Не молчи

Сергей закрыл дверь, оперся на нее спиной и сполз вниз. Слезы обжигающими ручьями текли по щекам, он вытирал их рукавами своей рубашки, но остановить их не мог, да и особо не пытался, поэтому минут через пять рукава были мокрыми насквозь. Кое-как дошел Сергей до кухни (по совместительству складу алкоголя) и достал последнюю бутылку водки, которую не допил после прошлого визита Маяковского, открыл ее и с жадностью прильнул губами к горлышку бутылки. Жидкость обожгла горло и заполнила пустоту в его душе, придала смелости и решимости. Он проследовал в ванную, достал из шкафчика лезвие, лег в пустую ванну, засучил рукава, и уже собирался на отчаянный поступок, но того количества водки не хватило для того, чтобы набраться достаточного количества храбрости, и лезвие только чуть-чуть поцарапало тонкую кожу предплечья. Есенин ещё долго лежал в ванной. Он не плакал, не рыдал, ему было уже все равно. Он просто лежал и смотрел в потолок. Свет слишком ярко бил в глаза, заставляя щуриться; муха жужжала, летая из одного угла комнаты в другой, что обычно выводило поэта из себя, но сейчас он, казалось, и не слышал ничего. Наконец, ему это надоело. Делать было особо нечего, но он знал, что может ему помочь( ну или хотя бы немного отвлечь). Именно то, что было причиной ссоры с Маяковским, именно то, за что Владимир осуждал Есенина. Сергей быстро оделся, накинул плащ и вышел из квартиры. Но вот он у бара. Места, где ему всегда рады и даже дали скидку как завсегдатаю. Он уверенно вошел. Только Есенин переступил порог заведения, как его увидел бармен. Блондин поплелся к барной стойке и уселся напротив бармена. - О, Есенин! Ты уже недели три тут не появлялся, я думал, ты сдох. Дома бухаешь? Или другой бар нашел, шлюшка? - пошутил бармен. - Ха! Отьебись,– проворчал Сергей без особого участия. -Что случилось, Солнышко? –сказал парень и оперся локтем на стойку и, поиграв бровями, продолжил.– тебя кто-то обидел? Из дома выперли? - Очень смешно! Сегодня шутки из тебя просто прут！ - Буу! Какие мы сегодня неразговорчивые. К счастью для тебя, я знаю, что тебе поможет. – сказал парень и достал бутылку крепкого алкоголя. Есенин не смог сдержать улыбки и положил на стол несколько крупных купюр. - Ого! Случилось нечто действительно серьезное? Давай рассказывай! – когда Есенин кладет много денег означает, что он тут надолго и дела действительно очень плохи. - Я для него просто шлюха, просто шалава, которой можно воспользоваться и уйти, никаких обязательств, ничего. Да если бы я на него сегодня не наорал, то... - Погоди, ты про кого? Он? - Он. – сказал Сергей отрешенно. Ему уже было плевать, что о нем могут подумать. - Ох, так ты по парням? – смущенно спросил Евгений(бармен) и налил кучеряшке еще одну рюмку. Глаза Жени заинтересованно сверкнули, он оперся на барную стойку руками и посмотрел Есенину прямо в его голубые глаза. - Знаешь, друг мой, я давно хотел тебе сказать, что ты –самый замечательный и светлейший человек из всех, которых я знаю, и если кто-то смеет доводить тебя до такого, то он просто не достоин жизни. Сергей пропустил все это мимо ушей. Чувства бармена, скорее всего, навеяны большим количеством алкоголя, которым последний тоже не пренебрегал. Но так как Евгений наливал ему алкоголь, в котором он так часто нуждался, да и как друг был довольно неплох, то Есенин решил не отвечать на это сарказмом, да вообще не отвечать. Он промолчал. Дальше Есенин выпил ещё стакан алкоголя, потом ещё один и ещё. Он уже не считал. Жизнь уже довольно успокоилась, было абсолютно все равно. Сергей молча сидел, глаза уже слипались, он ничего не слышал. Вдруг он почувствовал чью-то большую ладонь и обернулся: на соседний стульчик к нему подсел не кто иной, как Маяковский. Он смущённо улыбался и потуплял свой взгляд. Есенин должен был заорать на него, побить его или хотя бы не разговаривать с ним, однако блондин не смог сдержать эмоций и улыбнулся. Владимир извинился за своё поведение, сказал, что он был на нервах. Мозг Сергея был слишком залит алкоголем, поэтому он не стал уточнять из-за чего же у Маяковского были проблемы. Он просто был рад, что любимый рядом, и их ссора закончилась. Он размяк в объятиях футуриста и был только рад пойти с ним в одну комнатку, но тело в пьяном угаре не слушалось, поэтому Владимир сам (можно сказать) донёс Есенина до той заветной комнаты.

***

Владимир Маяковский был в паршивом настроении: ссора с Есениным да и от Лили никаких новостей. Он был зол и расстроен, не было никакого желания с кем-либо общаться, он шагал очень быстро и сам не заметил, как пришёл в какой-то бар. Бар казался ему довольно знакомым— ах да! Он же часто уводил отсюда Есенина, когда тот набухался в хлам. Воспоминания больно кольнули. "Нет, с ним все кончено!- сказал себе Владимир. – но как же Лиля?" Маяковский подошёл к барной стойке: вокруг никого не было, что было особо не удивительно, ведь обычно местные алкаши ходили группками и не очень любили общаться с барменами. Евгений увидел нового посетителя и обратился к нему: -О! Привет! У тебя тоже плохое настроение? Что-то сегодня у всех, кто ко мне подсаживается, отвратное настроение. -Не твоё собачье дело. Лучше налей что-нибудь покрепче,–Маяковский нахмурил брови. Он не любил, когда кто-то лез к нему в жизнь. -И мне опять все грубят,- прошептал довольно обиженный бармен. Да, он любил слушать истории других. Это доставляло ему какое-то удовольствие, можно сказать, он любил страдания других. На их фоне его жизнь была очень хорошая и счастливая, хотя довольно однообразная и скучная. -Эй! Слышь, а кто у тебя ещё с плохим настроением?- любопытство взяло верх, и Маяковский задал этот вопрос, который его очень интересовал. В глубине души он надеялся услышать это имя, хотя старался отбросить эти мысли. Это просто любопытство, ничего больше. -О, это мой любимый частый посетитель. Он часто помогает нам денежно, за алкоголь, конечно же. Может быть ты слышал, это Серега Есенин. Серёга Есенин. Имя эхом раздавалось внутри Маяковского, заставляя сердце сжиматься от боли. Ему было совестно за тот поступок, но это было отчасти правда и на это были свои причины. Луч надежды пробежал. Владимир же мог сейчас помириться с блондином! Нельзя терять такой шанс, к тому же скорее всего Есенин уже пьян до чертиков, и это поможет ему простить темноволосого. Кто знает. Но попытаться все же стоит, нельзя терять такую возможность. - Эй! А где он сейчас? Или он уже ушёл?– Маяковский довольно грубо спросил, со стороны могло показаться, что это очень важно для великана, и это могло бы протолкнуть на какие-то не те мысли( как раз таки те), но в данный момент его это не тревожило. -А, да он только что пошёл в эту комнату,– в этот момент бармен указал на небольшое помещение на другом конце бара с закрытыми дверьми. – но он, кхем, не один. Маяковский понял, что имел в виду Евгений. Обычно в этих комнатах посетители пользуются услугами другой части персонала, персонала женского пола, которые не убирают столы, а занимаются кое-чем другим. "Ах, так он пытается меня забыть за очередной шлюхой! Ну он..! Хотя это довольно не удивительно". Однако всю историю ему поведал бармен Евгений, и Маяковский уже не на шутку завёлся. Он вбежал в ту комнату и увидел, что тот "Владимир" уже закончил своё дело, и собирался уйти, в то время как Есенин лежал абсолютно не движим. -О! Володя!– пролепетал Есенин, увидя Маяковского, но потом посмотрел на того, с кем совсем недавно был так близок, посмотрел ещё раз на Маяковского. – Что за? А почему тебя, Володя, двое? Я совсем перепил? Допился! Тот стакан явно был лишним... Двойник Маяковского резко убежал из комнаты, оставив Есенина наедине с настоящим Владимиром. Но Маяковский не желал более оставаться здесь, с человеком, который его так предал. - Что ж, – прошептал он.– ты подтверждаешь те мои слова которые я и не хотел говорить. Прощай, Сергей Есенин. Я не желаю тебя больше знать. Сказавши это, Маяковский покинул комнату, оставив Есенина в абсолютном недоумении и ахуе.