Живая Королева Мертвых

      

Спектрофобия

             Натешившись вволю со своим слугой, Королева отправила его на праздник, сообщить гостям, что она прибудет, как только переоденется в парадное платье. Её богатый гардероб просто ломился от всевозможных пышных нарядов, многие из которых она не надевала ни разу и, скорее всего, не наденет никогда. Её тонкие белые пальцы принялись перебирать всевозможные шелка, фатины и бархаты.              После пяти минут бесполезных поисков она не выдержала, воскликнув:              – Ни один наряд не достоин таких долгих поисков! – и схватила ближайшее бархатное одеяние, отливающее золотом. – Я же, в конце концов, королева мёртвых, а не королева мод!              Аккуратно расстегнув любимое багровое платье, она высвободилась из его тесных шелковых объятий, явив свету факелов своё гибкое, нежное тело и принялась надевать на себя расшитый золотом переливающийся атлас, свободно ниспавший волнами вдоль её ног и бедер. Вглядевшись в пластину полированного серебра пятиметровой высоты, заменявшую ей зеркало, она встретилась взглядом с величественным прекрасным созданием, которое взирало на неё из зеркала в ответ.              – Каждый раз я вижу в зеркале тебя... – прошептала она, и по её спокойному лицу промелькнула тень печали. – Ты всего лишь моё отражение, но я знаю, что ты на самом деле такое... Почему, скажи, почему же ты прячешь свою алчную, высокомерную, низкую натуру за столь прекрасным обликом? Почему я – это ты?              Прекрасное создание в зеркале медленно прятало свои белоснежные руки в отливающие золотом утонченные перчатки. Ресницы, подобные невесомым крыльям ночного мотылька, вздрагивали снова и снова, когда отражение встречалось взглядом со своим оригиналом.              – Что ты за королева там, в своем зазеркальном королевстве? – продолжала Королева диалог с самой собою, двигая губами в такт со своим отражением. – Твои подданные также безраздельно преданны тебе? Ты также печешься о них? Или ты стала той, кем они хотят тебя видеть? Деспотом, тираном, тёмной владычицей? Или ты также рассеянно взираешь сейчас на собственное отражение и взываешь к нему, словно умалишенная? Почему я не слышу тебя?               Окончательно вписав себя в платье, Королева встрепенулась, как и та королева, что стояла за листом зеркального серебра. Бессознательно, безотчетно она боялась увидеть в своем отражении хоть крохотное различие, малейший признак того, что это не просто рефлексия света факелов, отбивающегося от неё самой. Она боялось того, что зазеркалье живет своей собственной, отдельной от неё жизнью.              – Ты всегда была моим отражением, моей тенью... Но я знаю, что ты прячешь за спиною нож, выжидая удобного случая. Ты так похожа на меня, так усердно стараешься на меня походить... Я не знаю кто ты, но точно знаю, чем ты не есть. Ты это не я.              Тень испуга пронеслась по её нежному лику и она, не отрывая взгляда от собственного отражения, той себя, которая все эти годы таилась за толщей зеркал, сделала неуверенный шаг по направлению к серебряному листу. Взгляды действительной и мнимой королев встретились и их руки потянулись к отражающей поверхности.              Лич Андар рассказывал её о природе света и о том, что представляет собою рефлексия с гладких, зеркальных поверхностей, однако безотчетный страх Королевы перед собственным отражением так и не прошел. Её левая рука тянулась к правой руке той зазеркальной королевы, пока они маленькими шажками нерешительно сближались, неотрывно смотря друг другу в глаза.              Она поднесла палец к самой поверхности серебра и застыла в нерешительности – на миг ей показалось, что по зеркалу пробежала незримая рябь. С замиранием сердца она прикоснулась к зеркалу и... Не почувствовала под пальцами холодной серебряной тверди, но мягкую и прохладную плоть того, что так долго притворялось её отражением. Глаза, в которые она так долго всматривалась, засияли от азарта и злорадства. Сама же Королева съёжилась и закричала от ужаса, когда это что-то, носящее её безупречный облик, схватило её за запястье и рвануло к себе прямо через толщу серебра.              Ты... Будешь... Моей...Просипело то, что было её зеркальной копией, так и не выходя из образа. Ты... С-с-станешь... Мной...              Вместо ответа Королева ударила своё отражение кулаком в лицо, непроизвольно вызвав в эфире мощный статический разряд, грозовой кувалдой ударивший по нападавшей и заставляя ту отпустить её руку. В один миг с ладони Королевы сорвался остроконечный луч мрака и унесся в зазеркалье вслед за грубым статическим ударом. Мнимая королева наотмашь отклонила луч тьмы, и ударила в ответ плетью багрового света, срывающегося с её пальцев, но Королева, обратив энергию своего страха во мрак, непрозрачным куполом закрылась от извивающихся змеями фотонных струй.              На смену страху пришла ярость, и будто кровь прилила к голове Королевы – она полоснула по зеркалу ветвистым грозовым разрядом, создав в ладони огромный отрицательный потенциал и градиент магнитного поля. Свободной рукой она рванулась к своему отражению, даже не пытаясь заблокировать струю зеленого пламени, вскипятившего камень на метры вокруг и слегка оплавившего её золотое платье. Она схватила мнимую королеву за волосы и потащила к себе, рассчитывая вытащить соперницу в реальный мир, однако та, со звуком серебряного колокола стукнулась головой о поверхность зеркала и не покинула зазеркалья.              – Да что же это такое!? – зло закричала Королева, и от её бессильной ярости по широкой дуге пошли пульсирующие волны чистого мрака, от которого скукожилось пространство и время вокруг.              Обернувшись, она увидела, как дверь её покоев очень и очень медленно срывается с петель и за её дубовой плотью появляется костная масса Солнышка, движущегося, словно в замедленной съемке. Оглядевшись, она осознала, что вся действительность сильно замедлилась, оставляя её наедине с собственным отражением, которое уже наносило новый жестокий удар.              Когерентный луч алого света ударил в левое плечо Королевы, оставляя на нем легкое покраснение, а от теплового действия рассеянных световых лучей загорелся соседний гобелен. Ему ответом стала мономолекулярная струя антивещества, растрепавшая волосы мнимой королеве и разрушившая большую часть видимого в зеркале пейзажа, и зазеркалье содрогнулось от взрыва.              – Чего ты хочешь от меня!? – закричала Королева своему отражению. – Зачем я тебе!?              Я... Хочу чтобы ты ос-с-сознала с-свою ис-стинную с-сущность... Королева... Рас-скрой с-с-свои глаза... Ты дос-с-стойна большего...              – Нет, я не придам своих подданных и слуг ради наущений какой-то потусторонней сущности! Я приказываю тебе, – назовись!              Ты не понимаешь... Ты – это я...              – Ложь! Я – это только я. Ты не можешь быть мной!!!              Ты ничего не понимаешь... просипело отражение и вдруг, серебро стало матовым, словно снег. Наваждение исчезло, и время вокруг неё скачкообразно ускорилось, переходя на нормальное течение, и в её покои на полном ходу влетело Солнышко, буквально за секунду преодолевая 10 метров помещения, огибая свою хозяйку и с огромной силой врезаясь мордой-тараном в серебряную пластину, некогда бывшую зеркалом. Челюсти и лапы заработали словно гидравлические прессы и уже через несколько мгновений от листа серебра остался лишь груда крошащегося металлолома.              – Спасибо, моё Солнышко, – успокоившись, поблагодарила она настороженно принюхивающееся чудовище, которое уже сорвало и затоптало загоревшийся гобелен. В ответ костяной монстр лишь прорычал что-то невыразительное и, убедившись, что поводов для беспокойства нет, спокойно улегся у ног своей госпожи, медленно приходящей в себя. – Иногда вселенная играет с нами в странные игры... И никогда не знаешь, какой из твоих страхов в следующий миг станет реальностью.