На острие

Меня всё ещё беспокоила рана в плече, почти затянулась, но резко поднимать руку было ещё больно, поэтому меня и определили в отряд в форте подальше от линии огня, где только и надо было, что иногда отбиваться из-за бойниц от периодически прорывающихся сюда ангелов. Никакой напряжённой обстановки передовой здесь не было, поэтому за спиной постоянно слышались какие-то разговоры. Демоны болтали о всякой ерунде, потом постепенно сошли на обсуждение легионов, которые были у них ещё там, на небесах, дурацких командиров и ранних подъёмов в половине четвёртого. – А твой легион? Он какой был? – я даже не сразу поняла, что обращаются ко мне, но напряжённая тишина, что повисла после этого вопроса в воздухе, натолкнула на соответствующую мысль. – Какой был, такого больше нет, – хмуро буркнула я, не оборачиваясь. Измотало враньё по мелочи, каждый раз порождающее тягучее неприятное чувство тревоги. Раскроют – как я им объясню? – Сольфелино, – позвал кто-то предупреждающе ту, что решила меня опросить. Сочли, видимо, что это больная тема. Они боялись что-то лишнее сказать, задеть как-то. Но не в этот раз. – Они что, все погибли, да? – Лино! – прозвучало уже строже, громче. – Можно сказать и так, – хмуро отозвалась я. Исчезли и, возможно, больше я не увижу их никогда. И чёрт бы с ними, из всего отряда мне была дорога от силы лишь пара лиц, и они совершенно точно не пропадут. Я гораздо больше скучаю по сестре. Ну, и по учителю, конечно. Хотя они – они тоже не пропадут. Чего не скажешь обо мне. Чтобы избежать дальнейшего допроса, я выбралась через бойницу на крышу форта. Это было, в общем, запрещено, потому что крыша пробивалась хорошо и издалека, но к мелким нарушениям, не ведущим к катастрофическим последствиям, здесь все уже привыкли. Вытащила меч, холодную безжизненную железку, и бросила рядом, на нагретый солнцем бетон, чтоб был наготове, если что. Свой собственный меч, можно сказать, родной, каких не выдают в здешних оружейных, я не могла призвать, он не давался мне в руки почему-то. Не то что бы в Академии в своё время не учили управляться и с такими вот железками, но выживать без своего оружия здесь было трудно. Все пространство Чистилища, насколько хватало глаз, опаляло нещадно горячее солнце, здесь даже тени никакой не было, только пыль, пепел, и эта невыносимая жара, от которой першило в горле. Горизонт исходил дрожащим воздухом, а если вглядываться долго, то казалось, что и вовсе сливался с таким же серым от пыли небом и начинал плавиться. Может, именно поэтому я не сразу заподозрила неладное, слишком поздно заметила огромную волну энергии, слепящую глаза не хуже здешнего солнца и надвигавшуюся на форт с огромной скоростью. Первая реакция – шоковое оцепенение, а потом только одна мысль: улететь, скрыться как можно скорее. Я вскочила, расправляя крылья, но время на побег невозвратимо ушло, меня задело взрывной волной, ударило об землю, и я прокатилась несколько метров, пока не ударилась спиной о какую-то глыбу. Сначала резко стало темно, а потом вдруг наоборот, словно засветили в глаза яркой лампой, и ничего кроме этого света было не разобрать. В ушах стоял сплошной дрожащий гул. Кожа справа, судя по ощущениям, сильно обгорела: щека, плечо, почти вся рука. Спустя несколько мгновений я кое-как попыталась сесть, втягивая горячий, полный взметнувшейся пыли воздух, задыхаясь, кашляя, и снова открывая рот в попытках вдохнуть. Оправиться от удара чужой энергией было тяжело, но постепенно перед глазами установилась более-менее чёткая картинка. Вокруг сплошные развалины, торчащие арматуры, словно сломанные рёбра, огромный кусок бетона, чудом не придавивший меня. Я искала глазами форт до тех пор, пока до меня не дошло: его просто больше не существует, вот эти развалины – это и есть форт. Вернее, то, что от него осталось. Я согнулась, зажимая руками рот. Получается, все, кто там был только что – все погибли? Я не знала многих лиц, уж точно почти не помнила имён и смерть на войне уже видела. Много смертей. Но чтобы так близко... Я ведь, чёрт возьми, разговаривала с ними только пять минут назад! В груди не было боли, только горечь какая-то и страх, потому что сейчас этих пернатых здесь будут кучи, и мне очень легко обеспечат поездку вслед за павшими демонами, в один конец... Шорох крыльев – мимо пролетел целый отряд ангелов, некоторые спустились на развалины. Ищут раненых, чтобы в плен взять. Информацию какую-то. Я наблюдала за ними из-за той самой бетонной плиты, что чуть не пришибла меня насмерть, думала переждать, пока улетят. Но моё внимание привлекла одна неожиданно знакомая фигура. Она была другая, отличалась от того, какой я помнила её, но несмотря на нимб и ангельские крылья, это всё же несомненно была она. И едва я осознала это, выскочила из-за бетонной плиты, напрочь забыв об осторожности. – Мелс! – во всё горло. – Сестра?! – она мгновенно обернулась на голос, замерла на миг и сразу же кинулась ко мне. – Она из этих! – крикнул ей вслед долговязый ангел с ярким нимбом. – Неправда! – отрезала Мелисса, даже не оборачиваясь к нему. – Просто слишком много времени провела в Аду, вот чёрные крылья и выросли. Это ведь так? – Да, – кивнула я растерянно. Иногда измерение адаптирует под себя, чтобы в нём можно было выжить, так со всеми демонами случилось, и со мной – тоже. Климат в Преисподней был тот ещё. – Меназиил, опусти меч, – скомандовала сестра, с ненавистью глянув на направленный на меня клинок, потом снова повернулась лицом. – Я так волновалась, я места себе не находила, когда ты пропала! А я не могла ничего ответить. У меня вдруг перехватило горло, и трудно стало дышать. Знакомое, родное лицо, запах её волос, звук голоса – я видела и чувствовала это вновь, впервые за долгое время, и всё ещё не могла поверить, что передо мной стоит моя сестра, алмазная мечница Мелисса, и, может, скоро весь этот кошмар закончится. У меня в её объятиях подкосились ноги, и нам обеим пришлось опуститься на землю. – Ты вообще помнишь, что случилось? – тревожно спросила Мелисса, осматривая меня на предмет повреждений и одновременно убирая с лица слипшиеся волосы. – Хоть что-нибудь? – Нет, ничего, – тихо и как будто задушено. – Это хорошо, лучше тебе не помнить. Я готова была ей поверить в тот миг, всему, что она скажет, даже если бы это звучало, как полный абсурд, но она не говорила ничего, одной рукой гладила меня по щеке, а другой чертила в воздухе сверкающие надписи, и... – Мелс, это ведь запечатывающие письмена, – я остановила её руку, не дав закончить аккуратный завиток, и непонимающе заглянула в глаза. – Я знаю, – тихо ответила сестра, кусая губы, так она всегда делала, когда нервничала сильно. – Дай мне, пожалуйста, закончить. – Что за чертовщину ты творишь? – я подскочила на ноги, откуда только силы взялись. – Запечатать меня хочешь? Зачем? Тут же потемнело в глазах, я пошатнулась, но равновесие удержать смогла, зацепившись за край бетонного блока. Мелисса поднялась следом. – Пожалуйста, поверь мне. Так нужно. Всё будет хорошо. У меня дрожали руки, потому что я никогда бы не подумала, что такое можно ждать от родной сестры, которая всегда обещала быть рядом и защищать. Это оставалось для меня за пределами разума и вообще всего. – Даже если так нужно, – процедила сквозь зубы больше от боли, чем от злости, – я требую от тебя объяснений. Вместо объяснений я получила тихое «Прости меня, пожалуйста» и удар в скулу. Мелисса выхватила меч, и я даже увернуться от него не успела, полоснуло по рёбрам, что-то хрустнуло, и левую сторону пронзила резкая боль, я поняла, что не могу двигаться. – Я тебя не убью, сестрёнка, – пробормотала Мелс, сглатывая слёзы и прижимая меня ладонью к земле. – Просто поспишь немного. Прости, прости, пожалуйста. – Хватит! Глаза затянуло вязкой пеленой от боли, я махнула рукой наугад и почувствовала, что упёрлась во что-то. Быть запечатанной – это всё равно, что умереть, пусть не навсегда, но кто гарантирует! У меня теперь выбило почву из-под ног, Мелс больше уже не со мной, и значит, я не могу верить даже ей. Страх, беспомощность, обида на сестру, тугой комок из эмоций будто хлынул наружу, руку, которой я отталкивала сестру, изнутри словно прожгло огнём, и я выгнулась от боли. Мелс вскрикнула – ей от прорывающейся сквозь меня энергии было больнее. Наверняка это бесновался Ранга, мой меч. Даже если сам показываться не хотел, он все равно пытался меня защитить, хоть и весьма садистским методом. Что именно случилось с Мелиссой я не успела рассмотреть, заметила только, что сильно обожгла ей лицо. К нам с развалин быстро спустился этот Меназиил, подхватил сестру на руки, и взмыл в воздух. Я ещё пару секунд смотрела им вслед, не в силах поверить в своё чудесное спасение, прежде, чем истинная причина их побега стала мне ясна. Шорох крыльев. На этот раз другой – демоны. Я прищурилась на солнце, чтобы рассмотреть. Высокий, темноволосый, это был Четвёртый Владыка Ада. – Они все погибли? – спросил у кого-то за моей спиной, и получив утвердительный ответ, раздосадовано пнул сапогом бетонную плиту. – Чёрт! Чёрт, чёрт! Отряд был – сборная солянка из раненых, но преимущественно, видимо, его солдаты. Меня не поставили на ноги, скорее, вздёрнули вверх, и если бы я не удержала равновесие, напоролась бы на его косу. – О чём вы разговаривали? – озлобленно рыкнул Белиар, ещё раз тряхнув меня за шиворот. О чём?! Да как я тебе объясню, о чём?! Но он от меня и не ждал объяснений, вопросы сыпались градом, всё больше вгоняя в замешательство. – Почему уцелела одна из всего отряда? Кто командир? Как это произошло? – и снова. – О чем с говорила с Мелиссой? Я молчала, ошарашено глядя на него, пытаясь выиграть время для своей плохо соображающей головы, чтобы придумать в ответ хоть что-то, но моё молчание сыграло против меня. – Видимо, она заодно с небесными, – подытожил Четвёртый Владыка все свои оставшиеся без ответа вопросы. – И скорее всего, она же здесь всех и убила. – Не я, клянусь, я их не убивала! – вскрикнула неожиданно надломленным и дрожащим голосом. – И мы не заодно, – добавила уже тише. – Тогда почему они намеренно оставили тебя в живых? – Белиар сощурился. – Откуда я знаю. Солнце затянуло предгрозовыми тучами. Погода в Чистилище всегда менялась быстро, порывами налетал ледяной ветер, и меня начинало колотить, то ли холода, то ли от всего пережитого. Справа послышались шаги, я подняла голову на звук, и вот тогда увидела того, с кем Четвёртый Властитель всё время разговаривал. – Спину, – спокойно сказал Дьявол, жестом останавливая Белиаров праведный гнев. – Что? – голос дрогнул и пришлось сглотнуть. – Покажи спину. Ах да, как я могла забыть. Огромная, многотысячная, многомиллионная армия, у каждого солдата которой по два шрама на спине, возле лопаток. И если ты к ней не принадлежишь, то и шрамов у тебя не будет. Я неверным движением медленно стянула рвущийся на ветру плащ, бросила к ногам. Задрала рубашку. Я перестала слышать ветер, я перестала вообще хоть что-нибудь слышать на ту невыносимо долгую секунду, пока они рассматривали мои свободные от шрамов лопатки, мгновенно покрывшиеся мурашками. – Убей, если хочешь, – бросил наконец Дьявол, отворачиваясь. Что?! Только не здесь, только не сейчас, только не вот так вот жалко! Ведь... – Информация! – крикнула я ему в спину срывающимся голосом. Дьявол обернулся и вопросительно вскинул брови. – У меня есть то, что вы точно хотите знать! – Она лжёт, разве не очевидно? – у Четвёртого властителя аж голос понизился на пару тонов. – Убить её мы успеем всегда, но если есть хоть какой-то шанс, что она знает что-то важное, надо его использовать. Свяжи, допросим в Пандемониуме, – небрежно приказал ему старший брат, сохраняя непоколебимое спокойствие. Я глянула на них, оба здоровые мужики под два метра ростом, широкоплечие. – О, да я в цветнике! – неловко пошутила, пытаясь казаться немного менее умирающей, чем была, а потом упала в обморок от полученных ран.