: как когтистая лапа тянется из темноты из-под кровати, хватает испуганного Таканори за лодыжку и уволакивает неизвестно куда. Мальчик изо всех сил попытался представить, что его кровать окружает барьер, через который ни один монстр пройти не в состоянии. Вот только раньше источником силы этой защиты был аники, а теперь оболочка становилась все более хрупкой и тонкой, а чудища - все более страшными и когтистыми. От осознания собственной обреченности и бессилия Така захныкал и вцепился маленькими ручками в одеяло, но тут же наткнулся взглядом на полоску света: дверь в его комнату была приоткрыта. Его голову посетила мысль: если не братик, то кто-нибудь из семьи Матсумото может ему помочь. Они точно должны быть хорошими людьми, раз Акира приводил его сюда раньше и доверил заботиться о нем сейчас. Собрав всю свою волю в кулак, Така глубоко вздохнул, встал на кровать и одним прыжком очутился возле спасительного света, юркой змейкой прошмыгнув в дверную щель. Свет - это первый враг чудовищ, живущих в темноте, и сейчас маленькое сердечко прекращало выплясывать бешеные ритмы, потихоньку успокаиваясь. Следующим делом надо было найти госпожу и господина Матсумото. Крадучись, словно опасаясь потревожить кого-то или что-то, Сузуки стал идти на голоса, доносившиеся, как ему показалось, из кухни. Причем тон был далеко не самый довольный. Это настораживало и пробуждало любопытство одновременно, поэтому Таканори решил не проходить настолько близко, чтобы его заметили, а стать за диваном в гостиной, которая находилась впритык к кухне. - Дорогой, как думаешь, это в самом деле может быть правдой? - обеспокоено поинтересовалась Матсумото-сан у своего мужа. - Ведь не может же маленький ребенок сотворить такое, в прессе часто преувеличивают... - Возможно, мы не настолько хорошо их знали, - более скептично возразил мужской голос. - Я теперь волнуюсь за этого мальчика - как бы ему не передалось ничего дурного, с такими-то родителями и братом. - Еще ничего не доказано! - отчаянно всхлипнула женщина. - Даже подозреваемых нет, а ты уже делаешь виноватым Акиру. В любом случае, это не повод ставить под сомнение пребывание Таканори в нашем доме. Если не мы приютим его, то ему светит детдом! - Их родители - наркоманы и алкоголики, не удивлюсь, если старший сын окажется еще и убийцей, - сказал, как отрезал. - Ты слишком спешишь с выводами, милый. Сам подумай: как восьмилетний ребенок мог додуматься до того, чтобы отравить людей крысиным ядом? Откуда он мог знать, что это такое и, тем более, откуда достать? Возможно, просто родители нажили себе неприятелей, а дети стали невольными свидетелями, вот Акира и попытался выручить брата. - Ты хоть сама слышишь, что ты несешь! - от крика посуда на полках угрожающе зазвенела, а Така даже прикрыл рот ладошкой и затрясся. Это начало напоминать скандалы их родителей, и мальчик был уверен, что слышал то, что не нужно было ему слышать. - Пожалуйста, дай время присмотреться к Таканори, вы же с ним так хорошо ладили, - взмолилась Матсумото-сан, на что услышала усталый выдох. - Поживем - увидим. Если через какое-то время не проснемся с ножами в глотке... Дальше слушать Сузуки-младший не стал и тихо прокрался обратно в спальню. Из разговора он понял далеко не все, но главное уяснил: с родителями что-то случилось, к этому причастен брат, а ему нужно будет хорошо себя вести, чтобы его куда-то не отдали. - ...Я не все понял, когда был маленьким, а потом, когда подрос, стал вспоминать этот разговор, - делился воспоминаниями Руки, сидя возле Рейты и отрешенным взглядом глядя в пол. - Поначалу было жутко: я не верил и стал тихо ненавидеть семью Матсумото за то, что считали тебя убийцей. Еще позднее я заново все переосмыслил и пришел к выводу, что это действительно совершил ты. Я заметил в тот вечер кровь на твоих брюках: ее было много, а нас тогда не били до такой степени, чтобы она принадлежала тебе. - Ты... ненавидишь меня? - осипшим голосом спросил Акира, чувствуя некоторую обреченность. В положительном ответе он не сомневался, и поглощающее ощущение безысходности заставляло тело неметь, ощущая себя ледяной статуей. Казалось, что услышанное роковое слово может, как кувалда, разбить его на мелкие осколки. - Сейчас - нет, - тяжело вздохнул парень и, прикрыв глаза, начал размышлять вслух. - Понимание пришло со временем. Как только я додумался до этой мысли, она меня ужаснула. Я помнил тебя всегда добрым и заботливым, а тут такое... Но на самом деле это и было твоим актом заботы: освободить меня от родителей-тиранов и дать другую, более любящую семью. Настоящую семью, - голос Таканори вздрогнул, а затем он и вовсе перешел на шепот: - Лишив такой возможности себя... Всхлипнув, парень закусил губу и обхватил руками согнутые колени. Така давно ловил себя на том, что аники всегда все делал для него: защищал, принимал на себя побои, делал подарки, даже когда у него за душой не было ни гроша, и, в конце концов, пошел на убийство родителей. Всему причиной был именно он, его младший брат. - Аки, прости меня, пожалуйста! - Матсумото спрятал лицо в коленях, боясь встретиться взглядом с ошеломленным Сузуки. Отчасти из-за того, что на глаза все равно, несмотря на обещание, начинала наворачиваться предательская влага. - Прости за то, что лишил тебя детства. Я, чертов эгоист, даже и не знал, что делаю; тебе, наверное, было тяжело и больно, и это, черт возьми, так несправедливо... Парень продолжал бормотать слова извинения, а Акира не верил своим ушам. Он был готов к чему угодно: к обвинениям, оскорблениям, даже к тому, что отото окажется от него как от брата, но это выходило за все рамки его ожиданий и все равно заставляло ощущать острую вину. Така страдал без него, теперь и с ним тоже мучается. Что бы он ни пытался сделать, ему никак не удавалось осчастливить своего брата, даже наоборот – своими руками он делал только хуже. Может, в самом деле, эгоист не Таканори, а он? Ведь Рейта всегда сам решал, что будет лучше, не интересуясь мнением Таки на этот счет. - Я боюсь, Аки... - тихо признался . - Что опять могу потерять тебя. Что опять останусь один. Что будет так... пусто. Он не верит ему. После всего, что произошло, Акира потерял былое доверие отото, и ему было тяжело это принять. Всегда, во всех воспоминаниях, связанных с братом, была общая черта: доверие, связь, вера в то, что один всегда может положиться на другого; сейчас этого не было. Прошлое уплыло из рук, как вода сквозь пальцы, а сейчас не было ничего. Для старшего Сузуки этот факт оставлял неприятный осадок, побуждая действовать: доверие нужно возвращать, а одними размышлениями это сделать не получится. - Обещаю, что никогда не брошу тебя, - поспешил заверить Рей, обнимая и притягивая к себе ослабевшего от переживаний брата, хотя собственные слова показались ему совсем не убедительными. Тот с готовностью обвил его руками и постарался устроиться на узком диване, находя в небольшом неудобстве свои плюсы: можно было потеснее прижаться, приложив голову к широкой груди, вслушиваться в звуки биения сердца, шум дыхания, словно приближаясь к самой сердцевине, сущности. Это давало определенное ощущение единства, целостности, которого недоставало Руки. Кольцо рук, тепло, окружающее его, - все это было настолько желанным, что собственнически не хотелось терять источник всего этого - Акиру. Все время Така испытывал острый дефицит нежности по отношению себе, что теперь, даже несмотря на перенасыщение, подсознательно желал еще и еще. - Каково же тебе было без меня, - высказал свою внезапную мысль Таканори. В самом деле, пусть и весьма слабым, но все же заменителем родного тепла Акиры была семья Матсумото, а вот... кто был у самого Рейты? - Был один человек, который помогал мне справляться со... всем, - кратко ответил Сузуки, не желая признаваться в том, что какое-то время был очень уязвим. Для отото он хотел всегда казаться сильным, а факт того, что ему помогали справиться с утерей брата, в какой-то мере подрывал его понимание того, каким он видит себя в глазах Матсумото. - Чем помог? - тут же встрепенулся младший блондин, с ноткой недовольства и ревности покосившись на Рейту. - Он напоминал обо мне? Глядя на него, ты представлял меня? Акира умиленно улыбнулся краешками губ, глядя на эту непосредственную реакцию, но воспоминания отозвались грустью в глазах. - Никто никогда не был даже и чуточку похож на тебя, Така, - широкая ладонь ласково взъерошила копну выбеленных волос, вызывая довольную улыбку. - Просто... сейчас я действительно жалею, что поступил так с ним. Он этого не заслуживал. - Эй, Аки! - мальчик с темными волосами, которые вечно торчали в разные стороны, неуверенно толкнул плечо лежащего к нему спиной Сузуки. - У нас сегодня конфеты на ужин были, представляешь? Я тебе одну припас. Хочешь? Старший Сузуки ничего не ответил, лишь мрачно покосился на источник шума и повыше натянул одеяло. Раздражает. Сейчас больше всего хотелось тишины и уединения, чтобы полностью отдаться в руки собственной совести, которая нещадно терзала и рвала все внутри. Хотелось самому себе причинять душевную боль в качестве наказания за проступок, причем сам Акира считал большей своей виной то, что оставил Таканори, а не то, что ему пришлось сделать с родителями. Только сейчас он в полной мере начал понимать, что сделал все слишком поспешно: он и не подумал о том, каково ему придется без отото, сможет ли он выдержать существование без него. Как оказалось, с трудом: мальчик чувствовал себя, как воздушный шарик без воздуха. Не было того, что его наполняло, поддерживало, давало внутренних сил. Слишком опустошенным он себя чувствовал. Еще и это «Аки»... Прежде мрачный взгляд превратился в озлобленный. Он издевается, этот Ютака? Специально делает так, что от болезненных воспоминаний так сильно щимет внутри? Специально называет его так, как называл Така? Но стоило взглянуть на этот виноватый, похожий на щенячий, взгляд, как желание сцепиться с ним в драке улетучивалось. Даже несмотря на свою назойливость и неуместную настойчивость, искренность и непосредственность Ютаки обезоруживали. - Лучше спрятать, чтобы другие не нашли, - натужно засопел Уке, просовывая руку с зажатой в кулаке карамелькой под подушку Сузуки, с разочарованием наталкиваясь на другие нетронутые его захоронки. Вздохнув, легонько провел ладошкой по лежащей на подушке голове. - Поправляйся, Аки. Я очень хочу с тобой поиграть. Лишь дождавшись, когда Юта скроется за дверью, Акира позволил себе спрятаться под одеялом и зареветь, что было мочи. Каждое движение, каждый жест, каждое слово - кому бы они ни принадлежали - заставляли вспоминать его Таку. Как бы он ни хотел казаться сильным, Аки все еще оставался восьмилетним мальчиком, для которого потеря брата оставалась несоизмеримой. Но только сейчас, благодаря Ютаке, он смог допустить мысль, что нужен кому-то еще. Что кто-то ждет, пока он пытается смириться. Что кто-то хочет и пытается о нем заботиться. Подумав, Сузуки запустил руку под подушку и развернул шелестящую обертку. Вкусно. - Он был близок тебе, - констатировал факт Матсумото, ревностно поджав губы и отметив про себя: «Слишком близок». - Юта - единственный, кто не отвернулся от меня в трудную минуту, - заступился за него Рейта, на что получил еще более недовольную гримасу. Руки в открытую раздражало, что помимо него был еще важный человек в жизни Акиры, которого он еще и защищает. Сам он мог смело сказать, что за всю жизнь не нашлось человека, который был бы и в половину дорог для него так, как Сузуки, и это же Така хотел услышать в ответ. - Он помогал тебе забыть меня, - продолжал настаивать Таканори, распаляясь все сильнее. Противный голосок в голове продолжал нашептывать самые смелые предположения, отчего сердце будто накалывали на вилы и прожаривали на медленном огне ревности. - Не говори глупостей, Така, - устало вздохнул Рей, проводя рукой по лицу, словно собирая с него скопившееся напряжение. - Никто никогда не сможет заставить меня забыть тебя. - Правда? - недоверчиво протянул Матсумото, ожидая внутри услышать что-то подобное. Хотелось, чтобы Аки раз за разом подтверждал, что он для него дороже всех, ближе всех; что чувствует то же, что и сам Таканори по отношению к нему. - Конечно же, - подтвердил свои слова Акира легким поцелуем в макушку, и на лице Матсумото наконец-то появилась довольная улыбка. - Ты ведь любишь меня, да, Аки? - блондин начал ластиться к мужчине, и на краю сознания последнего начала появляться некоторая настороженность. Ее глушили догадки, что это просто неуверенность, обусловленная тем, что они долгое время не общались как братья, и выражать любовь к своему аники - это нормально; просто Сузуки от всего этого отвык. В любом случае, у него не было права на отрицательный ответ, поэтому последовал медленный утвердительный кивок. - Я рад, - шепнул Руки, касаясь губами подбородка с легкой щетиной, заставив мужчину замереть в напряжении. Первый тревожный звоночек он проигнорировал, но теперь ситуация заставляла его задуматься. Тем временем он ощутил легкий поцелуй в уголке губ, а когда Таканори подтянулся и навис сверху, чтобы достать до губ, в удивлении отпрянул. Ответом ему был столь же недоуменный взгляд. - Така, почему ты... делаешь это? - нервно сглотнул Рей, поражаясь равнодушию со стороны Руки. Разве это не должно быть неправильным? Разве должен младший брат так относиться к старшему? Матсумото приподнялся на локтях и с легкой полуулыбкой наклонил голову. - Потому что люблю. Просто, коротко и ясно. - Нет-нет, - замотал головой Акира, упираясь руками в грудь Таканори. Тот оседлал бедра полулежащего Рейты и взял его ладони в свои. - Так нельзя, так не должно быть. - Почему? Потому что ты мой брат? Но… - Така крепче стиснул руки Сузуки, которые тот пытался вырвать, и провел ими по своим бедрам, поднимаясь выше, к животу и ребрам, которые хорошо прощупывались под домашней футболкой; соскам, которые быстро затвердели. Акира опешил от смелости этих действий, перестав на какое-то время сопротивляться и позволяя водить своими руками по телу отото. – Ты ведь уже касался меня так раньше, там, в прихожей. Хотя мы ни на миг не переставали быть братьями, независимо от того, знал ты об этом или нет. Рей начал судорожно размышлять, что он мог ответить на это заявление, но вскоре понял: возразить ему нечего, все было именно так, как и сказал Матсумото. Он согласился пойти в бар, позволил ласкать его в такси, лифте, а после и вовсе сам начал проявлять инициативу. А незнание не освобождает от ответственности. Однако ощущение недозволенности, запретности отторгало чувства и убеждения Таканори, как инородное тело, и это оказалось сильнее перечисленных аргументов. - Прости, Така. Я так не могу. - Сузуки приподнялся, аккуратно опрокидывая оторопевшего Руки на спину и выпутываясь из плена его ног. Растерянно почесывая затылок, отправился на поиски пачки сигарет: Рейта все норовил расстаться с вредной привычкой, но иногда нервы брали свое. Так и тянуло сделать очередную затяжку, чтобы дым согрел все изнутри и покинул тело вместе с накопившимся напряжением. Где-то на задворках сознания совесть медленно и методично грызла душу, докучая тем, что неправильно было оставлять Таканори, но Акира не мог разобраться в себе, не то что расставлять по полочкам отношения с братом. Поэтому уединение ему было крайне необходимо. А в гостиной на диване лежал Така, опустошенно глядя в потолок. Действия Рейты были ему не понятны: в детстве он был центром его маленькой вселенной, единственной опорой и единственным человеком, на которого он мог положиться и с которого хотел брать пример, но все прервалось в тот вечер; появившись сейчас, он своей добротой и заботой влюбляет в себя, соглашается с тем, что сам любит, а теперь отталкивает. Почему он сначала привязывает к себе, а потом резко обрывает все, что их связывало? Что его постоянно отталкивает? Что Таканори не так делал все это время? В любом случае, он не стал бы просто так кивать на утверждение, что любит Матсумото. А это значит, что у Руки есть шансы. И он намеревался не отступать до последнего, сделав все, что от него зависит. _________________________________ прим. авт.: Планируется би-сайд стори об отношениях Рейты и Кая в детдоме. Все-таки ревность Таканори была далеко не беспочвенной :3