Привет из воспоминаний

Следующую тренировку Тайга пропускает из-за повторного рентгена, с нетерпением узнавая, что всё хорошо и никаких последствий не осталось. Врач, добродушно улыбаясь, называет Кагами счастливчиком, оказывается, у него была довольно тяжёлая форма пневмонии, всё могло закончиться разрывом лёгкого и реанимацией, если бы его привезли в больницу хотя бы на пару дней позже. Тайга удивлённо слушает врача, он не думал, что всё было настолько плохо, но сейчас-то уже всё прошло… Больше всего Кагами волнует то, что ему наконец-то разрешают играть в баскетбол. Аомине сегодня был почему-то ещё отвратительнее, чем обычно, видимо, плохое настроение, но он почти сразу после прихода Тайги заваливается спать, что последнего очень устраивает: молчащий Аомине намного лучше говорящего, а если он ещё и бездействующий… На следующую тренировку Тайга приходит с широченной, ослепительной улыбкой, которая никак не желает сходить: он уже думал, что не доживёт до этого светлого дня. Неожиданно Кагами ловит себя на том, что машинально выискивает синеволосую макушку, зло выдыхает и пытается перестать, но Аомине и правда нигде не видно. — Что, Тайга, соседа своего ищешь? — сбоку возникает Джейс, и Кагами вздрагивает. В голове появляются одновременно два вопроса. Как можно так незаметно подкрадываться? И неужели так очевидно, что он ищет именно Аомине? Задаёт Тайга только первый. Джейс фыркает. — Да к тебе даже настоящий слон подкрасться может — не заметишь. А насчёт соседа твоего, его отстранили от тренировок на месяц. За драку. — Что? Какая драка? — машинально переспрашивает Кагами, а сам думает, что не зря у Аомине тогда было такое паршивое настроение, хотя он же раньше вообще на тренировки не ходил. Чёрт знает что. — Ну-у… — Джейс запускает пятерню в светлые волосы и сводит брови на переносице, — подрался он с Гаррисоном, но того только на две недели, ну, сам понимаешь… Тайга понимает: Чарли Гаррисон, их разыгрывающий основного состава, вспыльчивый, ершистый, но талантливый и в общем-то добродушный парень, его Джефферсон вообще мог бы не наказывать — Кагами был уверен, что ссору затеял именно Аомине, но тренер был у них, что называется, цербер. Тайга до сих пор удивлялся, как их блюститель дисциплины не оторвал Аомине голову за его пропуски, хотя, учитывая его уровень… Но вот то, что отстранили и Чарли, было совсем нехорошо, хотя Джефферсон сам должен понимать, что отборочные на носу. — Всё, кажется, началось с того, что Аомине не понравилось то, что Чарли назвал его по имени, он вообще сразу какой-то дёрганый был, — продолжает тем временем Джейс. — Ну и пошло-поехало, ты их обоих знаешь, — он вздыхает в завершение. Тайга закатывает глаза. Нет, ну каков придурок, кажется, давно пора привыкнуть, что здесь не Япония. Да и даже если Япония… «Вот и пусть сидит теперь целый месяц без баскетбола», — мстительно думает Кагами. Где-то на грани сознания маячит мысль, что за это время Тайга восстановится и вообще станет играть ещё лучше, и тогда он обойдёт этого ублюдка. Наверное, Кагами будет испытывать потрясающие ощущения, когда с самодовольной рожи наконец сползёт всё высокомерие. — Эй, — рука Джейса шлёпается на плечо, — не спи, мяч по голове прилетит. Дуй быстро к тренеру, а то этот, кажется, тоже сегодня не в духе, — он с сомнением и сочувствием кидает взгляд в сторону, где Джефферсон уже громко распекает за что-то несчастного Уильямса, а ведь тренировка только началась. Тайга вздыхает и послушно трусит в нужную сторону.

***

Кажется, отстранение никак не сказалось на Аомине, по крайней мере, вёл он себя как всегда. Как всегда отвратительно. Хотя вроде бы стал меньше доставать Кагами и чаще жаловаться на скуку. Тайга лишь огрызался и пожимал плечами. Аомине же не надеялся, что он будет его развлекать? Время летело незаметно: тренировки, занятия… Иногда Кагами казалось, что он как будто бегает между множеством натянутых нитей и еле успевает их ловить и связывать, когда они с сухим треском лопаются. Именно такая картинка была у него в голове при мысли об учёбе. Она никогда не давалась ему легко, но сейчас Тайга не мог на неё забить — университеты первого дивизиона слишком заботились об успеваемости своих спортсменов. С тренировками не ладилось, хотя это скорее Кагами был недоволен собой, он выжимал всё, что мог, но возвращение к привычной форме всё равно шло тяжело. Уже к середине он начинал задыхаться, ноги подрагивали, пот катился градом. Это жутко бесило, Тайга стискивал зубы и продолжал. Прошло уже две недели, а он всё ещё не вернулся в форму, но Кагами только сводил брови на переносице и оставался в спортзале дольше всех. Всё, на что хватало его потом, — доползти до душа и повалиться ничком на кровать. С Аомине они совсем перестали разговаривать, не сказать, чтобы Тайгу это хоть чуть-чуть расстраивало, вести себя этот придурок стал чуть приличнее и вообще сидел тихо, что не могло не настораживать, но Кагами было не до того. Как-то раз Тайга возвращался из университетской библиотеки — на носу был тест, который никак нельзя было завалить. Голова ощущалась чугунной и вообще напоминала растревоженный пчелиный улей. Всё, что он только что учил, никак не хотело укладываться ровными стопками. Жалко, что сегодня не было тренировки, наверное, она бы помогла прочистить мозг. Проходя через очередной сквер, он услышал мерный стук мяча об асфальт, а потом почти сразу увидел единственного человека, находящегося на баскетбольной площадке. Аомине сорвался с места и забил стремительный красивый данк, да так, что Тайга даже притормозил. Этого делать было нельзя ни в коем случае, вообще лучше было бы быстро пройти мимо, но… — О, Кагами. Что, нравится? — Аомине самодовольно усмехнулся. Тайга в ответ только фыркнул. — Пошли, а то мне одному скучно, покажу тебе хоть, как в баскетбол играть надо. Кагами еле успел поймать мяч, чуть не выломавший пальцы. Тайга удивлённо повертел его в руках: с такого расстояния и с такой силой… Ничего себе. — Эй, ты там уснул, что ли? — Не собираюсь я с тобой играть! — Тайга хмуро посмотрел на него и отправил мяч обратно. Он, конечно, хотел ещё раз сразиться с Аомине, но уж точно не выполняя его прихоть, да и это «как в баскетбол играть надо» изрядно разозлило. Согласиться значило признать, что Тайге действительно что-то надо показывать. Кагами уже зашагал дальше как ни в чём не бывало, но тут сбоку раздался насмешливый голос: — Что, принцесса, боишься, что я тебя опять всухую сделаю? Тайга сжал кулаки так, что костяшки побелели. «Спокойно, только спокойно, тебя за его разбитую морду по голове не погладят». Руки уже чесались заткнуть этого ублюдка единственным доступным действенным способом — обыграть. Тайга медленно обернулся, смотря в наглую морду с самодовольной ухмылкой. — До десяти, — бросил он, скидывая сумку на ближайшую скамью. Ухмылка стала шире. Тайга подумал о своём ангельском терпении. Всё изменилось, как только они начали. Это было словно выпадение в новую реальность: ярче, резче, быстрее. Аомине сразу задал сумасшедший темп, они носились по площадке, не думая ни о чём, кроме мяча. Кагами чувствовал пространство вокруг, соперника, сам мяч каждой клеткой тела. Такие ощущения бывали у него на официальных матчах, но там, кроме него, было ещё четверо, а тут Тайга был единственным и один на один с таким же единственным соперником. Это было намного лучше, чем в первый раз, — теперь Кагами мог противопоставить Аомине многое: в основе он был всё же не за красивые глаза. Азарт, жажда победы, весёлая злость — это было прекрасно, но Тайге постоянно приходилось себя одёргивать, чтобы не стоять столбом после очередного бесформенного броска Аомине, или после очередного супербыстрого дриблинга, или после классного данка. Всё это было очень красиво, хищно, грациозно… Он определённо был создан лишь с одной целью — играть. Кагами смотрел и не узнавал — всё наносное слетело, оставив только настоящего Аомине Дайки. Он был прекрасен в своей звериной грации, Тайга никогда не видел хоть кого-то, кто играл бы похоже. В голове пролетела мысль, что с трибун он, наверное, смотрится ещё круче. Перед последним данком время как будто замедлилось, и Тайга расширившимися глазами вглядывался в близкое лицо Аомине, который проводил свой молниеносный дриблинг. Блестящие весёлые синие глаза, из которых чуть не выплёскивались пыл и восторг, губы растянуты в злой полуулыбке. Это был Дайки. Не тот вечный ублюдок Аомине, которого Тайга терпел последние пару месяцев, а тот самый друг детства, теперь Кагами видел это чётко. Чёрт, он, оказывается, и правда воспринимал того Аомине и этого Аомине как разных людей, но теперь точно понимал, что это одно лицо. Дайки забил последний данк, повиснув на кольце, и спрыгнул вниз, тяжело дыша. Какую-то долю секунды он смотрел на Кагами, как, наверное, и сам Кагами смотрел на него, а потом его лицо болезненно дёрнулось, и вот перед Тайгой уже снова ублюдок Аомине, да теперь ещё и глядит, как на что-то, заслуживающее только презрения. — Я победил, десять-семь, — голос холодный и механический, как будто он ещё сам не осознал то, что говорит. А потом он кривит губы в той самой высокомерной усмешке и добавляет: — Победить меня могу только я сам, запоминай. Кагами. Фамилию он выплёвывает отдельно, как что-то непристойное, а Тайга слишком ошарашен такой резкой переменой, чтобы хоть что-то ответить. Аомине тем временем подхватывает мяч и, не оборачиваясь, уходит. Тайгу охватывает чувство дежавю, а ещё он чувствует себя так, как будто только что снова потерял близкого друга. Восторг мгновенно уступает место опустошению, Кагами меньше всего хочется сейчас разбираться с заскоками Аомине, ему просто становится откровенно хреново. Чёрт, ну почему он такой ублюдок?