Дальнее родство

Изучив весь этаж вдоль и поперек, парень метался из угла в угол. Дабы немного очистить мысли, он параллельно приводил свою комнату в состояние, пригодное для обитания. А говорят ещё, что в пустующих домах пыли гораздо меньше, чем в жилых. Хоррол-холл, кажется, не в курсе. Последним неизученным в процессе поиска ключей местом остался кабинет сера Дерила. Чтобы попасть в кабинет, нужно отпереть замок. Парень побрел через коридор в северную часть дома. Выглянув через окно наружу, он несколько минут с сомнением изучал ставни панорамного окна рабочей комнаты. Он сел на подоконник, перекидывая ногу наружу и только хотел ступить на выступ, обрамляющий второй этаж, как почувствовал прикосновение к своему плечу. Парень пошатнулся, ухватился рукой за край карниза, отчего сердце в груди сделало замысловатое па. — Жить надоело, а, Уайт? — прошептал голос прямо над ухом. — С тобой? Есть немного, Бетти, — парень почти осязаемо ощутил, как губы девушки искривились в ухмылке. — Посмотрим, что ты будешь говорить, когда я добьюсь своего и буду жить далеко-далеко, — она отступила на шаг и буквально втащила парня в коридор за рукав пиджака. — Вот уж чего-чего, а сожаления от меня не дождешься. Девушка сдвинула брови, смешно дёрнув носом. — Ты такая забавная, когда сердишься. — Я не сержусь! — Злишься, тебе ответный выпад нечем сделать, — он усмехнулся, отряхивая брюки, — так ты что-то хотела? — Да! — Бетти слегка и замялась. — Расскажи мне больше об этих… людях. — Аддамсах? — девушка кивнула, медленно удаляясь вглубь коридора. Николасу ничего не оставалось, как последовать за ней. — Не могу удовлетворить твоё любопытство в полной мере. Живут в особняке на окраине города большой дружной семьёй… — Чем занимаются? — Бизнесом. Девушка удивлённо округлила глаза и всплеснула ладонями. — Да ты мастер логики. Это любому идиоту понятно. Конкретно. — Я не вдавался в подробности, но если они ведут себя как аристократы прошедший веков, живут в собственном загородном доме и при этом не работают, как думаешь, чем они занимаются? Наверняка, прибыльным делом, — подытожил парень не без сарказма. — Он какой-то спонсор, — подытожила девушка. — Кто? — Спонсор. Я таких вижу за вёрстку. Живёт на то, что вкладывает деньги в оборот. — Это называется инвестор, — поправил парень вполголоса, на что девушка лишь безразлично махнула рукой. — Его жена — бывшая модель, или актриса. Миссис… не знаю как в девичестве, наверняка была молодой, красивой, а Гомес богат, но старше её. — Бетти, они ровесники. — Значит, она была женой его друга. — Это абсолютная ерунда. — Я уверена, что права, посмотри на неё: такая женщина может заниматься чем захочет и иметь все, что пожелает. Ты видел украшения, которые она носит? Ценные металлы и драгоценные камни. Она не умеет этим пользоваться. Играет благородство наивно полагая, что это не основная партия. Я была бы более осмотрительна на её месте. Все меняется и те, кто был в основном составе, по итогу, даже в массовке не участвуют. Николас резко схватил девушку за плечи и придел к стене. — Даже не думай об этом, — прошипел он, — поняла? В ответ она лишь ухмыльнулась и оттолкнула парня. Теряя равновесие, Николас почувствовал крепкие руки на своих плечах. — Николас, старина, здесь не худшее место, чтобы прилечь. — Спасибо, мистер Аддамс, — парень повернулся и, встретившись глазами с Мортишей, улыбнулся — я…ээээ, я так и не смог найти ключи, — проговорил Уайт. — На улице так тепло и солнечно, — поморщилась миссис Аддамс, — как мистер Хоррол здесь жил? — Ха, он часто путешествовал, а когда оставался дома, гулял в окрестностях. — Недалеко отсюда роща и озеро, а с другой стороны, за холмом, болото, — добавила Бетти. — Николас, кажется, вы говорили, что у мистера Хоррола имелась конюшня? — Да мистер Аддамс, в правом крыле участника. — Хотя бы ее можно открыть? — Она не заперта. — Мы справимся, — заверил Гомес, предотвращая дальнейшие разговоры жестом руки. *** «Цыганочка»* явно уступала черному скакуну гордой восточной породы. Отдаляясь от супруга все дальше, миссис Аддамс сильнее сжимала в руках поводья, так явно контрастирующие с кожей ее бледных пальцев. Отставая от жены на добрых полсотни метров, Гомес с опаской наблюдал за усилиями женщины удержатся в дамском седле в те моменты, когда конь победно становился на дыбы. Вещь помогала Мортише, когда черный с серебром шнур норовил выскочить из тонких женских пальцев. В действительности, мистера Аддамса более чем прельщала мысль о выезде с супругой в одном седле сразу же после того, как лошадь из наиболее освещенного загона откликнулась на его улыбку радостным ржанием. Кобылица с большой охотой подставила пышную гриву под поглаживания шершавых ладоней мужчины. Также, мужчину совершенно не радовало желание супруги оседлать арабского скакуна цвета вороньего крыла, так дивно сочетающегося с амазонкой Мортиши. Так как возможность подобной прогулки представлялась крайне редко, платье, которое миссис Аддамс выудила из самого дальнего уголка шкафа совершенно не утратило того чарующего блеска, коим обладали атласные ткани. Жеребец не был намерен удостоить гостей своим вниманием, если бы женщина не отперла дверцу загона, явно превышающую возможную высоту прыжка, и самолично не вторглась на его территорию. Мортиша пересекла разделяющее их расстояние, там же её встретила пара жёлтых глаз, вспыхнувших в темноте, будто первые звезды на темном небе. Мистера Аддамс, который, желая помочь супруге, поднёс седло, и встречен был встрече весьма агрессивно. Фырчание — наиболее дружественный адресованный ему жест. Спустя несколько секунд, когда конь в очередной раз встал на дыбы, мистер Аддамс все же нагнал супругу и припорошил коня. — Любимая, ты прирожденная наездница! Но прошу, осторожнее, полученная от падения травма совершенно не скрасит нашу поездку. — Mon amor, я не прилагаю никаких усилий. Спешившись с лошади, Мортиша с силой дернула за узду и прижалась лбом ко лбу коня. Пропустив пальцы сквозь черный шелк гривы, она несильно потрепала коня за ухом. — Cara mia, — мистер Аддамс отпустил поводья, к огромной радости своей извозчицы, которая, тут же зарезвилась, почувствовав свободу. Гомес подошёл ближе, настолько, чтобы можно было коснуться платья супруги, как раз там, где оно облегало бедра. Женщина же подалась вперёд и коснулась щеки супруга. Как только мужчина ответил тем же, конь протестующие зафырчал и рванул с места. Мортиша едва успела отпустить ремешок. В испуге мистер Аддамс крепко прижал к себе супругу. — Гомес? — женщина подняла испуганные глаза на мужчину. Мистер Аддамс наблюдал за стремительно отдаляющимся конем, всё сильнее прижимая к себе Мортишу. Конь уже готов был нырнуть в заросшее кустами предверие топей, как навстречу ему выскочил ещё один, гнедой, жеребец . Резко притормозив, становясь поперек дороги, он преградил скакуну путь. Не сбавляя темпа, тот в одном прыжке перескочил преграду, едва не зацепив копытами спину всадника, который склонился ближе к шоколадной шерсти лошади. Как только конь скрылся в чаще болота, он выпрямился и, дёрнув за поводья, ринулся в противоположную сторону, навстречу Аддамсам. Как только Гомес заметил этот трюк, сразу же подозвал к себе черно-белую «цыганку» и почти силой усадил на неё супругу, коснувшись при этом её руки губами. Заглянув в глаза мужу, Морртиша заметила в них отблеск минувшей тревоги и искорки разгорающегося подозрения. Поровнявшись с парой всадник сдвинул в приветствии шляпу и слегка поклонится. Спешившись, он спрятал плётку во внешний карман кожаного жилета и стянул головной убор, позволяя каштановым волосам рассыпаться по широким плечам. — Прошу прощения, сер, мне не удалось остановить вашу лошадь, — голос его казался охрипшим, но чем больше он говорил, тем более заметна была картавость в его речи. Встретившись своими карими с зеленью глаз оппонента мистер Аддамс позволил выскользнуть поводьям из ладони и слегка повернулся, размещая руку на бедре лошади. — Нестрашно, — ответила Мортиша, — как раз кстати у нас ещё одна. Уголки тонких губ мужчины дрогнули в улыбке. — На этих полях они ощущают своду и вседозволенность, — начал он в растяжку, — неудивительно, что стремятся вырваться, даже от умелых всадников. Со мной такое случалось и не раз. — У этих животных есть хозяин, — начал мистер Аддамс слегка напряжённо, — побег этого строптивого создания весьма не приятен. — К тому же там осталась наша Вещь, — воскликнула женщина, оглядываясь. — О, не беспокойтесь мер, — он слегка хлопнул своего коня по бедру, отчего он дёрнул головой, настолько, насколько позволяла крепкая хватка узды зафиксированной в руке наездника, — этот жеребец тоже не мой, но если кони — жители здешних окраин, то обязательно вернуться домой. Тут он хлопнул себя по бедру. — Где мои манеры?! — мужчина протянул Гомесу руку в приветственном жесте, — Арно де Сегюль. — Гомес Аддамс, — на лице каждого натянулись подобия улыбки, жалкая пародия на ни одному не присущее дружелюбие. Когда же Де Сегюль возвел глаза вверх, встречаясь взглядом с Мортишей, чье лицо было наполовину скрыто сетчатой вуалью от посторонних глаз, не сложно было заметить перемену на его лице. Ровный ряд зубов тут же обнажился, а глаза сощурились. Что-то неуловимо знакомое заметила женщина в этом взгляде. Бесконечно далёкое, и чрезвычайно родное. — Мортиша… — почему-то на языке вертелась фамилия матери и это заставило женщину замолчать растерянности; казалось, прошло уж неприлично много времени, а на самом деле, лишь несколько секунд канули в небытие, как мистер Аддамс несильно сжал руку супруги и она смогла добавить — Аддамс. Разводя руки стороны в знак разоружения, Арно сделал шаг вперёд, выпуская из руки — Для меня большая честь знать имя столь прелестной Такки*. . Женщина задумчиво отвела взгляд, после чего, протянула ладонь, слегка наклонившись. Холод оставленного на руке поцелуя прокатился по телу. Едва не закипая от гнева, Гомес полностью повернулся лицом к Арно, загораживая супругу и на тяжелом дыхании произнёс: — Безумно рады знакомству, но к сожалению, нам пора возвращаться, — он вставил ногу в стремя, и добавил напускной безразличным тоном, — так вы говорите, конь сам вернётся? — Да, да сер. Обязательно к ужину. — К ужину? — с удивлением переспросила Мортиша. — Полагаю, что так, — ответил тот с обезоруживающей улыбкой, — вы направляетесь в город? Если так, то нам по пути. — К превеликому удовольствию, нет. — Тогда разрешите вас проводить? — Думаю, теперь уж вам не по пути. — Смотря, где вы обитаете. Мистер Аддамс чуть было не бросил несколько ругательств в сторону собеседника, но Мортиша слегка огладила его бедро, якобы удобнее устраиваясь в седле, спереди мужа. Во всяком случае, истрактовав данный жест именно так, Де Сегюль не унимался. — К тому же, возможно вашей chère femme будет удобнее ехать со мной? Видите ли, езжу без седла. — Спасибо, ехать не далеко, — отрезал мужчина, сильнее натягивая поводья. — Гостим в Хорол-холе, — невинно добавила женщина. — О, слыхал о мистере Хороле. Как он поживает? — Он отсутствует. — Очередное путешествие? — Пожалуй, вы были знакомы? — Пожалуй, знакомы — это слишком неподходящее выражение. — О сер, возможно вы сможете пролить на немного свету на тайну с именем «Дерил Хорол». — Я полностью к вашим услугам, леди, но к сожалению сейчас имею дела, увы неотложные. — Может заедете на ужин? — добавила Мортиша после короткого раздумья, чем ввела мистера Аддамса в крайнюю степень заблуждения. — С удовольствием, Миледи. Миссис Аддамс чувствовала горячее дыхание на своей шее. Даже не глядя, она представляла как в этот момент налились кровью глаза её мужа. — Всё же я вас провожу. Стоит ли говорить, что оставшийся отрезок пути прошёл в молчании?

***

— Вензди, я ухожу! — Чудно, — ответила девушка, на меняя позы. К слову сказать, она уже пол часа сидела неподвижно в кресле, запрокинув голову на спинку. На лице у юной мисс Аддамс медленно растекалась какая-то жижа, весьма ядовитого цвета. Как только парень ступил шаг за порог, Уэнздей нарочито громко добавила: — Не забудь взять с собой Пьюберта. — А ты часом не забыла, дорогая сестрёнка, что сегодня твой черёд присматривать за ним? Девушка широко распахнула глаза и бросила на Пагзли удивлённо-убийственный взгляд. — Зачем так нервно? — она приподняла бровь, в точности копируя жест матери. — И вообще, выглядишь отвратительно, — добавила она. — Спасибо за похвалу, — на доли секунды на лице парня вспыхнул огонёк смущения. — Погоди, а куда это ты так вырядился? — девушка небрежно дернула его за край парадного пиджака. — Погоди, это как-то связано с тем созданием, о котором говорил дядя за завтраком? Привычный цвет лица тут же вернулся к Пагзли. Фэстер не особо любил повествовать, оставляя это занятие прерогативой Гомеса, но за недолгое время его отсутствия, превзошёл сам себя. Так, за завтраком, семейство во всех красках и подробностях знали про: " наглую девчёнку, которая обошла все поклажи раритетной взрывчатки и при этом схватила бедного Пьюберта, не дав ему поздороваться с любимым прапрапрадядюшкой. А тот в свою очередь, затаил обиду». И ещё много-много правдивых и не очень эпизодов с участием новой подружки Пагзли. Уэнздей негромко хихикнула, что случалось крайне редко (в основном, это значило, что она либо чем-то удивлена, или серьёзно озадачена). — Хорошо, можешь оставить Пьюберта. Пагзли кивнул и поспешил покинуть спальню сестры. Уже закрывая дверь с обратной стороны он услышал: — Приглашай её на ужин. Родители были бы рады. *** — А вот это тетя Лаборджия, она…она… — заглянув в глаза свой спутницы Парень не мог придумать отговорки лучше, чем: — я не помню, что она. Мэлани хихикнула, спрятав смешок в складках рукава, цвета крепленого вина. — По моему, ты не должен знать все истории, всех родственников. — Это же крайне не вежливо. Вот подумай, на каком-то торжестве тебе нужно поговорить с кем-то, а ты не знаешь как его зовут? — Вот когда мне было лет пять, я постоянно путала имена и потому заработала в своё время статус «милой куколки», — она поёжилась, будто стряхивая с плечей надоедливые воспоминания. — Это ужасно! Вообще, этих кукол можно только в фильмах ужасов показывать. Девушка задумалась на пару минут, отгоняя прочь мысли о нелепости данных сравнений. Это не составляло труда, так как кладбище они прочёсывали по третьему кругу, и тетя Лаворжия… Ламоржия или как там её, стабильно являлась загвоздкой в рассказе семейных баек. К тому же Мэлани очень забавляла вся эта ситуация. — И вообще, в основном, мы празднуем вдвоем с отцом, — девушка накрутила несколько локонов на палец, — он человек, неординарный и потому, это время всегда весело. — Ты сказала, он музыкант? — Пагзли в очередной раз дёрнул вниз подол пиджака, который жутко раздражал. — Пока да, — Мэлани приземлилась на скамейку, приглашая парня присоединиться, — он в поиске, но последние пол года поёт. Хотя до этого он был художником. Пожалуй, около трёх лет. Это рекорд для него. Твоя мама, кажется, тоже художница? — Да почти — парень неоднозначно пожал плечами, — в первую очередь она — мама. — А во вторую? — Во вторую, папина жена. Хотя, это почти равноценно. Вот, кстати склеп, — Пагзли махнул рукой на постройку, яро защищаемую горгульями, и голосом, исполненным гордости, добавил, — исключительно семейный. Девушка смешно насупила брови и несколько раз дернула носом. — Как мило, — кивнула девушка взглянув по сторонам несколько раз. Мэлани в первый раз, кажется, встретила парня, более странного, чем укладывалось в её наивных представлениях. И ей это безумно нравилось. Сколько бы она не общалась с молодыми людьми, все навевали лишь скуку смертную. Хотя её любимый папа и был приверженцем хипстерской культуры, девушку больше восхищала готика. Все готы в её жизни тряслись от слова смерть и падали в обморок от малейшей капельки крови. Сидя на бетонной лавочке, она чувствовала себя участницей тематической игры, а слушая спутанные истории взволнованного паренька рядом, явно на пару-тройку лет младше, желание её закончить исчезало все стремительнее. — А расскажи мне ещё что-нибудь, Пагзли, — она подскочила и продолжила. — может, сыграем в карты? Из пышных складок платья, кроя холли-доли, Мэлани движением фокусника выудила колоду. Девушка задорно подмигнула и заговорщически прошептала: — На желание. — Вот точно после таких слов из уст моей grand-mère, папа начинает сортировать травы, а дядя — готовить ужин. Тут в глазах Аддамса вспыхнул задорный огонёк. — А может прогуляемся? Пошли, покажу тебе рощу, тут недалеко, — уверенно взяв её за руку, парень буквально придвинул девушку к себе. Благо, ушедшая детская полнота оставила после себя мужскую силу и фигуру, к слову сказать, всё больше делающую его похожим на отца. Девушка обнажила ровные ряды зубов улыбке и чуть сильнее прижалась к новому другу. Хотя здесь и сейчас ей меньше всего хотелось оставаться с ним друзьями. — А знаешь, Пагзли, глядя вниз со своего девятнадцатилетнего опыта жизни, мне ещё ни к кому не хотелось быть ближе, чем к тебе, — она глубоко вдохнула и положила руку парню на грудь, через тонкую ткань легко прощупывалось частое сердцебиение, — ты когда-нибудь чувствовал что-то подобное? — Мэлани снова широко улыбнулась. Парень отрицательно махнул головой. Нет, конечно не чувствовал. Всех своих знакомых он считал абсолютно посредственными девушками. Хоть сестра и уверяла его что любовь должна быть холодной он верил в обратное. Отец никогда не был холоден с мамой. Даже в самых сложных ситуациях, он называл её своей единственной, и крепче прижимал к себе, укладывая голову на её хрупкое плечё. Даже в самую холодную пору, когда миссис Аддамс так любила гулять по саду и наблюдать, как последнее тепло уходит из сухих листьев цветущих ранее растений, он согревал своим дыханием её бледные пальцы. Он чувствовал, вот такой должна быть любовь и какой бы холодной не была женщина, она должна разжигать огонь в сердце мужчины. За такие рассуждения Гомес всегда крепко жал ему руку и по-мужски приобнимал. И сейчас, глядя в глаза напротив, в которых то и дело загоралась очередная безумная идея, Пагзли впервые чувствовал, как что-то теплится в его сердце. — Нет, я никогда ничего подобного не чувствовал, — искорки безумия в глазах Мэлани тут же погасли и она поспешила отодвинуться. Пагзли же снова потянул её на себя, легко коснулся губами её руки, так же как часто наблюдал и продолжил: — Сегодня впервые. Девушка с явным подозрением заглянула в его глаза и увидела в них что-то настолько близкое и в то же время незнакомое. она потянулась и слегка коснулась губ парня. Пагзли прижал девушку за талию ближе. Какая-то непонятная нежность проснулась где-то в глубине и не пропадала несколько мгновений этого робкого поцелуя. Спустя секунду Мэлани отодвинулась, вложила кисть в протянутую ладонь и шепнула Пагзли несколько слов на ухо. Тот лишь утвердительно кивнул и увлек девушку за собой, скрываясь за стволами старых сосен. Им необходимо было уединение. На окне, со стороны террасы дрогнула занавеска. — Что ж, Пьюби, кажется, совсем скоро мы будем лишены отцовских рассказов о том, как важно Пагзли найти такую же удивительную женщину, как мама и желательно, побыстрее, — запихнув яблочко брату в рот, она поставила на спусковую площадку арбалета новую стрелу, — какая жалость.