Subhumans

2.

Гогоча и размахивая руками, по закопченным дневным зноем, пыльным и покрытым помоями тротуарам мимо проносится троица взрослых мужчин. Двое, перепрыгивая через зловонные лужи и весело переругиваясь, тащат под руки третьего — высокого и худого, безвольно следующего за ними. Спустя пару мгновений мимо проносится группа очевидно местных людей — мужчины в ней заметно поменьше ростом, смуглые и темноволосые, а женщины крикливы, аляповато накрашены и вызывающе одеты. Они озлоблены и намереваются догнать задорно хохочущих незваных белых. Тот из троих, что поменьше ростом, с разбегу перемахивает через двухметровую бетонную стену, отделяющую один убогий квартал малообеспеченных семей от другого — совершенно одинаковый на вид и содержание. Затем второй, что повыше, подсаживает покачивающегося и бледного худого с ладошки и, когда тот, как тяжелый мешок с картошкой, переваливается через черное в темноте заграждение, ловко подтягивается на руках и, пару раз скребнув по крошащемуся бетону подошвами тяжелых ботинок, тоже исчезает из виду. — Ну какого хрена, Флаке? — бодро вышагивающий Пауль откровенно потешается над смущенным, все еще напуганным Сангуи, что спотыкаясь едва переставляет ноги рядом. Ландерс мог бы и не спрашивать, он прекрасно знает в каком хрене дело: веганская диета еще никого не доводила до хорошего, вот и Кристиана не довела. — Вроде оторвались, — тяжело дыша, Шнайдер нагоняет их, оглядывается и только тут на его лицо возвращается улыбка, — я уж думал, они нас в мелкие клочки порвут, ни кусочка живого не оставят. Слышишь, ты в следующий раз предупреждай, что все, мОчи больше нет и надо бы пожрать. Мало того, что ты сорвался ночью неизвестно в какие ебеня, так еще и так неосмотрительно и некрасиво попался, дружок! Кристиан согласно молчал, понурив голову. Он-то думал, что проститутка в латиноамериканском гетто будет легкой добычей, а эта курва, едва почуяв неладное, начала истошно орать, да еще успешно попыталась врезать ему как следует. Он не смог даже толком глотнуть, только слегка прикусил ее шею, раздразнил себя и потерял бдительность. Чертовы суеверные латиносы! — Vampiro! Vampiro, maldito chupasangre! * — вдалеке все еще раздавалось крикливое многоголосье сбежавшейся на напуганные крики девахи толпы, но все трое точно знали, что теперь они в полной безопасности. — Да, что-то я… эээ… — Лоренц сглотнул, пытаясь избавиться от ощущения зверско разыгравшегося голода, растревоженного случайными густыми каплями, попавшими на язык, — что-то я сплоховал, ребята. Не знаю, что на меня нашло. Очнулся только тогда, когда ты меня за руку схватил и потащил. Я даже не знаю что бы со мной было, если бы не вы… — А что, донорскую кровь нам уже впадлу посасывать в критические моменты, да? — с какой-то едкой усмешкой как бы между делом поинтересовался Шнайдер, отряхивая запачканный во время бегства рукав, — то совсем в ноль уходишь, то срываешься. Охренеть какая отличная тенденция, а! Мама-анархия, по всему видно, что панк в тебе еще жив, поздравляю: никаких мыслей о коллективе, сплошь лишь наплевательское отношение к обществу. — Да ты на себя посмотри, — вдруг окрысился Лоренц, резко дернул рукой и высвободился от цепкого хвата Кристофа, — только об окружающих и думаешь, того гляди сыпаться на ходу начнешь. Кристиан, разумеется, имел ввиду трепетное отношение Кристофа к своей семье и родным, которое некоторые участники группы предпочитали не понимать и открыто высмеивать. Шнайдер в притворном удивлении округлил глаза и посмотрел на Пауля: — Ты слышал, оно еще и разговаривает! Оно еще и огрызается после всего произошедшего! — Пауль в ответ засмеялся и, в тон Шнайдеру, прикинулся оскорбленным в лучших чувствах и, сложив губы смешной уточкой, укоризненно покачал головой. — Чтоб ты знал, Флаке, — уже совсем другим, ближе к серьезному, тоном, продолжал Шнайдер, — сыпаться я не начну, потому как о себе любимом предпочитаю заботиться, как и прочие участники нашего секстета. — Да-да, — охотно подтвердил Пауль какую-то доселе неочевидную Кристиану мысль. Лоренц посмотрел сначала на одного, потом на другого, сузил глаза, явно заподозрив что-то скрытое для него в диалоге этих двоих. — Легко вам говорить! У вас все может быть совершенно неприметным, бескровным. Красиво и чистенько, к вам не подкопаешься — ррраз, и наедаетесь до отвала уже во время концерта! А мне что делать?! — вдруг взорвался медленно закипавший Лоренц, голос в конце неприятно дал петуха, а горло засаднило. Кристиан был глубоко задет и сильно обижен. Затем он опустил голову, набычился и спросил: — Вы следили за мной, да? — настала очередь Шнайдера отвечать, и тот со смешком подтвердил: — Разумеется, следили — и правильно, как выяснилось, сделали. Ты-то вон каких дел мог наворотить, подумать только — так опростоволосились, ведь всегда знали, что на трюки ты у нас мастер. Ведь рррраз, — Кристоф рубанул воздух ребром ладони почти перед самым лицом Кристиана, и тот вздрогнул, а по спине побежали неприятные мурашки, — и распался бы Rammstein. Куда ж мы без тебя, размазанного в лепешку разъяренной толпой?.. Затем Шнайдер как будто потерял всякий интерес к Кристиану и их диалогу и не мигая уставился на Пауля. Они как-то по-особенному переглянулись, и Кристиан понял, что в настоящий момент Гибрид и Сай просто ведут телепатический разговор, не желая поверять в его содержание третьего присутствующего. Затем Пауль широко ухмыльнулся, а Кристоф, согласно кивнув, обратился к Лоренцу: — Что тебе делать?.. Ну, к примеру, ты мог бы охотиться с нами. Лоренц даже не сразу уловил смысл произнесенного. Затем глаза Кристиана расширились, он переводил ошарашенный взгляд с одного напарника на другого. И как ему раньше в голову не пришло… Идеальное сочетание, идеальный тандем и план — Сай может вводить жертву в гипнотический транс с помощью инфразвука, а может и просто обездвижить или даже убить ее воздействием низкочастотных волн, Гибрид так же, как Сангуи, сможет насытиться как еще теплой, не успевшей свернуться, кровью или подхватить остатки ментальной энергии — живой или уже угасающей, но все еще исходящей слабым потоком от тела уже покинутого душой. А затем выражение его лица сменилось: одна, до настоящего момента неочевидная, мысль вытеснила другую, ту самую, что сперва обрадовала Лоренца. — А вы… вы что же… вы… охотитесь?.. — последнее слово в исполнении клавишника прозвучало почти срывающимся патетическим шепотом. Пауль кинул хитрющий взгляд на уже стоящего поодаль Кристофа и прыснул со смеху: — Мы вообще-то думали, что ты знаешь. Не с бухты барахты же ты поперся в одиночку кромсать горло той фигуристой шлюхи, а? Мясник, ей-богу, мясник! — Ландерс осуждающе картинно зацокал языком и покачал головой. Сангуи стоял и переводил ошарашенный взгляд с одного мужчины на другого и удивлялся: наивности своей, как оказалось, не было конца и края. Кристиан искренне верил, что концерты — вот то основное, что питает шесть столпов немецкой тяжелой музыкальной шкатулки. Как выяснилось, совершенно напрасно. — А… а все остальные, они -?.. — Кристиан не успел договорить, как Шнайдер кивнул и улыбнулся, обнажая зубы. Ландерс последовал его примеру с одной лишь разницей — хищно выпроставшиеся острые клыки блеснули при тусклом свете почти полной луны. В насыщенном пряными кухонными запахами воздухе квартала послышался глубокий раздраженный вздох и матерное слово.