***
Драко петлял по школе, временами оглядываясь назад — за ним по пятам чуть ли не бегом шел Поттер. Последние несколько дней он таскался за ним ещё усерднее обычного, Малфой начинал сомневаться в его адекватности и в том, что ему самому хватит изобретательности и дальше скрывать от гриффиндорца то, что он регулярно посещает Выручай-комнату. По пути подвернулась кучка пуффендуйцев с младших курсов, Драко использовал невербальное заклинание, и они вдруг все забегали по коридору за своими поднявшимися в воздух сумками, мешая Поттеру пройти. Этого хватило, чтобы завернуть в нужный коридор незамеченным и быть у Исчезательного шкафа как раз вовремя. Слизеринец привычным движением открыл шкаф и положил туда яблоко. Закрыть, подождать, открыть и увидеть, что яблоко надкусано — сработало. Горбин получил фрукт и смог без проблем вернуть его обратно. Сердце радостно подпрыгнуло — хотя бы здесь есть сдвиги, которые заставляют верить в успех. «Не стоять на месте — вот самое главное» — вдруг пронеслась в голове знакомая фраза. Так снова и снова любил говорить его однокурсник в Дурмстранге, с которым они почти подружились на третьем курсе, с которым Драко был почти на своём месте. Сейчас его отец вместе с Люциусом сидит в Азкабане, насколько знал слизеринец. Третий курс, рождественские каникулы. Драко сидел в гостиной небольшого особняка семьи Рейнолдс, жадно читая книгу, взятую в библиотеке школы. — Драко! — раздался вопль матери со второго этажа — из его комнаты, предположил парень, быстро соскочив со своего места. — Живо иди сюда! — Что случилось? — испуганно спросил жену подошедший вместе с Драко отец, обняв ее за плечи. — Это что? — она кинула сыну подарочную обёртку от подарка, который прислал ему утром единственный друг. — Обёртка? — по-детски непонимающе спросил Драко, поймав красивую бумагу в воздухе. Он кожей чувствовал, что отец понимает в ситуации ровно столько же, сколько он. — Дайна, дорогая, он все уберет, лёгкий бардак ещё никого не убил. — Какой бардак?! Какой бардак, Марк?! Это прислал ему Питер Эйвери. Ты понимаешь? Блондин с легким шоком наблюдал за родителями, силясь понять, что в этом такого. Лицо отца побагровело. — Что связывает тебя с этим человеком, Драко? — страшным, но вполне спокойным голосом спросил мужчина, глаза его выражали глубокое беспокойство. — Он мой друг, а в чем дело? Кто-нибудь мне объяснит? — он не заметил, как его голос приобрел чуждые ему раньше стальные нотки. — Мы воспитывали тебя хорошим человеком! Ты знаешь, кто родители этого щенка? Знаешь?! — снова закричала мать, размахивая руками, на что парень лишь покачал головой. — Его отец Пожиратель Смерти, а дед был другом Сам-Знаешь-Кого, — выплюнул отец два слова, сморщившись. — И никогда, слышишь? Никогда наш сын не будешь иметь ничего общего с их отпрыском. Ты понял меня, Драко? — В чем виноват он? В чем? Он даже толком не знает отца. Уверен, он не пытается меня убить, более того, он один из немногих, с кем мне интересно, — эмоции набирали обороты. — И я буду с ним общаться. — Молчать! — взвизгнула женщина и, сама не сразу поняв, что сделала, ударила своего сына, замерев от неожиданности. — Дайна, — тихо произнес отец, снова осторожно обняв жену. В наступившей тишине Драко медленно перевел взгляд на родителей и губы сами собой скривились в какой-то презрительной ухмылке, на что реакция этих людей была бесподобна. Наверное, тогда они впервые узнали в нем лицо Малфоя, его сущность. Они побледнели. После этого в их семье пошел полный разлад, который усугубился с запретом общения с сыном Пожирателя. Драко упёрся лбом в деревянную стенку волшебного шкафа и устало закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям: в висках пульсировала ноющая боль, в голове поочередно всплывали образы приемных родителей, мадам Розмерты и гриффиндорки Бэлл, которую он так плохо помнил, но нанес такой урон ее жизни. Ещё была Грейнджер. Она, будто издеваясь, появлялась перед глазами с улыбкой или забавно сморщившись от солнца или недовольства. Все ее существо было полным противоречием его состояния, и он снова и снова прогонял ее образ, боясь снова оступиться из-за никому не нужных чувств. Вздох полной грудью в попытке вместе с воздухом избавиться от навязчивых мыслей. Он справится.***
Драко Малфой приземлился на квиддичное поле, едва успев поймать ногами землю после резкого столкновения с ней, раздражённо слез с метлы и, чувствуя мелкую дрожь по всему телу, пошел к раздевалкам. — Эй, Малфой, может тебе отдохнуть? — услышал он голос капитана сборной Слизерина за спиной — он спустился на поле вслед за ним. — Ничего личного, ты же знаешь. Ты круто играешь последнее время, но сейчас стал сам не свой, пропустить снитч прямо под носом. — Я понял, можешь отстранить меня от следующей игры, — прорычал староста, распахивая двери раздевалки. — Настаиваю, чтобы ты просто отдохнул, нам без тебя будет туго, — разочарованно протянул парень, на что Малфой уже ничего не ответил. Драко тяжело дышал, было стыдно за такую слабую тренировку, он был сам не свой, постоянно думая о задании Темного Лорда и о брате, так легко этого избешавшем. Он еле подавил порыв сломать ни в чем не виноватый Нимбус Алана и побрел в замок. Тоскливое серо-белое небо нагоняло все больше тоски, хотелось очутиться прямо сейчас в Малфой-мэноре и есть имбирное печенье за чаем с матерью, почувствовать тепло и заботу, хоть день не чувствовать себя трусливым убийцей-неудачником. Блондин пролетел в комнату мимо провожающих его взглядом друзей в гостиной и, бросив квиддичную форму на кровать, услышал, как стукнулась о пол монетка. — Черт, — выругался Драко и опустился на колени, ища сбежавший галлеон. — Я так и думал, давно тебе пора извиниться за то, что забил на друзей, — внезапно протянул за его спиной Забини. — Раз ты даже встал на колени, я прощаю тебя и позволю рассказать, что тебя тревожит, — закончил он под смешок Паркинсон. — Блейз, — не смог не прыснуть от комичности ситуации Малфой, достал злосчастную монету, мельком отметив, что там появилась надпись, и поднялся, поправляя мантию и пряча галлеон в карман, — что вы хотите услышать? — Правду, — сказала Пэнси, посмотрев ему в глаза с неуверенной улыбкой, — ты наш друг и мы хотим помочь тебе, понимаешь? — Вы и так, думаю, знаете, что Лорд дал мне задание, — тяжело вздохнул староста и лег на кровать. — Да, но какое? Мы можем быть полезны? Крэбб и Гойл говорят, ты иногда ставишь их на стрёме у Выручай-комнаты, так? — продолжила девушка, садясь к Забини на кровать. — Ещё я просил их молчать об этом, — скривил губы Драко, смотря в потолок. — И чем ты там так занят? — развел руками Блейз, внимательно смотря на друга. — Ничем приятным, даже не думайте, что я втяну вас в то, о чем он не желает распространяться, — почти огрызнулся Малфой, раздраженный этой темой и постарался свести благородный порыв слизеринцев на нет, хотя ему и самому дико хотелось поделиться этим грузом с ними. Оставшись в одиночестве, Драко поспешно достал зачарованный галлеон и прочитал: «Гораций Слизнорт приобрел для Дамблдора бутылку медовухи, она перевязана красной лентой с отметкой „Трёх Мётел“, он подарит ее на Рождество». Сердце ускорилось — такая удача, еще один шанс сам идёт к нему в руки, права была тётушка, наложив на Розмерту мощный Империус. Конечно, ему надо отравить презент для директора, но как? Все посылки проверяют, самому тоже не пронести, а Снегга снова он просить не собирается, справится сам, без его поучений. Розмерта. Слизеринец встрепенулся и связался с ней, приказав срочно найти ему мощный яд, замаскировав под что-нибудь безобидное, где-то он слышал, что Филч не сможет опознать опасное зелье, если его немного изменить. В ожидании Малфой снова почти перестал есть, переживая, чтобы хозяйка паба не попалась, и все прошло гладко: через три дня она передала ему бутыль тыквенного сока. Действовать приходилось быстро, он знал, что этим вечером Слизнорт собирает клуб Слизней на вечеринку по случаю близкого Рождества, это был момент, когда профессор явно будет занят, и Драко сможет попасть в его личные комнаты. Малфой медленно шел по темному коридору, вслушиваясь в каждый шорох. Недалеко была открыта широкая дверь, откуда лился тёплый свет и шумный людской гул — вечеринка была в разгаре. Драко заглянул туда, чтобы убедиться, что Слизнорт никуда не вышел, и увидел его, говорящим с Поттером. Слизеринец хотел было пойти, но увидел Грейнджер, к которой лип какой-то парень, кажется, гриффиндорец. Малфой поджал губы, смотря на изящную фигурку девушки, обтянутую простым, не вычурным платьем, и представлял, какого это — стоять с ней рядом, обнимать за талию, чувствовать ее, вдыхать аромат. Она почему-то отчаянно краснела и бегала глазами по толпе людей, будто хотела сбежать от этого парня, что не могли не радовать Драко. Сзади послышались шаги, и он поспешно пошел к своей цели. Комната профессора открылась на удивление легко, Малфой принялся судорожно озираться по сторонам, гадая, где можно хранить подарок. — Люмос, — прошептал парень, подходя к стоящему у стены шкафу. Руки тряслись, на лбу проступили капли пота, адреналин мешал дыханию, доводя сознание до состояния паники. Шмотки, коробки, колбы с зельями, статуэтки, все не то. Наконец староста заметил темную бутылку с красной атласной лентой, оглянулся на шорохи в коридоре, достал ее и приготовил бутылек с ядом. Руки не слушались, значок старосты бликовал от света луны и нервнировал, такой знакомый тугой узел нервов внизу живота сводил с ума. Он даже умудрился уронить крышку от медовухи, но смог влить смертоносную жидкость в подарочную бутылку. Готово. Выйдя в коридор, Малфой прислонился к холодному камню стены и пытался успокоиться, не заметив, что в конце коридора поблёскивает, шатаясь, фонарь — приближался Филч. Драко услышал шаркающие шаги завхоза слишком поздно, успев только отойти от комнаты профессора на несколько метров. — А ну стоять, мальчишка! — ворчал старик на перебой с шипением своей кошки, когда схватил Малфоя за рукав пиджака. — Пусти, что я сделал? — дёрнул рукой слизеринец, злобно прищурившись. — Ещё и староста, — не слушая его, продолжил Филч, — бродишь, где не положено. — Я приглашен к профессору Слизнорту, вышел подышать, — выплевывал каждое слово парень. — Сейчас узнаем, — злорадствовал блюститель порядка, крепко вцепившись в его плечо, и потащил на вечеринку, — шевелись. — Убери свои руки! — Малфой распалился все больше по мере приближения к полоске света из кабинета зельевара. Но все попытки избежать позорного разоблачения провалились вместе с выражением крайнего недоумения на лице Слизнорта и внимательным, не моргающим взглядом Грейнджер — он почувствовал его приятными мурашками по спине и моментально обернулся, забывая, что чуть не попался на месте преступления. — Я пойду поговорю с мистером Малфоем, — где-то сзади произнес Северус Снегг тоном, не терпящим возражений. — Конечно, профессор, — Драко кинул на него многозначительный взгляд и двинулся к выходу вместе с деканом. Они остановились где-то в коридоре, не дойдя до подземелий, крёстный остановился и прожигал его строгим взглядом. — Что ты здесь делал? Тебе мало истории с ожерельем? Это не ваше дело, профессор, — нервно повел плечами Драко, избегая его глаз, закрываясь от его легилименции блоком. — Я смотрю, уроки вашей тётушки не прошли даром, мистер Малфой, — презрительно протянул Снегг. — Я обещал вашей матери — дал Непреложный Обет, я могу помочь, доверься мне, — уже более спокойно сказал декан. — Мне не нужна помощь, — сорвался блондин и поднял голос, — раз он выбрал меня, я должен сделать это сам! — Святая простота, это не так просто, позволь мне помочь… — Нет, хватит! Может вы хотите меня сдать, хотите рассказать обо всем… — необоснованная паника начала бить через край, страз снова взял верх, затмевая толики разума. — Ты знаешь, что это не так, — упорно протестовал профессор. — Мне ничего не надо, — хрипло ответил Драко и поспешил скрыться от декана, душа в себе отвратительные ростки слабости и страха, мысли о том, что спасение придет только со смертью.***
Драко не поехал на Рождество домой, обосновав это матери тем, что задание требует его присутствия. Праздник обошел его стороной, в душе поселилось упрямое отчаяние, хотелось прыгнуть с Астрономической башни и забыть обо всем, но не позволяло чувство вины перед семьёй. Начались уроки также внезапно, как и закончился первый семестр этого года, Малфой не отвечал ни на чьи письма и только огорчался, получая очередное послание через Снегга — появилось маленькое желание бегать от декана, закрывая уши. Драко стоял перед камином в своей гостиной и читал письмо матери. «Драко! Я переживаю за тебя. Почему ты противишься помощи крестного? Он обещал мне помогать тебе и сделает все для этого. Ты перестал мне писать. Дело в том, что какую-то гриффиндорку пришлось отправить в Мунго прямо из Хогвартса? Ты что-то знаешь об этом, Драко? Алана нигде не могут найти, я даже не знаю, хочу ли я, чтобы его нашли — страшно представить, что его ждёт. С любовью, мама.» Аристократ кинул в огонь письмо, поджав губы в нервном напряжении. Больше нельзя игнорировать семью — они слишком паникуют. Хотя, если подумать — не слишком, ведь уже прошло Рождество, а Дамблдор даже не кашляет, не говоря об убийстве. Дьявол. Малфой моргнул только тогда, когда глаза начало жечь от сухости — пламя завораживало, расслабляло. Мадам Розмерта, переполненная преданностью Империусу, сама напоминает о готовности помочь, а ему нечего ей сказать. Нет больше никаких идей, совершенно пустая голова и слепая уверенность в скором заточении в Азкабан. По спине кто-то хлопает, привлекая внимания, поворот головы — Блейз. — Алан, я не позволю тебе прогулять третье зельеварение подряд, — друг серьёзен, как никогда, глаза пытаются увидеть душу блондина. — Или ты рассказываешь о своих проблемах и о сути чертового задания, и мы ищем выход вместе, или ты идешь на урок без всяких споров. Драко искривил губы в ухмылке человека, который признаёт поражение, который не в силах сопротивляться. Взял сумку и отправился на урок, сжирающий так много времени. Времени, за которое можно убить человека не один раз. Но он слаб и труслив, чтобы сделать хотя бы ещё одну попытку, и утешает себя тем, что вот-вот Альбус Дамблдор выпьет медовуху, заботливо приправленную отбирающим жизнь зельем. Возможно, выпьет вместе со Слизнортом, и Рита Скитер сочинит очередную захватывающую дух историю о друзьях, решивших покончить жизнь, уставших от старости. Имя «Алан» режет слух больше прежнего, насмехаясь над тем, в какой ситуации оказался Драко. Это Алан должен сейчас ломать голову над тем, как лишить жизни такого могущественного, умудренного опытом волшебника; над тем, как взять на себя ответственность за чужую судьбу, перечеркнув линию жизни. Быть виноватым. Краем сознания Малфой подмечает, как Пэнси тихо спрашивает у Забини, в порядке ли он. Да, черт возьми, в порядке. Галстук сдавливает шею, сдерживая дыхание совсем немного, затяни чуть туже и почувствуй, как это — умирать, хватаясь за последние вдохи, отчаянно желая жить, как бы паршива не была твоя обыденность. Слушать преподавателя слизеринцу изредка все же приходилось, чтобы не вылететь из школы, вот и сейчас он, оперевшись подбородком на локоть, слушал старика о противоядиях, наспех набрасывая ответ матери, собираясь после занятия отправить его. Противоядие. Яд — оружие труса или женщины, и Малфой это понимал. Но сильный яд — шанс на обидную, но быструю смерть без мучений, а значит убийца может быть не просто трусом — милосердным палачом, не желающим приносить жертве сильные мучения. Парень оглядел Слизнорта, гадая, подарил ли он Дамблдору медовуху. — Алан, мы видим, что ты угасаешь на глазах… — услышал он тихий голос Забини, когда закончился урок, и кабинет начал пустеть. — Ты изменился. — Не лезь в это, Блейз, — устало отмахнулся Драко, нахмурив брови, и бросил взгляд на Грейнджер, склонившуюся над своей сумкой, которая никак не застегивалась. — Но я мог бы… — чуть более громко и настойчиво начал говорить Блейз. — Нет, не мог бы, — раздраженно прошипел Малфой, посмотрев на друга как на врага народа. Почему все считают, что ему нужна их помощь? Интересно, брат выглядел бы также жалко, вызывая у каждого желание помочь? Драко нервно накинул сумку на плечо и вышел из кабинета широкими шагами, напрочь забыв о том, что собирался пойти в совятню, чтобы отправить ответ матери. Череда учебных будней была невыносима для Драко Малфоя, он просто не успевал думать о домашних заданиях и прочей ерунде, когда с Исчезательным шкафом и директором были проблемы: слизеринец поймал живую маленькую птичку и с замиранием сердца отправил ее через шкаф Горбину, но вернулось это бедное создание мертвым, насмехаясь над его стараниями. Пожиратели не смогут попасть в Хогвартс, если все пойдет так. Невыносимо. Драко, забыв о всякой о всякой осторожности, раздражённо вышел из Выручай-комнаты, и, не видя ничего вокруг, почти бежал на Астрономическую башню, желая почувствовать ледяной зимний ветер на своей коже, почувствовать себя живым, вернуться в сознание. Он не сразу услышал за собой торопливые шаги, которые, вопреки обыкновению, не походили на тяжёлые неосторожные шаги Поттера, а были частыми, лёгкими, быстрыми. Малфой, надев маску надменности, резко обернулся и задохнулся, едва не столкнувшись со своей душевной занозой, с чертовски волнующей гриффиндоркой, которая, сдув прядку с лица, шумно выдохнула и посмотрела прямо в его полные эмоций глаза.