На острие

От поросших мхом каменных плит под ногами тянуло сыростью и мертвенным холодом. Здесь когда-то раньше были предместья Рая, но с началом войны границу пришлось отодвинуть, и остались только обломки бетонных блоков, нависших над пропастью. Мытарства. В крайнем случае, среди солдат моего легиона это называлось именно так. Сюда можно было возвращаться каждый раз, когда хотелось побыть в одиночестве. Лететь из Пандемониума далеко, но мы квартировались как раз неподалёку. Халпас много курил, разбираясь с военными картами, солнца не было уже пятнадцатый день, боевые действия шли ленивые, как будто ангелы не слишком-то старались нас переубивать. Или, может, у них пока действительно не было такого приказа. Поэтому дни стояли спокойные, простора для мыслей было много. И я думала. Иногда этот процесс выходил из-под контроля, и мысли, мрачные, тлетворные, словно удавкой сжимались на шее, и тогда я по несколько минут не могла вдохнуть. В основном это были воспоминания об учителе или о моём по-прежнему единственном друге здесь. Его лицо всё ещё стояло перед глазами, и я каждый раз содрогалась внутренне, когда воображение невольно вызывало его в памяти. В такие моменты обычно и приходила сюда: побыть одной и выкричаться в скалы хотя бы. Потому что выговориться было некому. Сейчас меня занимали навязчивые склизкие мысли о том, что было бы, если бы Ранга был со мной тогда, в храме. Всё ведь никогда не кончилось бы так. Я бы ни за что не позволила Вассаго умереть. Но Ранга не отвечал, когда я звала. Он так легко давался мне раньше, и совершенно не слушается теперь. Может, прав на самом деле архангел Меназиил — я просто больше не достойна его. Уже давно сама не ведаю, что думаю и творю. Я закрыла глаза, делая глубокий вдох. Ладно. Хорошо. Ещё раз. Прямо сейчас. Полное сосредоточение, тёплый ток энергии по пальцам и — пусто, глухо, ничего. Будто об стену бьюсь. Я запрокинула голову — косые упругие струи дождя наотмашь хлестали по лицу. — Не понимаю. Я не понимаю. Ну чего ты хочешь от меня?! — шёпот сорвался на измученный крик, всё это больше походило на истерику сумасшедшего. — Вернись, пожалуйста! Ты так нужен мне! — провыла я сквозь стиснутые зубы, больно, до хруста заламывая пальцы. Щёки были мокрые, и я сама себе не могла признаться — плачу или это из-за дождя. Стояла на ветру, опустошённая, словно в трансе, мыслями далеко и нигде. Но неожиданный непривычный звук, едва различимый сквозь шум дождя, выкинул меня из беспомощного забытья, вернул к реальности. Шорох чужих крыльев — такой ни с чем не спутаешь. Я испуганно оглянулась, окидывая взглядом окрестности, ища укрытие. Подходящих выступов было много, я скользнула за ближний, надеясь, что осталась незамеченной. На мокрые плиты через пару секунд опустился тёмный силуэт — высокий мужчина. Я почти задохнулась, подавилась сырым промозглым воздухом, вглядываясь сквозь вязкий туман и дождь. Если бы я не трогала эти волосы, не целовала бы эти плечи один раз в реальности и тысячу — в мыслях, я бы никогда не узнала его. Князь. Я прижалась лбом к холодному камню, чтобы прийти в себя от нахлынувших чувств и воспоминаний. В тот раз я ушла из его постели с рассветом, тогда, когда его самого уже не было в ней. И с тех пор мы не виделись, не разговаривали. Я ещё пару дней после этого провела в Пандемониуме, и тогда у меня была возможность дойти до его кабинета, перекинуться парой слов. Но каждый раз, когда я думала об этом, у меня все никак не получалось представить себе этого разговора. Сколько не криви душой, никуда было не деться от одного очень простого факта: мы были едва знакомы, и говорить нам было не о чем. Всё, что должно быть сказано, я, кажется, уже успела ему сказать. А если бы Князь сам захотел встречи, то смог бы устроить её в любой момент. Но он встречи не искал. Потом меня опять послали в Чистилище, и там войска завязли уже надолго. И вот теперь он здесь, Дьявол, стоит всего в паре метров. Выскочить из укрытия и дать волю помешательству, обнять его со спины порывисто, вдохнуть смешавшийся с дождём запах, пробормотать в его плащ какую-то бессвязно-искреннюю ерунду. Но что-то остановило меня. Удержало, будто пригвоздив к бетону, напрочь лишило сил. На каких-то пару секунд, но эта пара секунд решила всё. Вновь послышался шорох крыльев, и рядом с Князем мягко опустился ангел. О, я бы хотела не узнать ту, по чьим объятиям я так соскучилась, ту, которую до недавнего времени считала сестрой. Я бы очень хотела, но даже при огромном желании у меня бы это не вышло. Мелисса. Остановилась прямо напротив него, глядя немного взволнованно, немного… испуганно? Потом неожиданно подалась вперёд, и Князь принял её в свои объятия, зарываясь пальцами в перья. Мелс дрожала от этих прикосновений. Я не сразу поняла, что это за чувство такое, откуда оно взялось. Началось так внезапно и пошло по нарастающей: будто по венам вместо крови пустили серную кислоту. Я растерянно ударила кулаком в грудь, чтобы это прекратить. Что за дела, чёрт возьми, у них?! — До меня дошли определённые слухи о твоей… связи с моей стороны сестрой, — Мелс отстранилась, но руку его удержала в своей. — Отдай её мне. Я помогу в освобождении пленных взамен. Всех, что есть. Слухи? Ангелы наболтали в тот раз, когда он пришёл за мной? — Если так хочешь быть рядом с ней, почему бы тебе не спуститься в Ад? — сложно сказать, что задело меня в этом голосе, дёрнуло и почти буквально вывернуло на изнанку. То, что в нём неожиданно было столько тепла, что задохнуться можно? — Ты же знаешь, что я этого никогда не сделаю, — Мелс подняла на него взгляд, полный и внутренних метаний и боли, у меня кольнуло в груди. — Что насчёт ключа от бездны? — Я слушаю. — Я расскажу все, что знаю о нём. Взамен устрой нам встречу. Минут не пятнадцать. Лучше — на полчаса. — Идёт. Да что вообще происходит? Я стою тут, как дура, слушаю это всё. А два небезразличных мне духа нежничают между собой, торгуются, делят меня, словно завоёванный трофей, выбивая друг у друга сделку повыгодней. Когти врезались в камень, сдирая с него въевшуюся плесень. Я сползла вниз на мокрые плиты, пытаясь дышать так, чтобы каждый новый вдох не причинял невообразимой боли. — Когда? — коротко спросила Мелс. — Я дам тебе знать. Вверх взметнулись вихри воздуха — сестра взмахнула крыльями. Короткая встреча окончилась. Встреча, так похожая для меня на маленькую смерть. Мелиссы уже не было рядом, а Дьявол всё ещё стоял там, на плитах, под утихающим дождём. — А теперь выходи, — раздался его голос, снова закалённый металл, обращённый, ко мне. Заметил чужое присутствие, не понял только, чьё. И я — откуда только силы взялись — вышла к нему, подставляясь порывам ветра. С мазохистской усмешкой провела пальцем по направленному на меня лезвию, и с указательного пальца тут же сорвалась вниз алая капля крови. Удовольствия от прикосновения к хорошему клинку это не испортило. Впрочем, Князь тут же опустил его. — Каким образом ты оказалась здесь? — Была до вас. Услышала шум и спряталась, — я нервно передёрнула плечами. — Ты соврал, что не знаешь её. — Если ты потрудишься вспомнить, то поймёшь, что я не говорил о ней ничего, — парировал Дьявол, и ни одна мышца на лице не дрогнула. — Нам нужно кое-что обсудить. — Нет, не нужно. Прости, Князь, но быть твоей разменной монетой мне не улыбается. Я старалась держать себя в руках, говорить получалось тихо — голос был непривычно слабым. И пока говорила — вглядывалась в его лицо, а в груди словно гулял ледяной ветер. Вот же безмозглая идиотка. О чём я только думала? Мелисса — она же такая во всех отношениях… прекрасная. Ты бы никогда не посмотрел на меня. Ты бы никогда не полюбил такую. Да кто я рядом с ней? К чему во мне вообще можно испытывать нежность? Я буквально чувствовала, как что-то трещит внутри. Хотелось схватиться за рёбра, удержать руками разъезжающийся в стороны каркас грудной клетки. Но все мои попытки вернуть хоть шаткое, но равновесие, разрушило одно прикосновение. Дьявол взял мою руку в свою, взглянуть на царапину от меча. Нахлынуло с новой силой, утопило, задушило, сломало хребет практически пополам. — Ты торопишься с выводами. Скорее, слишком опаздываю. — Не прикасайся ко мне больше никогда, — я аккуратно высвободила свою ладонь и серьёзно взглянула на него. — Не говори со мной, не смотри, исчезни из моей жизни и больше не появляйся в ней. Пару шагов к краю плиты и один — в пустоту. Сначала я ушла в свободное падение, и только потом раскрыла крылья, выровняла полёт. Разрубить связь с ним — это как проткнуть себя насквозь. У меня было такое чувство, что что-то кровоточит, и даже не пережать рукой. Но это всё равно лучше, чем быть игрушкой, которую можно выгодно обменять на информацию, когда понадобится. Как весело у нас получилось, Князь. Я раньше не понимала этого, но теперь вижу ясно. Я винтик в твоей системе. В твоей отлаженной системе снов, слов, приказов войскам. Я винтик, который вышел из строя.

***

Лучи солнца играют в волосах Воплощения Тьмы, и сам он тоже тёплый и лучистый, как солнышко. Сидит на заборе, курит трубку, и рискует свалиться, потому что совсем не держится. — Ирия, а вы другие? Ну, в смысле, Воплощения. Вы сильно отличаетесь от нас? — я убрала меч после окончания тренировки и запрокинула голову, чтобы было лучше видеть Владыку Тьмы. Я всегда задавала ему много вопросов, и он ни один из них ни разу не называл лишним или неуместным. Позже, когда я оказалась в Аду, я часто вспоминала об этих разговорах, открывала их для себя заново. Когда твой собеседник старше на несколько тысяч лет, не всегда с первого раза доходит, что он хочет тебе сказать. — Ну, какими бы разными мы ни были, всегда можно найти что-то общее, — Ирия лениво тянется и хитро косится на меня, когда я забираюсь к нему и усаживаюсь рядом. — Есть кое-что, что нас всех объединяет. Одно общее желание на каждого, во всех мирах во всей вселенной. Одна причина для всех поступков. Догадываешься, о чём я говорю? — Чего хотят все, без единого исключения? — испорченная циничной философией Алмазного измерения, тяну задумчиво. — Силу? Власть? — Нет, ученик, мир устроен гораздо проще, — Ирия качает головой, обнимая меня, и взгляд его на секунду становится печальным. — Все просто хотят, чтобы их любили.