Привет из воспоминаний

Тайга медленно оборачивается, кидая на сумку уже готовую к упаковке футболку. Судя по всему, Аомине в ярости: крылья носа широко раздуваются, глаза опасно сужены. Этого только не хватало. Какой чёрт, интересно, дёрнул его вернуться намного раньше именно сегодня. — Съезжаю обратно к родителям, можешь праздновать, кажется, изначально ты хотел меня выжить, ну вот. Дайки в три шага преодолевает разделяющее их расстояние, подходя вплотную и вглядываясь Тайге в лицо. — Ты совсем долбанутый, Кагами? Тайга видит, как темнеют глаза Дайки, предвещая шторм, как они сужаются ещё больше. Порох. Искра, и рванёт. Неожиданно он хватает Кагами за предплечья и дёргает на себя, так, что они почти соприкасаются носами. Теперь Тайга может пересчитать каждую ресницу. Теперь Тайга знает, что такой Аомине намного хуже орущего и машущего кулаками. Опасность удушливой волной затапливает комнату, и Кагами буквально чувствует, как у него расширяются зрачки, когда он, раздувая крылья носа, глубоко вдыхает. Сзади кровать, спереди Дайки — деваться некуда. Опасность щекочет ноздри и кружит голову, хочется шагнуть вперёд, впиться в плотно сжатые побелевшие губы, поддавшись желанию прыгнуть с обрыва на скалы. Аомине смотрит ему прямо в глаза, и Тайга инстинктивно чувствует, что они уже почти чёрные. Сейчас он всё поймёт, и они, наверное, подерутся, ведь только дурак не знает, от чего расширяются зрачки… — Ну и ссыкло же ты, Кагами, — выплёвывает Дайки и отталкивает его так, что Тайга плюхается на кровать. А, ну да, от этого тоже. — Вали, куда хочешь, главное, больше не возвращайся, только и можешь, что сбегать! «…Только и можешь, что сбегать». У Тайги перед глазами с ужасающей скоростью проносятся кадры из прошлого. Дайки в соломенной шляпе с красным пятнышком на лбу; Дайки, расставляющий ловушки на жуков-оленей; Дайки, вихрем носящийся по мизерной баскетбольной площадке; Дайки, сжимающий кулаки от злости; Дайки, задорно смеющийся над Кагами, свалившимся прямо в воду; Дайки, рассказывающий о женском волейбольном клубе; Дайки, целующий его… Бесплодные поиски, записка, отъезд без прощания и переезд в Америку. — Ах ты сволочь! Ты же всё помнишь, мразь! — Тайга буквально рычит, подскакивая, и в два прыжка добирается до Аомине, впечатывая его в стену. Дайки шипит — наверное, это больно, но Кагами сейчас не интересует ничего, кроме красной пелены, застилающей от него комнату, и жёстких, холодных глаз напротив. — Ты же всё помнишь, ублюдок, — говорит Тайга уже тише, но угрозы в голосе от этого только больше. — И что ты сделаешь? — он медленно, как-то механически склоняет голову набок и растягивает рот в оскале. — Что ты сделаешь, Кагами, если так? Хочется разбить ему губы, чтобы больше не мог их так растягивать, но нельзя, нельзя — игры через неделю, их отстранят обоих: Джефферсон не будет разбираться, с какой лестницы они так дружно упали, исключений не будет. — Какого чёрта ты ломал всю эту комедию?! — Тц… — Дайки отводит взгляд, а потом сбрасывает руки Кагами и отталкивает его. — Тебя не спросил. Он разворачивается и направляется к выходу, когда Тайга вдруг слышит тихое, презрительное: «Предатель». Кагами не верит своим ушам. Неужели это так?.. Ублюдок Аомине мгновенно превращается в обиженного и оскорблённого до глубины души мальчишку Дайки, которого совершенно незаслуженно обманули в лучших стремлениях. Тайге хочется рассмеяться, он не знает, почему, наверное, это нервное, но обиженного мальчишку никак нельзя отпускать, кто-то из них должен сыграть роль взрослого, способного справиться со своими закидонами. Кагами хватает Дайки за футболку, пока тот ещё не успел уйти далеко, и разворачивает одним движением, слыша, как та трещит. — Придурок, мы переехали в Америку, я не мог больше приезжать, — хмуро говорит он прямо в немного удивлённое, но всё ещё презрительное лицо Дайки. — Я пытался дозвониться твоей матери, но ничего не получилось… Пару секунд Аомине пристально смотрит Тайге в глаза, на его лице отражается сложный мыслительный процесс. Кажется, Дайки пытается как-то состыковать то, что он себе надумал за это время с тем, что только что сказал ему Тайга. Но получается как-то не очень. В конце концов, на его лице снова застывает холодное и презрительное выражение, и он выдаёт, собираясь снова уйти: — В любом случае, можешь больше не бегать от меня, твоя задница останется в целости и сохранности, я не собираюсь зажимать тебя по углам, можешь расслабиться. Тайга в который раз за последние десять минут не верит своим ушам. Значит ли это, что… Господи, какой же Дайки идиот! Они оба. Надо же создавать столько лишних проблем на пустом месте. Наверное, это талант. И сразу становится понятным это его отдаление, и вообще всё, что происходило в последнее время… Тайге хочется хорошенько приложиться головой о стену от осознания того, насколько слепыми и зацикленными на себе они оба оказались. — Какой же ты всё-таки ещё придурок, Ахомине, — Тайга сводит брови на переносице и делает шаг вперёд.