Ultraviolence

Черные тучи зловеще собирались над кладбищем и в любую минуту грозились обрушиться ливнем на стоящих у открытой могилы людей. Че Сэмуэля хоронили помпезно, как и принято хоронить человека его уровня. На похороны, кроме местных первых лиц криминального мира, прилетели и заморские мафиози. Проводить одного из своих — дань чести, которую должен отдать каждый уважающий себя криминальный авторитет. Полиции пришлось изрядно потрудиться в это утро — столица, впервые после похорон старшего Че, стала свидетелем такого скопления представителей преступного мира. Стражи порядка перекрыли ряд центральных дорог для кортежа из тридцати пяти автомобилей, украшенных венками и следующих за черным роллс-ройс-катафалком. Затянутое низкими серыми тучами небо еще больше нагнетает и без того паршивое настроение Ким Сокджина. А когда оттуда начали падать редкие мелкие капли дождя, то терпение парня стало заканчиваться. Джина раздражают все эти традиции, приводящие только к затягиванию церемонии. Он бы сидел сейчас в своем любимом кресле и медленно попивал кофе из сильно обжаренных бобов. Все так, как он и любит. Хотя циничное убийство главы Пятого Дома прибавило дел Совету, и Джину о покое сейчас только мечтать. Он понимает, что пораньше сегодня не закончить, обреченно вздыхает и кивает очередному подошедшему к могиле головорезу. Наконец-то, машины одна за другой покидают кладбище. Последними к могиле подходят главы четырех местных домов. Ким Намджун, глава первого Дома — самый могущественный Дом страны. Основной источник дохода — наркоторговля. Имеет долю почти во всех крупных сферах бизнеса страны. Чон Чонгук — глава второго по силе Дома. Доход — торговля оружием и наркоторговля. Прикрывается строительным бизнесом. Ким Тэхен — глава третьего Дома. Доход — проституция, наркоторговля. Ему принадлежат почти все крупные публичные дома и лучшие клубы города. Ли Джунсу — глава четвертого Дома. Доход — рэкет, наркоторговля. Прикрывается вложениями в туризм. Че Сэмуэль — глава пятого Дома. Мертв. Гнусная погода действует на нервы не меньше, чем собравшиеся вокруг могилы первые лица криминального мира страны. Джин мысленно просит небеса потерпеть еще пару минут и не портить дождем его шикарную укладку, но кто его слушает. Первая капля падает на нос и сползает к губам, Джин стирает ее тыльной стороной руки и решает больше не тянуть. — Тот, кто это сделал, поставил под сомнение вековые традиции, нарушил правила и фактически бросил вызов самому Совету, — начинает свою речь Джин. — Я, как связующее звено между вами и Советом, должен сообщить, что преступник будет найден и понесет заслуженное наказание. — Удачи, — хмыкает Тэхен и вызывающе смотрит на Джина. — Вы все с этой минуты под подозрением. У Совета были мысли, что убийство было заказано извне, но сегодня я могу открыто заявить, что больше мы этой версии не придерживаемся. Один из вас пошел против своего брата и хладнокровно прекратил существование Пятого Дома. У Сэмуэля не было больше кровных родственников, и следовательно, Пятый Дом официально пал. Один из вас, — Джин делает паузу и пристально смотрит в глаза Чонгуку, но тот взгляда не отводит, и Ким ясно видит усмешку в черных, как мазут, глазах напротив, — вышел на тропу войны и решил прекратить существование других Домов. Этот человек за это ответит. — Перестань ходить вокруг да около, — взрывается Джунсу. — Мы знаем, что это Дом Чон. Чонгук в удивлении приподнимает брови и смотрит на Ли. — Ты ведь ненасытный, ты лишил меня дохода от кокаина, поднажал на Тэхена, и он сдал тебе пару своих объектов, и ты убил Сэмуэля, — продолжает выплевывать слова Ли. — Это открытые обвинения, — цедит сквозь зубы Чонгук. — Вот именно! — восклицает Ли. — И бесит, что я трачу свое время тут, слушая, как эта никчемная бета ищет того, кто стоит перед ним. — Замолкни, — ледяным тоном приказывает Намджун. — Иначе я голыми руками вырву твой язык. Тэхен прыскает в кулак, а Чонгук тянется к карману за пачкой любимого красного мальборо. — Ли Джунсу, ты неподобающе ведешь себя, — спокойно говорит Джин. — Пока у меня нет официальных доказательств — мы никого не обвиняем. Но они у меня будут, причем в самое скорое время. Наказание выберет Совет. А теперь, с вашего позволения, я вынужден вас покинуть. Джин поворачивается и, прячась под зонтом, который над ним держит телохранитель, идет к ожидающему его черному мерседесу. — Вы меня расстроили, — говорит Намджун всем троим, но смотрит на Чонгука. — Очень сильно. Надеюсь тот, кто пошел на это, готов ответить за свои поступки. Альфа обходит могилу и в кольце своей охраны идет к ягуару. Чонгук докуривает сигарету, бросает окурок в могилу, прямо на гроб, и уходит за Кимом. — Ты же знаешь, что это он, — шипит Ли Тэхену. — Мне плевать, кто это. Малыш Сэмми меня, честно говоря, заебал, — хмыкает Ким. — Ты ведь будешь следующим! Тогда тебе будет не плевать, — зло говорит Джунсу. Тэхен резко подается вперед и хватает Ли за воротник рубашки: — Ты мне угрожаешь? — шипит Ким ему в губы и взглядом приказывает своим людям не двигаться. Люди Джунсу достают оружие, но тоже не двигаются. — Я ведь могу расценить это как угрозу. — Ты еще припомнишь мои слова, — хрипит Ли и отталкивает от себя альфу. — Уходим, — кричит он своим людям и идет к машинам. Тэхен задумчиво смотрит на гроб того, кто еще вчера был жив и здоров, матерится на уже крупные капли дождя и, запахнув полы пальто, идет к машине. Ким знает, что Джунсу прав — когда доберутся до Тэхена — всего лишь вопрос времени.

***

Всю дорогу до офиса Джин думает. Пытается сложить в голове пазл и очень надеется, что парень, которого вчера забрали из казино люди Совета, выживет. Этот безымянный омега был на месте преступления и все видел. Тот, кто это сделал, не до конца зачистил следы. Омеге повезло, пуля прошла всего в паре сантиметров от легкого и жизненно важных органов не задела. Люди Совета, узнав о перестрелке у своего источника в полиции, прибыли на место преступления раньше служителей закона и забрали омегу. Парень потерял много крови и после операции лежит в реанимации в закрытой больнице. Джин с нетерпением ждет, когда он придет в себя и назовет именно то имя, которого от него ждет бета. Ким ненавидит Чон Чонгука всеми фибрами души. И есть за что. Чонгуку правила не писаны. Беспринципный выскочка, все свое детство и подростковые годы занимающийся мелким воровством и рэкетом на улицах, сегодня дошел до того, что его Дом составляет конкуренцию Намджуну. Чонгук не гнушался ничем, он буквально пошел по головам и из рядового члена уличной шайки дошел до ее главаря, а потом умудрился собрать вокруг себя крепкую и огромную команду, контролирующую не отдельные кварталы, а тихо-тихо почти весь город. Чонгук — сирота, сам всего добился и для него нет ничего святого. Это и делает его неуправляемым и опасным. Слишком опасным. Совет до сих пор не знает, что в следующую секунду может выкинуть Чон, и пусть Джин не хочет этого признавать — Совет боится этой ходячей бомбы с часовым механизмом. Главы остальных Домов получали свои должности по наследству, от отца к сыну. У всех у них древняя история и глубоко чтимые традиции. А Дом Чон появился из ниоткуда и за пять лет встал чуть ли не на самой верхушке. Не считаться с ними невозможно. Влияние Чонгука расползается все больше, он, как раковая клетка, сметает, уничтожает все на своем пути, и если его не остановить, он останется единственным Домом страны. Чонгук открыто идет против Совета, не скрывает своих намерений уничтожить, по его словам, «этот пережиток прошлого», и абсолютно неконтролируем. Джин уверен, что Сэмуэля убрал Чонгук, но он хочет доказательств, хочет признания, тогда Ким постарается выбить для зазнавшегося выскочки должное наказание. Джин на этом посту уже четыре года. Должность связного он получил от отца в наследство, и за эти годы, что он представляет Совет, впервые сталкивается с открытой угрозой, не говоря о том, что впервые за всю историю Домов, один из их лидеров убил другого. В этот раз Джину должно повезти. Он должен поставить Чонгука на колени, чтобы и остальным было неповадно. Самую большую свою неудачу Джин уже пережил, точнее нашел способ с ней бороться. Джин — омега. Его отцу не повезло, что у него так и не родился альфа или на худой конец бета. На этой должности омег быть не должно. Ни один из сегодняшних альф даже слушать его бы не стал, не говоря об уважении — если бы они знали, что он омега. Джин готовился к этой роли с самого детства. Он столько лет пьет подавители, отбивающие запах препараты и усиленно изображает бету, что кажется, он в эту роль вжился окончательно. Обидно, что ради должности, и чтобы не разочаровывать отца, ему никогда не удастся создать семью с альфой, самому стать папой, но ведь все требует жертв. Джин к своей готов.

***

Юнги приходит в себя на четвертый день после операции. Он лежит на больничной койке, обмотанный проводами, и первое время не может понять, где он, и что вообще здесь делает. Сознание возвращается обрывками, по чуть-чуть собирается в цельную картинку последних событий, после которых наступила темнота. Стоит вспомнить все, что произошло в казино, как парень дергается. Приборы начинают отвратительно пищать, и Юнги вновь проваливается в темноту. Когда, спустя пару часов он снова медленно раскрывает веки, оказывается, что он в палате не один. Напротив койки прислонившись к окну, стоит симпатичный парень, кажется, бета, хотя выглядит он как очень красивый омега. Рядом с ним стоит взрослый альфа. — Что за люди в черном? — с трудом двигая высохшими губами, шепчет Юнги и ужасается своего голоса, который доносится словно со дна колодца. Будто это не его голос вообще. — Я рад, что ты пришел в себя, — красивый омега подходит к кровати и опускается на стул рядом. — Меня зовут Ким Сокджин, но ты можешь звать меня Джин. Я представляю Совет, курирующий Дома нашей страны. Юнги откидывается на подушку, морщится от тянущей боли справа, выше живота и пытается улыбнуться. Не выходит. — Я думал, это выдумки. Совет — это же сказка, — привыкая к своему голосу, говорит Юнги. — Совет существует, и на сегодня это единственная сила, удерживающая Дома, — улыбается Джин. — Плохо удерживаете, судя по беспределу, который творится на улицах, — не сдерживается Мин. — Согласен, но если бы не мы, все было бы хуже. Ты уж поверь на слово, — улыбается Джин. — Чего вы хотите от меня? Что это за больница, и кто меня сюда привез? — Юнги, наконец-то, переходит к наиболее интересующим его вопросам. — Мы привезли, и мы переживали, что ты не выживешь. Но ты крепкий орешек. Ты, считай, с того света выкарабкался, — мягко говорит Джин. — Кончай читать мне оды, переходи к делу, — Юнги теряет терпение. Голова снова налита свинцом, даже веки открытыми удерживать тяжело, хочется снова отключиться. — Ты был в казино той ночью и пулю словил не просто так, — начинает Джин. — Мы с другим представителем совета, господином Менсу, очень хотим послушать тебя, как свидетеля, что же там произошло. — Я сейчас улыбаюсь, — тихо говорит Юнги. — Просто вы не видите этого, так как я не могу — все болит. Я похож на идиота? — Я уже понял, что ты не глуп и понимаю, чего ты боишься, но позволь тебе кое-что объяснить, — Джин приближает лицо к омеге и всматривается в глаза. — Если ты выйдешь из больницы, а ты рано или поздно выйдешь — ты погибнешь сразу же. Тот, кто так опрометчиво поступил и не убил тебя, второй раз не ошибется. — Если я скажу вам, кто это был — я снова погибну. Какая мне разница? — недоумевает Юнги. — Если ты скажешь, то есть шанс, что выживешь, — говорит Джин. — Совет даст тебе полную защиту. Ты сменишь имя, покинешь страну, и более того, мы выделим тебе средства на безбедное существование. — Вы сами верите в то, что говорите? — грустно спрашивает парень. — Послушай, это может не сработать, ты прав. Но ты можешь помочь нам наказать того, кто так поступил, того, кто убил восемнадцать человек и даже тебя, во всяком случае мы надеемся, что он так думает. А мы дадим тебе шанс выжить. Иначе, ты идешь на поправку, выписываешься и ловишь пулю прямо на ступеньках больницы — потому что больше он не промахнется. Ты, считай, труп уже. Воспользуйся нашим предложением, помоги нам, и мы его накажем, — не сдается Джин. — Вы же не можете его убить, — бурчит Юнги. — А все остальное — это не наказание. Он в меня пулю пустил. Лично. Приставил дуло к животу и спустил курок. Меня не удовлетворит ничто, кроме его смерти, а вы мне о наказании говорите. — Всему свое время, — усмехается Джин. — Назови имя, и Менсу, доложив информацию Совету, начнет делать тебе документы. Он должен ответить за это, чтобы такое больше не повторялось. Он убил главу Дома. Убил твоего альфу, — переходит к тяжелой артиллерии Ким. — Откуда… — Юнги не успевает договорить. — Я же сказал — мы из Совета. Совет знает все, — Джин смотрит на парня и терпеливо ждет его решения. Юнги прикрывает веки и задумывается. Патовая ситуация. Попробуй сделать выбор, когда выбирать фактически не из чего. Когда куда бы ты ни двинулся — дуло оружия снова упрется в плоть. Но есть пусть и мизерный, но шанс, что Юнги сможет спастись. Откажись он от сотрудничества — то даже этого шанса не будет. Юнги раскрывает веки, долго смотрит на Джина и говорит ровно два слова: — Чон Чонгук.

***

Риз работает правой рукой Чонгука с самого становления Дома. Альфа познакомился с Чоном еще пятнадцать лет назад, когда десятилетний мальчишка, вооруженный куском арматуры, отогнал от него избивающих его пацанов. Избивали Риза за отказ поделиться украденным в местной булочной хлебом. «Если они хотят хлеб, пусть добудут его», — сказал еще тогда не по годам взрослый парень Ризу и одним четким ударом рассек одному из нападающих лицо. С тех пор Риз и увязался за Чоном. Именно тогда, лежа в луже своей крови на асфальте и наблюдая за тем, как мальчишка расправляется с бросившимися врассыпную детьми, Риз решил, что вырастет и будет защищать Чона, даже ценой собственной жизни, если придется. А сейчас альфа направляется к своему боссу с конвертом в левом кармане пиджака, который противно обжигает грудь. Риз чувствует, что в воздухе витает запах крови, конверт на груди его в этом только убеждает. Чонгук сидит перед низким столиком на полу своей огромной гостиной, и, глубоко вдохнув полоску белого порошка, в удовольствии прикрывает веки и откидывается головой на сиденье дивана, стоящего позади. На альфу сразу взбирается один из пятерых обнаженных омег и самостоятельно насаживается на его член. Риз брезгливо морщится и, обойдя целующихся на полу омег, идет к столику, на котором Чонгук уже разложил красивого омегу. В комнате пахнет виски, сексом и потными телами. Ризу не привыкать к оргиям босса, который снимает напряжение только так, но каждый раз ему все сложнее контролировать эмоции. Пусть Чонгук обвиняет Риза в пуританстве, но лучше так, чем беспорядочные половые связи и кокаин вместо ужина. — Босс, — прокашливается альфа, привлекая внимание Чона. — Не сейчас, — хрипит Чонгук и максимально глубоко насаживает на свой член омегу. Паренек на его коленях стонет в голос, извивается и бьется словно в агонии. — Это очень важно, — настаивает Риз. Чонгук не реагирует, продолжает размашисто трахать омегу и позволяет тому вылизать свою шею. Риз обходит столик и, достав мучающий его конверт, кладет на пустой бокал виски. Чон цепляет взглядом герб на конверте, моментально снимает с себя уже обиженного парня и тянется к бумаге. — Сука, весь настрой убил, — выругивается Чонгук и распечатывает конверт. Омега не отползает, продолжает покрывать короткими поцелуями выбитые на спине и плечах Чонгука узоры. Чонгук пробегается по словам, грубо отталкивает от себя паренька и встает на ноги. — Я в душ, пусть мне подготовят машину. Эти пропахшие нафталином педофилы зовут меня в Совет, — усмехается альфа и идет к лестницам. — Я поеду с вами, — скорее утверждает, чем спрашивает Риз. — Нет. Поезжай в «крепость», хочу, чтобы ты проследил за моим братцем. Мне доложили, Чимини снова нарушает комендантский час, если это правда, то после Совета я лично отшлепаю этого непослушного омегу, — бросает ему Чонгук и поднимается по ступенькам.

***

Совет оштрафовал Дом Чон на полтора миллиона долларов и временно отобрал у Чонгука один из самых главных каналов сбыта наркотиков. Вся набранная Чонгуком клиентура была поделена между другими тремя лидерами Домов. Джин настаивал на более жестком наказании, но Намджун со своим влиянием на Совет добился того, чтобы наказание Чонгуку сменили. Джин добавил Намджуна в свой личный черный список. Как бы этот альфа одним своим взглядом ни будил, казалось бы, давно забытые инстинкты и чувства — отныне Ким Намджун в немилости у Ким Сокджина. Во всяком случае омега так решает. Джин в душе радуется достаточно ощутимой финансовой потере второго Дома. Он с удовольствием наблюдал за закипанием Чона, пока Совет выносил приговор. Пусть и временно, но Чонгук посажен на поводок.

***

Если все первые дни Чонгук метался по своему офису и крушил все вокруг, то потом альфа начал понемногу успокаиваться. Чон знает, кого он не добил той ночью. Он уверен в том, что омега не погиб. Чонгук сам не понял, почему и как так вышло, что ни разу не дрогнувшая рука — дрогнула той ночью в казино, но сейчас, сидя в своем кабинете, он решает исправить ошибку. — Найти эту суку! Я разорву его в клочья и скормлю своим псам, — приказывает стоящим напротив двум альфам Чонгук. — Мы не вернем так деньги и канал, — пытается вставить Риз. — Риз, захлопнись, — прерывает альфу Чон. — Похуй, я не обеднел от штрафа. Но те деньги, которые я теряю из-за канала, скоро перейдут отметку в миллион! И так ежемесячно! Найти! Землю переверните, задействуйте наших людей в Совете, узнайте, где они прячут крысу и приведите его ко мне живым. Я напьюсь его крови, иначе я спалю этот город. И позабочусь, чтобы вы сгорели в нем же! А теперь пошли вон! — Чонгук откидывается на спинку кресла и начинает обдумывать вопрос того, как ему вернуть канал. Пять месяцев спустя, Тайвань, Тайбэй. Джин выполнил обещание: Юнги вывезли из страны сразу после выписки. Теперь он Пак Шуга. Юнги пошутил, сказав Джину, что его можно называть «сахарок», а бета воспринял всерьез, и теперь он «сахарок» по паспорту. В Тайбэе Юнги уже ждала уютная квартирка в пятиэтажном доме и ежемесячные начисления на карту. Денег на еду и предметы первой необходимости хватало сполна. Месяц назад Юнги начал просматривать объявления о работе и решил окончательно обосноваться на этом оказавшемся таким чудесным местом острове. Пока Юнги усиленно учит китайский и обводит карандашом интересные объявления в местной газете. Первое время он боялся выходить из дома, постоянно оглядывался и, стоило заметить одного и того же человека два раза, срывался на бег. Но со временем паранойя отпустила — Юнги стал выходить гулять, и кажется, все-таки начал новую жизнь. Возвращаться на родину он не собирается. Слишком много воспоминаний и одно хуже другого. Единственное, что было обидно — мечта получить высшее образование так и осталась мечтой. Сегодняшнее утро у Юнги началось беспокойно. Сперва его разбудили скандалящие наверху соседи. А потом стоило парню выйти из душа, как в дверь постучали. — Пицца, — заявляет молодой паренек-бета и вручает ему коробку с горячей пиццей. — Вы ошиблись, — пытается убедить его Юнги. — Я не заказывал пиццу. Бета копается в чеках, вычитывает имена, а потом резко спрашивает: — Мин Юнги? — Да, — отвечает раньше, чем успевает подумать Юнги, и на лестничной площадке уже стоят два амбала. — Привет от Дома Чон, — гадко ухмыляется бета и начинает смеяться в голос, стоит Юнги броситься обратно в гостиную. До балкона омега не добегает, он получает сильный удар тупым предметом по затылку, падает животом на пол, придавленный тяжелой тушей, и проваливается в темноту.