Жертва 2

– Не трогайте меня! Нет!!! – отчаянный крик автобота ласкал аудиосенсоры. Богиня с синими окулярами восседала на своем троне высокомерия и непоколебимости. Желание хладнокровной садистки наконец воплотилось в жизнь – ее жертва ползала по полу, издавая самые непристойные стоны. Дредвинг с соболезнованием покачал шлемом. Ибо никогда великий Оптимус Прайм так унизительно не стоял на коленях, глядя на свою хозяйку. Двое мехов лупили пленного по спине энергохлыстом, чтобы жертва и не помышляла сбежать. Гордо оглядев своего интербота, Квинтесса приблизилась к несчастному. Она продолжала сверлить его лукавым взглядом, замерев в ожидании чего-то. Ярко-синяя пара линз с ненавистью и бесконечной пронзительностью глядела ей прямо в лицевую. Даже будучи на коленях, даже помня и зная, как унизительно его отконнектили недавно в этом зале, Оптимус предпринимал последние попытки не терять достоинства, не терять гордости и чести. Квинтесса молчала, терпеливо вглядываясь в эти пронзительные линзы. Наконец не выдержав, она вскрикнула и изо всех сил ударила Прайма по фейсплейту. Оптимус едва ли не опрокинулся навзничь. Отвернувшись, он глядел в сторону. Голубой энергон показался на разбитом сегменте щеки. – Не смей отворачиваться, когда я смотрю на тебя! – выкрикнула Квинтесса. Один из служителей жестокой госпожи грубо схватил пленника за антенну и повернул его голову в сторону хозяйки. Оптимус выпустил горячий пар из носового конуса. Представительница квинтессонов болезненно вцепилась в подбородок меха и притянула его к себе. Рабы быстро накинули ему на шейные магистрали гибкий трос. Оптимус захрипел. Натянув трос как можно туже, мехи закрепили у основания затылка ошейник. Электрические импульсы стали болезненно поступать в нейросеть. Прайм попытался содрать с себя ошейник, забившись в непроизвольной судороге и издавая кашляющие звуки и сдавленные стоны. На нижней оптограни десептикона показался омыватель. Даже для закаленного в боях ветерана подобные унижения были крайностью. Дредвинг рванулся к Прайму, но его тут же остановили рабы Квинтессы. – Что вы делаете?! Прекратите этот позор! – кричал десептикон. Квинтесса лишь усмехнулась. Наблюдая за мучениями Оптимуса, она наслаждалась. Махнув одному из мехов, она направилась к своему трону. Служитель жестокой повелительницы придавил ногой пленника к полу. Оптимус сдавленно хрипел, пытаясь ослабить хватку ошейника. – Дай отдохнуть моему интерботу – ослабь ошейник, – приказала госпожа. Прайм сжал кисти манипуляторов в кулаки. После того, как вент-системы снова заработали как нужно, а энергон стал поступать к процессору, рассудок автобота прояснился. – Оптимус, почему тебя так тяжело сломать? – вопрошала Квинтесса, восседая на троне. Прайм лишь тяжело кашлял в ответ. Мех, стоящий рядом, крепко прижимал ногой корпус автобота к полу. – Я заставила тебя глотать тентакли, отконнектила, несмотря на то, что ты был нулевкой, и после всего этого ты продолжаешь сопротивляться? Хотя, признаться, я удивлена тому, что у тебя ни разу до этого времени не было интерфейса. – Ты за это поплатишься! – прохрипел Прайм. Мехи взяли пленного за руки и ноги и поволокли к платформе. Оптимус попытался вырваться, за что и получил пинок в брюшную секцию. Швырнув автобота на поверхность платформы, как последнего шлакодела, мехи сковали манипуляторы жертвы энергонаручниками. Оптимус отчаянно вскрикнул от боли и унижения, которое причиняли ему мехи. – Оптимус, хочешь уйти в перезагрузку, истекать смазкой, почувствовать плавные движения коннектора внутри? Или ты хочешь, чтобы все происходило с болезненными толчками? – спросила Квинтесса, приближаясь к Прайму. Оптимус не ответил. Тонкие пальцы мучительницы скользнули к антеннкам на шлеме. Квинтесса обхватила их, начав возвратно-поступательные движения. Прайм ежился на месте, с ужасом чувствуя, что это доставляет ему нежеланное удовольствие. Пальцы Квинтессы опустились к плечевым сегментам, нежно поглаживая стыки брони. Пальцы служителя жестокой хозяйки коснулись паховой секции, стимулируя щитки нежными поглаживаниями брюшных пластин. Оптимус сжал денты, стараясь не издавать стона. Глосса Квинтессы елозила по разбитым сегментам щеки, приближаясь к губам. Манипуляторы второго прислужника ласкали нагрудные пластины, умело проникая под стыки брони. Губы Квинтессы нежно коснулись губ Прайма. Манипуляторы первого меха танцевали на паховом щитке, замки которого непроизвольно отщелкнулись сами. Защита интерфейс-системы сложилась в пазы. Оптимус непроизвольно подергивал стопой, пытаясь сопротивляться накатывающему удовольствию. Нагрудные пластины свободно пропускали щупальца Квинтессы внутрь к чувствительным проводкам и датчикам. От нежных и ненавязчивых ласк броня ушла в пазы, обнажая чуткие части корпуса. Глосса Квинтессы ловко скользнула в полость рта жертвы. У Прайма больше не было сил сопротивляться – он против воли отвечал на поцелуй. Пальцы меха скользили по истекающему смазкой порту. Глосса умело вырисовывала узоры по влажным от смазки стенкам порта. Пальцы служителя стимулировали собственный коннектор, готовя его к стыковке. Оптимус тяжело простонал прямо в рот Квинтессы. Его интерфейс-система взвыла от нужды в коннекте. – Давай, мой интербот, я хочу, чтобы ты сломался, – шептала Квинтесса, нехотя прервав поцелуй. – Пожалуйста… Не надо... Квинтесса, – взмолился Оптимус, чувствуя, как ее пальцы умело теребят проводку. – Госпожа, я стыкуюсь? – спросил другой мех. Квинтесса ласкала губами не так давно передавленные шейные магистрали, попутно обхватывая антеннку жертвы. – Рано еще, – сбивчиво проговорила мучительница. Мех продолжил ласкать пальцами истекающий смазкой порт. Оптимус согнул ноги в коленях и развел их, изогнувшись при этом дугой. Автобот сжимал кисти рук, уже не в силах сопротивляться. Он хотел ощутить коннектор насильника в себе. Щупальца Квинтессы играли с проводками, то теребя их, то нежно лаская. Оптимус стонал в голос, молил, чтобы в него вставили коннектор. – Молодец, Оптимус. Как приятно слышать твои стоны, – шептала Квинтесса, махнув рукой меху в знак выполнения желаемого пленным. Мех медленно ввел коннектор во всю длину и быстро задвигал им. Оптимус сжал коленными сочленениями бедра насильника. Квинтесса продолжала целовать шейную магистраль, нежно нашептывая Прайму о том, что она довольна им. Прайм громко стонал, чувствуя, что ему уже требуется перезагрузка. Смазка интенсивно смазывала коннектор меха. Заметив, что жертва вот-вот уйдет оффлайн, мучитель остановился и выдернул коннектор. Оптимус взвыл. Квинтесса прекратила ласки, больно сдавив щупальцем шейные магистрали. Прайм отчаянно захрипел. Его системы требовали перезагрузки, а для этого ему не дали требуемого объема удовольствия. – Тебе хорошо, Оптимус? Нравится? – шептала мучительница, щупальцем исследуя рот жертвы. – Я тебя убью! – прохрипел Прайм, чувствуя, как тентакли садистки скользят по стенкам порта. Шлаково хорошо – это пробирало стыдом до главного мозгового модуля. Оптимус стиснул денты, хрипел, пытаясь подавить стоны. Квинтесса ухмылялась, быстро двигая щупальцами внутри жертвы. Бедра несчастного невольно двигались навстречу. Другой мех ласкал глоссой чувствительные проводки в брюшной секции. По разбитым щекам пленного заструился омыватель. Оптимус ненавидел себя за то, что испытывает наслаждение от этой позорной связи. Квинтесса пачкала смазкой, выделяемой Праймом, его бедра. Системы требовали перезагрузки. Автобот снова едва достиг пика чувств, как его насильники прервали ласки, обрывая чувствительную проводку. Оптимус истошно вскрикнул. Мучительница ухмыльнулась, пальцами утерев энергон из порванной проводки. Она глубоко просунула руку в рот несчастного, чтобы он ощутил вкус своего энергона. – Попробуй, Оптимус, теперь ты никогда не выйдешь оффлайн по своему желанию. Квинтесса просунула пальцы в порт жертвы, обмакнув их в его смазку, а затем снова вогнала в полость рта Оптимуса. – Глотай, интербот! – прошипела она, высунув руку и нанеся болезненную пощечину. Прайм с отвращением сглотнул. С нижней оптограни потек омыватель. Госпожа усмехнулась. Нежно коснувшись его губ, она запустила ему в рот свою горячую глоссу. Один из прислуживающих мехов пристроился к пленному, широко разведя его колени. Крупный твердый коннектор плавно двигался внутри, раздвигая влажные от смазки стенки порта. Мех удовлетворенно постанывая, кряхтел, двигая бедрами. Квинтесса отстранилась от автобота с улыбкой на лицевой. – Как тебе великий Оптимус Прайм? – спросила она своего раба. – Шарк с ним, моя госпожа. Он лежит и даже не отвечает на ласки, – выпалил мех, крепко сжимая манипуляторами бедра жертвы. – Он совсем недавно был нулевкой, научится еще скучать по твоему агрегату, – сказала Квинтесса, махнув второму меху. – Не надо... Пожалуйста, – тихо проскулил Оптимус. – Я не желаю твоего дезактива, интербот. Я хочу чтобы ты называл меня «госпожа», – равнодушно говорила мучительница в то время, как второй мех усаживался сверху прямо над фейсплейтом Прайма. – Я не буду твоим рабом! – выкрикнул Оптимус, сглатывая стекающий по растерзанным сегментам фейсплейта омыватель. — Удивительно, что ты ещё сопротивляешься, Оптимус, - вымолвила Квинтесса. Мех лишь ухмыльнулся, выпуская свой коннектор. Прайм в отчаянии глядел на насильника. Его гибкий длинный коннектор медленно пропихивался в ротовую полость бедняги. Оптимус сдавленно застонал, принимая агрегат. Квинтесса находилась за жертвой, нежно поглаживая его антеннки. Оптимус широко раскрывал рот, стараясь не поперхнуться большим объемом коннектора. Первый мех, чье достоинство во всю длину свободно входило в порт, громко кряхтел, крепко сжимая пальцами брюшную секцию пленного. Обхватив манипуляторами ноги Прайма, мех сильнее раздвинул их, запрокидывая себе на плечевые пластины. Оптимус тихо стонал прямо в коннектор, двигающийся в его рту. – Мой интербот, – шептала Квинтесса, продолжая возвратно-поступательные движения пальцами. – Можешь ведь, когда хочешь. В окулярах несчастного были лишь стыд и отчаяние. Он устремил свой тоскливый лазурный взор высоко к потолку, мысленно обращаясь к своим предкам. По фейсплейту побежали струи омывателя, когда он вспомнил своих товарищах, оставленных на Земле. Коннектор быстрее задвигался в недрах порта. Стопы Оптимуса, раскинутые в стороны, двигались в такт. Мех чувствовал, что автобот жаждет, но не может уйти в перезарядку, и поэтому, не прерываясь, доводил свое действие до кульминации. В какой-то миг замерев, он впрыснул очередную порцию смазки в порт жертвы. Наполненный удовлетворением стон раздался по залу. Мех отстранился от Прайма и свалился на пол, уйдя в перезагрузку. Инструмент второго меха нещадно двигался во рту Оптимуса. Насильник резко сжал антенны несчастного, ускорив темп. Квинтесса приблизилась к Дредвингу и прошептала: – Закончи с ним в камере. А пока пусть заливает платформу смазкой, мечтая о перезагрузке. – Как прикажете, – сквозь денты сказал десептикон. Мех выпустил добрую порцию смазки прямо в полость рта несчастного, после чего вынул коннектор. Оптимус издавал кашляющие звуки, отхаркиваясь. Десептикон быстро приблизился к пленному, грубо пнув другого меха. – Шарков извращенец! – выпалил Дредвинг. – Я выполняю приказ! Советую и тебе выполнять свои! – Тварь. Тебе за это коннектор вырвать нужно! – вымолвил десептикон, подойдя к несчастному Прайму. Оптимус окинул меха подавленным взором. В процессоре автобота была надежда, что Дредвинг не станет его позорно коннектить на оптике Квинтессы. – Пожалуйста, Дредвинг... Не делай этого, – дрожащим голосом произнес Оптимус. – Успокойся, Прайм. Ты и так унижен дальше некуда, – сказал мех, снимая с пленника стазис-наручники. – Выстрели мне в голову, сделай одолжение, – взмолился автобот. Дредвинг поднял Прайма с платформы и с усилием закинул его на свое плечо. – Я могу и сам идти, – подавленно вымолвил Оптимус. – Лежи и не дергайся. Я делаю тебе одолжение, Прайм. Десептикон бросил лидера автоботов в камеру и запер дверь. Теперь, наконец, несчастного оставили в покое. Оптимус собрал последние силы и отполз к дальней стене. Чувство ненависти к самому себе терзало Искру. Оптимус припал к холодной поверхности камеры, подобрав под себя ноги. Противный привкус собственной смазки все ещё оставался во рту. Прайм с омерзением сплюнул, громко кашляя. Тварь, которая заставила себя добровольно целовать, отыскала слабое место лидера автоботов. Оптимус взвыл, осознавая, что его сломили... Его слова, идеология теперь ничего не стоят! Оптимус с яростью ударил кулаком по стене. Он поддался, склонил голову перед существом, которое никогда не признал бы чем-то значимым! И хуже всего было то... то, что в какие-то моменты он хотел всего, что с ним делали, сам! Оптимус осторожно лег на бок, прислонившись разбитым сегментом щеки к полу. Омыватель заструился по лицевой. Ненависть к себе мутила рассудок... Оптимус не признавал себя интерботом – никогда, только не он!

***

Почти четыре утра. Небеса уже окрасились в нежно-голубоватый оттенок, предшествующий появлению солнца. Ночные кошмары снова не дали Сэму уснуть. Парень поднялся с постели, надел штаны и белую майку, направился на улицу. Микаэла продолжала спать, даже не почувствовав его уход. В соседней комнате храпел Симмонс, а Йегер, удачно устроившись перед телевизором в кресле, спал, опершись рукой о висок. Беглым взглядом оглядев товарищей, Уитвики вышел на улицу. Пластиковая занавесь, служившая для защиты от насекомых, тихо зашелестела, когда Сэм прошел сквозь нее. Выйдя на некое подобие крыльца, Сэм осмотрелся по сторонам. Вокруг не было ни души, только старые ржавеющие автомобили. Парень успел подумать: «Куда подевались автоботы?», как услышал негромкий скрежет в стороне. Быстро зашагав в сторону звука, Уитвики увидел знакомую фигуру. Мех направлялся куда-то за пределы свалки, минуя ворота. Парень побежал следом. Хот Род уселся в траву, скрестив ноги. Лазурная пара линз загадочно светилась в утренних сумерках. – Тоже не спится? – спросил Уитвики, наконец догнав автобота. Кибертронец вопросительно посмотрел на человека. Парень вскарабкался по коленным сочленениям трансформера, чтобы видеть его лицо. – Отчего-то не идет оффлайн, – тихо проговорил мех, подставив человеку свою ладонь. Сэм взобрался на предложенное место, после чего его подняли на плечевую пластину. Уитвики удобно устроился на теплой поверхности брони. – Дрифт бесится, да? – начал было Сэм, внимательно следя за реакцией меха. – Я не поблагодарил тебя за то, что ты ничего не рассказал остальным. Ты ведь Сэм? – вымолвил Хот Род, оглядев человечка. – Это ты про то, что мечник облапал тебя? Слушай, забудь об этом. Он наверняка пошутил, – улыбнулся парень. Кибертронец покачал шлемом. – В его окулярах не было и доли забавы. Дрифт не впервой угрожает мне. Но когда к твоим шейным магистралям приставляют лезвие клинка – это одно, а когда лезут в твое личное пространство – другое... Сэм, ведь ты последним видел Оптимуса? Что он тебе сказал? – негромко произнес автобот. – Сказал, чтобы я передал тебе Матрицу, но прости, я оставил ее в рюкзаке в комнате. Хот Род тяжело провентилировал. Сжимая в кистях куски земли и травы, автобот почему-то отводил оптику в сторону. И как догадывался Сэм – не Дрифта боялся юный мех. – Вся мудрость древней династии была вверена тебе, Хот Род. Прайм почему-то выбрал тебя. – Прайм... Не Матрица. Из меня не выйдет чего-то похожего на Оптимуса. На протяжении миллионов ворн каждый кибертронец знал его как великого лидера без страха и упрека. Оптимус Прайм внушал в Искры надежду во что-то светлое, хорошее, даже в самый темный час. Он был словно луч, возникнувший извне, откуда-то из мрака! Кто я такой, чтобы занять его место? – посмотрев на далекие звезды, произнес Хот Род. Сэмюэль Уитвики также глядел ввысь, вспоминая благородного лидера автоботов. По щеке парня прокатилась слезинка. – Хот Род, ты никогда не будешь как Оптимус, ты будешь славным командиром, проведешь за собой других, созидая мир во всей вселенной... Знаешь, почему ты не будешь таким, как Оптимус? Потому что ты – другой. – Откуда ты это все знаешь? – После той операции на сердце кое-что изменилось во мне. Я стал видеть вещие сны, события, которые уже когда-то происходили со мной, а точнее, с личностью, которую я обрел вместе с новым сердцем. Я видел тебя в своих снах много раз, видел великолепный город, который все называли Иакон! И именно ты станешь началом новой эры... С тебя начнется новая летопись в истории Кибертрона, – последнее Сэм проговорил более загадочно. Хот Род задумчиво глядел на человека. От таких слов волей-неволей подкашивались ноги. Входить в ряды Праймов, а тем более вести кого-то за собой у Хот Рода и в мыслях не было. А этот человек рассказывает ему о каком-то лидерстве… – Оптимус Прайм – командир автоботов. И он слишком молод, чтобы умирать, – выпалил мех. Сэм сглотнул. Как тяжело оказалось говорить о том, что он видел в ночных странствиях, о том, что преследовало его довольно длительное время! – Послушай, я не говорю об Оптимусе плохо. Я глубоко почитаю и уважаю его, но пожалуйста, прими к сведению эти слова. Ибо они не принадлежат человеку, прожившему какие-то двадцать пять лет, я говорю это от имени Вектора Прайма. Хот Род задумался. В его блоках памяти хорошо сохранилась информация о великом лидере автоботов Векторе Прайме, который прославился своей способностью управлять временем и пространством. Более старые трансформеры рассказывали об экстрасенсорных способностях величайшего из величайших. Автобот не на шутку взволновался. Если Квинтесса и вправду переселила в Сэма Искру Вектора Прайма, то автоботы обретут сильнейшего союзника! Лазурная оптика продолжала следить за человечком. Сэм Уитвики сложил руки на коленях и глядел на горизонт. Лучи небесного светила окрашивали небеса мягким оттенком розового и голубоватого. Хот Род осторожно снял парнишку с плечевого сегмента и усадил себе в ладони. Ксеноновая оптика не мигая глядела на Сэма. – Если ты часть Вектора Прайма, тогда скажи, кто наш истинный враг? – голос автобота был ровным и тихим. – Ваше безрассудство. Ни автоботы, ни десептиконы не поняли, что всем управляют квинтессоны, – ответил парень. – Я верю тебе, Сэм Уитвики. Этого не говорил даже Оптимус... Парень опустил голову. Невесомо касаясь металлической поверхности пальцев меха, Сэм тоскливо посмотрел в линзы кибертронца. – Хот Род! – окрикнул некто, стоящий на вершине холма. Голос Хаунда встревожил, только Хот Род старался изо всех сил этого не показывать. Он опустил человека на землю и попросил бежать в безопасное место. – Тебя Дрифт разыскивает, – сказал оружейник. – Что ему надо? – спросил молодой мех, разведя руками. – Я и знать не хочу. Достали вы меня. Но он что-то пробормотал про интерфейс и смылся в дальний ангар, – выпалил Хаунд, когда автобот подошел ближе. – Дрифт не в моем вкусе. – Иди, тебе говорят! – произнес зеленый мех, небрежно толкнув юного собрата в сторону. Хаунд отлично знал характер Хот Рода и поэтому не сомневался, что тот не отступит. Молодой автобот только устало провентилировал, но пошел в сторону злополучного ангара. Сэм, видя все это, пытался остановить кибертронца, но Хаунд тут же пригрозил ему пушкой. Парнишка поднял руки вверх в знак беспомощности и смирения. Зеленый автобот только усмехнулся. – Зачем вы так с ним?! Хот Род, это ловушка! – кричал Сэм. – Я знаю, – ответил автобот, махнув манипулятором. Автобот вошел в полумрак. Вокруг тишина. Только трепетание крыльев птиц где-то под сводами крыши. Лазурная оптика светилась из полумрака. Автобот медленно шагал, ступая на что-то хрупкое и нестабильное. Внезапный треск, раздавшийся откуда-то сверху... Автобот машинально принял боевую стойку. Мечник свалился прямо на шлем собрата. – Дрифт... – прохрипел юнглинг, сплевывая дорожную пыль. Синий автобот сжал пальцами его шейную магистраль. Опустившись прямо на спину собрата, Дрифт прошептал: – Люди говорят: «Если не удается избежать насилия, то расслабьтесь и получайте удовольствие». – С тобой?... Я слишком хорош, чтобы отдаться тебе! – не сдавался Хот Род, пытаясь сбросить с себя мечника. На это Дрифт лишь усмехнулся. Сопротивление юнглинга только подогрело ему системы. Синий мех зажал манипуляторы собрата за спиной и скрепил их заранее приготовленными стазис-наручниками. Откуда у Дрифта эта вещь, Хот Род не успел подумать, ибо его грубо поволокли к стенке. – И что дальше? – вымолвил Хот Род после того, как его бросили о холодную стену. Лезвие клинка блеснуло от луча одинокой луны, свет которой проникал сквозь широкую расщелину в крыше. Юнглинг подобрал под себя ноги и с замиранием Искры наблюдал за мечником. – Хот Род, я не понимаю, почему Матрица достается тебе?! Я весь свой актив бился бок о бок с Оптимусом, рисковал своей жизнью во имя автоботов, но тут появляется нулевка вроде тебя и хочет заполучить ценный артефакт Праймов, – спокойно произнес Дрифт. – Да не нужна мне эта Матрица! Забирай, только оставь меня в покое! – Ну уж нет. Теперь ты мой личный интерес, – загадочно произнес синий мех, коснувшись паховых пластин собрата. Черно-оранжевый мех ощутимо задрожал. Отведя взгляд в сторону, Хот Род пытался скрыть свое смущение. Но Дрифт все равно заметил это. – Оставь меня, пожалуйста, – вымолвил Хот Род. – Не волнуйся. Я возьму тебя бережно, – прошептал мечник прямо на аудиодатчик своей жертвы. Хот Род жался от страха к стене. Если бы он столкнулся с тяжеловооруженным противником, то не побоялся бы, не отступил, но при виде возбужденного автобота его нейронная сеть дала сбой. – Дрифт, пожалуйста, не надо... Я тебя прошу, – лепетал юнглинг, отводя оптику в сторону. Умелые пальцы ловко расстегнули замки на паховом щитке. Хот Род попытался ногами оттолкнуть настойчивого собрата, но это только раззадорило мечника. Дрифт ухватился за стопы бедолаги и грубо развел коленные сочленения. Черно-оранжевый мех взвыл от беспомощности. – Я не хочу, Дрифт! – выпалил он. Мечник больно сдавил ему шейную магистраль пальцем, пригрозив лезвием клинка. – У тебя есть выбор – мой коннектор, палец или кинжал... Выбирай, или это сделаю я, – произнес Дрифт, внимательно глядя в напуганные линзы юнглинга. И только сейчас несчастный стал понимать свое не самое удачное положение. Дрифт не отпустит его, это было ясно. Выбора не оставалось... Ощутить в себе палец – не лучшая перспектива, а об остром лезвии клинка и речи быть не может! – Я выбираю первое. Только не мучай меня, – дрожащим голосом произнес Хот Род. – Я нежнее, чем ты можешь себе вообразить... – многообещающе произнес Дрифт, после чего мягко уложил свою жертву на брюшные пластины. Руки мечника ласково скользнули вниз по спине. Хот Род положил голову набок, предпочитая не видеть того, что с ним собираются сделать. Сильные пальцы нежно передвигались по внешнему кольцу порта. Ласковые поглаживания доставляли немало приятных ощущений, заставляя системы нагреваться. Хот Род выгнулся навстречу. Синий мех лишь улыбнулся, продолжая ласки. Прозрачная смазка сочилась наружу. Пальцы с осторожностью скользнули внутрь. Черно-оранжевый мех задрожал, подался вперед. – Ты обещал... – жалобно выдал Хот Род. Пальцы Дрифта выскользнули обратно по узким стенкам порта. – Я не сделаю тебе больно, если не дернешься, – прошептал мечник, активируя коннектор. Хот Род, заметив устройство стыковки синего меха, смущенно отвернулся. – Предпочитаешь чувствовать, а не видеть? – Сделай уже то, зачем позвал меня, – голос автобота дрожал. – Но ты ведь знал о моих намерениях, когда шел сюда... Дрифт пристроился сзади и, приподняв руками бедра собрата, осторожно и неглубоко ввел коннектор. Бедолага ощутимо задрожал. Дрифт крепко сжимал его бедра. Мембрана натянулась, когда на нее увеличилось давление. – Расслабься, Хот Род. Я делаю тебя взрослым мехом. – Почему именно я?! – дрожащим голосом вымолвил юнглинг. – Ты мне нравишься... – вымолвил Дрифт, после чего сделал неожиданный рывок, сорвав защиту. Хот Род болезненно простонал. По щекам заструился омыватель. Мечник быстро и уверенно двигал коннектором, раздвигая узкие стенки порта. Черно-оранжевый автобот упирался стопами в какую-то рухлядь. Болезненные толчки постепенно становились приятными. Хот Род тихо постанывал, выпуская горячий пар изо рта. Дрифт улыбнулся в ответ, продолжая двигаться. Внезапно коннектор легко выскользнул из интерфейс-системы меха. Ловко уложив корпус любовника на спину, Дрифт развел коленные сочленения Хот Рода. – Сними наручники, мне неудобно лежать – манипуляторы мешают, – вымолвил Хот Род. – Хочешь сбежать? – прошептал Дрифт, вогнав коннектор вглубь порта. – Нет... Ох... Нет, Дрифт. Мечник быстро разблокировал оковы, освободив руки собрата. Хот Род дернул кистями рук, после чего притянул к себе Дрифта, обхватив за плечи. Синий автобот плавно двигал бедрами, тяжело вентилировал. Системы обоих выдали необходимость в перезагрузке. – Наконец этот день настал. Я рад, что до меня ты ни с кем не был, – прошептал мечник сквозь стон собрата. Пальцы Хот Рода скользнули к бедрам синего меха и притянули их вплотную. Лазурная оптика внимательно наблюдала за синими линзами Дрифта. Теплая липкая смазка заполнила порт черно-оранжевого автобота. Дрифт испустил протяжный стон, чувствуя, как вот-вот уйдет в перезагрузку. Он помнил только теплое прикосновение губ Хот Рода к его губам, после чего оба свалились в бессознательном состоянии.