«Залить»

Вильде воодушевлённо рассказывает нам про очередного парня, пока мы сидим за круглым столом. Но я не слушаю её и даже не слышу, о чём она говорит. Я просто знаю, что о другом она и не может. Я вижу её горящие глаза, но её слова вылетают так безмолвно для меня, будто бы в моей голове нажали на кнопку и выключили звук. Я думаю о своём. Вчера я просто попросила его уйти, осознав, что не могу оторваться от его губ. Я поняла: либо он остановится, либо я утону. И он ушёл. Резко отстранился, как обычно, усмехнулся и убрал свои руки с моей талии, пока мне становилось до безумия холодно. Ни от упавшего одеяла, ни от открытого настежь окна, и даже ни от мурашек, тут же накрывших меня с головой, а от пустоты. Проедающей органы внутри меня. Все мои чувства и эмоции сейчас были сконцентрированы в одной точке, которая вот-вот собиралась взорваться. У меня не было проблем с семьёй, если постоянное отсутствие мамы и её ранний развод с папой не считать за проблему. Мои друзья казались мне стоящими доверия, несмотря на наше короткое время знакомства. Девочки — хорошие. Каждая, со своими странностями и тараканами, представляла из себя самое главное, чего так не хватает в современном мире, — хорошего человека. В очередной раз смотрю на них и начинаю улыбаться. Они увлечённо перебивают друг друга и смеются, а я скромно улыбаюсь от того, что вижу. Они все такие искренние и в их окружении просто невозможно грустить. Как бы не хотелось. — Давайте вернёмся к вечеринке Пенетраторов, — Вильде облизывает губы. — Мы же на неё идём? — А где она? — Сана недоверчиво хмурит брови. Как обычно. — У Вильяма, — отвечает Нура и игриво улыбается. Мне нравится их пара. Хотя бы потому, что он действительно её любит. Он вцепился в неё с первого взгляда и не отпускает уже полгода. Смотрит каждый раз так, будто снова и снова влюбляется. До потери сознания. — Тогда, думаю, мы все идём? — Крис с полной уверенностью смотрит на всех нас. А все тем временем переводят свои взгляды на задумчивую меня. Я приподнимаю брови и поджимаю губы, тут же улыбаясь. — Конечно же, идём, — проговариваю я, как нечто очевидное. Нужно заканчивать с этим. Нужно забывать это. А что поможет лучше, чем очередная вечеринка? Не знаю другого способа, поэтому искренне надеюсь на этот. Способ, который всегда срабатывал. — Подай, пожалуйста, воду, — Вильде просит передать ей бутылку, стоящую рядом со мной на столе. Я любезно делаю это. В столовой слишком много людей, несущихся куда-то с подносами. Я вижу девушку из другого автобуса, безнадёжно ищущую место, чтобы присесть. Показываю ей рукой на стул возле меня, который, по-моему, является единственным свободным местом в этом помещении, и она радостно подходит к нам. — Спасибо большое, а то просто нереальная давка. Мы все ей улыбаемся, продолжая болтать о том, кто что наденет сегодня вечером. Даже я задумываюсь над этим, хотя последнюю неделю на мне оказывалось то, что первое выпадало из шкафа. Невероятно, как вмиг человек может перестать и вовсе думать о себе. Я поддерживаю разговор с девочками, качая голову из стороны в сторону от шуток Саны по поводу похождений Вильде. И мой взгляд неожиданной для самой себя падает на заходящих в столовую парней. Я вижу среди них Юнаса, и что-то внутри меня сжимается от этого вида. Его лицо покрыто гематомами, нижняя губа и правая бровь рассечены. Он с кем-то здоровается, улыбаясь, а я продолжаю на него смотреть. Я не понимаю, что сейчас происходит в моей голове, но не могу оторвать взгляда от этого ужаса. Да, мы расстались. Да, он назвал меня шлюхой. Но это не помогает мне сразу же забыть всё то, что было. Сердце ёкает. — Господи, кто его так? — Вильде посылает вопрос в пустоту, потому что взгляды всех девочек прикованы к тому же, к чему и мой. К лицу Юнаса. — Я слышала, — едва знакомый голос раздаётся рядом со мной. Это девушка, которая искала место, — что это Кристофер Шистад его избил. Я медленно разворачиваюсь к ней, пока тело начинает неприятно покалывать. Она накалывает на вилку листья салата и помещает их в рот, прожёвывая. Так громко, что в моём мозгу отдаётся хруст соприкосновения её зубов с зеленью. Что она только что сказала? Чьё имя она только что произнесла? Кристофер Шистад? Тот самый Кристофер, которому на всё поебать? Я открываю рот, чтобы что-то ответить ей, но мои губы замирают. Я не знаю, что. В голове происходит что-то странное. Мелькают сцены поцелуев сначала с Юнасом, а потом с Крисом. И я не могу связать всё в единую цепочку. Нет, Крис не мог этого сделать. Это даже звучит смешно. Он может сделать это только ради близкого человека. Такого, как Вильям, когда тот связывается с Якутз. Но чтобы избить Юнаса, который не сделал ему совершенно ничего, это абсурд. Это бред. Это полнейший бред. — М… Я пытаюсь начать говорить, но с моей речью будто что-то случилось. Я вспоминаю вчерашний вечер и руку Криса, разбитую в кровь. — Мне кажется, это бред, — мой голос звучит настолько неуверенно, что я не верю самой себе. Это не может быть связано. Это просто не должно быть связано. Это невозможно и до жути не логично. Я чувствую, как на меня устремлено множество взглядов, и тут же поворачиваюсь к девочкам, чтобы удостовериться в этом. Они смотрят. Но эти взгляды не помогут: я всё так же ни черта не понимаю. И этот ком непонимания застрял у меня в горле. — Ну что ж, Нура, что ты наденешь вечером? — запинающимся голосом говорит Сана, но я ведь понимаю: её интересует совсем не это. Я слышу протяжное «э» Нуры рядом со мной и ещё больше поджимаю губы. — Я думаю, как обычно, — отвечает она. Они пытаются отвлечься от этого, а самое главное — отвлечь меня. А я в этот момент мысленно взрываю свой мозг, чтобы не думать и не составлять логические цепочки, которые просто не могут быть настоящими. Крис не мог избить Юнаса. Просто не мог. Звонит звонок, который подкладывает снарядов для бомбы внутри моего мозга, и я поднимаюсь, осматриваясь по сторонам. У меня слишком много вопросов, и я уверена, что не получу ни одного ответа здесь. Я, как рыба в воде, открываю рот с немой речью, а потом закрываю его, не подбирая нужных слов. Единственное, что мне остаётся, — пойти на следующий урок, мысленно моля о том, чтобы девочки не задавали мне никаких вопросов.

***

Диктуемые молекулы и атомы химии растворяются на фоне моих мыслей о случившемся. Я до сих пор не верю, что Крис имел к этому хоть какое-то отношение. Но его разбитая рука твердит мне о другом. Верю ли я в совпадения? Сейчас я не могла ответить даже на этот вопрос. Последние несколько часов в школе пролетели быстрее обычного, потому что я присутствовала на них только физически. Мысленно я была слишком далеко от этого дерьма. Я копалась в другом. Выгребала лопатой всё, что было в моей голове, и закидывала туда заново. И так по кругу. По адскому кругу, который никак не хотел заканчиваться. Я открываю двери, машинально скидывая сумку на полку рядом, и бреду на второй этаж, попадая к себе в комнату и падая на мягкую кровать. Сумасшествие. С ума сойти какое сумасшествие. И что мне думать? Что мне, чёрт возьми, думать в такой ситуации? Я не знаю, потому что не уверена наверняка, что это сделал он. А даже если он, что я ему скажу? Начну выяснять, зачем он это сделал? Я практически уверена, что должна была быть весомая причина в этом поступке. И это точно не я. Телефон гудит в моей руке, но я лежу несколько секунд, ощущая вибрацию в своей ладони, прежде чем поднести его к лицу. Нура. Я делаю глубокий вдох и нажимаю кнопку «Ответить». — Да, я тут. — Слушай, — Нура запинается. — Может, мы вместе пойдём к Вильяму? Неожиданно. Нура, девушка Вильяма, хочет пойти вместе со мной к Вильяму? Я хмурю брови. — Я, конечно же, за, но… — я тяну. — Вы что, поссорились с Вильямом? — я прикусываю губу, думая, что этот вопрос был лишним. — О-о, нет, — слышу её смех. — На самом деле, я просто хотела поговорить с тобой. Это звучит ещё страннее, чем возможная ссора Вильяма и Нуры. — О чём? — Просто поговорить. Я понимаю, что Нура не собирается ничего объяснять мне по телефону, и сдаюсь. Мы и правда давно не говорили. А это не было похоже на нас. Всё дело во мне. В последнее время я стала, возможно, слишком замкнутой из-за своих проблем. И, несмотря на нашу близость с Нурой и остальными, мне каждый раз хотелось как можно быстрее бежать домой. — Тогда придёшь ко мне? — Отлично, тогда к семи? Я убираю телефон от уха и смотрю на горящий экран. Ровно шесть часов. — Жду тебя, — протягиваю я, улыбаясь. Нура говорит мне, что идёт собираться, и я сбрасываю звонок, опуская голову опять на мягкую поверхность кровати. Я уверена на все сто процентов, что знаю, о чём она хочет поговорить. КрисЮнасКрисЮнасКрисЮнасКрисЮнас. Как я устала от этих имён. Они каждый раз оставляют след на моём теле покалывающими ощущениями. «Юнас» приносит болезненные воспоминания от его последних слов, а «Крис»… Я прикрываю глаза и тут же открываю их, резко подскакивая с кровати. Нет. Нет. Нет. Это имя не может приносить мне удовольствие. Никогда и ни за что. Н-и-к-о-г-д-а. Я подношу руку ко лбу и начинаю наматывать круги по комнате, понимая, что пытаюсь обмануть всех вокруг. И самое главное — саму себя. Ведь он просто помогал мне забыться? Ведь его поцелуи ничего не значат? Абсолютно ничего? Его руки на моём теле — всего лишь лекарство от всего вокруг, не более? Да. Это так. Просто лекарство. А лекарство от чего? От его глаз? Я открываю рот и издаю громкий, но короткий крик, пытаясь избавиться от этих ужасных мыслей. От мыслей, в которых мне было хорошо с ним. Осматриваюсь вокруг, не зная, что делать. Цепляюсь взглядом за открытую дверь в ванную, и у меня появляется резкое желание попасть под ледяную воду и выбить из себя эту дурь. Сбрасываю с себя одежду по пути к душевой кабинке, даже не смотря, куда она летит. Неважно. Захожу внутрь и резко поднимаю ручку крана вверх. Моего тела касается ледяной поток воды, стремящийся на меня сверху. Прямо как тогда. Я стою под ним и громко дышу, будто бы перебивая своим дыханием шум воды. Мне совершенно не холодно. Потому что я слишком абстрагирована от этого места. Этот лёд никак не успокаивает меня. Он не помогает. Я всё ещё думаю. И совершенно не о том. Я стою так ещё несколько секунд, а потом уже медленно и размеренно тянусь к ручке крана, возвращая её в прежнее положение. Стало ли мне легче? Нет. Я беру в руки рядом висящее полотенце и прикладываю его к лицу. Протираю его пару раз, захватывая волосы, а затем и вовсе укутываю в эту ткань всё своё тело. Подхожу к зеркалу и смотрю на отражение в нём. А синяки-то видны. Усмехаюсь этому. Быстро убираю взгляд от стекла и иду в свою комнату, переодеваясь в домашнюю одежду. В очередной раз убеждаюсь: что бы я не делала и как бы себя не настраивала — я пока никак не могу изменить того, что слишком много думаю об этом. Спускаюсь вниз по лестнице, наступая на ступеньки влажными ногами, и оказываюсь на кухне. Нажимаю на кнопку чайника и жду, пока он закипит, бросая в чистую чашку пакетик фруктового чая. Несколько минут наблюдаю за тем, как мои пальцы со стуком поочерёдно проходятся по поверхности кухонной столешницы, пока я не слышу кипение чайника. Заливаю кипяток в чашку, беру её в руки, и, оказываясь в зале, приземляюсь на огромный диван. Подношу стеклянное изделие к губам и, слыша звонок в дверь, замираю в таком положении. Закатываю глаза со стуком стекла о деревянную поверхность журнального столика и поднимаюсь на ноги. Ручка двери открывается с присущими ей звуком, и я вижу на пороге своего дома улыбающуюся Нуру с персиками в руках. Мне почему-то хочется улыбаться. Этот человек всегда приносит в мой дом только самые светлые эмоции. И я улыбаюсь. Пропускаю её и обнимаю. — Это тебе, — она протягивает мне прозрачный пакет с любимыми фруктами, а я поджимаю губы. Мне очень приятно. — Ну-ура, — я протягиваю её имя, видя, как она начинает смеяться. — Проходи, а я побежала их мыть. Я следую на кухню, пока Нура проходит в зал. — Чай будешь? — кричу я с кухни, вспоминая, что так и не успела допить свой. — Да, давай. — Фруктовый? — Пожалуйста, — улыбается. Возвращаюсь в зал со стеклянной посудиной, наполненной персиками, и чашкой фруктового чая для Нуры. Усаживаюсь на диван рядом с ней, протягивая ей её напиток и беря в руки пушистый персик. — Твоя мама разве не дома? Я прикусываю щеку у себя во рту, вспоминая, как говорила на днях, что приехала моя мама. Чтобы, опять же, побыстрее уйти домой без лишних вопросов. В моей голове крутятся вариации того, что можно было сказать в своё оправдание, но я не хочу ей врать. Только не Нуре. — Мне очень стыдно тебе это говорить, — я откладываю персик обратно в посудину. Пропало желание есть, — но это была неправда, про маму, — Нура на меня внимательно смотрит. В выражении её лица нет ни разочарования, ни обиды, ни непонимания. Она смотрит так внимательно, будто вслушивается в каждое моё слово и пытается понять. — Вообще, — я хлопаю руками по своим ногам, сложённым в позу лотоса, — последние дни мне до жути хотелось побыть одной, — я запинаюсь. Мне очень стыдно. — И приезд мамы, — опять запинаюсь, — это очередная отговорка, чтобы пойти побыстрее домой и запереться в комнате, — я выдыхаю, пытаясь остановить свой взгляд на чём угодно, кроме Нуры. — Я не знаю, — пожимаю плечами, — я не могу отпустить всё это. То, что сказал Юнас, то, что было между нами. И тогда на вечеринке, — я задерживаю дыхание и понимаю, что мне стоит рассказать это Нуре, стоит рассказать хоть кому-то. Ведь я тогда толком ничего и не сказала, кроме того, что накурилась и встретила Криса, а потом волшебным образом испарилась из этого дома. Я сбрасывала всё на то, что ничего не помню. Но я ведь всё помнила. — Я сидела на лежаке. Мне было хорошо. Впервые за ту неделю. А потом меня резко схватили за руку. Это был Крис. Он мне что-то говорил, но я ничего не слышала, насколько я помню. Он меня повёл в ванную, посадил на пол и включил воду, — я сглатываю. — И ледяная вода лилась на меня, — я поднимаю руку к волосам, жестом показывая, где была вода. Это важно для меня. — Но я даже ничего не говорила. Просто сидела. Потом он выключил воду и спрашивал, какого чёрта я творю. И я спросила его, не всё ли равно ему. Он ничего не ответил. Только продолжал спрашивать, зачем я пихаю в себя эту дрянь. А я продолжала задавать ему один и тот же вопрос, на который он не мог дать мне ответ, — мне становится труднее говорить, потому что я вспоминала ту ночь по секундам. — Потом он спросил, что случилось, и, Нура, — я задерживаю дыхание, — я не выдержала. Я начала рыдать так, как не рыдала никогда. Мне было так всё равно, что он рядом, — каждая грёбанная секунда у меня в голове пролетает чёткой картинкой. — А потом он укутал меня в полотенце, посадил к себе на колени, и я сказала ему то, что мне сказал Юнас, — прикусываю губы до болезненного ощущения. — А он сказал, что это не так, — умолкаю на долю секунды и поднимаю глаза на Нуру. Она смотрит на меня, затаив дыхание. — А потом он дал мне свою одежду и отвёз домой. А вчера приходил забирать её. И… — в голове появляется изображение его окровавленной руки. Только теперь это не просто кровь. Теперь это кровь Юнаса. — И его рука… Она… Костяшки были смазаны в кровь, — я начинаю махать головой из стороны в сторону, не зная, что ещё сказать. Нура тут же подвигается ближе ко мне и крепко обнимает меня, прижимая к себе. От неожиданности я не успеваю ничего не сообразить, но через пару секунд поднимаю свои руки в ответ и тоже обнимаю её. — Эва, ты очень сильная, — она не отпускает меня. — Но, несмотря на это, ты всегда можешь рассказать то, что тебя беспокоит, мне. Потому что я хочу и готова слушать, — она улыбается, я знаю. — Я понимаю твоё желание побыть одной, но это совершенно не выход — закрываться, — Нура отстраняется, но берёт мои руки в свои. — Ситуация с Крисом очень странная, — она хмурит брови. Нура, ты даже не представляешь, насколько она странная. — Я многое сейчас не понимаю. — Я понимаю только то, что это совершенно не похоже на Криса. Мы обе это понимаем. — Это точно. И мне это всё не нравится. Я только пытаюсь забыть одно, как тут же появляется другое. Я ненавижу, когда со мной так играют. — Ты не думала, что он не играет? — Что ты имеешь в виду? — Я не знаю, — Нура качает головой, — но я сегодня слышала, как Вильям разговаривал с Крисом по поводу того, что тот кого-то избил. И я думаю, нужно быть совсем глупым, чтобы не сложить одно с другим, — она пожимает плечами. — Я об этом хотела поговорить. — У него не было причин этого делать. — Возможно, его зацепили слова Юнаса о тебе. Я ухмыляюсь. Кристофера Шистада что-то зацепило? — Нура, он мне в лицо той ночью, ни секунды не раздумывая, с его мерзкой ухмылкой на лице, выплюнул, что ему абсолютно поебать на меня, — я наклоняюсь ближе к Нуре. — Я не вижу ни одной причины, по которой его могли зацепить слова Юнаса. — Ты не хочешь сама у него спросить? Нура, я очень хочу. Но я боюсь. — Вечером посмотрим.

***

Громкая музыка ударяет по барабанным перепонкам, пока я пытаюсь двигаться ей в такт. Мне стало значительно легче после двух выпитых бокалов вина и полкилограмма съеденных персиков. Вильде я не видела сначала вечеринки. Сана сидит в кресле посреди комнаты и изучает всех своим настораживающим взглядом. Нура скрылась в толпе вместе с Вильямом, а Крис целуется у стенки с каким-то парнем. Но мне всё равно хорошо. Прошло два часа с начала вечеринки, а я так и не почувствовала на ней присутствие Криса. Я всё никак не могла определиться: мне спокойно или тревожно. Хотя почему мне должно быть тревожно? Мне так прекрасно, что не хочется в очередной раз поднимать глаза и пытаться найти ими… Крис. И все мои мысли опять к чёрту. Все те, которые я в течение дня выстраивала в хрупкий паззл, в котором нет места ему. Стоило мне подумать о нём, и он будто материализовался из пустоты. Появился лишь только по моему желанию. Я вижу, как он появляется в дверном пролёте и медленно направляется через эту комнату в другую. Я хочу поговорить с ним. Задать всего лишь один вопрос, но не знаю, как мне сдвинуться с места. Ноги опять не слушаются. Опять я вижу Криса и опять со мной что-то происходит. Что-то плохое. Я досчитываю до трёх и стремительными шагами двигаюсь в его сторону. Нас разделяют считанные метры, и я оказываюсь преградой для его пути через несколько секунд. Он весьма озадачен. А моё дыхание весьма сбито. Я сглатываю и собираюсь с мыслями, пока он в непонимании приподнимает брови, как бы намекая мне: «Дай пройти». — Можно на пару слов? — я крепко сжимаю зубы. Крис усмехается, а я не могу это слушать. Даже сквозь громкую музыку я улавливаю звуки его мимики. Мне становится тошно. Крис молча соглашается и следует к окну. Там меньше людей. А я медленно иду за ним. Я совершено не знаю, что мне у него спрашивать, поэтому решаю не особо заморачиваться с подбором нужных слов, а задать прямой вопрос сразу. — Это ты избил Юнаса? В глазах Криса я вижу удивление. Либо он не ожидал такого резкого вопроса, либо он счёл меня за идиотку, потому что содержимое вопроса совершенно не причастно к нему. Он проходится языком по нижней губе, и даже в тёмной комнате я вижу огоньки, загоревшиеся в его глазах. — Возможно, — протягивает он. Я хочу закончить с этим как можно быстрее, поэтому все последующие слова выбрасываю из себя без особого контроля. — Это из-за того, что он… — Да, — Крис тут же перебивает меня. Но на его лице уже нет никаких эмоций. Он лишь пристально смотрит на меня. — Но тебе же… — Да, — он опять перебивает меня, не дав закончить начатое предложение. Поебать. Как будто он знает всё, что спрошу, наперёд. Как будто он знает абсолютно всё, что творится в моей голове. Как будто он знает меня. Но ведь это не так. — Я просила? — А я спрашивал? Какой-то блицкриг* получается. И в нём именно я тот противник, который не сумел даже вступить в войну, тут же потерпев поражение. Я сглатываю, решаясь задать самый главный вопрос. — Я не понимаю, — а губы дрожат. — Зачем ты это сделал? — Я сам не понимаю, — он пожимает плечами и тут же покидает меня, направляясь в ту сторону, на пути к которой появилась я. Я не знаю, сколько я стою в онемевшем положении, запутанная и загнанная в угол. Вокруг ничего не изменилось: все танцуют и пьют, а внутри меня что-то щёлкнуло. Я не могу описать, что именно и что это за чувство. Но что-то изменилось. В мою голову резко ударяет желание догнать Криса и добить его своими вопросами. Потому что мне важно знать, почему он так поступил. Как никогда важно. И как ни что иное. Я делаю глубокий вдох, собирая все вопросы и мысли в кучу в своей задурманенной голове, и разворачиваюсь в ту сторону, куда пошёл Крис. Но желание идти куда-то пропадает так же резко, как и появилось, когда мои глаза поднимаются наверх. Крис целуется с какой-то блондинкой прямо посреди зала. А я застываю со своими сгоревшими надеждами в нескольких метрах от них. Всего несколько метров, а такая пропасть.