Привет из воспоминаний

Аомине Дайки был общительным ребёнком с кучей друзей и знакомых, но был среди них один… Из-за него Дайки с нетерпением ждал лета и поездки на скучную базу отдыха, на которой работала его мать и на которой совершенно нечего было делать. Каждый год Аомине заводил себе новых друзей, почти каждый год они были новыми и калейдоскопом проходили мимо. Сейчас уже Дайки, наверное, не вспомнил бы никого. С Тайгой было совсем по-другому. Сначала Аомине не придал их знакомству никакого значения: он уже привык быстро сходиться с новенькими детьми — чем дольше с этим возишься, тем меньше времени останется до их отъезда. Но потом оказалось, что с Кагами очень классно. Он был идеальным другом и, как видно, тоже умирал здесь от скуки, а самое главное, он полюбил баскетбол так же, как Дайки. Сначала, когда только Аомине начинал играть в стритбол да и в баскетбол, он пытался втянуть каждого нового знакомого и искренне не понимал, когда они бросали: «Круто», — но больше не хотели возвращаться на площадку или же быстро теряли всю охоту, видя, что Дайки им не обойти. Это было так глупо, часто Аомине слышал что-то вроде: «Это же просто игра!» — и удивлялся. Да они ничего не понимают! Вскоре он перестал тащить каждого «показать кое-что крутое». Но Кагами был совсем не таким. Дайки сразу почувствовал, что это именно он: тот человек, который поймёт Аомине. Так и оказалось. Что ещё круче — Тайга даже не думал сдаваться, видя, что ему не победить, наоборот, сильнее распалялся и злился, просил ещё раз… Дайки даже не сдерживал широченную улыбку, ползущую на лицо. Когда пришло время отъезда Кагами, Аомине, конечно, был расстроен, но не то, чтобы очень сильно — Дайки уже привык, что все они рано или поздно уезжали, а он оставался, тут уже ничего не поделаешь. Он совсем не думал, что Тайга может вернуться, но на следующее лето одним солнечным днём Кагами сам пришёл к их минка, в котором Дайки с мамой останавливался каждый год. И ещё через год, и ещё… Аомине совсем не знал, как так получилось, что ему вдруг в первый раз захотелось поцеловать Тайгу. Просто была эта Юки, просто она нравилась Кагами, просто Дайки почему-то жутко бесился от понимания этого. Просто он хотел, чтобы Тайга уделял внимание только ему. «Кагами, неужели я хуже девчонки?» — вот и всё, что вертелось в голове. «Мы можем целоваться, если захочешь. Я бы не стал приставать к тебе с этой романтической чушью, которая им так нравится. Почему тебе не могу нравиться я?» — бесконечно думал Аомине, лёжа на футоне, закинув за голову руки и глядя в темноту. Дайки почти не удивился, когда понял, что ему нравится Кагами… Ну это же Тайга. Он же такой… Такой… В общем, это было совсем не удивительно. Конечно, он был парнем, но Аомине никто никогда не говорил, что это плохо или что это ненормально. Ему вообще никто ничего на этот счёт не говорил. Конечно, он слышал… всякое. На улице, в школе, но отнести эту мерзость к себе или Тайге не получалось да и не хотелось. Это совсем другое, это как баскетбол, а они опять ничего не понимают. Дайки тогда не думал, что будет, если он поцелует Кагами, просто почему-то мысли не направлялись в эту сторону, просто именно сейчас очень захотелось это сделать. Взять и сделать, как Аомине всегда брал и делал. Это было так… необычно. Хотя у Дайки не было совсем никакого опыта — он наврал Тайге про Юки, Аомине сбежал сразу, как она к нему полезла, конечно, он сказал почти так, как было, но умолчал, что они даже не целовались. Дайки казалось, что это будет каким-то предательством Кагами и, самое главное, изменой себе. Осознание пришло потом. Когда Тайга оттолкнул его. Кагами не был геем, он так и сказал в лицо Дайки. Аомине не нравился ему, как могла бы нравиться девчонка, и это было так… Неприятное «гей» резануло по ушам, горло больно сдавило, в груди жгло, а к глазам почему-то подступали слёзы. От смущения, злости, разочарования и чего-то ещё, названия чему Дайки ещё не знал. Он разозлился на себя — зачем вообще полез, испортил всё, что у них было, — а потом и на Тайгу, который почему-то ничего не понял и до этого не понимал, хотя Дайки казалось, что всё очевидно. Хотелось зареветь, как девчонка, от злости, от обиды, но не здесь и уж точно не при Кагами. Он думал, что Тайга поймёт. Поймёт, что это так же, как они играют в баскетбол, вот и всё… Сейчас Дайки даже не вспомнит, где провёл весь тот день, уткнувшись лицом в колени, сначала ожидая, пока уедет Тайга, а потом, когда нос и глаза перестанут быть красными. Злость на себя за это время переплавилась в злость и обиду на Кагами. Да ещё и эта дурацкая записка потом, как же она его разозлила. Она насквозь пропахла чувством вины. Этот придурок его жалел. На следующий год Тайга не приехал. Дайки торчал там все выходные и постоянно выспрашивал мать, но Кагами не было, не было звонков хотя бы и на стационарный телефон базы. В свой день рождения Аомине понял, что ждать не стоит — Тайга больше не вернётся. Он кинул Дайки. После стольких лет их дружбы, даже если учесть этот поцелуй… Аомине думал, что это, как минимум, трусливо. Он разбил тогда костяшки о стену с рыком: «Предатель», — решил, что ненавидит Кагами, стерев солёную дорожку с щеки. Со временем он и вправду в это поверил, а потом стал забывать… Время шло — средняя школа, старшая школа… Отсутствие достойного соперника, разочарование в баскетболе. Всё это было скучно, плохо и совсем блёкло. В конце концов, его смог победить только Акаши, но играть было совсем не весело — рационально и размеренно, как привык их бывший капитан. Да Кисе — один раз уже на последнем году. Этот проигрыш немного отрезвил Дайки, но это было не то, всё не то… В последнее время он часто вспоминал Кагами и гадал, сдался бы тот так же, как все эти слабаки. Нет, Тайга бы скорее умер прямо на площадке, чем перестал бороться, но Кагами остался далеко в прошлом, сейчас Аомине уже не вспомнил бы очень многого. Да и был ли он вообще… Но одно он знал точно — этот дурацкий поцелуй был на самом деле, и было это потрясающе, но очень неловко, стыдно, а потом и больно, поэтому Дайки старался не вспоминать. Он был удивлён, когда так и не встретил Тайгу на межшкольных даже на первом году старшей, и, походив вокруг да около, таки не выдержал и попросил Момои разузнать о Кагами. Сколько он себя ни убеждал, что ему плевать, что этот ублюдок — трусливый предатель, а всё равно чуть не втайне от самого себя надеялся на встречу на площадке. К сожалению, Сацуки так ничего и не нашла — Кагами Тайга не числился ни в одной из старших школ Японии. Дайки только цыкнул и решил больше никогда не вспоминать о том, что в его жизни был этот предатель. Что ему нравятся действительно только парни, Аомине понял примерно на первом году старшей школы. Побесился, конечно, но потом успокоился, справедливо рассудив, что ничего тут уже не попишешь. Ему нравились модельки в этих дурацких журналах, но, как оказалось, это было чисто эстетическое. После Кагами, правда, у него была всего пара-тройка увлечений, которые так ни во что и не вылились: либо его посылали, либо посылал он сам, понимая, что всё не то, опять не то. Слишком смазанно и блёкло — они не цепляли Дайки надолго. Последним парнем, который ему нравился, был Вакамацу. Дайки даже отметил тогда, что они с Тайгой были чем-то похожи: оба не хотели мириться с особенностью Аомине, только у Коске это было скорее не желание обойти, а зависть и злость на признание исключительности Дайки другими. Но на безрыбье… Они долго ходили вокруг да около, кружили и присматривались. Вакамацу тоже чувствовал это, Аомине знал, и… ничего. Они выпустились раньше, чем все эти полунамёки превратились во что-то большее, да Дайки был и рад: он уже сам не знал, чего хотел, и хотел ли вообще. В университете ничего не изменилось — в баскетбол играть стало не намного веселее. Всё тот же Акаши, всё тот же Кисе… Мидорима, Мурасакибара, Хайзаки, мать его… Имаёши и Макото в одной команде — настоящий концентрированный кошмар — и Мибучи с Хаямой — в разных… Куроко бросил баскетбол ещё после первого года старшей школы. Неудивительно, он так и не нашёл себе новый достаточно яркий Свет… Всё то же самое, не с кем играть. Дайки подумал, что нужно менять что-то, иначе он свихнётся, и поменял. Новость о том, что его соседом по комнате будет Кагами, казалась абсурдной. Это что за выкрутасы судьбы? Это было бы так… Господи, да быть не может! Аомине тогда громко расхохотался под удивлённым взглядом коменданта. Но думать, что в Америке найдётся ещё один Кагами Тайга, кроме того самого, было бы слишком наивно, особенно со знанием Аомине о том, что отец Кагами работал в Америке. Этот придурок сейчас лежал в больнице, значит, у Дайки было время решить, что со всем этим делать. Он даже и не думал прощать Тайгу, Аомине всё ещё считал его предателем, а ещё совсем не хотелось поднимать тему этого поцелуя да и вообще обстоятельств их последнего лета. Может, Кагами его не помнит? Конечно, в этом случае у Дайки появится ещё больше причин для праведного гнева, но так они избегут неудобных тем… А кстати, и почему это сам Аомине должен помнить? Почему это Дайки должен помнить каких-то предателей? Их встреча была жутко нелепа: ну это же надо — выйти буквально на секунду и пропустить эпическое и легендарное появление Кагами в их комнате! Да ещё и застать его в трусах и с совершенно непередаваемым удивлением на лице. Тайга стал красивым… Хотя он и тогда был. Выразительные, сейчас распахнутые карминные глаза, чуть приоткрытые, немного полные губы, точёные черты, высокое, мускулистое тело… И совершенно беззащитный сейчас, удивлённый взгляд. Эх, Кагами, умеешь же ты подгадить. Ну и как тут злиться и ненавидеть? Дайки действительно не мог: он не ощущал ни одной отрицательной эмоции и за это был невероятно зол уже на себя, расплёскивая это раздражение вокруг. А Тайга был всё таким же: мгновенно вспыхивал и совсем не умел держать себя в руках… Дайки отбивал мяч об асфальт площадки с давно не испытываемыми восторгом и предвкушением. Вот он, его соперник, его друг детства… Сейчас. Вот оно, то, что он искал. Всё оно здесь, на этой площадке, сейчас он наконец-то поймает его за хвост… Это было… отвратительно. Вряд ли Дайки когда-то ещё испытывал такое разочарование. Кагами был слабаком, таким же, каких он оставил в Японии. Хотелось расхохотаться от комичности ситуации. Ему казалось, что всё, что он искал и в баскетболе, и в жизни, когда-то завязывалось именно на Кагами, а он оказался таким же слабаком, как и все эти… Чёрт, как он мог так обманывать себя столько лет. Это просто… Это не стоило того, чтобы думать столько лет… Кагами не стоил всего этого. Задыхающийся, чуть не падающий — на него было противно смотреть. И Дайки не смотрел. А потом этой же ночью на Аомине снизошло озарение. Ну конечно, Кагами же лежал в больнице и, наверное, ещё не восстановился — вряд ли это было что-то несерьёзное, раз он провёл там так много времени. Нужно было просто немного подождать, пока Тайга выздоровеет окончательно, пока сможет играть в полную силу. Ну конечно! А чтобы Кагами не потерял духа соперничества и спортивной злости, Дайки пакостил ему как мог. Ну, Аомине убеждал себя, что именно эти побуждения движут им. На самом деле ему было ужасно скучно: он хоть и был приятно удивлён уровнем здешней команды, но Кагами всё ещё сидел на скамейке, а учёбу Дайки ненавидел всегда. А Тайга так потрясающе злился, что его невозможно было не доводить. Разъярённый, но бессильный что-то сделать Кагами — это было едва не лучшее зрелище, что он видел за последнюю пару лет. Дайки замечал, как Тайге не терпелось, и именно поэтому Аомине старался всё время находиться в поле его зрения. Кагами делал вид, что не смотрит, и ему это хорошо удавалось, но Дайки-то видел, как загорелись неверием и восторгом глаза Тайги, когда Аомине впервые на тренировке здесь сделал даблпамп. Тренер и остальные тоже оценили. Самодовольную улыбку спрятать так и не получилось. Дайки совсем не подкарауливал Кагами, просто он гонял здесь мяч каждый день, просто он знал, что Тайга иногда возвращается этой дорогой. Вот и всё, никаких слежек и подкарауливаний. Спровоцировать его было так легко. Впрочем, как и всегда. Вот это уже было потрясающе. Чёртов Кагами таки заставил его играть в полную силу! Дайки даже на какое-то мгновение почувствовал себя так, как будто они снова там, на той мизерной площадке с призрачной разметкой и кольцами без сеток. С лица даже сползло вечное хмурое выражение, и, судя по глазам Тайги, он тоже это заметил. А потом… Потом Дайки забил последний данк и понял, что снова оказался сильнейшим, что снова никто не смог обойти его. Даже Кагами. Стоит ли говорит, что Тайге хотелось врезать так, чтобы голова безвольно мотнулась, а он сам отлетел на пару метров, чтобы выбить пару зубов, чтобы кровь залила аккуратную белую рубашку. «Победить меня могу только я сам». Дайки казалось, что он уже так давно не говорил этого, Аомине думал, что всё изменится, когда он уедет в Америку, а здесь всё то же… На тренировку пришлось идти — Джефферсон обещал, что Дайки вылетит из клуба, если будет пропускать теперь. Это всё невероятно бесило — к чему только тренер не придрался на той злополучной тренировке. И, главное, ещё выловил его до начала, конечно, Аомине, в конце концов, вспылил. Постановка ног ему не понравилась, стойка, видите ли, не техничная… Разве Дайки хоть когда-нибудь обращал на это внимание? Он всегда считал, что изучение техники — удел обделённых талантом, а тут его ткнули в эту самую технику, как котёнка. Победа Тайги была чем-то абсолютно невоспринимаемым. Глупо, нелепо, совершенно по-дурацки проиграть Кагами какую-то партию за уборку. Это было так до смешного невообразимо. Самое интересное, что Дайки играл сегодня в полную силу. Снова. И от этого всего было только паршивее. Аомине казалось, что, если бы это был какой-то официальный матч, он воспринял бы проигрыш легче, но это было настолько нелепо, что даже не верилось. Он проиграл. И проиграл какую-то дурацкую, даже не тренировочную игру, а просто партию, почти игру в камень-ножницы-бумагу, на уборку. Просто немыслимо… И этот Кагами… Хотелось дёрнуть его за плечо и крикнуть, как сам Тайга совсем недавно: «Ещё раз!» А потом ещё, независимо от того, кто победит. Теперь он ясно видел перед собой соперника, достойного того, чтобы Дайки играл в полную силу. Теперь он видел равного. А и правда, почему бы им с Кагами не общаться, как раньше, например, не быть хотя бы приятелями. Он, конечно, всё ещё оставался предателем, но и Дайки не собирался рассказывать о том, что всё помнит. Почему бы и нет, Аомине понял почти сразу же — Тайга был и продолжал оставаться парнем в его вкусе, и было роковой ошибкой перестать на него дуться и начать обращать на Кагами внимание. Нет, конечно, он не ждал его всё это время — это же не дешёвый женский роман. Просто Тайга действительно был полностью в его вкусе, а это соперничество только добавило бы искры отношениям. К тому же Кагами отлично готовил, следил за порядком, умел нормально гладить и даже мог ровно пришить пуговицу и зашить дырку на носке. За такие суперспособности Дайки, хотя и никогда не признался бы даже себе, уважал Тайгу, потому что сам не умел хорошо делать ничего из этого да и ненавидел всякую домашнюю работу. Аомине нравился Кагами, он хотел Тайгу, но, получив один раз отказ, пусть и очень давно, боялся наступить на те же грабли. Дайки думал о том, что можно спровоцировать его, чтобы понять — да или нет, при этом оставаясь как бы не при делах, но всё не мог придумать, как это сделать. Всё случилось само. Та дурацкая тренировка и отработка парных элементов после неё. Аомине понял, что происходит то же самое, что и тогда, когда у него вдруг вырвалось хриплое: «Кагами…» Он сидел так близко — разгорячённый, уставший… Какую-то долю секунды Аомине казалось, что Тайга его сейчас поцелует, да он и сам готов был это сделать, но… Быть отшитым снова? Нет, спасибо. Кагами понял. Он понял, и это было «нет». Кагами Тайга всё ещё не был геем. Дайки видел, как он начал шарахаться от него, как на тренировках у них ничего не получалось, как Кагами иногда смотрел, но стоило только мазнуть взглядом в ответ, он тут же отводил глаза. Аомине ходил мрачнее тучи и старался не давать ему лишних поводов — для этого приходилось бывать с Тайгой как можно меньше. Если бы Кагами спросил напрямую, Дайки свёл бы всё к его паранойе и насмешкам, но никого бы не обманул. Он жутко злился и на себя, и на Кагами. Да что за гомофобия такая? Неужели он думает, что Дайки зажмёт его где-нибудь в углу, стоит только потерять бдительность и перестать его избегать. Это неимоверно бесило, они постоянно ругались и чуть не дрались. А в один прекрасный день Аомине вернулся в комнату раньше времени. Он долго ходил вокруг да около, теперь настало время вправить Кагами мозги, пока он от него ещё и стеной не отгородился. И увидел одну упакованную, а другую — ещё не совсем, сумки. Ярость поднялась к горлу мгновенно. Этот Кагами опять собирался сбежать, не сказав ни слова. Это уже ни в какие ворота!.. Ну нет, теперь он так просто не смоется… Где-то на границе сознания, ещё не затопленного яростью, вертелась мысль о том, что не всё здесь так просто, и не такой Кагами трус. Она посещала Дайки сравнительно часто, но где ему было анализировать тараканов Кагами — тут бы со своими разобраться в неравной схватке… Так или иначе, а факт был налицо — Тайга собирался сбежать. Дайки выразительно присвистнул и выдал: — Ну и куда ты намылился, Кагами?