Победитель дракона, или Богиня благословляет это Темнейшее Подземелье.

      - Ну давай, Савраска, не тяни кота за все подробности! Где вы так нагулялись, шо в Гамлете выскочили, и не где попало, а в будуаре самой Сирены? – задала первый из, судя по изнывавшему от любопытства лицу, множества вопросов Одри. Разговор едва начался, а Казума уже понял, каким дооолгим он окажется. И по такому случаю малость приуныл.       - Ох, я даже не знаю, с чего начать! – горячо затараторила зардевшаяся Даркнесс, стрельнув возмущённым взором в сторону прыснувшей Мегумин. «Савраска», значит? Не самое худшее детское прозвище, но если оно бесит Лалатину, то его определённо стоит взять на вооружение – чем больше у Казумы будет инструментов воздействия на мазохистку, тем лучше. - Понимаете, госпожа Одри, мы взялись за квест ещё в Акселе, потом наше судно атаковали рыболюды и…       - Извиняй, дорогуша, я, конечно, очень радая и вся заинтересованная, но тута дело одно красивое вспомнилось. Потом языками повертим! – поцокала пресловутым языком дамочка, когда крестоносца вдруг прервал далеко не тактичным кашлем Дисмас. Подмигнув воспитаннице, женщина развернулась на каблуках и уверенно двинулась к застывшему столбом головорезу.       Воссоединение «старых знакомых» получилось внезапным, а потому довольно сумбурным, но, в целом, всё прошло более-менее миролюбиво. В отличие от своей дикой синерожей соратницы, Одри демонстрировала если не искреннее, то хотя бы нарочитое дружелюбие, давая более чем толстые намёки на исчерпание конфликта. К тому же она вызывала уважение хотя бы тем, что, несмотря на своё откровенное любопытство и сведённое от распиравших вопросов лицо Даркнесс, предпочла сперва разобраться с насущными делами. Лайк э босс.       - Ну-с, благодетель ты наш, долго ещё будем комедию ломать? – изящно покачивая бёдрами, авантюристка приблизилась к разбойнику почти вплотную и пытливо уставилась в его ледяные глаза, благо, одинаковый рост позволял ей смотреть прямо в лицо Дисмаса. Хотя последний и выглядел грознее, да и оружия из рук не выпускал, отчего-то у Казумы возникло впечатление, что носатый находится в положении мышки, с которой вздумала играться кошка-шляпница. – Аль не созрела ещё душа для диалога?       - Не капай на мозги, Вашбродие, они и без тебя прокапаны по самые пломбы, - угрюмо процедил Дисмас, глядя будто сквозь женщину. Ту, впрочем, подобное пренебрежение не трогало, скорее даже забавляло. – Хочешь по понятиям – бей под бровь, не секу я твоих намёков.       - Зато я твои раскусываю как белка - орешки. Патрули на подступах к Бухте заснули насмерть - раз, ловушки на входах в пещеры поломались о своих начальников - два, ни один босяк с верхних уровней к нам в спину не зашёл – три. Кое-кто явно грыжу рвал, шоб наша кривая к святилищу была маслом намазана, и я шо-то сомневаюсь, шо это был какой-нить боженька, - лукаво усмехнулась Одри, обольстительно наматывая прядь светлых волос на палец. Что это – забава, флирт или девушка на полном серьёзе утверждает, что партия носатого на самом деле тайно помогала коллегам по цеху? – И это не говоря об убитой Сирене с горой оставленных сокровищ…       - Не гони лысого, Вашбродие, нам была нужна только голова монстра, она стоит не меньше всех ништяков, которые мы могли отсюда сбагрить. А твоя банда нам сдалась только для отвлечения здешней шпаны, застрянь вы на входе, нам самим пришлось бы огребать от всей нечисти, - едва заметно скривившись, пробурчал разбойник, продолжая соревноваться со статуей Аквы за самое эмоциональное лицо (и, откровенно говоря, проигрывал). Он мог быть искренним в своей неприязненности, а мог и не быть – в конце концов, цундере бывают не только девочки. – Никто вас крышевать и не чесался.       - Ой, Ди, знаешь, шо у тебя общего с Боудиккой? Вы оба кипишуете по своей репутации, ныкая под ней самих себя, - вздохнула женщина, красноречиво кивая в сторону жадно слушавшей дикарки, тут же горделиво вздёрнувшей курносый носик. Пожалуй, дамочка знала, о чём говорила. По-крайней мере, в отношении «Волчары», которая больше напоминала охочую до чужого мнения о себе старшеклассницу. Такая ли уж она взрослая, или это просто жизнь её так истрепала? – Ты ж не думаешь, шо я таки уверую, будто вама тут окромя барышей ничего и не надо? Падлой буду, из тебя такой же циничный ворюга, как из Бо – кровожадная бестия!       Говоря по чесноку, Казуме не было никакого дела до личных отношений этих искателей приключений. Но прежде, чем соваться с предложением выбраться, наконец, на свет божий, следовало дождаться окончания базара-вокзала местных «авторитетов». Придумав по возможности, как посодействовать примирению сторон. Сидеть на двух стульях, конечно, сомнительное искусство, но Дисмасу и Ко молодой авантюрист был, как никак, обязан жизнью, да и приз симпатий, не смотря на потуги церковников, был за ними. А с другой стороны сила была явно на стороне компашки Одри, половина которой внезапно так оказалась знакомой с соратницами Казумы, что сулило относительную безопасность. Свалить из подземелья живыми (и при добыче), конечно, первоочередная задача, но очень уж хочется, чтобы никто не ушёл обиженный.       - Она в самом деле леди? Ведёт себя как настоящая разбойничья атаманша. Как же она опустилась до такого? – Ответа Дисмаса Казума не расслышал из-за вздумавших переговариваться под его ухом девиц. И ладно бы Мегумин ещё спрашивала что-то толковое – как будто одной златоволосой рыцарши-мазохистки для неё мало, чтобы понять, какого днища могут достичь избалованные представители дворянства! А благородные разбойники – тема заезженная ещё в классической литературе.       - Графиня Круз Ларин дружила с моей мамой ещё до того, как они стали фрейлинами Её Величества. Когда я осталась без мамы, госпожа Одри чуть ли не возглавила сонм моих нянек, ведь она сама мечтала о семье, но… не складывалось. Честно говоря, она всегда была такой… своенравной, азартной и отчаянной. Думаю, моя тяга к странствиям во многом её заслуга, – с тёплой улыбкой пустилась ностальгировать Даркнесс, и это после всех побоев-то! Что это, крепкая память под стать крепкой башке или заслуга хила Аквы? Навряд ли последнее – умей Её Высокобесполезность вправлять мозги, извращенка давно бы встала на путь истинный (читай, адекватный). - Но после своего брака с лордом Рупертом Бурасса Крисом госпожа Одри стала редкой гостьей в нашем доме. Мне тогда было слишком мало лет, чтобы вникать в проблемы взрослых, но я помню, как отец порой сетовал на некие раздоры в их семействе. А вскоре пришли чёрные вести: сначала господин Руперт покончил жизнь самоубийством, а менее чем через месяц сгорело и родовое поместье Бурасса Крисов. Вдовствующая леди, как тогда полагали, погибла в огне. И вот спустя шесть лет оказывается, что она жива…       - Хладна твоя былина, Даркнесс, но будь так добра, заткнись, пожалуйста. Я пытаюсь понять, как протекает «второй раунд переговоров», - резко повернув голову, недовольно шикнул на подругу Казума. Та возмущённо захлопала аквамариновыми глазищами и уж было раскрыла рот для праведной отповеди, как внезапно застыла с растерянным лицом. Аналогичная физиономия возникла и у Мегумин, а значит, приписывать девичье потрясение своему утверждённому авторитету не приходилось. Отчего-то у юноши вдруг резко засосало под ложечкой.       - Эти тетеря могут ещё час токовать, толку будет как от рогатины в охоте на коршуна – не по твари орудие! И ладно бы ещё коршун того стоил! – презрительно фыркнула над самым ухом словно выросшая из-под земли дикарка, ещё минуту назад пребывавшая в колдовской ловушке. И ведь как незаметно подкралась! Казуму, при всех его хвалёных обострённых чувствах, чуть удар не хватил, когда он обнаружил прямо перед носом широкую, пропахшую потом и кровью далеко не женственную грудь, скромно выглядывавшую из-за варварского подобия декольте. Смерив насмешливым синим взором сжавшегося от страха юношу, «Волчара» переключила внимание на Даркнесс. – Боудикка по прозвищу «Одинокая Волчица». А тебя зовут, значит, Лалатина? Ты из одного племени с Одри?       - Что? Нет, в смысле, у нас на севере и племён-то в привычном смысле не осталось, мы с госпожой Одри просто землячки, уроженцы провинции Аксель, - забегав глазками по товарищам в поисках моральной помощи, осторожно пояснила Даркнесс, слегка прифигевшая от варварской фамильярности. А возможно её сбил дружелюбный тон, которого ну никак нельзя было ожидать от такой грозной, обвешанной костями мадамы. Впрочем, хорошая сторожевая собака в присутствии хозяина всегда ведёт себя прилично, Роберта из «Чёрной Лагуны» тому примером. Пока не выйдешь за ограду или, упаси боги, не надоешь пресловутому хозяину. – И я была бы вам очень обязана, госпожа Боудикка, если бы вы звали меня просто Даркнесс.       - Как хочешь, Рысёнок, но я имела в виду другое - вы родичи? Хорошо друг друга знаете? – с подозрительным интересом осведомилась «Волчара», опершись на свою устрашающую «открывашку». Казума (как можно незаметнее ретировавшись в тыл, к девушкам) был уверен, что, не узнай Одри свою воспитанницу, Боудикка в их сторону даже не взглянула бы. Видимо, дикарку ну очень уж занимало прошлое своей подруги. Зачем ей только это было нужно, бывший хикки даже думать не хотел.       - «В Бельзерге все всем родственники», как гласит популярная среди дворян шутка. Но сколько в ней доли шутки, столько же и родства между мной и госпожой Одри – исторически семейства Дастинесс Форд и Круз Ларин неоднократно заключали браки, но близких кровных уз мы сейчас не имеем, - покачала головой Даркнесс, по ходу беседы успокаиваясь всё больше. Уже и меч на плечо закинула (ножен к двуручнику не прилагалось, а приклеиваться к спине здешнее оружие «почему-то» отказывалось), хотя это, пожалуй, было бы во всех смыслах разумно – ничто так не раздражает собаку, как поднятая для нападения палка. – У нас с госпожой Одри всегда были тёплые отношения, но, боюсь, я не слишком хорошо про неё знаю, она ведь была моей нянькой, а я слишком много тогда думала о себе.       - Поверь мне, иногда лучше чего-то не знать о человеке, чем делить его мрачные тайны и тёмные секреты. Даже если ты одна из его лучших учениц, это нисколько не умаливает опасности от подобных знаний, какую бы мощь они тебе не давали! – вдруг торопливо проворчала алоглазая малявка. По её повышенному тону Казума заподозрил, что тюнибёшнутой стало попросту досадно, что её обделили вниманием (сам юноша только радовался его отсутствию – от феминистки, какой казалась дикарка, мужику добро априори не светит). С другой стороны если ей удастся подмазаться к ОПшной партии через своего тёмного во всех смыслах препода, бывший хикки будет только рад – затевать «дружбу» через посредников всегда безопаснее. – Хотя вам, госпожа Боудикка, это наверняка уже известно, ведь из всех моих учителей профессор Альхазред был самым… словоохотливым рассказчиком.       - Шаман-то? Это да, боги наградили его длинным языком и большим умом, а вот головушку худую выдали, не вмещаются в ней знания, вот и хлещут через рот аки перебранное пиво из брюха, - с усмешкой тихо заметила синерожая, скосив настороженный взгляд в сторону усатого безумца, пытливо рыскавшего среди груд сокровищ. Для искателя приключений это было, пожалуй, самое логичное действие в текущей ситуации, что наводило на мысли – это проблески здравомыслия или старикан был не таким уж и спятившим? – А ты, значит, его ученица? И тоже «Алый Демон»? Но «Алых Демонов» знают как опаснейших волшебников в мире, на чьих плечах сидят смерть и разрушение, ты же у меня вызываешь только умиление. Да и похожа ты на своего учителя, как горностайка на лиса, словно тебя толченым мелом оттирали!       - Эй, вообще-то почти все «Алые Демоны» такие же, как я: наша светлая наружность сковывает в наших телах тьму, что рвётся во всех желаниях и порывах, омывая наши волосы цветами крыльев ворона-горевестника, а глаза – кровью убитых врагов прошлого! И вообще я самая алая и демоническая из всех «Алых Демонов», и имя мне – Мегумин! – вскинулась алоглазая малявка, у которой от сомнений Боудикки аж физиономию перекосило, совсем как у сэра Рейнальда от насмешки над Сияющей Силой. Сцена, может, и была потешной, но задница искателя приключений упорно намекала, что хочет оказаться сейчас в совсем другом месте, подальше от мадамы с «багром». И лучшего момента тайно слинять, чем во время словесного фонтана архимагички, было не найти. – Из нашего клана лишь профессор Альхазред, поддавшись влиянию чужеродной крови своего неизвестного отца, отказался бороться с губительным началом «Алых Демонов» и слился с тьмой воедино, заплатив за великие знания великим безумием, после чего ушёл в изгнание!       - АХ'ЛЕГЕТ! Ложь, вздор и провокация! Во-первых, безумцем был не я, а мои невыносимые коллеги, обучавшие вас, наивных студиозусов, дутому шутовству и фанфаронству! Во-вторых, моя добровольная отставка ради Высшей Цели не означает, что я покинул клан навсегда! А в-третьих, курсистка Мегумин, вы опять опускаетесь до удобных выдумок вместо того чтобы верить научным работам о доминантных и рецессивных генах! – Мегумин чуть не подпрыгнула, когда подал голос из своего мрачного угла «араб». Она что, серьёзно думала, что бывший препод, хоть и «малость» рехнувшийся, будет так спокойно сносить её россказни о нём? - Евгенически доказано, что генотип «Алых Демонов», элементарными признаками которого являются развитая чувствительность к магии, а внешне ТОЛЬКО алый оттенок глазной радужки и тёмный тип волос, передаётся как от отца, так и от матери, и будет преобладать в ребёнке независимо, кто из его родителей был носителем генотипа!       Альхазред самым парадоксальным, через хитро закрученную жопу, образом умудрялся выглядеть одновременно и психом, и адекватной личностью. По крайней мере, его мудреные высказывания вызывали доверие к его профпригодности. Особенно замечания про «безумных» позёров и фанфаронов, из-за которых, судя по всему, и подался в отставку. И это при том, что его, по словам Мегумин, называли спятившим свои же (с учётом того, что «Алые Демоны» были сами двинутыми на всю голову, это был лютый парадокс). Или его так окрестили как раз за его адекватность? Мог ли он в итоге тронуться на почве такого к себе отношения? Горе от ума, не иначе.       В любом случае, Казуму эти пересуды нисколько не касались. Юноша уже почти покинул «зону причастных», как вдруг ему в грудь прилетело нечто угловатое и очень увесистое, размером с чемодан, повалив на спину. Это оказался какой-то неизмеримо древний фолиант в деревянном переплёте с практически нечитаемым заголовком. К «счастью», тайное очень скоро стало явным.       – Курсистка Мегумин, за ваше упорство в невежестве предписываю вам выучить «Философский трактат о наследственных свойствах человеческой расы» от заглавной буквы «Ф» до авторского вензеля из букв «МЭ» и «ЖО»! И не шуметь в библиотеке! МГ АЙ!       - Ха, раздери меня Вежовис! А ещё говорят что это в горах тесно, а мир велик! Или это какая-то судьбоносная встреча с особым смыслом? Рысёнка воспитала Одри, Горностайку обучал шаман, а вы двое кем тогда нам будете? – с притворным подозрением осведомилась Боудикка, подняв Казуму с земли будто щенка за шкирку. Пристально вглядевшись в лицо основательно так струхнувшего будущего героя эпохи, дикарка затем перевела синий взор на Акву и хмыкнула. – Ни ты, ни твоя девка на горцев не смахиваете, даже на драконьих юбочников, знаться с вами я не могу, а Волк-Предвестник, вождь вождей племён Завесных Гор, за море не ходил. Эй, Кабысдох! Глянь на Хорька, может, братишку признаешь? А у Сойки из родни никого не жрал?       - Айии! Н-нет! Н-нет-нет-нет, н-н-никого н-не з-знаю, н-никому в-вреда н-не д-делал! Н-надеюсь н-на э-это… - окликнутый выродок перепугано схватился за голову, бухнувшись прямо к ногам Бесполезногини, застывшей в донельзя пафосной позе со сложенными в аквианский молитвенный жест пальцами свободной от «трофея» руки. Она что, давала ему своё благословление, что ли?! – Я-я т-только х-хочу п-поверить, ч-что д-для м-меня н-не в-всё к-к-кончено… Ч-что с-свет н-не о-о-отвернулся о-от м-меня…       - Верьте, верьте, сударь Бигби, и не сомневайтесь ни в себе, ни во Мне – особенно во Мне, – и тогда однажды ваши кандалы спадут, а с ними и ваше проклятие! – торжественно заверила Её Высокобесполезность несчастную жертву религиозной риторики. Что ж, нет худа без добра: доходяге моральная опора всяко не повредит, что до Аквы… Очередной последователь - очередная монетка в копилку божественной мощи, с ней в этом краю у Дурногини, походу, кризис похлеще греческого. Тем более после истребления целого культа в её честь (если, конечно, ересь рыболюдов шла в зачёт). - Я даю вам не только своё благоволение, но и наказ – отныне всё, что вы будете вершить, вы совершите с Моим именем на устах! И подобно тому, как течение смывает речную грязь, так и праведные деяния очистят вашу кровь от демонической скверны! Так изрекла Великая Аква, вы услышали, и свидетелем тому стала Уилсон, пророчица Моя!       Едва она произнесла последние слова, как голову Сирены, невольно ставшую «пророчицей» божественной эгоистки, объяли знакомые потоки синей колдовской энергии. Они, однако, вопреки ожиданиям на «сударя Бигби» не обрушились, а устремились ввысь, образовав струящийся столп, по которому вдруг начало спускаться некое зеленоватое облако. При приближении оно оказалось простецким плащом с кое-как намалёванной (краска подозрительно смахивала на застывшую кровь) символикой Церкви Аксис, самой фанатичной из сект аквианцев (не считаю пресловутых рыболюдов). Что это была за магия вне Хогвартса, Казума не имел ни малейшего понятия. Новый мозговыносящий скилл или тупо постановка? Как будто ему реально было до этого дело…       - С-с-спасибо… с-спасибо В-вам, г-госпожа Ак-ва! П-прежде я п-полагал, ч-что м-мне п-поможет н-наука, к-которой т-так д-долго служил… п-потом с-стал и-искать с-спасения у Ц-церкви С-света, н-но м-меня о-отвергли… н-но п-после в-вашего ч-чуда я с-снова о-обрёл н-надежду… - со слезой в голосе прошептал клеймённый обглодыш, с раболепной благодарностью принимая «дар свыше». Неуклюже укутавшись в довольно посредственную одёжку, «сударь Бигби» заметно приосанился и даже заговорил с куда большей уверенностью. – Одеяние такое тёплое… совсем как Ваше сердце, о, Богиня! Ради своего спасения и в память о Вашей доброте я клянусь, что буду исполнять Ваш наказ, чего бы мне это ни стоило! Слава Великой Акве! Славьте Её великой славой!       - Раздраконить мне кишки, да у дворняги появилась новая хозяйка! – насмешливо заметила Боудикка, но в её голосе и взгляде проскользнуло нечто, подозрительно смахивавшее на осуждение. Последующие слова дикарки догадку Казумы только подтвердили. - Верно говорят, что псы преданы тому, кто кормит, лишь волки не признают над собой другого кормильца, кроме леса!       Вопреки опасениям, воспрянувший духом выродок огрызаться не стал. Либо он привык к колкостям соратницы, либо слишком её боялся, чтобы обращать внимание, даром, что таил в себе демона. Или это на «Кабысдоха» так повлияла Аква, приведя того к любви и всепрощению? Этот вариант отчего-то зацепил Казуму, и он не сразу понял, чем именно. Осознание пришло, когда глаза юноши скользнули по церковникам, до сих пор пребывавшим в хватке колдовских щупалец (слава яйцам, пока ещё в пределах цензуры).       Упрямству (и упоротости) религиозных ребят, дёргавшихся в припадочных судорогах, стоило отдать должное, их праведная ярость остывать не желала ни в какую. Не зажимай чёрные дымчато-слизистые концы им рты, на всё святилище стоял бы тот ещё фанатичный ор. И даже потуги бедняги Парацельса, скакавшего вокруг товарищей со своим морфием и арсеналом шприцов, не оказывали заметного эффекта. Видать, силён этот Люмен, если все его последователи такие же отбитые отморозки, Акве бы завидовать чёрной завистью. К слову об Акве…       Казуме пришла на ум идея: как бы не проходил «договорняк» у авантюристки и разбойника, он в итоге наткнётся на препятствие в лице буйных люминатов, значит, усмирение последних будет в общих интересах. И коли по придури судьбы сложилось так, что одна так называемая весталка чуть ли не фапает на одну так называемую «Избранницу Света», отчего бы одному благородному искателю приключений не убедить «богоизбранную» подругу повлиять на свою пригоревшую недопоследовательницу? С крестоносцем такой трюк, конечно, навряд ли прокатит, но в случае успеха можно будет взять в посредники и пресловутую священнослужительницу.       С точки зрения сферического в вакууме искателя приключений это было сомнительное занятие – тратить время на какие-то диалоги, когда его можно потратить на поиск нормального лута. Не говоря уже о том, что существовал риск (и немалый) словить прямо таки обратный эффект, если Аква так или иначе пройдётся по божественному коллеге со всем «товарищеским уважением». Впрочем, учитывая проявленную двинутость сестры Джунии, шансы на успех были всё же поболее. Да и вообще, должна же быть от этой Дурногини хоть какая-то польза в этой жизни!       Стараясь не выказывать названному Бигби своего рефлекторного отвращения, дабы не обидеть одержимого, Казума неспешно, но уверенно приблизился к Её Высокобесполезности. Он уже собрался тронуть девицу за плечо, привлекая к себе внимание оной, как та внезапно сунула ему чуть ли не в лицо начавшую сохнуть вонючую голову жиросалки.       - Кощунствующим безбожникам и хикки-задротам не дозволено приближаться к Великой Акве! Если у тебя есть вопрос или мольба к величайшей Богине, обращайся к Ней через Уилсон, пророчицу Её, и тогда, возможно, Она снизойдёт до ответа! – со всей отпущенной ей мирозданием тщеславием заявила синебрысая зараза, не повернув даже носа в сторону собственного командира! Последний, конечно, был готов к всяким выходкам поехавшего воплощения эгоцентризма, но от такого финта ушами молодой авантюрист охренел основательно. Причём настолько, что сперва позабыл, зачем ему была нужна эта голозадая нервотрёпка.       - Уилсон? Это имя или фамилия? На кой хер ты вообще так назвала своё чучело? – брезгливо отшатнувшись от кошмарной «пророчицы», Казума спросил первое, что взбрело ему в голову. Наверное, просить её о помощи и впрямь не лучшая идея. Интересно, этому проржавевшему якорю реально смазать скобу? Найти бы ещё того, кто такое умеет (и захочет уметь)…       - Чтобы она помнила о своих грехах и нашла в позоре смирение! Правда я хитро придумала? Теперь всякий, кто услышит, будто какая-то Уилсон имела наглость называть себя «Богиней Аквой», его будет на смех пробирать! – мерзко хихикая, поделилась «коварным планом мести» умалишённая психопатка, но затем вспомнила, с кем говорит, и тут же вернулась в не менее бесящий образ. – Итак, смертный, говори, да не медли – Великая Аква терпелива, но Уилсон, Пророчица Её, нет!       - Ах, ты ж е*анутая паскуда… - процедил сквозь зубы раздражённый Казума, чья истерзанная психика и так была опасно близка к срыву, а тут ещё и эта падла безмозглая своей ахинеей подливала керосина в огонь. Не без труда управившись с приступом неуместного бешенства, будущий герой эпохи угрожающе изрёк. - Короче, «Уилсон», передай своей боженьке, что если она не хочет застрять в этом гадюшнике на три с половиной вечности и лишиться своих новых фанатов, пусть угомонит их и убедит стать чуточку веротерпимее к своим товарищам по цеху! И упаси Король Демонов её вякнуть хоть какую-нибудь гадость про Люмена или его последователей – устрою такую секуляризацию, что даже на иконах будет смотреться стрёмно!       - Сек… секляра… что это за издевательство над языком?! Казума, тебе что, мало твоих привычных извращений? С людьми наскучило, перешёл на слова? – Диковинный термин вогнал Акву в ступор (как, собственно, и самого Казуму, невесть откуда его вспомнившего). Причём настолько, что в её синих зенках проступило нечто, смахивавшее на проблески прежнего здравомыслия (такого себе, но уж что есть, то есть). Но прежде, чем будущий герой эпохи успел демонстративно закатать рукав, предвещая серьёзность антиклерикальной реформы, Её Высокобесполезность растерянно уставилась на свою «пророчицу». Судя по тому, как расплылась в надменно-снисходительной усмешке ряха девицы, извилина Аквы выпрямилась обратно. Может, всё дело в башке Сирены? Казума бы проверил, но трогать эту мерзость он не стал бы даже на спор. – Пустые угрозы наглых смертных значат для величайшей из Богинь даже меньше, чем вопли чаек для бесконечного океана! Ежели безбожному девственнику больше нечего…       - Я тебе ща покажу «девственника», ты у меня даже слово такое забудешь! - злобно прорычал Казума, и уже начал надвигаться грозой на наглую паршивку, угрожающе распахивая трофейную рясу, как тут же осёкся. Не потому, что с ним заговорила совесть (наоборот, та упорно советовала запихать голову Дурногини в широченную пасть её «трофея»), а из-за недовольного выражения лица заметно напрягшегося «сударя Бигби». Будить лихо в лице рогатого демона молодой авантюрист не планировал, а потому, так как Аква на поддержку своего «защитника» не обратила внимания, зашёл с другой масти. Козырной. - Если зассала или не можешь, потому что рачина бесполезная, так и скажи, нех*й вы*бываться!       - ЩИТО?! Это кто тут не может, Ничтожума с отстойным классом?! – Расчёт оказался до скучного верен, и жрица вспылила, уязвлённая за самое больное место - самомнение. Будь её крыша хоть десять раз поехавшей, интеллекта ей это не прибавляло ни на грамм, что и позволяло вертеть Её Высокобесполезностью как душе угодно. Вернее, насколько хватало восприятия её убогим мозгам. – Смотри и поражайся мастерству Богини, смерд! Пусть ты и не достоин лицезреть искусство убеждения Великой Аквы! Идём, Уилсон, засвидетельствуешь мой триумф!       - Зачем вы с ней ругаетесь? Она же хорошая. И богиня к тому же, - вдруг осуждающе пробурчал Казуме выродок, едва Её Высокобесполезность затопала в направлении щупалец с церковниками. В лицо он, впрочем, как минутой раньше, не смотрел. Видимо, сказывается отсутствие одного голозадого морального костыля. – Хороших людей обижать не надо. Особенно богинь.       - Мужик, я бы тебе сейчас нарубил правды-матки на две зимы вперёд, но боюсь, ты этого не перенесёшь. И без того видно, что жизнь у тебя не сахар, - с досадой отметил молодой авантюрист, размышляя, стоит ли грубо забить болт на убогого отщепенца или же разойтись по вежливому. Несмотря на всю его противность, победил второй вариант – говоря словами Бигби, «хороших людей обижать не надо». И вообще, мало ли, вдруг этот проклятый злопамятен, обидится ещё и будет строить козни за спиной. Ну нафиг. – Бигби, так? Меня звать Казумой, извини, что сразу на «ты» - не люблю «выкать» мужикам. Я правильно понял с твоих слов, что ты был каким-то учёным? Не должен ли ты тогда относиться к «богине» чуточку… скептичнее?       - Госпожа Ак… Великая Аква изгнала мою проклятую сущность обратно в тёмные закоулки моей души, уже за это Она достойна зваться богиней. Не говоря о том, что Она вторая, кто, зная правду о моей скверне, отнёсся ко мне с добротой, первой была Одри… - В этот момент рожу клеймённого «Кабысдоха» исказила жуткая и жалостливая усмешка, в которой, однако, не было и тени веселья. Нервно поглаживая грубую зелёную ткань плаща, обглодыш, явно вспомнив свои «весёлые» деньки, снова начал понемногу сбиваться. – Что до с-скептицизма… он хорош и п-полезен, п-пока он в м-меру. Упрямое н-неверие в вещи, к-которые не п-понимаешь, н-ничуть не лучше с-слепой веры. Я н-не поверил в к-кару с-свыше за «и-игру в б-бога», и в-вот я здесь, б-борюсь со злом, ища и-искупления в т-темнейших уголках мира. П-покинутый, п-презираемый, п-проклятый.       - Мда. По-моему, ты просто слишком загоняешься по этой теме, - «Расхождение» начинало затягиваться, красноречиво так намекая, насколько проще было бы цинику, хладнокровно оставившему затеявшего разговор отщепенца. Быть терпилой и выслушивать чужие страдальческие кул стори Казуме нравилось всё меньше и меньше, следовало поскорее переключиться на другую тему, аккуратно сплавить унылого надоеду самому себе и убраться восвояси. – Почему бы тебе, пока боссы перетирают между собой, не поискать себе приличного лута, как твой соратник Альхазред? Мы тут не так уж и хорошо всё прошерстили, сто пудов прошляпили какой-нибудь толковый артефакт. Да и золото само себя не унесёт, верно?       - З-золото? К-какой мне от него п-прок? – тоскливо пробормотал Бигби, плотнее укутавшись в подарок Аквы. Уставившись на ближайшую груду богатств, выродок будто превратился в статую, ни дать ни взять, воплощение Вселенской меланхолии, Харухи Судзумия бы одобрила. Идеальный момент, чтобы съе*ться по-тихому, то бишь, уйти по-английски, оставив «джентльмена» наедине со своими тараканами. – З-золото не снимает п-проклятий, оно их с-создаёт…       Изящно (как ему казалось) выбравшись из болота философской скорби, Казума без промедления взял курс к церковникам. Не столько потому, что хотел убедиться, что Аква ничего не отчебучит, а из-за нянчившегося с соратниками дурдока. Какого бы сумрачного гения он из себя не корчил, а с медицинским образованием у него проблем явно не имелось. Авось подскажет, как вправить Дурногине извилины, не безумного же «араба» об этом просить. Да и контакт наладить не мешает - в партии Дисмаса Парацельс был вторым, к кому юноша испытывал симпатию, из которой могло вырасти выгодное знакомство. С хорошим алхимиком водиться полезно, главное, не переходить за рамки.       Но прежде, чем Казума успел до него добраться, «Живодёр», не заметив или же просто проигнорировав «присоединившуюся» к нему Акву, вдруг спешно зашагал растерявшемуся от неожиданности юноше навстречу. Но как оказалось, ему был нужен вовсе не будущий герой эпохи, а «сладкая парочка» из блатных авторитетов, мимо которых бывший хикки как раз проходил.       - …больно надо радость у ребёнка отжимать. Сам же трещал на всю подземную, шо головёнку оттяпала «Убийца Богов», пусть у себя и держит. И бирюльками своими тоже не разбрасывайся – в «Доме Жёлтой Руки» шуршат, шо есть кое-где лазейка во Внутренний Двор, можешь отпаха… Шо за таке, Док? – отвлеклась Одри от деловой беседы на приблизившегося «клюворылого». Тот, не обращая внимания на недовольство на лице Дисмаса, решительно обратился к командиру своего отряда.       - Дорогой Дисмас, я в отчаянии, и мне нужна твоя помощь! Наш сердечный друг сэр Рейнальд никак не может унять свой фанатичный пыл, даже морфий не оказывает на этого крет… крестоносца седативного эффекта! – развёл руками Парацельс, через плечо кивая на лютовавшего рыцаря. Либо дурдок колол товарищу вместо морфия фоллаутский «Психо», либо «Ржавый» обладал такой невъе*енной стойкостью, что начал жрать державшее его щупальце, и при этом даже не морщился! Даркнесс и рядом не валялась. - Вы же старые товарищи, может, у тебя получится повлиять на него словом?       - Я не клирик и не собака, чтобы языком лечить, а «Ржавый» только их и слушает. Не считая звона монет, - мрачно процедил разбойник, бросая на железнобрюхого троглодита (шутка ли, весь кончик колдовского тентакля изгрыз!) взгляд, полный усталого раздражения и бессильной злости. Судя по виду, носатый собирался сплюнуть, но как-то сдержался. Постеснялся при даме? Экий джентльмен! – Извиняй, Одри, опять геморр выскочил. Покури пока, потом добазарим.       - Слухай, а здравая мысль, однако! Я про курево, хе-хе. Док, лови! - с загадочной усмешкой окликнула авантюристка собравшегося вернуться к «пациенту» врача. Достав из подобия полевой сумки нечто, смахивавшее на миниатюрное кадило, немногим менее броское, чем церковные варианты, женщина изящным броском отправила шаровидную бронзовую вещицу прямиком в перчатки Парацельса. – Билетик на ковёр к Люмену, к счастью, хех, не в один конец. Чисто на тот случай, если слов смертных для вашего благочестивого красавчика будет мало.       - Но это же гашиш! – Глухой голос «Живодёра» был пропитан скептицизмом сильнее, чем иная бочка – смолой (куда менее опасной, чем та, что скрывалась в бронзовом сосуде). Казума на его месте тоже бы преисполнился неверия, но вовсе не в отношении эффективности «препарата», а к тому, что эта щегольская дамочка, нянька Даркнесс и бывшая леди в одном флаконе – наркоманка, сука! – Мне и так чуть ли не после каждого похода приходится лечить его от пристрастия к морфию, а ты хочешь добавить новое?       - Не кипишуй, Птенчик, я твоего клиента уводить не планирую. Без базара, «Билетик» не свежий, так что можешь оставить себе, у красноглазика его ещё много (да и качеством получше). Но курильницу попрошу потом вернуть – она не моя, так что под расписку отдаю! – шутливо погрозила пальчиком Одри вслед неодобрительно фыркнувшему «Птенчику». А затем она внезапно мягко, но крепко ухватила за плечо последовавшего было за Доком Казуму. – Тормозни-ка, хлопец, познакомиться хочу!       - Эээ, ну ладно… - Как и всегда, оказавшись вдруг в центре внимания незнакомой красивой женщины, молодой авантюрист не на шутку смутился. И то, что эта МИЛФ воспитывала долбанную мазохистку и бесстыдно наркоманила, ситуацию не улучшало. Не говоря уже о том, что её голос хоть и звучал ласково, однако вызвал в голове бывшего хикки ассоциацию с наездом в стиле «Ты с какого района?» из подворотни. – То есть, мы ведь не были подобающим образом представлены, леди Круз. Меня зовут Сато Казума, я авантюрист из города Аксель, в Гамлете оказался со своей партией по чистому недоразумению...       - Разожми булки, герой, я не сборщица податей, и аристократическими привилегиями больше не располагаю. Мне сухой рапорт не нужен, - с ироническим смехом перебила Одри, как бы ненароком преграждая юноше намеченный путь к Парацельсу. Что-то Казуме подсказывало, что интерес этой красотки к нему был вызван далеко не кошачьим любопытством. – Мы ж оба авантюристы, так и давай по-нашему, от души душевно в душу. Где рос, чем промышлял, как с Лалатиной познакомился…       - Клянусь, между нами ничего нет и не было! – Казума сразу понял, к чему вела бывшая нянька, да и другой реакции у дамочки к юноше рядом с её воспитанницей быть не могло. Пусть леди Круз и улыбалась ему снисходительной улыбкой, а в словах не было и намёка на угрозу, будущий герой эпохи явственно ощущал себя мышкой в присутствии кошки. Если не кобры. – И умоляю, не верьте байкам Дарк… Лалатины о наших отношениях, ей это надо, чтобы отец не выдал замуж за сынка одного гнусного аристократа!       - Гнусного? Лорда Алексея Барнеса, шо ли? Он да, та ещё паскуда, с ним и на одном поле не испражнишься – всю землю под своё гузло подгребёт, жадный жиробас! Хотя про его приёмыша сказывают только хорошее, аки про усопшего какого, тьфу-тьфу-тьфу! – То ли в шутку, то ли всерьёз авантюристка трижды сплюнула через левое плечо, после чего, не поворачивая головы, одарила юношу хитро сощуренным взглядом искоса. – И как так сталось, шо из всех молодчиков Лалатина «променяла» Вальтера на тебя, а, герой?       - Сдуру согласился помочь этой д… девице сорвать смотрины. Само собой, со всей тактичностью, чтобы семью Дастинесс Форд не покрыл позор. Да только Лалатину занесло, а я оказался удобным козлом отпущения, - уныло пробурчал Казума, не испытывая никакого удовольствия от «ярких» воспоминаний о том идиотском дне. Оставалось надеяться, что эта львица в кошачьей шкурке поймёт его вид правильно и поверит, иначе с Даркнесс придётся обходиться как с фарфоровой куклой, как минимум, до границы Гамлета. А лучше за дневной переход от неё.       - Поверь, хлопец, лучше быть козлом, чем петухом, хотя и это сомнительное счастье, - хмыкнула Одри, и вдруг плавно приблизилась к занервничавшему юноше чуть ли не вплотную. Казума был бы и рад отступить, но пронзительные светло-карие глаза сковали его не хуже заклинания «Паралича». Или змеиного гипноза. - Гуторишь ты гарно, да только на мой вопрос так и не ответил. Предлагаешь самой додумать? На фантазию я не жалуюсь, уж всяко найду объяснение, зачем вокруг Лалатины крутится какой-то гаврик, который вмешивается в династические вопросы дворянства и собирает вокруг себя гарем миловидных девиц…       - Не-не-не, вы всё не так поняли! Я понимаю, как это выглядит со стороны, но поверьте, никакого порочного умысла за всем этим нет и не было! – В голосе женщины впервые прорезалась сталь, которую молодой авантюрист с таким страхом ждал. Неудивительно, что Казуму начало бросать из жара в холод и обратно. Потому и не стал возмущаться домыслом, что это, оказывается, он «крутится вокруг кого-то» и «собирает гаремы», как какой-то разнесчастный раздолбай из анимешек. - Нас связывают исключительно товарищеские узы! Ничего серьёзного!       - О, как это знакомо! Нет ничего удобнее «товарищества»: можно вместе проворачивать всякие «несерьёзные» дела, без всяких обязательств друг перед другом, и все останутся довольны. Пока не начнёт расти кое-что «серьёзное», - выждав зловещую, умопомрачительную паузу, сверлившая жертву взглядом Одри внезапно рассмеялась и похлопала забывшего как дышать искателя приключений по плечу. Крепко, но не сказать, что по-дружески. – Да ты успокойся, я ж не лаю и не кусаюсь! Так, балуюсь иногда ядиками и в ножички играю. Меня надо бояться только богатеньким жмурам, барыгам-шкуродёрам и шакалам, огорчающим моих друзей и знакомых. Ты ни под одну из категорий не попадаешь, и лучше не старайся!       - П-п-понял! М-мэм… т-то есть, госпожа Одри! – запинаясь не хуже Бигби, лихорадочно закивал головой Казума. Довольная произведённым внушением, хищница в щегольской шляпе перестала играться с «добычей» и сдала назад, позволяя юноше снова дышать полной грудью. Да уж, правду говорят, что нет ничего страшнее ревности, особенно материнской (пусть даже «мать» и ненастоящая). Куда там чудовищам, те убьют либо от голода, либо защищаясь, а эта – из-за любви.       - Молодец, раз всё понял! Возьми с полки пирожок – там два лежат, возьмёшь средний. Полка, если шо, вон там, - с прежней «тёплой» усмешкой сообщила бывшая леди, указывая на нагромождение сундуков, до которых, судя по их аккуратным рядам, искатели приключений ещё не добирались. Затем она вынула из внутреннего кармана золотые часы на цепочке, как две капли воды похожие на те, что Казума видел у Дисмаса, вплоть до герба с кинжалом на фоне гор. Может, это не чья-то фамильная реликвия, а местный бренд типа «Ролекса»? – Только не зарывайся – если через пару часов из этой дыры не выйдем, до Ведьминых Кругов до заката не успеем…       - КЛАСС, К СТЕНАМ!!!       Истошный вопль Альхазреда болезненно саданул по слуху, но по-настоящему Казуме заложило уши, когда на намеченные сундуки с «пирожком» вдруг рухнула огромная глыба, обдав волной щепок, монет, щебня и пыли. Чудом уцелевший авантюрист рефлекторно дал заднюю, и не ошибся – за первым валуном последовал второй, лишь немногим меньше.       - Я всегда говорил директору, что экономия на ремонте выйдет академии боком, и кто теперь посмеет назвать меня параноиком?! МГЕХЙЕ’ЛЛОИГ! Понаберут всяких гастарбайтеров по объявлению, а потом хватайся за голову! – возмущался выскочивший из потёмок «араб», размахивая невесть где добытым молотком. Резко остановившись возле подохреневшего юноши, безумный усач непостижимым образом присобачил к своей чалме череп, будто на магнит посадил, после чего, задрав голову к потолку, принялся забивать пустоту. С самыми серьёзными щщами. Ё*нутый алоглазый мим! – Класс, вспоминаем уроки ОБЖ и без паники покидаем помещение! АХЕПХАЙ ЙОГОР!       От зрелища наверху кровь стыла в жилах, а на языке вязли любые цензурные слова (да и нецензурные тоже). От того места, куда ранее припечатало жиросалку, во все стороны расходились целые грозди трещин, вызывая пока ещё мелкокалиберный камнепад. И если бы только там! Область, которую прежде держала поломанная одним идиотом колонна, также начала обваливаться, а от снесённых врат ввысь устремился разрыв, рассыпая стену всё больше, он угрожал с концами погрести единственный сухопутный выход наружу! Этот е*учий день когда-нибудь кончится?!       - ВАААЛИИИМ!!!       Казума не разобрал, кому принадлежал этот отчаянный крик, очень даже возможно, что ему самому. Не впасть в панику, когда вокруг рушилось мироздание (на удивление точно огибая искателей приключений, не иначе, заслуга Альхазреда), оказалось весьма проблематично, но с горем пополам будущему герою эпохи удалось сохранить остатки здравомыслия. Настолько, что он сумел различить краем глаза устремившуюся сквозь клубы поднявшейся пыли к «арабу» Мегумин и перехватить её.       - Подожди! Мы не можем его бросить! Нет! - запротестовала было объятая порывом суицидного благородства малявка, но бывший хикки бесцеремонно сжал её руку и на всех парах поволок в сторону выхода. Архимагичке только и оставалось, что горько взывать к оставшемуся "чинить крышу" сородичу. - Профессор Альхазред! Бегите! Спасайтесь!       - Без паники, курсисты и курсистки, выходим парами, торопливо, но без спешки. НГ ЭХЬЕ АХОГ ХНАХ! Чтоб через час все были на уроке риторики! - выдал в своей безумной манере ответ то ли псих, то ли только выдающий себя за такого по какой-то причине. Уж слишком адекватно он воспринимал реальность, возможно, всё не рухнуло в одночасье именно из-за его чудачеств, ведь "Алый Демон" сменил молоток на воображаемую изоленту. Видимо, именно так работала его магия. - ПХ'ЛЛОИГ! Обвалившийся потолок не является уважительной причиной пропускать занятия!       - НЕТ!!! Мой материал! - Как оказалось, Мегумин была не единственной кого, тянуло в эпицентр п*здеца, но у неё хотя бы были на то достойные причины! Парацельс же, это долбоклювое светило науки, рвался к туше так и не снятой Сирены с одержимостью британского учёного. - Мы успеем его вытащить! Мы должны..!       Подскочивший Дисмас не стал ни переубеждать, ни даже одёргивать своего товарища. Разбойник попросту от души вмазал товарищу рукояткой пистолета по затылку, подхватил враз обмякшее тело на плечи и шустро шлифанул прочь, словно дурдок вообще ничего не весил. Причём, угрюмый носач не был одинок в своём положении: Боудикка так же взвалила на себя Одри, видимо, та толком не оправилась от своего ранения, хоть и скрывала как могла. У прочих дела обстояли немногим лучше: ошалевшую от происходящего Дурногиню взяла под руку весталка (надо думать, "Избранница Света", вопреки всей своей безмозглости, оказала на сестру Джунию должное влияние), а сэру Рейнальду помогала бежать Даркнесс. Судя по тому, как неистово ржал крестоносец, к счастью или к несчастью, его всё таки накурили. И только выродка среди бегущих не было видно.       - Большой Бэ, ты где?! - Разумеется, не один Казума заметил пропажу "Кабысдоха", что красноречиво подтвердил встревоженный окрик Одри. Но оглядываться в его поисках у молодого авантюриста не было времени (да и особого желания тоже), и лишь миновав полузаваленную расщелину, на месте которых прежде красовались монолитные ворота, юноша позволил себе обернуться. Туда, куда были обращены всполошенные взоры прочих искателей приключений.       Бигби делал то, что затевала Мегумин - торопливо тащил старика на руках, без особого изящества маневрируя под "бомбардировкой" обломками горных пород. Похоже, "араб" не мог сосредоточиться и обеспечить безопасный маршрут своему носителю, поэтому шквал камней нарастал как по плотности, так и по размеру. На глазах Казумы в голову задохлика несколько раз прилетали такие "кирпичи" что угробили бы на месте хоть орка, хоть минотавра, но грязный и окровавленный отщепенец упорно продолжал свой сумасшедший забег. Ему оставалось преодолеть меньше половины дистанции до спасительного проёма, но...       - БЕРЕГИСЬ!!!       Оглушительный грохот затмил весь прочий шум, когда прямо перед Казумой обрушилась арка ворот, а следом за ней поползла и прилегающая стена с потолком. На месте расщелины с устрашающей скоростью стал нарастать чудовищный завал, намертво отрезая отставших искателей приключений от своих товарищей по партии. Они не успели.       - Ал! Бигби! - потрясённая Одри заставила Боудикку остановиться, сползла с неё и, выхватывая на ходу кирку, неловко заковыляла к образовавшемуся каменной могильнику. Замах спустя к разбору завала присоединилась сперва дикарка, чьи мощные руки разрывали обломки будто чернозём, а затем и Мегумин, правда, её потуги были куда менее эффективными. Взиравший на это зрелище Казума колебался чуть дольше, но в итоге тоже бросился на помощь. Вернее, бросился бы, не стань рокочущий треск сверху ещё громче.       - Здесь сейчас всё рухнет! - Бывший хикки резко отдёрнул разгорячённую архимагичку от её тщетного занятия, и едва не опоздал - огромная плита рухнула прямо на то место, где Мегумин взялась раскапывать. И таких "даров свыше" становилось всё больше. - Надо бежать!       К счастью, искательницы приключений быстро поняли бесполезность и рискованность своего порыва. Бросив напоследок злостно-горестный взгляд на ставшую ещё более неприступной преграду, девушки вернулись в строй и поспешили прочь от разрастающейся булыжной могилы. Незачем было множить смерть понапрасну.       Стены коридоров ходили ходуном, будто при землетрясении, вызывая в памяти застарелые кошмары из прошлой жизни в Японии. Хотя Казума в эпицентре стихийного бедствия не бывал, а доходившие до его региона тряски серьёзными не являлись, воспоминания интуитивно стёрли из головы юноши все мысли кроме вбитых в голову школьных уроков ОБЖ. Возможно, именно благодаря им ему удалось остаться трезвомыслящим человеком, а не бегущим куда глаза глядят животным. Впрочем, даже паникующий зверь на его месте продолжал бы драпать след в след за едва видными в полумраке спинами искателей приключений.       Размышлять над тем, почему пещеры рушились строго по пятам беглецов, у Казумы никакого желания не имелось, о времени и говорить было нечего. Он просто бежал, так быстро, как не бегал в своей жизни никогда, да ещё умудрялся при этом не выпускать ручонки Мегумин. При всём своём старании "Алый Демон" становилась для молодого авантюриста всё большей обузой, без неё Казума бы давно вырвался в начало строя, как это проделала дикарка даже с подругой на плече. Но даже в такой момент инстинкт самосохранения не выдавил совесть из сознания бывшего хикки, и он, сжав зубы, делал единственное, что ему оставалось - не терять из виду спину Лалатины, окружённой, как казалось юноше с расшатанной психикой, слабым светящимся ореолом.

Като в сън непробуден!

      В том, что он снова начал сходить с ума, Казуме подсказали голоса. Мужские и женские, не принадлежавшие никому из тех, кого будущий герой эпохи знал или помнил, они завораживающим хором затянули заунывную песню на непостижимом языке с жутким дурманящим ритмом, казавшуюся отчего-то смутно знакомой. Так могли бы петь деревья, выкорчеванные и подхваченные беснующимся ураганом.

Със чии очи сънувам? Чии е този лик обречен? Смътен глас ми се притчува, И отеква с вик далечен.

      Удобные плитчатые коридоры внешнего святилища сменились грубо обтёсанными тоннелями пещер. Топча острый щебень, рассыпанный по пути будто битое стекло, Казума мог только порадоваться, что додумался напялить на себя удобные во всех смыслах трофейные ботинки, но и это делал задним умом - настолько он был поглощён побегом. Молодой авантюрист неистово сопел из-за пыли и сырости, усталость всё больше заставляла его дышать через рот, но большого облегчения это не приносило. Из-за ухудшающегося самочувствия и непрекращающейся тряски он начал поскальзываться и врезаться в стены, равно как и Мегумин, подавно израсходовавшей своё второе дыхание.

Как да зарна да прогледна? Чужди образ да прегърна На лицето ми смутено, Грях в надежда да превърна?

      Истощённым умом и телом Казума не заметил, как налетел на чью-то спину, и даже после этого ошалело затряс головой, пытаясь понять, что произошло. Как оказалось, схожие ощущения испытывал не он один: половина из оказавшихся на своеобразном перепутье из пяти дорог искателей приключений (к счастью, не растерявших за забег свой состав), тяжело отдыхиваясь, лихорадочно озиралась, остальные пристально уставились на дикарку, напоминавшую в эту минуту потерявшуюся собаку.       - Я не помню этого места! Раздери меня Вежовис, я словно тут не проходила! - рычала синерожая, тщетно пряча за своим раздражением стыд и страх. Ей никто не отвечал, никто не ругал, не молил и не спрашивал - настолько все были опустошены. И только Одри, напустив на себя каменное лицо, успокаивающе держала руку на плече подруги, последней из её отряда. Несомненно, они возвращались тем же путём, которым спустились в подземелье, неужели только "Волчара" смогла запомнить дорогу? И забыть её в самый неподходящий момент, грёбанный Гендальф!

Със сартесто ми ще диря, Път в съдбата непозната. Нямам маитчина закрила… Нямам нищо на земята…

      Пользуясь моментом, Казума отпустил наконец запястье алоглазой малявки и с кряхтением согнулся в спине, уперев руки в дрожавшие колени. На то, чтобы расспросить свою партию о самочувствии, у командира не хватало никаких сил. Даже просто поднять глаза на соратников и изучить самому не хотелось, во всяком случае, до тех пор, пока не отдышится. Этим будущий герой эпохи и занялся, тупо уставившись в коридор перед собой. То, что его тёмных глубинах что-то виднелось, Казума понял далеко не сразу, а присмотревшись, обмер.       Два далёких крошечных синих огонька слились один большой сгусток пламени, вырывая из мрака высоченную фигуру в до боли знакомом жёлтом плаще. Подняв уродливую костлявую руку, проклятый черепундер насмешливо помахал Казуме в знак приветствия, а затем аккуратно постучал костяшками по ближайшей каменной стене. От легчайшего прикосновения та внезапно раскрошилась, а следом начал обваливаться и потолок, погребая под собой и чудовищного "ведущего", и весь коридор. Через минуту следующим станет уже весь перекрёсток.       - За мной, моя паства! Я поведу вас дорогой приключений! - внезапно проревела Аква и, воздев над собой засиявшую дискотечным шаром голову Сирены, стрелой устремилась в один из коридоров. И даже не обернулась.       - "В темнейший час укажет путь слепой! В эпоху сумасшествия пусть поведёт безумец"! Вперёд, братья и сёстры, Избранница Люмена приведёт нас к Свету! - страстно воскликнула сестра Джуния и первой ломанулась за своим кумиром. Если у кого и были сомнения и возражения относительно выбранного поехавшей маршрута, затрещавший свод пещеры времени на обсуждения не оставил.       Бездумно схватив ничего не понимавшую Мегумин обратно за руку, Казума, как и прочие, с обречённой решимостью пустился в ненавистные бега. Молодой авантюрист бежал, бежал ни на что не надеясь, ни во что не веря, ничему не молясь. Он просто бежал, спасая свою жизнь от ненасытной пасти рушащегося подземелья, в чьём беспросветном чреве его ждал и жаждал показать свою коллекцию одетый в жёлтое кошмарный коллекционер. Даже если юноше удастся выбраться, он понимал, что эта тварь от него уже не отцепится, и будет преследовать до самого конца. Но Казума бежал, он всё равно продолжал бежать.