На острие

– Назначать меня командиром отряда – это ненормально, ты понимаешь? – я наклоняюсь через стол и возмущённо втягиваю в себя воздух, хотя кажется, вокруг Халпаса больше дыма, чем воздуха. – Я едва пережила смерть одного напарника, а ты хочешь повесить на меня двадцать душ и глазом не моргнуть? Не помню, когда я перешла на «ты» с ним, но он меня не одёргивал, потому что мы оба не очень-то пеклись об обращении. Суть разговора меня волновала гораздо больше. – Сиера, ты бы села и успокоилась, – командир спокойно выпустил мне в лицо очередную струю из длинной трубки. – Спасибо, я... постою, – поперхнулась, возвращаясь мыслями к произошедшему вчера. Причинное место горело огнём и при мысли о том, чтобы сесть куда-то, становилось только хуже. – И это не моё решение, – Халпас откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы в замок. – Ты вообще больше не под моей опекой. Поздравляю с переводом в легионы Люцифера. Вот теперь я села. Опустилась больной задницей на жёсткий неудобный стул, ойкнула и во все глаза уставилась на Халпаса. Мне не хватало только продвижения по службе через постель. Хотя эту версию я почти сразу отмела. «Ты не одна из нас». Он, скорее всего, хочет держать меня на виду. Чтобы можно было контролировать каждый шаг. – Но я должен сказать, что согласен с ним. Ответственность дисциплинирует. Компетенция тебе позволяет. Отряд дадут совсем неопытный, они в битвах ещё не бывали ни разу. И сразу в пекло их, конечно же, посылать не будут. Работа не пыльная, пиши отчёты, направляй ребят на верный путь. Поняла, Сиера? Откуда синяки? – досадливо вздохнул Халпас, потирая висок. Мол, кого я назначаю командиром, она и за собой-то следить не может толком ещё. Синяки расцветают малиновым цветом на запястьях, это от верёвок и от того, что он слишком сильно стискивал мои руки. Синяки расползаются сиреневыми пятнами на шее, оставшиеся от неосторожных поцелуев, врезавшиеся в кожу, как отметка, напоминающая мне о моём месте. Но Халпас точно не хочет знать вот этого вот всего. «Откуда синяки?» Я вымучено усмехаюсь. *** – Как чувствуешь себя на новом месте? – Князь сидел на столе, спиной ко мне, а я пыталась сменить повязку, как всегда мучаясь с объёмом плеч. Это местами больше походило на прелюдию какую-то, нежели чем на медицинскую помощь. – Нормально, – хмуро буркнула я, затягивая бинты покрепче. – Новички не достают вопросами? – Нет, – коротко и безрадостно. – Если это всё, то я могу идти? – Обижаться на меня – не лучшая стратегия, – доверительно и слегка раздражённо сообщил он, поймав меня за локоть. – Я по твоей милости до сих пор сесть не могу, – возмутилась, сопя ему в щёку. К тому же, мы так и не объяснились друг с другом с того раза, и было не похоже, что Князь видел в этом какую-то необходимость. Он, судя по виду, был донельзя доволен своей работой, и упивался дьявольским коварством, как мог. – Да. Можешь идти, – вкрадчиво, с холодной улыбкой произносит он и указывает на дверь. *** Новая должность принесла с собой совсем другую жизнь, полную целой кучи проблем, прежде совершенно не касавшихся меня. Бесконечные собрания и выволочки от начальства, горы бумажной работы, «волосы собери в пучок, ты же командир», «не являйся в кабинет начальства не в военной форме», «держись протокола», «опять твои подопечные натворили неведомую чушь, иди разгребай». А они такие виноватые и пришибленные после этого, что их даже отчитывать сил нет. Несколько раз меня даже по долгу службы заносило в дьявольский кабинет. Ближе мы от этого не становились. Князь беспощадно разделял личное с военным, но где кончалось одно и начиналось другое, я не в силах была определить. Вернее, определял он сам, и совершенно не в пользу личного. Всё, что мое разрешалось – это приходить пораньше обрабатывать его раны, но и тут Князь не позволял себе неформального. – Жду тебя утром, – мерзким официальным тоном обращался он. – Хоть бы раз позвал к себе вечером, – бормотала я под нос, продавливая ручку двери. Но он не звал. Безразличный спокойный взгляд. Ничего-такого-между-нами-не-произошло взгляд. Я своё общество не навязывала. *** Пусть мне было тяжело, я часами торчала то в импровизированном кабинете, закутке, организованном в казарме, разбираясь с бумагами, то на плацу в бесчисленных построениях, тем не менее, я чувствовала себя гораздо лучше. Может, потому что из-за огромного количества дел у меня не оставалось времени для рефлексии. – Вельзевул, у тебя есть что-нибудь перекусить, а то я сейчас умру? – с этим вопросом я как-то завалилась в его кабинет ближе к позднему вечеру. Благодарные пациенты всегда натаскивали адскому лекарю кучу еды из столовки или собственного приготовления, поэтому было на что надеяться. – Сырные пирожки, – тот, не поднимая головы от бумаг, кивнул на тарелку с румяной выпечкой. Я готова была его расцеловать от прилива благодарности. Перекусить что-то по-быстрому было моей единственной надеждой сохранить себя хоть немного живой до утреннего собрания. В тот день построения начались ни свет ни заря и вымотали вусмерть. Я и сама нередко пробивала их раньше, а теперь зубами скрипела каждый раз, когда кого-то не досчитывалась в отряде, потому что нужно было отчитываться командиру легиона о каждом отсутствующем отдельно, и причина «не пришёл, потому что не хотелось» не принималась категорически. В итоге, освободилась я лишь несколько минут назад, полумёртвая. А поспать ночью из-за гор бумажной работы мне вряд ли светило. – Как там твои подопечные? – участливо осведомился Вельзевул, приподнимаясь за каким-то порошком. Он уже ходил самостоятельно, правда, всё ещё опираясь на трость, но даже такой маленькой победе радовался весь Пандемониум, если не вся Преисподняя. – Ну, вообще, они жутко талантливые, – ответила я с набитым ртом, смешно запивая булочку горячим чаем. Ну, ничего удивительного. Это ведь легионы Князя. Элита адской армии. Лучшие, и по-другому быть не может. К счастью, годы обучения в Академии, и уроки Владыки Тьмы не прошли даром. Я не чувствовала, что не соответствую уровню. Кое-где учиться чему-то новому приходилось прямо по ходу дела, вместе с подопечными, но это было даже приятно. Как ни крути, Князь подобрал хорошее место для меня. Именно то, которое нужно было. Как раз когда эта мысль мелькнула в моём сознании, дверь в лазарет без стука отворилась, и Дьявол, даже не задержавшись на пороге и ничуть не смутившись моему присутствию, прошёл вглубь комнаты, уверенно и расслабленно, обменявшись адским лекарем коротким привествием. – Ты её совсем загонял, – с шутливым укором сказал Вельзевул, кивком указывая на меня. – Совесть поимей. Князь её именно что имел. – Чтобы не было времени ходить по чужим в спальням в непотребном виде, – многозначительно усмехнулся он, приближаясь сзади, в ответ на что по спине скатился водопад мурашек. – Замолчи, пожалуйста, – я едва не подавилась, когда он это сказал, а потому голос вышел сиплый и не в меру пришибленный. Князь приблизился почти вплотную, и прижал мои бёдра к своим, выдохнул в шею. Грязный жест, собственнический. Волна жара прокаталась по животу, и тело сковало томящее оцепенение. Хотелось прикосновений, даже не ласки, а просто тесного контакта, близости, хотелось настолько, что язычки желания уже подпалили и без того слабый самоконтроль. Но умом я понимала: не здесь, не сейчас, не на глазах у адского лекаря. И может быть, вообще нигде и никогда, потому Князь попросту издевается, и по голосу это слышно. – Дай мне доесть, – попросила жалобно, не рискуя оглядываться. Меня обиженно укусили в плечо. *** – Стой! Притормози... – крикнула я срывающимся от волнения голосом и, сложив крылья, приземлилась рядом с Тавискарон. Отряду уже начали поступать настоящие боевые задания, несерьёзные пока ещё, вроде охраны какого-нибудь не критического объекта или сопровождения пленных. В тот день поступило приказание занять и удерживать только что отбитый форт. Там недавно прошёл бой, было много раненых, ещё не все полевые медики закончили свою работу, и их тоже нужно было прикрывать, на случай, если ангельские отряды вдруг вернуться с новыми силами. Сехмет осматривала местность по приказу, чтобы избежать засады или ещё подлянки какой-нибудь, и выдернула за шкирку из обломков раненого в плечо ангела. Она уже занесла над ним меч, когда я крикнула. А остановила я её, потому что вдруг стало дико не по себе. С виду ведь ангел как ангел. Темноглазый, с вьющимися карамельными волосами и аккуратными чертами лица. Но что-то было не так с этими глазами. Страх. Он боялся. У них обычно ничего не было на лице, никакого выражения, никаких эмоций. А этот откровенно боялся, дрожал за свою жизнь. Сехмет опустила меч слишком резко и растеряно, и лезвие ударило по камням. От этого звука ангел, вздрогнув, отнял руки от лица и взглянул на нас ясными глазами, вжимаясь в отлетевший сюда обломок крепости. – Почему? – тихо возмутилась и почему-то испуганно Сехмет. – Он может быть опасен. – Если он опасный, то у него и рожа была бы мерзкая, как у Меназиила. Но у него было лицо с хитринкой, но приятное, осмысленное, и жутко бледное. – Ты как... как тебя зовут? – я опустилась рядом, опираясь о землю коленом. – Азраэль, – он тяжело сглотнул, но имя своё произнёс без запинки, стараясь, чтобы звучало твёрдо, и голос не дрожал. Ещё совсем зелёный, явно родился позже, чем началась эта война. – Не жмись. Мы не будем тебя убивать, – я наспех перевязала рану на плече обрывком его же собственной куртки, затянув наверняка слишком сильно, но он даже не ойкнул. – Однако я попрошу кое-что взамен. Мелиссу знаешь? – Командира наших легионов? – переспросил он и тут же осёкся, испугавшись, что взболтнул лишнего. Да как будто Мелс могла достаться меньшая должность. – Чудно. Мне нужно, чтобы ты стал ближе к ней. Чтобы был в курсе всех её тайн, всех желаний и целей. Мне нужно знать о ней всё, что только возможно выяснить. Я хотела объяснить для себя, почему она теперь стала такой и выяснить, какие у неё планы на меня. В идеале, вернуть её, ту Мелс, которую я знала, чтобы она раз и навсегда перестала творить всю эту жестокую ерунду, которая пугала меня. И дьявол, я злилась на неё, но теперь делаю то же самое. Если бы Ирия был рядом, он бы точно посоветовал что-нибудь путное. Но его не было, и я путалась в этой жизни, как в сетях. Было чувство, что я делаю сейчас что-то бесконечно неправильное, но это единственный способ узнать о ней, не будучи при этом запечатанной. – Ты сдурела, если всё вскроется, я умру! – Азраэль подался вперёд, но резкое движение отозвалось болью в ране, и он мгновенно вернулся в первоначальное положение, морщась от боли. – Если не пообещаешь, умрёшь гораздо раньше! – зло и абсолютно серьёзно пообещала я, приставляя лезвие меча к его горлу. – Ладно, хорошо! – ангел вскинул ладони и голос его всё же едва заметно дрогнул. – Я понял. – Они тебя бросили здесь, – вдруг подала голос Сехмет, так мрачно и глухо, что душу защемило. – Я бы на твоём месте их не жалела. Я позволила ему встать, расправить крылья. Ангел взглянул на нас ещё раз огромными грустными глазами и взмыл в воздух по нервной траектории. – Обманет? – с сомнением выдохнула Сехмет, пристально глядя ему вслед. – Ангелы не обманывают. Кроме того, он благодарен за спасённую жизнь. Что, расскажешь командиру легиона, да? – криво усмехнулась, косясь в её сторону. Ещё бы, такое нарушение устава. – Я ничего не видела, – Сехмет равнодушно пожала плечами. Или это была своеобразная этика Преисподней, которую я ещё не до конца улавливала, или ей и самой не очень-то хотелось его убивать. С этой войной было важно не терять себя, но я не была уверена, что у меня это получалось.