Следуя за Вергилием

За шагом шаг, мы молчаливо шли, Склоняя взор и слух к толпе болевших, Бессильных приподняться от земли. Данте Алигьери, "Божественная комедия"

Голова Ихей сонно парит в прозрачной колбе — стекло практически не искажает её черт, с давних пор знакомых Уи. Между веками едва видно тонкую влажную полоску белка, словно она вот-вот откроет глаза, ещё мутноватые от сна. Уи осторожно гладит стекло — оно кажется ему таким тонким, столь непозволительно тонким для материала, который должен защищать до поры до времени хрупкое человеческое тело. Волосы окутывают её голову подобно диковинным розовым водорослям со дна океана. Ногти Уи едва слышно стучат по стеклу — его ощутимо колотит, и дрожь эту не унять никаким сигаретным дымом. — А что насчёт… — Аримы-сана? — радостно откликается наблюдающий за ним Фурута. — Ох, ну это прямо королевский подарок, Уи-сан. Не знаю, не знаю. Посмотрим на ваше поведение. — Моё… поведение? — Уи часто сглатывает горькую слюну и отнимает руки от стекла, боясь его случайно разбить или уронить драгоценную колбу на пол — так сильно они задрожали. — Что ты… хочешь за них обоих? Фурута свистит, и Уи едва справляется с позывом заткнуть себе уши, но этот издевательский свист штопором входит ему в мозг и накручивает на остов извилины. Он даже оглядывается, чтобы проверить, не треснуло ли стекло у хрупкого прибежища останков Ихей. Не исчезла ли его жаркая, безумная надежда на чудо. — Я бы попросил глумления над вами, чтобы, скажем так, закрепить эффект, но вы уже сами прекрасно с этим справились. Право сказать, я даже удивлён, что инициатива исходила от вас… Уи вычленяет из речи Фуруты только то, что сейчас ему единственно нужно — он давно пал в своих собственных глазах, чтобы до сих пор этого стыдиться. — Тебе ничего не нужно? — Мне нужны вы. — Фурута перестаёт кривляться. Уи трясётся от макушки до кончиков ботинок, словно кот, загнанный в угол бешеной собакой. Он сдавленно выдыхает, когда Фурута начинает подходить ближе, и непроизвольно загораживает собой колбу — глупо думать, что это поможет, если Фурута действительно решит её разбить, но Уи сейчас не до логических цепочек. — Но я… — Вы не понимаете. Мне нужна ваша поддержка. Полная и безоговорочная. — Фурута смакует слова как фруктовые леденцы, чуть ли не причмокивая в конце каждой фразы. — Мне не нужна ваша сила — сейчас вы слабы как никогда и ни черта не можете. Мне не нужна ваша верность — можете хоть кружки по моему убийству организовывать. Мне не нужна ваша, прости господи, любовь — спасибо, я любовью ближних уже до отвала наелся, так, что не могу перестать блевать с переедания. Он кладёт руку на колбу, и Уи, не помня себя, бьёт по запястью Фуруты и придвигает голову Ихей к себе, пытаясь хотя бы частично загородить свою драгоценность от его взгляда. А Фурута продолжает как ни в чём не бывало, как будто и не заметив его грубости: — Но когда я буду говорить со следователями — вы будете за моим плечом. Вы будете одобрять мои действия перед остальным сбродом. Вы будете моим голосом, когда я вам это позволю. Вы будете, так сказать, моим небольшим гарантом. Вы, Уи-сан, хотите очень многого, вы самый настоящий жадина, даже я так не могу — мне мои трупы живыми не сдались. Фурута проводит пальцем по щеке Уи, и тот отшатывается. — Но отдадите вы ещё больше. И, глядя в лица Аримы и Ихей, будете возносить мне хвалу.