Душа уходит вместе с ней

- Ты понимаешь, что, если упадет твоя успеваемость, это отразится на рейтинге школы? – ледяной тон главы дисциплинарного комитета заставил Хану поежиться. Хотя возможно, причина тому была открытая форточка и короткие шортики, которые она надела с утра. Кто же знал, что члены Вонголы нагрянут сразу после занятий всей гурьбой? - Будем считать, что я на больничном. Думаю, мне не составит труда наверстать пару дней. Хибари ничего не ответил. Оставаться с ним наедине Хане не нравилось. Но почему-то облако решило отчалить от соратников и почитать ей нотации. Хотя, учитывая, сколько прогуливали они сами, в нотациях нуждалась как раз не она. Но и возмущение Хибари было оправдано. Курокава входила в число лучших учеников класса и занимала весьма высокое место в рейтинге школы. Собственно, как и Гокудера. Их провал на экзаменах отрицательно бы повлиял на место Средней Намимори среди других школ. Но Хане не было до этого дела. Вчера она с трудом разгребла накопившееся домашнее задание, а сегодня она оказалась не готова читать доклад по истории и решила остаться дома. Гокудера ушел с утра, дав указания никому не открывать, на что девушке оставалось только закатить глаза и заняться домашними делами. Очевидно, что ее сожитель не особо любил тратить время на уборку и качество ее хромало. Хана же вычистила всю квартиру, про себя отметив одну странность. «Такое чувство, что он проводит здесь не так много времени», - подумала она тогда. Вообще вся эта ситуация заставила задуматься о том, что происходило в жизни ее спасителя. Они редко говорили о личном, и Хана понимала, что ей хочется знать больше. Она думала, что постарается поговорить с ним, когда он вернется из школы, но пока что беседа состоялась только между ней и Хибари Кеей, который, не сказав больше ни слова, оставил ее в гордом одиночестве. При этом она чувствовала некоторую недосказанность с его стороны. Будто в этот раз учеба была лишь предлогом, а продолжать разговор Хибари не решился. Хотя само выражение «Хибари не решился» могло кого угодно вогнать в ступор, но Хана решила, что надумала себе лишнее и продолжила заниматься делом. Как только эта дружная компания оказалась в дверях дома Гокудеры, на нее взвалили готовку, поскольку девушка оказалась единственной, в чьих руках еда оставалась съедобной. Нужно было только дождаться Реохея, который ЭКСТРЕМАЛЬНО быстро принесет нужные продукты из магазина. Сасагава не обманул. Хана не успела присесть после проделанной работы, как Реохей уже стоял на кухне и протягивал пакеты с едой, при этом старательно избегая взгляда на нее. Хана лишь хмыкнула. Брат Киоко вел себя весьма странно с недавних пор, но девушка объяснила все переходным возрастом и не стала заморачиваться. Хотя повышенное внимание этого глупого боксёра к ее персоне вызывало некоторое замешательство. - Сасагава, - процедила она. – Вот ты что сидишь над душой? Все важные обсуждения происходят за дверью, - Хана буквально физически ощущала его взгляд на себе. Он молчал все время, а когда девушка оборачивалась, поспешно отворачивался, уставившись то в окно, то на настенные часы, то и вовсе в пол. - Если ты что-то хочешь сказать, говори сейчас. Молчание было ей ответом. Хана уже мысленно махнула рукой, когда услышала необыкновенно робкий голос Реохея. - Тебе идет... Эта одежда, - сказал он, и, казалось, покраснел до кончиков ушей. - Ты в ней ЭКСТРЕМАЛЬНО красивая! Брови Ханы стремительно поползли вверх. На ней была легкая домашняя одежда, которую обычно она надевала во время уборки, чтобы было не так жарко. Так уж получилось, что она не успела переодеться с приходом гостей. В таком она не привыкла появляться на публике. Шорты были уже все застираны и потеряли интенсивный синий цвет, а на майке виднелись пятна чая. Что могло быть красивого в этом наряде, она не понимала. - Эээ. Ну… Спасибо? - Пожалуйста! - выкрикнул Реохей и вскочил со своего места, роняя стул. Не ожидавшая столь бурной реакции, Хана сбилась с собственного ритма и полоснула по пальцу хорошо наточенным ножом. - Черт! – выругалась девушка, ловля капельки крови на лету. Сасагава застыл, глядя на это зрелище, но спустя несколько секунд все-таки очнулся. - Нужно обработать! Я сейчас! - он выбежал из кухни, а Хана, шепча ругательства себе под нос, достала с полки аптечку и, не удержав в скользких от воды пальцах, уронила на стол в нескольких сантиметрах от разделочной доски, где продолжал лежать недорезанный огурец и брошенный нож. - Дура ты криворукая, - пришел на шум Гокудера и, мгновенно оценив ситуацию, принялся доставать из аптечки необходимые для обработки раны вещи. – Куда полезла-то? - Думаешь, я сама с царапиной бы не справилась? – процедила в ответ Хана, но тем не менее позволила однокласснику и дальше заниматься ее пальцем. - Царапина? Ты свой порез видела вообще? Палец тебе надоел? - Ты мне надоел, но я же тебя ножом не рублю! Это была одна из многих перепалок, которые происходили между ними. Эти двое уже не обращали на них внимания, а вот будущий босс и его подчиненные не могли не заметить, какими странными отношениях у них были. Даже Реохей неохотно признал, что они мало того, что выглядели красивой парой, еще и ладили как-то по-своему. Старательно отогнав эти мысли, Хранитель Солнца попытался навязать девушке свою помощь, но Хана была непреклонна и через какое-то время подала юным мафиози обед, заметив, что это первый и последний раз, когда она готовит для них. Ребятам возразить было нечего, они лишь попросили Хану отсидеться часок-другой в соседней комнате, весьма толсто намекая, что девушке на собрании Хранителей не место. Хана уже готова была оскорбиться, но осознание того, что она вообще-то всего лишь жертва в этой ситуации и, разумеется, к Вонголе никакого отношения не имела, гнев смягчило, но обида осталась. Чтобы занять себя Курокава взялась за то, что давно хотела сделать. Набрала номер подруги. Трубку Киоко взяла почти сразу же. - Как хорошо, что ты в порядке! Мы так переживали! – выпалила Киоко после приветствий. - Мы? - Да, мы с Хару. Братик мало, что нам рассказывал. Я рада, что ты позвонила. Но я думала, что ты сегодня придешь на занятия. - Я не успела доделать доклад. Кстати, спасибо за конспекты. Благодаря им я быстро разобралась в новых темах. - Не за что! Когда ты планируешь вернуться в школу? - В ближайшие дни. - Хорошо. Ты все еще у Гокудеры-куна? - Да… Пока да. - Почему ты не сказала, что вы встречаетесь? - Потому что мы не встречаемся. - Как?! Почему ты тогда живешь у него, а не у нас? - Долгая история. Расскажу как-нибудь в другой раз. Слушай, ты занята сейчас? Думаю, мы бы могли прогуляться. - Мы как раз с Хару собирались в торговый центр. Буду рада, если ты присоединишься. - На самом деле я не могу пока уходить так далеко. Гокудера попросил, чтобы я всегда была под присмотром. Мое положение все еще шаткое. Но думаю, не страшно, если мы пройдемся вдоль улицы. - Прости, но я уже обещала Хару, что сходим за кофточкой, пока на нее скидка. Она такая милая! Тебе понравится! - А… Да, хорошо. Удачно сходить вам. Хана бросила трубку, не дождавшись ответа подруги. Милая кофточка Хару конечно же важнее. Важнее Ханы, которая пережила самые тяжелые, самые страшные дни в своей жизни. Ее захлестнуло такое отчаяние, что она даже не услышала, как Хранители покидали дом, как Гокудера вошел на кухню и присел рядом. Она не знала, сколько прошло времени. Горькая обида не дала даже услышать вопрос сожителя. - Эй! Курокава! Что с тобой? – тон Гокудеры был обеспокоенным. Он уже подумал, что воспоминания о ночи с Бельфегором снова дали о себе знать. Он знал, что так могла повести себя психика человека, этому даже было какое-то название, которое он не помнил. Но в детстве нередко становился свидетелем подобного. - Все в порядке, - последовал ответ, который полностью противоречил ее состоянию. Заметив, рядом лежащий телефон, Гокудера вспомнил, что она собиралась кому-то позвонить и предпринял попытку угадать причину расстройства. - Что-то с семьей? - Нет. - Кто-то из ребят обидел? Голова-Трава или Хибари? - Они тут не при чем. Это он понимал. В конце концов, она была абсолютно нормальной, когда покидала их. Разве что слегка раздраженной, но для Курокавы это состояние, можно сказать, привычное. А вот такая подавленность ей явно не характерна. - О чем было собрание? - Тебя это не касается, - спокойно, но твердо произнес Гокудера на что получил мгновенный ответ. - Так и мои дела тебя тоже не касаются! – Хана встала со своего места и покинула кухню. Странно. Еще утром она готова была вывести его на личную беседу, несколько дней назад делилась с ним самыми своими сокровенными тайнами, а сейчас… Сейчас, когда ей так нужна поддержка, сама отталкивает его вместе со всеми попытками докопаться до истины. Но это та истина, которой она не готова была делиться. Пока. Наверное… Курокава вышла во двор подышать свежим воздухом. Она впервые почувствовала себя, как в плену. Хотя скорее пленом был не дом Гокудеры, а ее собственное сердце, потому что про себя Хана знала, что не пошла бы с ними, даже если бы всей этой истории с мафией не было. Нашла бы причину, отговорку, обстоятельство… Что угодно, но не пошла бы. - Больше не появляйся на людях в таком виде, - проговорил Гокудера, когда девушка заперла за собой входную дверь. Он говорил, не глядя, копошась в разложенных на журнальном столике бумагах. - Почему это? Считаешь ее слишком позорной? - Считаю ее слишком открытой, - прямо сказал он, снимая очки. – Ты не заметила? Сегодня полдня какой-то мужик шатается возле дома. - Что? – Хана резко повернула голову, но все окна уже были плотно закрыты жалюзи. - Вот вернется Вария в Италию, а ты маньяков нацепляешь. И что делать будем? Насовсем останешься? - Вот еще! – решительно завила Хана, но к совету сожителя все-таки решила прислушаться и схватила вещи с подлокотника кресла. - Сейчас-то ты чего засуетилась? Ушли все уже. Да и окна я закрыл. - А ты что, мебель что ли? Гокудера вопросительно взглянул на собеседницу. Она и не в таком виде перед ним была. Неужели стесняется? - Делай, что хочешь, я предупредил. - Ты прямо, как моя мама. Она тоже любит высказываться, о чем ее не спрашивают. Когда я собиралась, она была категорически против, чтобы я взяла свою любимую сорочку из-за ее длины. - Эта та, которая едва зад прикрывает? – за необдуманную фразу пришлось расплачиваться мгновенно. У Ханы была точность Бейсбольного придурка и сила Хранителя Солнца. Удар пачки салфеток пришелся прямо в голову. - Ты в конец офигел?! - А что я сказал-то такого? На правду не обижаются! - Эту сорочку мне подарила Киоко-тян. И мне плевать, что вы о ней говорите! Злость мгновенно отступила. Это имя прозвучало на удивление отрезвляюще. Хотя раньше он слышал его только из уст Джудайме, Сасагава-младшая была не только пассией их босса, но и лучше подругой Курокавы. Мозаика начала складываться. - Ты с Сасагавой поссорилась? – озвучил он свою догадку и по замершему лицу Ханы понял, что попал в точку. - Думаю, это нельзя назвать ссорой, - произнесла она с нахлынувшей печалью, сжимая тонкую светло-голубую ткань, которая была бережно сложена на кресле. – Это скорее обида и… беспомощность. Если я сейчас снова разоткровенничаюсь, могу ли я быть уверенной, что это нигде не всплывет? - Говори уже. Это было не то, что она планировала услышать, но тем не менее продолжила. - Ты ведь тоже знаешь, что такое одиночество? "Думаешь, мы примем тебя?" "Нам не нужны слабаки вроде тебя!" "Такому, как ты не найдется места ни в одной семье!" - Да, знаю, - болезненные воспоминания ворвались в его сознание, вызвав уже позабытую боль. Отвергнутый всеми ребенок, казалось, был надежно заперт где-то глубоко в душе, но первая же фраза разрушила то, что так старательно скрывало маленького одинокого Хаято. - С самого детства я была нелюдимым ребенком. Я опережала сверстников по развитию, и меня считали странной и грубой, с которой страшно было заводить разговор… У меня не было поддержки ни в лице родителей, ни, тем более, сестры. Меня не покидало ощущение, что я лишняя в этом мире, что у меня никогда не будет друзей, мужа, детей. Что я навсегда останусь никому ненужной. Что я помру одинокой сварливой старухой, о которой никто и не вспомнит. И я уже смирилась с этой ролью. Но от этого легче не стало. Я будто все глубже и глубже погружалась в этот холодный и бездушный океан одиночества. Киоко-тян была первой и единственной, кто протянул мне руку. Не смотря на мою враждебность сначала, она не отступила и продолжала согревать меня своим теплом. Первая красавица школы, ангел воплоти, луч солнца, спустившийся с небес. Она стала моим спасительным кругом, в который я отчаянно вцепилась. И держалась. До этих пор. Я просто не понимаю, почему появилась Хару? Почему выдергивает этот спасательный круг у меня из рук? И почему Киоко так покорно следует за ней. Мне важнее ее тепло. Я не хочу возвращать на дно. «Я тоже». - Быть одной так сложно. «Я знаю». - Не хочу больше... «Тебе и не придется».