След упавшей звезды

      Молодой симпатичный пилот, потерявший обе руки в сражении, улыбался медсестре.       — Непривычно, когда с ложки кормят. Но не скажу, что мне не нравится.       Амалия Торни улыбнулась ему и поднесла к губам молодого человека ещё одну ложку супа.       — Завтра Вам вживят протезы, — сказала она.       — Но Вы ведь будете меня навещать?       — Непременно, — ответила девушка, буквально кожей чувствуя его симпатию к себе.       — А вживлять будут под наркозом? — спросил пилот, явно желая продлить время пребывания Амалии в своей палате.       — Да, — она осторожно вытерла губы пациента салфеткой, он попытался поцеловать ей руку, но Амалия не позволила.       — А когда я от наркоза отойду?       — Завтра к вечеру.       — А что Вы делаете завтра вечером? — не унимался он.       — Работаю, — ответила девушка немного резковато, парень тут же сник, поняв, что здесь ловить нечего.       — Поправляйтесь, — медсестра напоследок улыбнулась ему и покинула палату.       В коридоре было шумно. Несколько раненных смотрели новостную сводку. Амалия остановилась на минуту возле голопроектора.       Уже почти полгода, как она работала в военном госпитале и каждый день с замиранием сердца ждала, что невозмутимый диктор объявит о смерти кого-то, кто ей дорог. Но сегодняшняя сводка было такой же малоинформативной, как и вчерашняя. Нусо Эсва больше не расширял границы своих владений, но в масштабное наступление силы гранд-адмирала Трауна перейти пока не могли. Слишком много ресурсов Эсва выкачивал с завоёванных планет, слишком много существ вербовалось в его армию. Недавно передавали новость о серьёзном поражении флота Трауна. Новые корабли Нусо действительно так хороши, как он хвастался Ларе Дерн. И это было словно вчера.       — Амалия! — оклик другой медсестры оторвал её от новостей. Амалия вдруг резко вспомнила, что она на работе. — Там к тебе пришли.       — Кто пришёл? — удивилась Амалия.       Её здесь никто не знает, у неё нет родственников, а все друзья работают в том же госпитале и живут в том же общежитии. Возможно, кто-то из бывших пациентов хочет с ней увидеться.       — Офицер какой-то. Сказал, дело важное. Он в кафетерии ждёт.       — Подмени меня, — попросила Амалия подругу. — Пойду, выпью кофе.       Почему-то она подумала, что появление этого офицера поставит точку в мирной жизни Амалии Торни. И не ошиблась.       Спустившись на два этажа и зайдя в кафетерий, она сразу же нашла взглядом знакомое лицо. За столиком сидел молодой лейтенант, которого Лара не раз видела на «Предостерегающем». Он встал при появлении девушки.       — Мисс Дерн.       Лара огляделась по сторонам и, к счастью, не увидела вокруг никого из знакомых. Здесь её знают под другим именем, и Лара хотела бы избежать ненужных вопросов.       — Гранд-адмирал Траун хочет встретиться с Вами, — лейтенант перешёл сразу к делу. — Вы знаете озеро за пределами госпитального парка?       — Да, — ответила Лара.       — Сегодня в шесть он будет ждать вас в беседке на берегу. Знаете, где это?       — Да.       — У Вас есть транспорт?       — Я дойду пешком.       — Спидер будет ждать у Вашего дома. Ключи в зажигании. Удачного дня, мисс Дерн.       Лейтенант кивнул ей и ушёл. А Лара осталась сидеть за столиком, обдумывая этот короткий диалог и его последствия. Но на работе у неё нет времени, чтобы придаваться размышлениям. Лара по-быстрому выпила кофе, раз уж пришла сюда, и вернулась к своим обязанностям. Но когда она меняла повязки, ассистировала врачам, мысли её были далеко от госпиталя.       Ларе нравилось здесь, нравилась эта работа, уютная комната в общежитии, у неё появились друзья. Ларе нравилось быть Амалией Торни. И как сказал Траун, она может навсегда остаться Амалией, забыв о своём собственном прошлом, своей собственной жизни. Стоит ли вообще идти на эту встречу? Ни Амалия, ни Лара не обязаны этого делать. Но всё же каждая из них в долгу перед Трауном. Проигнорировать его просьбу, даже высказанную лейтенантом как приказ, будет нехорошо.       — Мне нужно уйти пораньше, — сказала Амалия старшей медсестре своей смены.       — Ты шутишь? Новая партия раненных поступила, работы по горло! И ещё проверка должна прийти, по слухам, с самых верхов.       — Я завтра возьму ночное дежурство, — предложила девушка.       В принципе она успеет доехать на спидере до назначенного места, но у Лары было навязчивое желание вначале привести себя в порядок. Всё-таки ей предстоит беседа ни с кем-нибудь, а с самим гранд-адмиралом Трауном.       — Ну ладно, — нехотя согласилась старшая медсестра. — У тебя свидание что ли?       — Не совсем, — ответила Лара и поспешила в сторону раздевалки, пока старшая не передумала.       — Молодёжь пошла! Всё бы им сердечные дела…       Лара слегка улыбнулась. Это дело совсем не сердечное. Трауну что-то нужно от неё. Приятно было думать, что он проделал такой долгий путь только для того, чтобы увидеться с ней, но это, конечно же, не так. Он пришёл, чтобы снова разрушить уютный маленький мирок, в котором поселилась Лара. Но, несмотря на страх узнать ужасающие новости или снова оказаться в сердце военных действий, Лара не могла отрицать, что рада визиту Трауна. Она скучала по гранд-адмиралу с его неизменной галантностью и прожигающим насквозь алым взглядом. Траун чем-то напоминал ей Нусо, было в их манере держать себя что-то почти неуловимое, словно аура уверенности в своих силах, власти. Может быть, все военные гении такие? Но в то же время Нусо и Траун — противоположности. Возможно, две крайности одного и того же.       Общежитие находилось совсем недалеко от госпиталя. Это было не одно большое здание, а несколько уютных маленьких домиков. Лара занимала квартиру на втором этаже, у неё был собственный вход со двора, так что она не чувствовала себя так, будто живёт в тесном общежитии. Подходя к своему дому, она заметила припаркованный спидер. Он оказался открыт, а ключи действительно были в зажигании, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что это и есть предоставленный ей транспорт, на переднем сидении лежала записка с именем. Лара Дерн.       Лара постояла немного возле спидера, глядя на дом, к которому она привыкла. Но это не её дом. Не её жизнь. Лара поняла, что не может так. Она хотела бы оставить всё позади и начать жизнь с чистого листа, но это невозможно для неё. Нусо никогда не сможет стать просто тенью из прошлого. Как и Траун. Гранд-адмирал сказал ей, что Лара Дерн оставила след. Теперь, казалось, она начала понимать, что он подразумевал под этим. Слишком много Лара видела, слишком много изменила. И она не может просто исчезнуть, став кем-то другим. А что ещё важнее — она никогда не сможет забыть.       Лара поднялась к себе, и почему-то уютная комната теперь казалась ей словно чужой. Действительно жилище девушки отличалось от комнат её подруг. Здесь не было ни памятных сувениров, ни семейных голографий. Эта квартира не выглядела жилой, хотя Лара и провела здесь полгода, у неё было полно времени, чтобы обжиться. Но подсознательно она всегда понимала, что не сможет остаться здесь навсегда.       Первым делом Лара пошла в душ, после работы она всегда чувствовала себя уставшей. Нежась под струями тёплой воды, Лара думала, что могло понадобиться Трауну от неё. Она пришла к выводу, что чем гадать, лучше спросить у него самого. До встречи оставалось около часа, и Лара волновалась, хотя не понимала причин этого волнения. Траун за короткое время стал ей дорог. Наверное потому, что он понимал Лару, ей не было нужды объяснять ему свои чувства, он и так всё знал. Кроме Трауна только Нусо умел читать её сердце.

***

      Лара затормозила возле беседки, давно заброшенной, увитой диким виноградом. На этом озере, некогда бывшим центром огромного парка, царила атмосфера запустения. В беседке Лару уже ждали.       — Добрый день.       Гранд-адмирал Траун поднялся ей навстречу.       — Я рада снова Вас видеть, — совершенно искренне сказала Лара, протягивая ему руку.       Прохладные губы коснулись тыльной стороны её ладони, Лара невольно вздрогнула от этого холода, почему-то пославшего по телу волну тепла.       — Присаживайтесь, — Траун подвёл Лару к каменной скамейке. — Хотите конфету?       — Спасибо, — на автомате ответила Лара, она была немало удивлена тем, что гранд-адмирал Империи носит мешочек с конфетами во внутреннем кармане кителя.       Она старалась не есть много сладкого, только Нусо с детства знал, какая Лара сладкоежка.       — А Вы не будете? — спросила Лара.       — Я не люблю.       Лара положила обратно вторую конфету и смяла в ладони фантик от первой. Она чувствовала себя стеснённо наедине с Трауном. Он не спешил начинать разговор, судя по выражению лица какие-то невесёлые мысли занимали его. Лара уже хотела спросить, что случилось и какова цель его визита, когда Траун мягким, тихим голосом произнёс:       — Почти всё озеро заросло ряской… Вы знаете, Лара, историю этого места?       — Нет, — она покачала головой.       — Когда-то здание, в котором сейчас находится военный госпиталь, было резиденцией здешнего правителя, — Траун говорил медленно, словно учитель, объясняющий тему, и звук его речи словно погружал в транс, — вокруг был разбит прекрасный парк.       Траун обратил рассеянный взгляд к заболоченному озеру и несколько секунд молча любовался колышущимися на ветру тростниками, серыми птицами, которые, словно маленькие кораблики, скользили по поверхности воды.       — Представьте себе это озеро чистым и прозрачным, вообразите песчаные дорожки вдоль берега, причал для лодок, серебристых рыбок в хрустальной воде. Эта беседка, где мы сейчас сидим, была белой когда-то. Здесь пили чай, отдыхая от долгой прогулки, здесь вели задушевные разговоры, плели интриги, признавались в любви…       — А что случилось потом? — спросила Лара.       — Потом случилась война. Очередная, — сказал Траун, чуть скривив губы. — Что-то не поделили с соседями по звёздной системе. И все, кто когда-то жил здесь, гулял вокруг озера, погибли. Это место пришло в запустение… Говорят, что жена последнего хозяина этого парка, узнав о его смерти, утопилась в этом самом озере.       — Правда?       С иррациональным страхом Лара смотрела на тёмную, мутную воду, словно ждала, что из глубины к ней потянутся цепкие холодные руки.       — Никто не знает, — Траун улыбнулся снисходительно, он будто знал мысли Лары. — У этого озера вообще очень печальная судьба. Множество легенд окружают его. Кто только здесь не топился…       — Вы прилетели, чтобы рассказать мне, кто здесь утопился?       Траун засмеялся в ответ, и Лара тоже улыбнулась.       — Почему Вы думаете, что я не мог прилететь, чтобы насладиться Вашим обществом? — он изогнул бровь, его взгляд был как всегда внимателен, но весел.       — Почему Вы здесь, Траун? — спросила она, Ларе надоел разговор на отвлечённые темы, она хотела правды.       — К сожалению, Вы правы, — вздохнул Траун. — Я прилетел не только ради беседы об истории. Мне снова нужна Ваша помощь. На одном из захваченных кораблей Нусо Эсвы в капитанской каюте была обнаружена картина неизвестного мне стиля. Я хотел бы убедиться, что её создали на Карсаата. Только Вы знакомы с искусством эараак.       — Я посмотрю на Вашу картину, — ответила Лара. — Когда её привезут?       — Я надеялся, что Вы окажете мне честь и согласитесь снова стать моей гостьей, — сказал он. — «Предостерегающий» сейчас на орбите, а челнок ждёт за ближайшей рощей. Уверяю вас, это не отнимет чересчур много вашего времени.       — Хорошо.       Траун галантно подал ей руку, и, выходя из беседки, Лара оглянулась на озеро. Сколько бы она ни притворялась, что ничего не произошло, ей не стать Амалией Торни или любым другим человеком, жизнь которого течёт спокойно и размеренно. Это будет лишь обман. Однажды за ней прилетит Траун, или Нусо её найдёт… Не легче ли утопиться в заросшем ряской водоёме? Будет ещё одна легенда! О девушке, с которой любовь сыграла злую шутку.       — Вы не правы, — сказал Траун.       — О чём Вы? — Лара подняла на него удивлённый взгляд. Алые глаза гранд-адмирала чуть сощурились.       — Даже если он найдёт Вас, всё равно так не проще. И к тому же, компания унылых вдов, что нашли здесь свой конец, Вам вряд ли понравится.       Он говорил полушутливо-полусерьёзно. Лара грустно улыбнулась. Траун обладает уникальной способностью угадывать, что у людей на уме. И в отличие от Нусо, он видит не то лишь, что хочет увидеть. Тщеславие не застилает Трауну глаза, а Нусо однажды подведёт его самоуверенность.

***

      «Предостерегающий» был таким, каким Лара его запомнила с прошлого раза. Она будто и не уезжала вовсе.       — Где Ваша картина? — спросила Лара, оказавшись в апартаментах Трауна.       — Вы обедали? — задал он неожиданный вопрос, пристально всматриваясь в её лицо. Ларе от этого стало неуютно. Мысль о том, что он заметит тщательно замазанные синяки под глазами от бессонных ночей, была ей неприятна.       — Нет, на работе я не успела, а потом… забыла, — промямлила Лара, смешавшись под его взглядом.       Проигнорировав её слабые возражения, Траун распорядился, чтобы Ларе принесли обед, и согласился перейти к делу, ради которого привёз её сюда только, когда Лара поела.       Картина стояла на высоком мольберте перед креслом, окруженном двойным кольцом мониторов. Лара сразу же узнала искусство эараак. На первый взгляд картина представляла их себя множество беспорядочных мазков краски. В основном были холодные цвета, но среди них встречались резкие пятна жёлтого и красного. Невероятно богатая палитра оттенков в картинах эараак всегда восхищала Лару. От салатового до болотного, от нежно-розового, почти белого, до багрового.       — Я не думал, что их художники пишут абстракцию, — сказал Траун.       — А это и не абстракция, — Лара улыбнулась, видя его удивление. — Это картина с секретом, как я их называю, настоящее название, к сожалению, не могу выговорить. Ваш взгляд хочет зацепиться за вкрапления яркого цвета, но смотрите как бы сквозь полотно. Можете приблизиться к нему, а потом медленно отходить назад.       Лара имела небольшой опыт, ей понадобилось несколько секунд, чтобы правильно сфокусировать взгляд. Она не оборачивалась на Трауна, боясь сбить собственную концентрацию, спугнуть невероятную красоту, что она разглядела среди беспорядочных пятен краски. Она слышала, как удивлённый и восторженный вздох сорвался с губ Трауна.       — Без Вас я бы не понял, на что обратить внимание, — сказал он. — Спасибо, Лара.       Она рассеянно кивнула, не отрывая взгляда от полотна. На картине была изображена девушка эараак, за её спиной угадывался горный пейзаж, но внимание было сосредоточено именно на ней.       — Какая красивая, — тихо произнесла Лара. — Интересно, кто она…       — Возможно, просто фантазия художника, — предположил Траун и сразу опроверг свои слова. — Но нет, она не может быть фантазией, как и неизвестной натурщицей. Этот портрет писался с любовью.       Возможно, эта картина могла бы поведать ещё одну грустную историю, как и заросшее ряской озеро.       — Вы никогда не задумывалась о том, что нас постоянно окружают драмы, достойные театральной сцены? — спросил Траун. — Осколки тайн, которые мы никогда не узнаем, хранятся в простых вещах… Как-то озеро. Взглянув на него и не скажешь, что оно хранит столько страшных секретов. Так же и с людьми.       Почувствовав на себе его взгляд, Лара отвернулась от картины, и образ девушки-эараак растворился в беспорядочных мазках краски. А Ларе показалось, что точно так же она сама растворяется в горящем алом взоре гранд-адмирала.       — Вы столько видели, Лара, — произнёс он. — Вы сделали очень трудный выбор. Сделали его правильно. Скажите, Вы жалеете об этом?       — Я не знаю, — честно ответила Лара, ведь врать ему бесполезно. — Иногда я думаю, что было бы намного проще, если бы я не пыталась ни на что повлиять и просто отдала свою судьбу в руки Нусо.       — Проще… возможно, — ответил Траун. — И возможно, сейчас Вы были бы счастливы. Но какой ценой?       — Никто ещё не выигрывал от сделок с совестью, — Лара горько усмехнулась и твёрдым уверенным тоном продолжила. — Я не жалею, что ушла. И воспоминания о прошлом не причиняют мне боли… Осталось лишь чувство вины.       — Вы думаете, что смогли бы что-то изменить, заставить Нусо Эсву задуматься о том, что он творит?       Траун не скрывал скептицизма, и Лара прекрасно понимала, что он прав.       — Это невозможно, — она покачала головой. — С самого начала я знала, что не способна изменить Нусо. Но я не могу перестать винить себя за то, что бросила его в одиночестве. Ему больно, я знаю это. И ненавижу себя за то, что причиняю ему эту боль… И ещё я чувствую ответственность за смерть моего ребёнка.       Лара никогда не говорила об этом, даже с Трауном. Она старалась не думать, не вспоминать. Теперь же Лара сказала это вслух. Наверное, прежде она не до конца принимала этот факт. Да, она носила ребёнка Нусо. И ребёнок умер.       — В этом нет Вашей вины.       Рука Трауна легла ей на плечо, и Лара не отстранилась. Ей нужна его поддержка.       — Знаете, за что я чувствую вину? За то, что мне совсем не больно, я не успела его полюбить. А вот Нусо… никогда в жизни он не испытывал такой боли… может быть только после моего побега. Но всё же… если бы я могла вернуть всё назад, то поступила бы так же.       — В биографии каждого есть моменты, которые хотелось бы забыть навсегда, — сказал Траун.       Какие тайны Вы скрываете? Лара не задала этого вопроса. Может быть, Траун даже ответит. Но Лара не хотела знать, не хотела заставлять его вспоминать.       — Я поняла, что время, оно лечит, — Лара не знала, кого пытается обнадёжить, себя или его. Да, за полгода ей стало легче, она смогла разобраться в себе. Но чтобы забыть всё, что произошло с ней, целой жизни не хватит.       — Вы правы, Лара.       Траун шагнул к ней, а Лара, словно загипнотизированная, смотрела в алые глаза, пугающие, прекрасные. Этот взгляд притягивал её. Рука гранд-адмирала легла ей на талию, прижав к сильному мужскому телу. Лара напряглась, но не отстранилась. Траун свободной рукой провёл по её волосам, наслаждаясь их мягкостью, осторожно и нежно его длинные пальцы перебирали буйные локоны девушки. Ларе понравилась эта мягкость его прикосновений. Если она захочет уйти, Траун тут же отпустит её. Но Лара не хотела, пылающий взгляд завораживал её. Она не понимала, как ещё не рассыпалась лёгкими искрами, ведь это пламя словно проникало в самую душу.       Когда прохладные губы гранд-адмирала коснулись её губ, Лара прикрыла глаза, отдаваясь своим ощущениям. Совсем недавно и целую жизнь назад, целуя Нусо, она словно обжигалась. Прохлада кожи Трауна казалась непривычной и удивительно приятной. Не встретив сопротивления с её стороны, Траун сильнее прижал Лару к себе, и она ощутила рельеф твёрдых мышц под белым мундиром. Её руки нерешительно легли на плечи Трауна, и она ответила на поцелуй, что стал более страстным и глубоким. Лара разомкнула губы, и прохладный язык Трауна, аккуратно проникнув внутрь, мучительно медленно исследовал её рот.       Его действия были нежными, но не робкими, уверенными, но без желания подчинить Лару своей воле. Она помнила, как в каждом поцелуе, в каждом прикосновении Нусо словно заявлял свои права на неё, и с радостным трепетом Лара покорялась ему. С Трауном же всё было по-другому. Галантное и внимательное отношение, желание доставить ей удовольствие и вместе с тем едва заметная властность, не причинявшая дискомфорта.       Траун завершил поцелуй, но не спешил выпускать Лару из объятий. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и не могла выровнять дыхание. Сердце, вдруг словно ставшее в несколько раз тяжелее, колотилось о рёбра. Ларе казалось, что весь звёздный разрушитель должен чувствовать эти тяжёлые удары. Она прислонилась лбом к плечу Трауна, и постепенно почти забытое ощущение абсолютного покоя наполняло её. В его объятиях она нашла спокойствие и безопасность. Траун нежно гладил её по волосам, вызывая приятную дрожь.       — Таков был Ваш план? — спросила она, не гладя на него, уткнувшись Трауну в плечо.       — Нет, это было спонтанное решение, — ответил он голосом спокойным, почти безразличным, но Лара ведь знала, что безразличием здесь и не пахнет.       — Тогда зачем Вы привезли меня сюда? Для того, чтобы обсуждать живопись?       Траун усмехнулся, признавая своё поражение.       — Не для этого, — признался он. — Вернее картина была предлогом.       — Тогда почему?       Лара подняла голову и встретилась с горящими глазами гранд-адмирала. Согревающее нежное пламя, способное больно обжечь.       — Подумайте, Лара. Может, хоть Вы объясните мне, — сказал он, улыбаясь уголками губ.       — Траун, я…       Лара отстранилась, и Траун не препятствовал ей.       Мне нужно ещё время. Мне нужно всё обдумать. Понять, остались ли в моём сердце чувства к Нусо. Ведь вы не примете лишь половину моего сердца. Я не могу, не имею права поступить с вами так… Слова застряли в горле. Лара столько хотела сказать, но молчала. Хорошо, что Траун понимает её без слов, легко читает чувства в глазах Лары.       — Я не прошу от Вас ответа сейчас, — сказал он. — Есть ещё одна причина, почему я хотел с Вами увидеться. Нусо Эсва ищет Вас, Лара. Вы были правы. Возможно, скоро мне придётся перевезти Вас в другое место.       — Хорошо, — она кивнула, сама удивляясь, что так легко готова расстаться с домом, где провела полгода.       — Я вернусь за вами через несколько недель. Я прошу вас употребить это время для сборов… и для размышления.       Лара закивала. Она понимала, о чём просит Траун.       — Мне пора возвращаться, — сказала она. — Я совсем забыла о времени.       — До скорой встречи, Лара.       Её имя Траун произнёс с какой-то особой мягкостью, нежностью.       — До свидания.       Лара уже сделала несколько шагов к двери, но вдруг резко развернулась и почти побежала назад, к Трауну. Она самой себе не могла объяснить этот странный импульс, спонтанное решение ещё раз почувствовать его губы на своих. Этот поцелуй был быстрым, немного смазанным, но Лара так же задыхалась, и сердце словно кувыркалось в груди. Если Траун и был удивлён, то быстро сориентировался, и Лара не могла набрать полную грудь воздуха, так крепко он сжимал её в объятиях. Всё закончилось так же быстро и неожиданно, как началось.       — Идите, Лара, — произнёс он, отпуская её. — Идите и подумайте, чего Вы на самом деле желаете.       — Спасибо, — ответила Лара.       Траун даёт ей выбор, просит её принять на этот раз самостоятельное, осмысленное решение. Не каждый на его месте поступил бы так же.       Лара ушла, вернулась в пустой дом, всё ещё вслушиваясь в отголоски ощущений. Комната казалась ещё более пустой и неуютной. Лёжа в кровати, Лара не могла уснуть, она провела пальцем по губам, вспоминая поцелуи Трауна. Единственное, чего она желала прямо сейчас, увидеть его снова. Но тут перед внутренним взором появилось такое родное и любимое лицо. Нусо смотрел на Лару с обидой, и в глубине его золотисто-жёлтых глаз плескался почти неуправляемый гнев. Лара забылась тревожным сном лишь на рассвете, вспоминая спокойствие, что чувствовала в объятиях Трауна.