***
Несколько часов спустя. Где-то в водах Ист-Блю. — Вице-адмирал Гарп! Доклад дозорных. Замечен одинокий ребёнок на берегу, кажется, он в беде. Они запрашивают оказание помощи. Ваши приказания? Юнга появился перед Гарпом с воинским приветствием прежде, чем он успел попробовать мясо. «Ребёнок? Один в таком месте? Скорее всего беглый раб с карьера» — догадался Гарп и сказал: — Приведите его сюда. В разговор не вступать. Юнга кивнул и убежал прочь, чтобы выполнить приказ. Гарп вкусил первую ложку мяса. Прекрасное блюдо, но мало. Он ел быстро и справился со второй порцией прежде, чем Юнга вернулся, неся девчушку, борющуюся и выкрикивающую такие маты, что даже взрослый позавидует. Гарп осмотрел её. Конечности тонкие, вся в царапинах и синяках, имелось несколько шрамов, чумазая, одета в гнусные тряпки. Определённо рабыня, без вопросов. Ближайшее поселение в десяти днях отсюда. Коричневая копна волос, дикие перламутровые глаза, смотрящие на всех исподлобья и загорелая на солнце кожа. Возможно, лет шесть от роду и едва стоящая на ногах, голова опущена, дрожит как от холода. Гарп подался вперед, чтобы проверить запах, исходящий от неё и чуть отшатнулся: грязь, железо, болезни и смерть. Тревожно. Очень тревожно. — Мы выполнили ваш приказ! Ждём следующих указаний! — вновь заговорил юнга. Гарп вздохнул. Девчонка перестала вырываться, когда услышала, как он говорит. — Ох… Э-э-э… Спасена… Я очень благодарна за помощь. Все, кто это слышал, были очень удивлены. Она резко переменилась из ребёнка, готового в любой момент вцепиться тебе зубами в горло в более дружелюбного, но настороженность никуда не делась. — Как тебя зовут? — Гарп наклонился и схватил лицо девочки, чтобы взглянуть ей в глаза. Блуждающие, испуганные и… удивлённый взгляд. Почему удивлённый? — Мое имя… — «Передо мной самый настоящий Гарп? Тот самый из Ван Пис? Боже… я оказалась в аниме. Но я не могу назвать свое настоящее имя…какой там был эквивалент японского? А, точно!» — Ран. Меня зовут Ран. — Ты помнишь своих родителей? Откуда ты родом? — засыпал вопросами он. — Я… не знаю, — Гарп чувствовал, что ребёнок не лжёт. Изнурённость отразилась на лице девочки, расстройство повисло тяжестью на его плечах. Слишком много пережила девочка для своих юных лет. Порабощённая. Гарп знал, что следует сделать. — Отмыть, накормить, вылечить! Утром отправляемся в карьер. Ран тут же попыталась сбежать. Гарп рассмеялся, но у него был вид, будто тот наполнялся гордостью. Девчонка была больна, ослаблена и изнурена, окружена дозорными, но всё равно не собиралась сдаваться. Смелая. Сильная. Юнга справился с ней запросто, не обращая внимание на пинки, укусы и размахи руками. — Успокойся, малышка Ран. Ты была потеряна и теперь возвращаешься домой. Мы тебя не оставим, — говорил юнга, обнимая девочку. — Зачем тогда возвращаться в карьер? — спросила она. — Они причинили тебе вред. Там же ещё остались рабы? То-то же. Это наша работа. Мы освободим оставшихся.***
Охрана на рудниках состояла из двух ночных надзирателей. Хоть они и были во внушительной физической форме, но оказались ленивой и недисциплинированной кучкой. Двоих охранников вполне хватало, чтобы предупредить остальных в случае нападения, но для того, чтобы остановить отряд, они были удручающе неподходящими. Надзиратели были с лёгкостью подавлены и скручены без единого звука. Дозорные тихо двигались через лагерь, занимая позиции, окружая хижины. Когда все были на местах, Гарп отдал приказ выбить ворота. После непродолжительной борьбы надзирателей выволокли наружу, некоторые были ранены, но все живы. Ни одному надзирателю не удалось взяться за оружие и большинство из них сдалось практически незамедлительно. Они были собраны вместе, поставлены на колени, окружены дозорными. Совершенная победа. — Вы нарушили Закон и понесёте за это наказание в тюрьме! — объявил Гарп и обратился к подчиненным. — Освободить рабов, а этих охраняйте до прибытия остальных дозорных. — Так точно, вице-адмирал! — было ему ответом. — Где торговец?! — рявкнул Гарп. Один из надзирателей толкнул в плечо другого и тот упал, видимо, он и был торговцем. Вице-адмирал подошёл к нему и сел на корточки напротив, и сказал: — Ну, рассказывай! Торговец уже плакал. — У меня есть земля! Рабы! Моя дочь и две племянницы, все красавицы, всё для Вас, только отпустите! Пожалуйста, отпустите! Я больше не буду нарушать закон! — жалкое оправдание, чтобы избежать ответственности. Наконец, появился юнга с Ран, державшейся в тылу, пока всё не стало спокойно. Её отмыли и накормили, но одной ночи отдыха было недостаточно, чтобы полностью восстановиться. Она вошла, сутулясь, голова по привычке была опущена. Гарп нахмурился от такого вида. Исцелить тело просто, но чтобы зажили душевные раны нужно время. Юнга и Ран остановились перед покоренными надзирателями. Гарп заставил замолчать бесхребетного торговца одним взором. — Эта девочка была порабощена тобой. Я хочу знать, где и когда вы приобрели её? — Конечно, конечно. Всё, что угодно, вице-адмирал Гарп! — заговорил торговец. — Э, приношу извинения, вице-адмирал, но мы записей или чего-то такого не ведём. Мы просто покупаем у любого, кто дёшево продаст. Я не могу сказать ни когда, ни у кого. — Приведите рабов для разговора. Возможно, кто-нибудь из них помнит. — Ух, это я могу, но боюсь, что толку от них не будет. Эти рабы мёртвые все. Пришлось их уложить. Глава надзирателей Шин раздал приказ прошлой ночью. Почти всех одолела болезнь. Сказал, что будет дешевле их заменить. — Как СМЕЕШЬ клеветать на меня, ты, подлое, отвратительное создание! Если бы не твоя тупость, мне не было бы нужды быть здесь! — запищал глава надзирателей. Торговец шипел и кривился. — Я могу отвести вас на рынок рабов, может, кто-нибудь из продавцов будет помнить, откуда этот взялся, — с надеждой предложил торговец. Ран отошла. «Возможно, она хочет оплакать друга?» — подумал Гарп, наблюдая за ней. Девочка вошла в одну из хижин надзирателей и быстро вернулась с большой дубиной в руках. Она тащила её за собой, оставляя легкую борозду на песке. Гарп потрясённо наблюдал и продолжал молчать, пока она подходила к торговцу. Она подняла дубину обеими руками, взваливая её на своё плечо. Ран замахнулась и врезала дубиной по колену торговца со всей силы. Дубина отскочила от колена без вреда. Глаза торговца метнулись от девочки к Гарпу, слишком испуганные последнего, чтобы двинуться на первого. Девочка подняла дубину и попыталась снова. И снова. И снова. Каждый удар такой же тщетный, как и предыдущий. Ран кричала, слёзы текли по лицу рабыни, тело подводило девчонку, не способное выразить всю её ярость. Юнга шагнул к девочке и взял дубину из её рук, похлопывая по спине. — Не уподобляйся им, малышка Ран. Их накажет закон, — уверил Юнга. Ран с благодарностью кивнула. — Это продолжается уже достаточно долго, вице-адмирал. Она ещё ребёнок, — прошептал заместитель командующего. — Молода годами, но повзрослевшая в страданиях. Она заслуживает того, чтобы нести свою месть. Мы дали ей шанс выплеснуть свою ненависть и гнев, может, ей стало чуточку легче. — Ненависть может и отравить душу. Будьте осторожны, не позвольте этому слишком глубоко укорениться в ней, — заместитель отошёл. Он высказал, что хотел. Это был спорный вопрос. Девочка была опустошена. Она упала на колени и плакала. Между всхлипываниями она всё повторяла, снова и снова: «Я не раб». Юнга нежно держал её, утирая слёзы девочки, пока та плакала. С этим было покончено. Здесь ответов уже не будет. — Возвращаемся! — отдал приказ Гарп, когда прибыли другие дозорные.***
Я смотрела, как прибывшие дозорные уводили преступников и рабов. Глядя на них, я не испытывала ни жалости, ни ненависти или даже удовлетворения. Я молча за всем наблюдала, будто это было моей обязанностью — проверить, действительно ли их всех отправят в тюрьму. — Что мне теперь делать? — когда всё закончилось, тихо спросила я. — Ты разве не слышала, Ран? Их посадят в тюрьму. Теперь мы возвращаемся домой. — Гарп одарил меня самой дружелюбной улыбкой, взял за руку и повёл на корабль. Я плакала и утирала слёзы, шагая рядом с этим великим мужчиной. — Но… но… у меня нет дома… мне некуда возвращаться! — глотая слезы, кричала я. — Чтобы я от тебя больше такого не слышал, — рявкнул Гарп и замахнулся на меня рукой. — Почувствуй кулак любви! Так я впервые ощутила на себе всю мощь любвеобильного дядюшки Гарпа. От столь яркого проявления любви у меня как на дрожжах выросла шишка, а в глазах задвоилось. Кто–то мне однажды сказал: «Важно то, что, закрыв глаза, ты чувствуешь себя в безопасности с ними. Дом — это место, где находится твоя семья. Не важно, связаны вы кровными узами или нет.» Домой… я возвращаюсь домой.