***
Гриффиндорцы в лице Гарри, Рона и Гермионы зашли в Большой зал после визита к Хагриду с голодными глазами, запах ростбифа сводил с ума, заставляя урчать живот. Но тут им дорогу перегородил профессор Слизнорт, добродушно приветствуя Гарри. Гермиона мельком слушала то, как его приглашают на вечер клуба Слизней в компании нескольких восходящих звёзд. — И, конечно, я очень надеюсь, что мисс Грейнджер тоже окажет мне честь своим присутствием, — вдруг услышала девушка, не веря своим ушам и растерялась, безмолвно улыбнувшись профессору. Ее оценили! Оценили без помощи Принца-полукровки. Гермиона с сожалением слушала заверения Слизнорта убедить Снегга отпустить Гарри на вечер, совсем не хотелось идти туда одной, ведь среди приглашенных столько неприятных личностей, взять хотя бы Маклаггена или Забини. — Ох, так жалко, что ты не можешь пойти, мне совсем не хочется тащиться туда одной, — озабоченно озвучила свои мысли староста. — Вряд ли ты там будешь одна. Джинни тоже небось пригласили, — буркнул Рон, которому не нравилось такое пренебрежение к нему со стороны профессора. После обеда друзья отправились к себе, в башню Гриффиндора, нашли свободный стол среди толпы народа и сели. Гермиона потянула к себе забытый кем-то «Ежедневный пророк». — Что-нибудь новенькое? — услышала она вопрос Гарри. — Да не особенно… — ответила Гермиона, раскрыв газету. — Ой, смотри, Рон, тут про твоего папу… С ним все в порядке! — торопливо добавила она, поскольку Рон в страхе оглянулся. — Здесь просто сказано, что он побывал в доме Малфоев, — говорила гриффиндорка по мере прочтения и стала зачитывать статью вслух: « Насколько стало известно, вторичный обыск в резиденции Пожирателя смерти не принес ощутимых результатов. Артур Уизли из Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов утверждает, что поводом к обыску стала информация, поступившая от частного лица». — Ага, в смысле — от меня! — сказал Гарри. — Когда мы были на вокзале Кингс-Кросс, я ему рассказал про Малфоя и про то, что он хотел заставить Горбина починить какую-то штуковину. Ну, раз дома у них ничего такого нет, значит, он, наверное, привез это дело с собой в Хогвартс… — Как же он смог бы это сделать, Гарри? — удивилась Гермиона твердолобости и упрямости друга, отложив газету. — Нас всех обыскивали на входе, помнишь? — Обыскивали? Меня нет… — Ах да, конечно, ты же опоздал… Так вот, при входе в вестибюль Филч проверял нас Детектором лжи. Он тут же нашел бы любой Темный предмет. Я точно знаю, что у Крэбба конфисковали засушенную голову. Видишь, Малфой не смог бы пронести в замок никакой опасный артефакт! — Значит, кто-то прислал ему эту штуку совой, — сказал Гарри, пробуждая в Гермионе волну раздражения. — Мама или ещё кто-нибудь. — Сов тоже проверяют, — стараясь скрыть раздражение ответила на аргумент девушка. — Филч предупредил нас об этом, когда тыкал своими детекторами всюду, куда только можно. Гермиона видела, как Гарри с надеждой посмотрел на Рона, который неотрывно смотрел куда-то за ее спиной. Оглянувшись, она увидела Лаванду Браун, в душе почему-то заскребли кошки. — А ты как думаешь, мог Малфой каким-то образом обмануть… — Да ну, Гарри, отстань, — Рон поморщился. Между друзьями повисло неловкое молчание, потому что Гарри был уверен в своей правоте и не хотел слушать никакие адекватные аргументы; Рон до сих пор был раздражен из-за того, что Гораций Слизнорт с ним даже не поздоровался и постоянно смотрел на Лаванду, которая иногда ему улыбалась; Гермиона же злилась на них обоих: на Гарри из-за упертости по отношению к обвинению Малфоя и Принца-полукровки, на Рона — за Браун. Она не знала, почему Рон ее так взволновал, хотя, если подумать — знала, но не хотела признаться в том, что ревнует друга. Ещё немного посидев, Гермиона встала и, бросив друзьям короткое «Спокойной ночи», ушла к себе. Ее одолевало столько эмоций, со всем надо разобраться и обязательно уделить время домашнему заданию, которое им уже успели задать. Из-за того, что Гарри прожужжал друзьям все уши Малфоем, гриффиндорка и сама то и дело возвращалась к мыслям об Алане немыслимыми логическими цепочками. Пронести ничего запретного он не мог, о чем он говорил хозяину «Горбин и Бэрк» они не поняли, это мог быть сущий пустяк, а Сивым пригрозил просто потому, что это Алан Малфой, и он любит строить из себя важную шишку. Предположить, что подростка сделали Пожирателем — мысль чудовищная и неоправданная, какой толк от слизеринца-шестикурсника, тратившем своё время на уроки, издевательства над гриффиндорцами и домашнее задание? Нет, тут что-то другое, решила Гермиона, сказав себе, что докажет Гарри его неправоту.***
Гермиона Грейнджер сложила написанное ровным, аккуратным почерком письмо родителям в конверт и отправилась в совятню. Уже несколько недель Гарри сходит с ума из-за Малфоя, а Лаванда сводит с ума Гермиону своими переглядываниями с Роном и громким смехом над его неумелыми шутками. А его довольное лицо в такие моменты! Уму непостижимо. Гермиона неспешно дошла до совятни и долго выбирала сову, принципиально не желая брать Буклю или Сычика. Наконец, она выбрала достойного, на ее взгляд, почтальона и привязала к лапке письмо. — Моим родителям в Лондон, — негромко сказала она и, проводив птицу взглядом, задумалась: Гарри нравится Джинни, Рону — Лаванда, а ее они не считают за девушку, сказав это ещё на четвертом курсе. Неужели она похожа на чучело и настолько плоха? Слезы сами собой покатились по щекам, она почти никогда не плачет, а тут вдруг дала волю эмоциям из-за какого-то пустяка, который дал толчок полной разрядке нервного напряжения. Гриффиндорка услышала шаги и инстинктивно спряталась в темный угол, не желая, чтобы ее застали за слезами. Вот глупая, думала она, притаившись в тени. Дверь совятни открылась и девушка увидела Малфоя, одетого в черный с иголочки костюм, и почувствовала уже знакомый с поезда приятный аромат. Мерлин, почему именно он? Гермиона затаила дыхание, боясь пошевелиться, и наблюдала за парнем, освещённым светом полной луны. Он подошёл к своему филину, который совсем не обращал на него никакого внимания. — Эй, — он задел его стоящей неподалеку палкой, тот сразу проснулся и взъерошился. Малфой всегда обращался со своим питомцем достаточно ласково и очень им гордился, что между ними произошло? — Если ты не спустишься, я возьму того, кто делает свою работу лучше, упрямая птица, — проворчал он. Гермиона подалась чуть вперёд, чтобы лучше слышать, и немного шваркнула ногой по деревянному полу, слизеринец сразу обернулся, заставив гриффиндорку замереть в испуге. Девушка облегченно прикрыла глаза, когда его отвлек филин, наконец спустившийся парню на плечо. — Доставь это в «Горбин и Бэрк», лично Горбину, понял? — сказал Малфой, написав что-то на пергаменте и привязав записку к лапке птицы. — Ну же! — поторопил он его. Блондин не спешил уходить, смотря в окно под проклятия гриффиндорки. Над головой Гермионы пролетела школьная сипуха, заставив снова издать лишний шум и прикусить до боли язык. Только бы не заметил! Слизеринец снова обернулся в ее сторону, из-за тени, падавшей на его лицо, она не могла понять его эмоции. Староста облегчённо выдохнула, когда Малфой наконец покинул совятню, пройдя всего в паре метрах от нее. Она долго ещё не выходила за дверь, анализируя то, что только что произошло. Что он мог отправить Горбину? Это снова может быть сущим пустяком, из-за которого не стоит наводить панику. Но вот его общение с филином — открытие.***
Первый в году поход в Хогсмид порадовал гриффиндорцев теплотой и вкусным сливочным пивом паба мадам Розмерты, перед которой как всегда краснел Рон, смущаясь, словно снова становясь третьекурсником. В глубине души Гермионе было обидно, что при ней друг никогда себя не вел так…неравнодушно. Зато кое-кто другой стал при ее взгляде отводить глаза — Алан Малфой. Как только ее мысли коснулись светловолосого аристократа, щеки предательски порозовели, потому что она отчётливо помнила, как непросто встречаться с ним взглядом или стоять рядом в толпе у выхода из Большого зала. Лучше бы он задирал ее, как делал раньше, а не просто стоял рядом, касаясь ее руки, и молчал, принуждая ее задерживать дыхание, прислушиваться к своим ощущениям, к учащенному сердцебиению. У гриффиндорки сложилось четкое ощущение того, что у Малфоя что-то не так с аурой, именно поэтому она не может переносить его молчаливое присутствие рядом. Бред. — Гермиона? Ты в порядке? — донёсся до нее голос Гарри. — Может, пойдем на воздух? Ты вся красная, — его глаза искрились весельем. — О, да, я просто…здесь душно и мы переборщили со сливочным пивом, — отмахнулась Гермиона и начала одеваться, пряча от друзей взгляд. — Или ее так Маклагген взволновал, — буркнул Рон себе под нос, но она все равно услышала и возвела глаза к потолку. Выйдя из «Трёх Мётел», Гермиона плотнее укуталась в шарф, прячась от резко поднявшегося колючего ветра. Сквозь болтовню они вдруг услышали разрывающий холодный воздух крик — прямо впереди кричала Кэти Бэлл и ее подруга Лианна, смотрящая на поднявшуюся в воздух девушку. Это произошло так внезапно, что Гермиона даже не сразу сообразила, насколько страшны могут быть причины и последствия — слишком не к месту было это происшествие, слишком не вписывалось в атмосферу простых школьных будней и веселого возбуждения из-за похода в деревню. Спустя час вся троица вышла из кабинета директора с траурными лицами, Гермионе было дико жаль Кэти, пострадавшую от чьих-то злых рук, в голову забирались мысли, озвучить которые означало бы признание надвигающейся войны. — И всё-таки это Малфой. Ты сама видела в лавке это ожерелье, Гермиона, — Гарри явно был обижен на нее за то, что она не поддержала его теорию перед учителями. — Гарри, ты ошибаешься. Тебе же сказали, что Малфой был на отработке у профессора Макгонагалл, как по-твоему он мог передать его Кэти в женском туалете? Или, по-твоему, наш декан тоже врет? — она остановилась, возмущённо смотря на друга, уперев руки в бока. — Не знаю, но я чувствую, что это он! И задание… — Я не стану слушать эти глупости, пока у тебя не будет достойных аргументов и фактов, Гарри, извини, — она устало вздохнула и пошла прочь, в библиотеку. Надо поискать информацию о Принце-полукровке, это куда плодотворнее, чем сотрясать воздух пустыми обвинениями и портить всем настроение.***
Время летело как бешеное за многочисленными уроками, интригами и кипами домашнего задания, стремительно приблизив надвигающееся Рождество. Гермиона стояла перед зеркалом в своей комнате и смахивала с платья несуществующие пылинки, жутко нервничая. Она корила себя за излишнюю горячность — пригласить на Рождество у Слизнорта Кормака Маклаггена! Хотелось досадить Рону, нашедшем Лаванду источником удовольствия и центром внимания. А зачем? Не прошло и двух недель, как переживания из-за Рона показались глупыми и эгоистичными — она не горит желанием таскаться с ним в обнимку и постоянно целоваться, кто вообще может этого желать? Ей просто нужен друг, а помириться первой слишком сложно. Радовало одно: она наконец-то смогла разобраться в своих чувствах — Бон-Бон может спокойно продолжать свое общение с Браун, только не на ее глазах. Ничего личного, просто ее тошнит от приторных парочек. Ещё раз посмотрев на своё отражение, староста нервно убрала салфеткой с губ блеск — вот ещё, будет она стараться! Ты справишься, Гермиона, твердила она себе до самой встречи с Маклаггеном, который принял ее приглашение за нечто большее. За нечто гораздо большее, чем она предполагала. Ну ничего, она может провести там совсем немного времени и незаметно уйти. Вопреки стараниям гриффиндорки, доказать Гарри, что Малфой не может быть Пожирателем Смерти не получалось: то Гарри ее не слушал, то у нее не было достойных аргументов помимо здравого смысла. Вот и сейчас, на вечеринке у Слизнорта, Филч вдруг притащил за шкирку слизеринца, утверждая, что тот бродил по коридору и врал, что приглашен. Ну, гулял он здесь, и что? Гермиона видела, как Гарри чуть ли руки не потирал от нетерпения засыпать Малфоя новыми обвинениями и кидал на нее многозначительные взгляды. Девушка удручённо вздохнула, наблюдая, как блондин презрительно окинул взглядом завхоза и поправил пиджак, принося извинения профессору. От ее внимания не укрылся болезненный вид парня: под глазами залегли темные тени, а ранее бледная кожа приняла явственно сероватый оттенок. Что-то, кроме нетипичного для него вида, было в Малфое…интересное, не дающее покоя, так и кричащее: «Разгадай меня, Гермиона». Она тряхнула волосами, будто прогоняя наваждение, когда блондин вдруг посмотрел на нее и поспешно отвернулся, переключая внимание на подошедшего к нему Снегга. В попытке скрыться от Кормака, Гермиона поздно заметила, что Гарри поспешно покинул кабинет следом за Малфоем и деканом Слизерина — она уже не могла его ни остановить, ни догнать, оставалось лишь тяжело вздохнуть и уйти в свою комнату, пока ее отсутствие не заметил перевозбужденный Маклагген.***
Поговорить с Гарри о произошедшем на вечеринке у Слизнорта удалось только после рождественских каникул — в Нору с друзьями Гермиона не поехала, проведя праздник со своей семьей. Сразу после их возвращения Гарри отвел ее за столик в гостиной и рассказал о том, как подслушал разговор Снегга и Малфоя. — Так значит ты утверждаешь, что Снегг предлагал ему помощь? — задумчиво протянула она, пытаясь осмыслить новую информацию. — Ты напоминаешь мне судей Визенгамота, Гермиона, — проворчал он, обижаясь на то, что она никак не хочет поверить ему. — Снегг сказал, что обещал матери Малфоя защищать его, что принес Непреложный Обет. Его невозможно нарушить, мне рассказал Рон. — Я знаю, — отмахнулась гриффиндорка, напряженно думая. — Ты не думаешь… — Что, предлагая помощь, он притворялся, хотел обмануть Малфоя и выведать, чем тот занят? — Ну, в общем, и это тоже. Или у них может быть что-то семейное, совершенно не касающееся… — Но из их разговора явно следует: Малфой что-то задумал, ты не можешь этого отрицать. — Нет, не могу, — признала Гермиона. — И действует он по приказу Волан-де-Морта, как я и говорил! — М-м-м… а имя Волан-де-Морта кто-нибудь из них упоминал? — скептически уточнила девушка. — Не уверен… Но Снегг точно произнес слова «твой хозяин», а кем еще может быть этот «хозяин»? — Не знаю, — покусывая губу, сказала она, смотря в другой конец комнаты. — Скажем, отцом Алана? — Знаешь, ты просто невероятна, — покачал головой Гарри. — Ладно, потом увидим, кто из нас прав… Тебе еще придется извиниться за свои слова, Гермиона, точь-в-точь как Министерству. Ах да, я, кроме всего прочего, и с Руфусом Скримджером поссорился… Гермиона зацепилась за министра и отвела тему разговора на него, дружно с друзьями костеря его.***
Старательная Гермиона Грейнджер успевала везде: и на уроках; и помогала Гарри, советуя, как можно разговорить Горация Слизнорта, конфликтуя с Роном, потому как их предложения разнились; и успевала думать о таинственном Малфое, не понимая, что может лежать на плечах слизеринца. После урока зельеварения, на котором как всегда блистал Гарри, Гермиона раздражённо пыталась запихать учебные принадлежности в сумку — из-за нервов и резких движений получалось только хуже. Когда Гарри уже поймет, что от этого учебника добра точно не будет! — Не лезь в это, Блейз, — услышала она тихий раздраженный голос Малфоя за своей спиной, где он сидел с Забини. — Но я мог бы… — Нет, не мог бы, — ещё более раздражённо ответил слизеринец, чуть ли не переходя на шипение. Гермиона услышала, как кто-то из них резко выдвинул стул и покинул кабинет, за ним вышел второй, лишь тяжело вздохнув. После долгих мучений, оставшись в кабинете в одиночестве, она наконец осилила неподдающуюся сумку и поспешила на следующий урок. Выходя, она заметила под партой Малфоя и Забини пергамент и прикусила губу. Нельзя брать чужое, твердила себе гриффиндорка. Но если не возьмёт она, возьмёт кто-то другой, надо вернуть это или просто выбросить. Да, именно. На щеках девушки проступил румянец, когда она подняла пергамент с пола и, нарушая все свои личные правила, заглянула в его содержимое. Ей двигало то, что Гарри считает Малфоя Пожирателем — любая информация хороша, чтобы убедить друга не следить за старостой Слизерина, забывая про друзей, или же убедиться в чем-то самой, найдя истину. «Дорогая мама! Я прошу тебя, не волнуйся за меня — здесь я в безопасности. Мои дела хоть и тихо, но продвигаются, вот увидишь — наша семья сможет вздохнуть свободно. Я не маленький, справлюсь и без помощи С.С., которую ты так упорно мне навеливаешь. Про инцидент с той девчонкой не думай. Прошу, не трепи себе нервы, мама, все в порядке. От брата вестей тоже нет, но думаю, он в порядке. Мне кажется, я бы почувствовал, случись с ним что-то. Удивительно, как он смог спрятаться после такого. Д.М.» Гермиона вчитывалась в каждую строчку, ее терзали разные чувства, не даром говорят, что трогать чужое нельзя, ну зачем она посмотрела? Гриффиндорка заглянула в личное пространство Малфоя, будто проколупав маленькую щель в его внутреннем мире. Из пробоины на нее еле ощутимо, но уверенно тянуло сквозняком, заставляющим ощущать жгучий стыд и думать о Малфое снова и снова. Здесь он в безопасности. В безопасности от чего? Чем он так занят и неужели он все-таки причастен к происшествию с Кэти? Помощь С. С. — Непреложный Обет Северуса Снега? И от кого прячется его брат? Почему о его пропаже не трубят газеты? Только нашли и вот снова… «Д.М.», это второе имя Алана? Он пишет букву «А» не так, как все? Как же звали его близнеца… Гермиона запустила в волосы пальцы, до боли сжав корни. Расскажи все Гарри — он ухватится за это и будет мешать думать своими пристрастными обвинениями, вывернет все так, что сложно будет вернуться к истине. Малфой тоже человек. И существует презумпция невиновности. Девушка решительно подожгла письмо волшебной палочкой. Никто никогда не узнает, что она его прочла. Весь оставшийся день она была сама не своя, разрываясь на части от полыхающего стыда, угрызений совести, бьющего через край любопытства и усиленного мозгового штурма. Что же ей делать? Наверное, это один из немногих случаев, когда гриффиндорка не могла даже попытаться найти ответы в библиотеке Хогвартса. Она сидела в гостиной факультета, когда перед ее носом кто-то пощелкал пальцами, заставляя обратить внимание. — Что? Что такое? — девушка встрепенулась и с улыбкой посмотрела на Гарри. — Я говорю…может ты уже вернешь мне карту? — тихо спросил парень, также тепло улыбаясь. — Я больше не буду бродить по коридорам после отбоя, честно. — О, Гарри, неужели ты думаешь, что я тебе поверю? Зачем она тебе? — староста вздернула бровь, внимательно глядя на друга, словно пытаясь прочитать его истинные намерения в глубине зеленых глаз. Она даже забыла, что забрала у него карту Мародеров, когда он пытался проскользнуть с ней из гостиной. — Я считаю… — он явно не знал, как убедить подругу, — считаю, что смогу вычислить, куда постоянно убегает от меня Малфой, что он скрывает, — Гарри Поттер обреченно вздохнул, увидев гневный взгляд Гермионы. — Понял, не дурак, — он поднял руки в жесте «Сдаюсь» и расстроенный пошел в спальню, даже не обернувшись. Она лишь тяжело вздохнула и покачала головой — никогда она не станет способствовать поиску неприятностей на голову и без того запаренного Гарри. Вдруг она резко соскочила со своего места и понеслась в свою комнату. Как она могла забыть про такое сокровище! Она, будучи здравомыслящим человеком, могла совершенно спокойно понаблюдать за слизеринцем. Совершенно. Спокойно. Гермиона поспешно достала карту со дна чемодана и раскрыла пергамент. — Клянусь, что замышляю только шалость, — прошептала она, зачарованно глядя на построение картой коридоров и многочисленных помещений школы. Гриффиндорка, не отрывая глаз от карты, села на кровать и стала искать глазами Алана Малфоя, просматривая этаж за этажом. — Где же ты, — бормотала девушка, бегая по именам, — вот, — улыбнулась она сама себе, когда увидела его на восьмом этаже, и нахмурилась, протерев глаза. — Не может быть, — Гермиона уставилась на следы, подписанные вводящими в ступор словами «Драко Малфой».