Победитель дракона, или Богиня благословляет это Темнейшее Подземелье.

      Нет места лучше дома. Каждый день в этом «прекрасном» мире напоминал бывшему хикки о такой простой истине, и прошедшие часы блуждания по долбанному лесу мнения Казумы не изменили. Отчасти в этом, безусловно, была вина самой чащобы и условий, превращавших прогулку в почти армейский марш-бросок.       Никакой просеки здесь не существовало и в помине. Казалось, на этой пересечённой местности вообще нет ровной, свободной от зарослей поверхности. Одни деревья тянулись стенами с караульными башнями, другие валялись баррикадами, меж которыми приходилось блуждать по пояс в папоротнике, колючей малине, крапиве и прочей лесной хероте. В такие минуты Казума искренне радовался плотности и обширности трофейной рясы, закрывавшей почти каждый сантиметр тела от шеи до пяток.       А вот парочке его соратниц повезло существенно меньше. Впрочем, с Мегумин вскоре снова поделился своим длинным пальто Дисмас, изрядно приуменьшив страдания одетой в одну лишь сорочку и короткие сапожки девчонки. Что до Аквы, то смотреть, как эта самовлюблённая дурища со слезами и стонами продирается сквозь цепкую растительность, будучи в далеко не дорожном платье с более чем скромной юбкой, было сплошным удовольствием, пока от её нытья не начала гудеть голова. Но прежде, чем Казума или кто-то другой решился на убийство, сердобольная Даркнесс взяла наглую капризулю на руки, перепоручив опеку за «Ржавым» сестре Джунии.       Но не одними зарослями лес портил жизнь искателям приключений. Казуму с его отрядом куда только не заносило по квесту, особенно был пакостен один случай с поехавшей дриадой и её армией пеньков-мордоворотов. Но по таким гнетущим чащобам они ещё не шатались. Будто и не лес вовсе, а кладбище, где вместо надгробий были деревья. Уродливые, скрюченные, обросшие тошнотворно-жёлтым лишайником, будто зачумлённые струпьями, деревья.       Мало того, сходство с погостом придавала и некая необитаемость окружения – ни птиц, ни зверья, ни даже звуков, которые бы возвещали об их присутствии. Но при всём этом молодого авантюриста не покидало ощущение, что там, в глубинах кто-то есть. Оно взирало не как хищник, но и не как добыча, а как потревоженный ото сна хозяин этих мест, коварный, высокомерный, но, к счастью путников, ленивый. И оно совсем не радовалось появлению в своих краях чужаков, как не радуются залетевшей осе в дом. Что-то Казуме подсказывало, что терпение этого кого-то не бесконечно. Прибьёт или прогонит – вот в чём вопрос.       Хотя, возможно, будущий герой эпохи попросту накручивал себя, а звуков не разбирал из-за скрипевших под холодным порывистым ветром ветвей, хруста листвы и хвороста под ногами и не прекращавшейся болтовни Аквы с соперницей по конфессии. Ну и Одри то и дело отвлекала своими расспросами о прошлом Казумы, подозрительно смахивавшими на допрос. Женщина определённо хотела отвлечься от скорби, но юноша подозревал, что этот интерес вызван его знакомством с Лалатиной.       Поэтому бывший хикки решил обойтись без хладных былин, как обычно (так как нутром чуял, что вдовствующая леди Бурасса Крис распознавала ложь с полуслова), и просто отмалчивался, когда без вранья было не обойтись. Ибо рассказывать историю про одного японского неудачника, умершего от страха быть сбитым трактором, было, во-первых, самому противно, а во-вторых, в неё всё равно бы не поверили. Пусть лучше считают честным типом с мутным прошлым, чем прослыть вруном и выдумщиком.       В долгу, тем не менее, бывшая аристократка не осталась, обрисовав взамен обстановку в Гамлете и поделившись слухами и россказнями об этом крае. Не бог весть какая полезная тема, особенно для такой-то дороги, но она была хотя бы интереснее исторических и религиозных справок от сестры Джунии, пытавшейся внести в беседу «разнообразие». Впрочем, отдать должное фанатичке стоило - её вклинивания добавляли картине происходящего внятные штрихи. И хотя бы не выносили мозг, как опусы одного обдолбанного крестоносца.       - …Вот был бы у тебя портал. Ты бы знал, что он у тебя есть. Причём, не у тебя, а просто какой-то чисто случайный портал ты обнаружил. Ты не знаешь, куда он тебя портнёт. Ты не знаешь, есть ли на обратной стороне портала портал, с помощью которого ты сможешь вернуться обратно сюда. И вот теперь думай: рискнул бы ты войти в этот портал или нет? Там бы было написано «Будущее здесь», все дела, но… я бы не рискнул. Нахрен оно мне надо? – «радовал» подобными рассуждениями по своему пробуждению «Ржавый», чью полукоматозную тушу приходилось волочь на себе не шибко довольной коллеге по классу.       Итак, Гамлет не всегда был глухоманью. Оказывается, всего каких-то сто лет назад эта молодая провинция мало-помалу росла, обещая королевству, во-первых, стать торговым мостом между Бельзергом и Мелитайном, а во-вторых, создать новую верфь для королевского флота. Проблемы с бандитами и монстрами династия лордов Шекспиров сводила к минимуму сомнительным, но по-своему гениальным способом: платя эрисами и амнистией первым за истребление вторых. Самым понятливым и трудолюбивым даже доставались земли и титулы. Не край, а прямо таки сказка. Вот только написали её, как позже выяснилось, чуть ли не братья Гримм.       А началось всё с Просперо, прошлого лорда Шекспира, который взял и похерил всё, что досталось ему в наследство. По странному и подозрительному стечению обстоятельств все ближайшие члены семьи один за другим посходили с ума, а потом и вовсе передохли как мухи: кто в колодец упал, кто через мансарду вышел, а одну ветвь вдруг спорола орда кошек. Неудивительно, что когда Просперо вступил в наследство, отношение окружающих к нему стало, мягко говоря, предвзятым.       Но то были даже ещё не цветочки. Новый Шекспир первым дело забил на свои обязательства как правителя провинции и предался кутежу и разврату. Причём, своим примером заразил больше половины собственного дворянства, что ещё сильнее усугубило проблемы брошенного на самотёк Гамлета. Но только после того, как часть пресловутого дворянства на одном из званых вечеров пропала без вести, люди начали подозревать, что жопа ещё впереди. На свою беду, предчувствия их не обманули.       Просперо, якобы, пресытившись самодурством, ударился в оккультную науку и мистицизм, для чего окончательно ушёл с поля зрения. Что ничуть не помешало народу костерить своего горе-правителя во всех мыслимых грехах и бедах, обрушившихся на провинцию. В частности, некоторые из оставшихся дворян внезапно вспомнили о своих разбойных корнях и вернулись к прежнему промыслу, отличаясь друг от друга лишь размером банд и "районов".       Как следствие, расплодились монстры, те истребили сперва дикую живность, потом переключились на домашнюю, а затем и за людей взялись. Жителям пришлось бросать целые деревни, переселяясь в переполненные города ради безопасности. Без нормального управления всё предсказуемо пошло к херам: нехватка пищи, нищета, преступность и антисанитария. Эта смута растянулась, без малого, на тридцать лет.       Ненависть людей к Просперо росла не по дням, а по часам. Масла в огонь добавляли слухи о тёмных делишках лорда, исчезновения людей, расцвет невиданных прежде сект. Были и странности, вроде массовых галлюцинаций или необъяснимых психозов, когда ни с того, ни с сего, без бухла и колдовства вдруг начинали плясать сотни человек, пока не падали от истощения. Неоднократно терпение общества доходило до точки, и каждый раз солдаты Шекспира жестоко и кроваво подавляли восставших, пока праведная ярость последних не сменялась отчаянным страхом. В конечном счёте, большинство жителей Гамлета попросту покинули родной край в поисках нормальной и безопасной жизни.       Так как удалённая провинция была более чем скромной, а на границах королевства чуть ли не ежедневно гремели тяжёлые бои с Владыкой Демонов, корона обратила внимание на творившийся в своём тылу беспредел слишком поздно. Как ни странно, это событие пришлось на другое, не менее значимое - внезапное самоубийство лорда Шекспира, которое, увы, не принесла настрадавшимся жителям должного покоя. А всё из-за вырвавшихся из фамильного особняка орд чудовищ, взявших несчастный город Гамлет чуть ли не в осаду. Случайно так вышло или к их появлению приложил руку покойный Просперо - у местных на этот счёт двух мнений не было. Несложно было догадаться, какое.       Вот тогда-то и всплыл Калибан, последний (как бы избито это ни звучало) из рода Шекспиров, приходившийся наложившему на себя руки сибариту не то двоюродным племянником, не то двоюродным внуком. Это яблочко от яблони далеко укатилось, хотя подобное сравнение всё же больше подходило для Просперо. Будучи консулом в Мелитайне, Калибан сложил о себе приличную репутацию на королевском дворе, и вопросов с утверждением его новым лордом Гамлета у короны, судя по оперативности, не возникло. Хотя возможно дело было в элементарной нехватке хороших кадров и желании власть имущих как можно быстрее избавиться от этой мелкой, но раздражающей мигрени.       Нового Шекспира местные жители приняли, мягко говоря, без восторга, а кое-кто даже в штыки, некоторые причём буквально. После ряда покушений Калибан стал затворником не хуже своего дяди; дошло до того, что сейчас лишь очень немногие знают, как вообще выглядит их правитель. Подобное поведение не прибавило лорду популярности, равно как и организованная им кампания по публичному разоблачению преступлений Просперо. Как ни пытался Калибан отстраниться от родича, в глазах народа он так и остался "отродьем проклятой семейки".       Тем не менее, начинания правителя Гамлета оказались довольно успешными: убедив, подкупив или принудив силой некоторых представителей былого дворянства, Калибан установил контроль над частью провинции, после чего приступил к зачистке территорий от обосновавшейся нечисти. На солдат и наёмников новый Шекспир не скупился, равно как и на программы по привлечению в свои владения торговцев и поселенцев.       Как ни парадоксально, подобная щедрость хоть и смягчила тихую ненависть жителей до сухой неприязни, вызвала новую проблему, а именно - внимание короны. Спустя полгода после вступления Калибана в свою должность, очнувшимся вышестоящим лицам стало интересно, откуда у бывшего консула оказались столь значительные суммы. Поползли слухи, что бывший консул получает деньги то ли от Мелитайна, то ли от Меттенхайма для того, чтобы увести перспективный слабоохраняемый регион из королевства Бельзерг под крыло "кормящей" державы. И потому под видом проверки, а на самом деле для расследования в прошлом месяце в Гамлет прибыл королевский инспектор. Под охраной целого ордена рыцарей. Надо думать, не только для того, чтобы с охраняемой персоной ничего не случилось.       Откровенно говоря, после "Игры Престолов" на Казуму местные политические страсти впечатления не производили, поэтому он больше брёл и слушал, задавая вопросы во многом просто для поддержания беседы. Что-то выветривалось из головы сразу как услышал, а что-то наоборот, почему-то накрепко вклинивалось. То же самое касалось и Мегумин с Аквой, хотя последняя демонстрировала интерес к местным вероисповеданиям, сетуя на то, почему в провинции так мало её почитателей, даром, что окружена с трёх сторон морем.       А вот Даркнесс с присущим ей упорством хотелось знать всё и вся, и испытывала неслабый такой баттхёрт касательно наплевательского отношения Просперо к своим подданным. Впечатление, правда, портил нездоровый блеск в её горевших возмущением аквамариновых глазах - неисправимой девице определённо хотелось побывать на месте тех жителей и вкусить на собственной шкуре все "прелести золотого века" правления прошлого лорда Шекспира. Впрочем, зацикливаться на нём она не стала, и быстро нашла новый повод для своего извращённого недовольства.       - Простите, если моё замечание вам покажется странным, леди Бурасса, но с ваших слов мне показалось, что в Гамлете от монстров покоя нет. Однако, мы идём по беспроглядной чаще уже который час, и до сих пор никто в нашу сторону даже рыкнуть не посмел. Не говоря уже о других, более страшных вещах, - с тоской в голосе вдруг пожаловалась златовласая мазохистка. В иной ситуации Казума бы шикнул на неё, чтобы не накаркала, но в присутствии любящей кормилицы с повадками кобры это было чревато отрезанным языком. - Неужто вы настолько сократили их популяцию?       - Не переживай, Савраска, набодаешься ещё на своём веку, всё равно с местной нечисти опыта и добычи шо с козла молока, - Одри по-своему истолковала настроение воспитанницы. Интересно, она в курсе, какие тараканы водятся в дурной головушке этой рыцарши? По идее должна, но, видимо, как и лорд Игнис, предпочитает смотреть сквозь пальцы. - А монстрятина вся больше близ дорог да городов обитается - тута им неча жрать окромя самих себя. Да и тама днём особо не засвечивается, уж наш брат приучил скотов бояться вооружённых отрядов, а так как "фульгаты" каждый божий день рассекают по всему тракту, нечисть только ночью показываться и решается. Не, если оголодают, то попрут в лоб хоть на роту рыцарей, но поодиночке они нашей банде на зубок. Если, хех, повезёт, то через полчасика, как допрём до дороги, сама в том убедишься.       По ощущениям Казумы, пресловутой дороги они достигли часа через полтора. Возможно из-за того, что Дисмас, ведший на пару с Боудиккой отряд, попросту заплутал. Что было, в принципе, неудивительно - в этом глухом лесу сам чёрт ногу сломит. Кое-кто и вправду чуть не сломал: в какой-то момент пути сестра Джуния внезапно наступила на провороненный проводниками проржавевший от старости медвежий капкан. Благочестивый ор поднялся до самих богов, но отреагировал только один из них, вернее, одна - Аква успела восстановить немного маны, и потратила её на лечение ноги "коллеги". Вынеся параллельно весталке и остальным мозг проповедью на тему, что только она и её последователи-аквианцы нормально хилят. К счастью, стриженной девушке было слишком больно и неловко, чтобы вступать в очередные религиозные споры.       В остальном же первая часть маршрута прошла без происшествий. Сам же тракт вызвал двоякие впечатления: с одной стороны только отсутствие деревьев позволяло выделить его, поросшего бурьяном и изрытого колдобинами, на фоне всей пересечённой местности; с другой могло быть и хуже, чему свидетели оставленные за спиной крапивники. И вообще, ну не ждал же Казума в самом деле дорогу, вымощенную жёлтым кирпичом! Чай, не в Изумрудный Город топают. Впрочем, и такая нашла чем поразить, да ещё и похлеще, чем в стране Оз.       - Я вижу мёртвых людей! – с отвращением воскликнула Аква, с пытливостью дорожного инспектора озиравшаяся на новом отрезке маршрута. За каким лядом ей понадобилось задирать голову, Казума не знал, но тот факт, что какая-то самовлюблённая жрица углядела на высоких ветках висельников раньше его, авантюриста с Обострёнными Чувствами, изрядно юношу покоробил.       - Судя по волчьим хвостам, эта залётная шваль под Ввульфом ходила, есть тут такой гастролёр с Завесных Гор. Походу, работа «фульгатов» - их капитан любит заморачиваться с «правосудием», чтоб каждая сволочь получала то, что закон предписывает, - с мрачной усмешкой прокомментировала «находку» Одри. Мертвецов было двое: некогда крепкие мужики непонятного возраста в потрёпанной дорожной одежде, и висели они, судя по иссохшим, но не разложившимся лицам, не так уж и давно. Зрелище было, мягко говоря, нелицеприятным. Ко всему прочему у одного висельника сапог не было, а у другого помимо них ещё и ноги отсутствовали: висел он ниже первого, надо думать, кто-то из монстров до него таки допрыгнул, но стянуть не сумел.       - Хвосты не волчьи, а пёсьи, - с неожиданной резкостью объявила Боудикка и сплюнула, смерив презрительным взглядом пришитые к поясам шерстяные обрубки. - Эти жалкие засранцы только пытались косить под воинов клана Волчьего Когтя; не удивлюсь, если их вздёрнули сами горцы – я бы тоже побрезговала пачкать сталь о такую погань!       - Мне не то, чтобы не всё равно, но разве вы там, в святилище, не говорили, что в этом краю убитые становятся нежитью, если их правильно не захоронить? – хмуро поинтересовалась вдруг Мегумин, явно намекая на параллель с сожженными моряками «Эммы». – Или это у люминатов ещё один особый ритуал погребения?       - Не ритуал, но тела этих грешников не осквернены действительно благодаря Люмену, - не обратив внимания на язвительный сарказм архимагички, объяснила сестра Джуния. Сморщившись не то от боли, не то от вида висельников, весталка в который раз потянулась за знакомой фляжкой с бесконечным, как Казуме казалось, бухлом. Сотворив в сторону покойников сосудом знамение, девушка с кряхтеньем приняла на грудь, как принимала каждые десять минут с момента спасения из капкана, но пьянеть до сих пор и не думала. - Ибо верёвки, на которых честные солдаты вешают преступников, освящаются в аббатстве Святой Марты, заключённая в них молитвою сила не даёт тёмным духам завладеть телесами казнённых.       - То есть, этих бедолаг даже не отпели по-человечески? И ты, последовательница Люмена, так спокойно об этом говоришь! Эх, огорчила ты меня, подруга, а своего бога ты огорчила даже больше, - внезапно вскинулась Аква, состроив донельзя суровую физиономию. Обычно в такие минуты её серьёзность намекала на очередную идиотскую затею, но сейчас Казуму объяло странное и отчего-то знакомое чувство. – Да, Люмен тот ещё хикки, не хуже одного известного мне задрота, но сухарём он никогда не был. По первой же просьбе всегда делился самой свежей и интересной мангой, а смертных любил просто за их фантазию, независимо от вероисповедания. Уверена, что его бы не обрадовало равнодушие собственных клириков к неупокоенным мертвецам, какие бы грехи не отягощали их страдающие души!       - Я… н-но… с-сестра моя… - не на шутку растерялась сестра Джуния, едва не выплескав от изумления всё содержимое фляжки. Весталка не была одинока в своей оторопи: равнодушными, остались, по сути, только двое (непроницаемый Парацельс с ни хрена не соображавшим сэром Рейнальдом по очевидным причинам были не в счёт) – Дисмас и Боудикка. А Казума, наконец, понял, что это было за чувство - солидарность. И вспомнил, где и когда его испытывал.       Много месяцев и ещё больше уровней назад молодой авантюрист отправился с Её Высокобесполезностью на зачистку своего первого подземелья. То есть, зачищать там было почти нечего, их квестом была разведка новой области, но не в этом суть. Главное, чем Казуме запомнился этот поход, - это необычное поведение Аквы. Да, синебрысая зараза на протяжении всего мероприятия привычно бесила бывшего хикки, но в то же время и приятно удивляла своей проснувшейся порядочностью. Богиня в самом деле вела себя как богиня, даруя покой встретившимся душам павших искателей приключений. И даже оказавшемуся в конце пути добронравному личу устроила проводы на тот свет по совести и согласию. Что явно намеревалась проделать и сейчас.       - Я не знаю, кто вы и откуда. Мне неведомо, что заставило вас встать на путь злодеяний, и как вы встретили свой печальный конец. Но я не могу и не стану мириться с тем, что вам отказано в последнем утешении – вечном покое! – мягким, но вдохновенным голосом обратилась Аква к висевшим перед ней жмурам. Встав на колени и положив перед собой голову Сирены, жрица сложила в молитвенном жесте руки и продолжила. - Услышьте мой голос!

Услышь, душа, голос мой, что зовёт, Зовёт и тянет из тёмных тенёт. Беса зов поманит вниз - От него ты отвернись.

Вместе с ветром ты летаешь, Но рвётся дух к родному краю. Ждут тебя дары мои, Сад души своей храни.

      - Как же она мудра… как милосердна… Я была права, эта дева - истинная Избранница Люмена, и на наших глазах пробуждается её настоящая сущность… - счастливым голосом прошептала пристыженная Джуния, виновато пряча фляжку куда подальше. - Аве Люмен!       - Если она так над каждой придушенной на дороге собакой будет хороводы водить, мы до ночи и до «Двух Сапог» не дотащимся! – А вот Дисмаса божественное представление не впечатлило. И, надо сказать, небезосновательно – малопонятная не то молитва, не то песня Аквы звучала красиво, но грозила затянуться.       - Ой, да будет тебе, Ди. Пусть Сивка творит себе богоугодные дела, нам всё равно пора привал делать, - вступилась за синеглазую девицу бывшая леди и, демонстрируя полную серьёзность своих намерений, сбросила рюкзак у ближайшего ствола сосны. Её примеру тут же последовали дикарка и, что не удивительно, Парацельс с Мегумин. Казума бы тоже присоединился, но не хотел выставлять себя слабаком. - А в «Сапогах» нам хоть так, хоть эдак делать нечего, даже карманы не набить – я перед заходом в Бухту уже проверяла. Колись, это ты там успел пошуровать?

Свет твоих глаз словно ангел небес Бьётся сейчас с чёрной тенью в тебе. Тьме не согнуть то, что в сердце растёт - В этом лишь суть, остальное пройдёт.

Услышь, душа, голос мой, что зовёт, Зовёт и тянет из тёмных тенёт. Беса зов поманит вниз - От него ты отвернись. Отвернись… Отвернись...

      Фигуру богини и её «Пророчицы» объяло слабое голубоватое свечение, плавно перекидываясь на вздёрнутых бандитов. А затем мертвецы начали таять. С каждым словом Аквы от тел висельников оставалось всё меньше, их одежда, плоть и кости тлели на глазах, обращаясь в прах и развеиваясь на ветру. Это было зрелищно, по-своему красиво и даже торжественно. Но, увы, Её Высокобесполезность не могла обойтись без банки дёгтя.       - Передайте Эрис, что если она прочтёт переиздание «Волчицы и пряностей» раньше меня, Великой Аквы, я наговорю про неё Люмену такого, что он с ней даже через дверь разговаривать не станет! – наказала Дурногиня отправляющимся на покой душам, убив тем самым всю прелесть прекрасного момента. Растеряв всю свою величественность, будто обкорнанную шевелюру, синебрысая зараза резво вскочила и, уперев вонючую жабомордую бошку в бок, нагло поинтересовалась. – Кажется, кто-то сказал «привал»? Замечательно, я как раз проголодалась! Кто желает сделать подношение Богине? Обещаю того баффать в бою первым.       - …Надо было бы закинуть туда сначала муравьюху. Одного муравья. Самого, знаешь, такого прокаченного, в доспехах, муравья такого, брутального, семьдесят лет живущего. Сказать ему: «Слышь, муравей, разведай, что там вообще происходит». Муравей бы пошёл. Если бы он вернулся живым и здоровым, он бы сказал: «Да, мужик, это я, конечно, многого в жизни повидал, но такой херни я ещё не встречал. Поэтому ты туда не ходи». И всё. А или бы он пришёл и сказал: «А, знаешь, короче, у нас в муравейниках и повеселее бывает». И мы бы отправились тогда. Вот это было бы нормально, - заявление «Ржавого», всучившего в руки Аквы охапку лопухов будто букет роз, настолько шедеврально сбило спесь с Её Высокобесполезности, что Казума едва не пожал ему руку. Но всё же поостерёгся привлекать к себе внимание – мало ли, вдруг этому с виду беззащитному как хомяк наркоману покажется, что он в опасности (мозги-то сейчас точно хомячьи), и эволюционирует в хомяка-берсерка.       Дисмас против мнения большинства переть не стал, но со всей суровостью предупредил, что ЕГО отряд будет отдыхать не больше десяти минут. Кому этого покажется мало – пусть глотает пыль, пытаясь догнать. Если самого при этом никто не догонит. Намёк был красноречив, и его поняли все.       Жевать после перехода Казуму не тянуло, а вот для справления нужды момента было лучше не придумать. Так, впрочем, думала половина искателей приключений, преимущественно женская. И если бабы утопали в кусты подстраховывающими парами, то мужики, включая бывшего хикки, предпочли делать своё мокрое дело в гордом одиночестве.       Вопреки подлому мелкому страху, ни слепые собаки, ни кротокрысы, ни прочие возможные обитатели этого почти постапокалиптического леса из кустов на молодого авантюриста не напрыгнули и достоинства не отгрызли. Фобия была небезосновательной, но всё равно глупой и навязчивой, а когда до юноши донёсся вскрик Мегумин, его едва не объяла самая настоящая паника. Путаясь в собственной рясе и спотыкаясь о плотную цепкую поросль под ногами, Казума на бегу вытащил «Чунчунмару», едва не посеяв при этом ножны. Но оказавшись на «дороге из жёлтого кирпича», будущему герою эпохи внезапно пришла странная и неприятная мысль, что он стремился вовсе не на выручку подруге, а просто оказаться на безопасном (как ему казалось) месте.       Но не успел Казума задуматься, так ли это было на самом деле, как из-за стволов показалась сама виновница шума в сопровождении Боудикки и, неожиданно, Парацельса. В этот момент юноше стало понятно, почему прочие на дороге были так спокойны: раз дикарка была с архимагичкой, то ничего страшного с последней случиться не могло – «Волчара» детей не ела и другим бы не дала. Тем не менее, обиженное лицо алоглазой девчонки прямо таки кричало о том, что всё же случилось нечто скверное. По крайней мере, с ней.       - Я просто хотела посмотреть, что это за грибы такие! Ну не видела я таких ещё, мне интересно стало, - опережая вопрос командира, пустилась в объяснения насупленная малявка. Судя по косым взглядам Мегумин, именно дикарка была причиной недовольства «Алого Демона». – И я предполагала, что они могут быть ядовитыми, и не собиралась их сразу в рот пихать!       - Госпожа Боудикка, безусловно, поступила очень грубо и прямолинейно, растоптав вашу находку, но будьте уверены, что её мотивы были чисты и благородны, госпожа Мегумин, - вступил в беседу «клюворылый», набравший в одну из своих многочисленных котомок, как только что заметил Казума, пресловутые «яблоки раздора». Выглядели последние, мягко говоря, причудливо – будто болячки выковыряли и гуашью разукрасили, как декоративное яйцо на Пасху. - Видите ли, почва в центральных землях Гамлета уже несколько десятилетий поражена неизученной болезнью, многократно увеличивающей процент содержания алкалоидов в растениях и особенно в грибах. Известные нам съедобные культуры стали, в лучшем случае, малопригодными в пищу, а в худшем – смертельно опасными, как для внутреннего потребления, так и для внешнего. К примеру, некоторые новые виды грибов, вроде описанного мною Лактариуса Экскориатеса, обзавелись интересным механизмом защиты – плёнкой, содержащей кислотные споры, настолько едких, что могут прожечь даже льняную ткань! При должной обработке из такого гриба можно синтезировать боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия! Представляете, какое потенциально новое оружие нам может дать этот край?       - Но как же тогда местные выживают, если всё, что растёт на этой земле, отравлено и нельзя есть? Домашних животных ведь таким фуражом тоже не накормишь, - Недоумевавшей Даркнесс до наполеоновских планов будущего «отца химического оружия» дела явно не было, а вот тяжести местной жизни благородную девицу заботили изрядно.       - «Живодёр», уроки землеведения в городе давать будешь. Двинули! – с присущей ему безжалостностью Дисмас пресёк новые словоизлияния доктора и, подавая пример, первым тронулся в путь. Желающих остаться и растянуть перекур ещё на минутку-другую не нашлось. Аква, и та предпочла дожрать выданную сестрой Джунией связку сушёных ягод на ходу.       Парацельса, однако, смена обстановки не смутила и, хотя его никто не просил, он продолжил свои до боли смахивавшие на лекции рассказы о флоре и фауне Гамлета. Доктору явно не хватало благодарных слушателей (ну или хотя бы тех, кто не станет его затыкать при помощи рукоприкладства). Из всего словообилия «Живодёра» (вот уж действительно, когда прозвище соответствует содержанию!) Казума вынес лишь то, что местные живут только за счёт поставок продовольствия из других провинций, рискованной рыбалки и ещё более рискованной охоты на монстров, некоторые из которых были, как ни парадоксально, более-менее съедобными. И это не говоря о каннибалах, которых, к «счастью», с приходом лорда Шекспира снова стали публично сжигать на кострах.       Кого-то истории об удивительных, до конца не изученных свойствах местной флоры, возможно, и тронули бы, но Казума и на уроках биологии в родной Японии только чудом не засыпал. Здесь же и сейчас бывшему хикки было даже жутко от возбуждения, с которым Парацельс описывал эффекты новых ядов и сферы их применения, вызывая навязчивые сравнения с бессердечными учёными из печально известного отряда 731 времён японо-китайской войны прошлого века. Да, «клюворылый» то и дело повторял о важности нового оружия в борьбе с легионами Повелителя Демонов, и был по-своему прав. Но интуиция упорно подсказывала юноше, что «Живодёра» занимает не судьба отечества, а возможность создания разрушительной силы, сравнимой, а то и превосходящей по мощи самые убойные чары и проклятия.       Казума понятия не имел, сколько длилась эта свалившаяся на голову «лекция», по увлекательности лишь немногим превосходившая наркоманский бред сэра Рейнальда. Молодому авантюристу было настолько скучно, что он даже не заметил, как отряд вышел к странному строению близ дороги. Небольшой вытянутый корпус, два этажа, чердак с треугольной крышей, ограда с клумбами, за которыми виднелась конюшня, и вывеска с двумя намалёванными сапогами над крыльцом с террасой – наитипичнейший придорожный трактир.       Вернее, был бы таким, не будь он настолько убогим: черепицы на прохудившейся крыше нет, окна выбиты везде, где только можно, стены поросли лишайником и чёрт знает чем ещё, клумбы погрёб под себя сорняк, конюшни развалились от сырости, а крыльцо было к этому опасно близко. Не нужно было заглядывать в беспросветный мрак за болтавшимся обломком двери, чтобы понять – эту халупу забросили херову тучу лет назад. Во всяком случае, такое было впечатление.       Пейзаж был откровенно уныл, но кое-что в нём вызывало смесь удивления с недоумением. На покосившихся перилах, на заросших мхом ступеньках, среди клумб и ржавой изгороди, перед руинами конюшни, на подоконниках и даже на крыше была беспорядочно разбросана обувь. Сапоги, туфли, ботинки, башмаки и сандалии, самых разных форм, размеров и материалов, но одинаково грязные и будто собакой изгрызенные. Найти среди них хотя бы одну приличную пару представлялось чем-то за гранью вообразимого.       - «Два сапога пара» или просто «Два сапога». Балакают, шо приличный был трактир, а вот хозяин его, Лапиш Каблук, той ещё крысой оказался, - приметив любопытствующие взгляды спутников, Одри с охотой принялась травить явно заранее заготовленную байку. - Мол, поехал после смертушки прошлого Шекспира, своих же постояльцев начал грабить да резать. Хотели мужики за него взяться, да побоялись – Каблук-то колдуном был нешуточным, прежде слыл видным искателем приключений. Пробовали жалобу накатить – падаль со значками и за ухом не почесалась, типа, нет доказательств, а на деле у них там такой бардак был, шо плевали на всё, шо творилось за стенами Гамлета. Ну и решили люди попросту обходить «Два сапога» стороной, да поставщиков убедили не водиться с душегубом. Сами видите, к чему это привело.       - Возмутительно! Неужели ни один достойный герой не решился привести мерзавца к ответу? Разорение – слишком лёгкая кара для такого негодяя! – вознегодовала Даркнесс, взирая на рухлядь с таким праведным гневом, что той было впору загореться. Увы, мрачная халупа, в отличие от крестоносца, даже не задымилась.       - Не кипишуй, Савраска, подонок своё получил, и даже больше, - хитро подмигнув, бывшая леди утешила воспитанницу. Выждав театральную паузу, дамочка продолжила. - Оставшись без поставок, Лапиш очень скоро проел все припасы, а так как боялся оставлять своё заведение даже на день, принялся жрать собственную обувку. Протянул скот немало, ведь в его трактире, балакают, имелся целый музей самых разномастных сапог, башмаков и туфель, а как начал злодейничать, то и коллекция хорошо так пополнилась. Но сколь верёвочке не виться, а конец будет, вот и у трактирщика он вышел – сдох бобик, не то подавился, не то отравился своими кожаными харчами. Хотя это для него смертью не стало.       - Это как? – удивилась златовласая девица, и не она одна – клирикам, навострившим уши будто заслышавшие добычу гончие, явно тоже стало любопытно. И почему-то от подобного зрелища Казуму бросило в дрожь сильнее, чем от всей этой гримдарковой кул стори.       - А так, Лалатиночка, шо проклялся Лапиш Каблук. Хрен знает как, но опосля смерти стал его дух нечистый побираться по все округе, стягивать с убиенных обувь да в логово своё тащить. Видать, полюбилась ему такая жратва, налопаться не может, - с жуткой ухмылочкой пояснила авантюристка, а когда компания поравнялась с заброшенным трактиром, вдруг издевательски помахала тому рукой. – Вреда от него с тех пор никакого, даже польза – некоторые прощелыги любят прятать свои кровные у себя под пяткой, иногда их добро таким побытом попадает к покойной сволочи, где им можно поживиться. То есть, конечно, не совсем покойной, хе-хе!       - Какая удивительная и поучительная история! Никогда её прежде не слышала, а ведь мимо этого злополучного места проходила не раз! – чуть ли не пожаловалась сестра Джуния, как-то подозрительно начав покусывать губы. Взгляд, пытливый и бегающий, который фанатичка направила на безлюдную развалину, отчего-то Казуме очень не понравился. Но не успел он разобраться в причинах своих предчувствий, как вдруг под самым ухом заголосила Аква.       - Чу! Слышите? Слышите? – На голос Её Высокобесполезности обернулась вся группа, угрюмый Дисмас – и тот остановился, красноречиво вскинув пистолет. К счастью, не в сторону синебрысой заразы. – Стук! Глухой, ритмичный, торжественный… это дух трактирщика! Он играет на барабане!       - Слышу! Слышу! – внезапно возопил «Ржавый», хотя вокруг никакого намёка на какие-либо музыкальные инструменты и в помине не было. Ветер – и тот в кронах не шумел, но рыцарь Ордена Святого Танкреда замотал головой так, словно пытался поймать некий такт. Впрочем, сейчас его обдолбанный мозг мог слышать хоть песенку маленьких пони из далёкой-далёкой Эквестрии. – О, я знаю этот мотив! Фаа-ла-ла-ла! Это очень популярная на сегодня песня!

Смерть ездит на коне, как уголь, вороном, Закутанная в чёрный, плотный капюшон. Когда ландскнехты по полю шагают, Она галопом вдаль коня пускает.

      Не поход, а какой-то диснеевский мюзикл с примесью индийского кино! Сначала Мегумин, потом Аква, а теперь и этот залился соловьём! Правда, красотой как раз голос крестоносца не отличался. Тем не менее, прерывать пение железнобрюхого наркомана никто не стал, и не потому, что песня так всем запала в душу. Просто в поле зрения отряда возникло нечто, намного более странное, чем поющий на фоне задрипанного трактира рыцарь.       - Сапоги? Это сапоги там идут сами по себе? Я что, сплю? – ошалело сглотнула Мегумин, охеревая наравне со своими товарищами по пати при виде колонны из шести пар потасканных сапог, маршировавших им навстречу «под началом» внушительных ботфорт. И, что, сука, характерно, их чёткий шаг попадал в ритм песни Рейнальда!

Гааа-млет нас ждёт! По Гамлету Смерть идёт!

По Гааа-млету Смерть идёт!

      - Вот те раз, щастье привалило! Хех, ну да не зря говорят: «на ловца и зверь бежит»! – негромко рассмеялась Одри, одаривая «зверей» горящим азартным взглядом и чуть ли не облизываясь. - Ну шо, Ди, тряхнём стариной? Спорим на сотку, шо в тех красавцах сыщется какая-нить прелесть?       - Хрен тебе, Вашбродь, я и сам слышу, как там звенят мои золотники, - хищно отрезал разбойник, заступив «колонне» маршрут с несвойственным запалом. Бесцеремонно наступив на один из «ведущих» ботфортов, носатый лихо подцепил рукой другой, заглянул вовнутрь, потряс и в довершении постучал по каблуку навершием кинжала. Повторив то же самое со вторым «пленником», Дисмас слегка скис. – Зараза…       - Ох, Дисмасик, ну ты шо? Забыл, шоль, шо не всё то золото, шо блестит? Кто такую красоту носит, тому в ней денюжку прятать не надо. Зато теперь тебе есть во шо приобуться – вишь, какие шиковые ботфорты, да и размерчик-то твой! - с озорным весельем заметила авантюристка, с жутким увлечением прочёсывая другую пару. Довольно присвистнув, щегольская дамочка выудила на свет крохотный мешочек, играючи подбросила его в воздух и, поймав, зазывательно помахала Даркнесс рукой. – Айда с нами мародёрствовать, Савраска!       - Но это же так… низко и неприятно! Да и какой смысл в такой скромной добыче? Там же от силы пара десятков эрисов, - растерянно вопросила златовласая рыцарша, с искренним недоумением взирая на то, как взрослые, умудрённые жизнью люди, ползают по земле и трясут грязную обувь с покойников на наличие заначки словно жадные дети – шкатулки с конфетами!       - Ну ты шо, Лалатиночка! Али приметы не знаешь? Если искатель приключений находит в чужой обувке приныканные эрисы или другие ценные безделушки, то получает буст к Удаче на целый день вперёд! Видишь? Нянька плохому не научит! – по-матерински «успокоила» Одри свою воспитанницу. Та, впрочем, не спешила присоединяться к охоте на сапоги, которые, не смотря на «угрозу», никак не сопротивлялись и пытались продолжить свой путь.       Казуму тоже не тянуло «бустить» свою Удачу. Уж слишком глупо и как-то мерзко это выглядело со стороны, да и не был он уверен, что этот финт ушами работает. Нет, Дисмасу с Одри молодой авантюрист по-своему доверял, но пример прочих матёрых искателей приключений, равнодушно стоявших в стороне, наводил бывшего хикки на определённые мысли. Или те просто не так зависимы от Удачи, чтобы душить гордость ради повышения характеристики? Может, и так, хотя, например, сестре Джунии такая прибавка была бы совсем нелишней – уж слишком хрупкие существа хилеры, чтобы полагаться на одну лишь броню и спины товарищей. Да и увеличенный шанс критического хила решает… к слову, а где эта стриженная фанатичка?       Оглядевшись, Казума с недоумением, а затем и с тревогой осознал, что весталки нигде не было. «Волчара» с «Живодёром» наблюдали за вознёй своих «авторитетов», равно как и Мегумин с Аквой, а Даркнесс следила, что бронированный «менестрель» не отчудил чего. Всего несколько минут девушка стояла среди них, а теперь её и след простыл. Отлучилась за каким-то лядом в лес? Или же…       - Эй, Аква, а куда подевалась твоя подруга-выпивоха? – требовательно осведомился юноша у синебрысой заразы, похолодев от пришедшей на ум догадки.       - Великая Аква напрямую отвечает только своим верным последователям, иноверцы, безбожники и прочие хикки-задроты должны обращаться к ней через Пророчицу! – заартачилась мерзавка, обратно переключившись на свою дурную волну. Впрочем, демонстративно закатанный рукав оказал на неё отрезвляющее воздействие. – Ну да ладно, я сегодня милостива – поклонница Люмена пошла туда.       - Туда?! – переспросил Казума, понимая, что Её Высокобесполезность кивает в сторону старой дырищы, подтверждая подозрения командира. Судя по прекратившейся за спиной возне, до прочих искателей приключений тоже дошёл факт исчезновения соратницы. – Нахера?       - Ой, да кто этих люминатов поймёт! – раздражённо отмахнулась Аква, определённо чувствуя себя не в своей тарелке под тяжёлыми буравящими взглядами. - Подошла ко мне, значит, пробурчала какие-то извинения за свою «чёрствость», заявила, что загладит этот грех перед Люменом, ну и потопала в ту халупу. Понятия не имею, что она там затеяла.

По Гааа-млету Смерть идёт!

      На минуту на дороге воцарилось молчание. Ну, если не считать, конечно, пения одного накуренного горлопана. Впрочем, лица переглядывавшихся искателей приключений и так более чем красноречиво говорили за себя. Но прежде, чем кто-то предпринял какие-либо действия, из развалин трактира сквозь завывания крестоносца донеслось чьё-то знакомое высокопарное бубнение.       - Минуточку! Музыка… барабан… всё прекратилось. Дух… растерян, выбит из колеи, его голод затмевают любопытство и раздражение, - озадаченно изрекла Аква, пристально уставившись на бошку Сирены, словно в палантир какой. А затем глаза жрицы внезапно округлились, и скривившаяся от возмущения девица гневно топнула ногой. – Да эта шельма отпеть проклятого удумала! Хочет избавить дух от мучений и тем самым поднять в его глазах репутацию своего божка! Ну нет, сейчас я кому-то покажу, как уводить «клиента» в моём-то присутствии!       Её Высокобесполезность с присущей ей дуростью ринулась отстаивать свою «честь», но прежде, чем Казума успел перехватить Акву и прописать бестолочи целительных люлей, чтоб не возникала, это внезапно проделал кое-кто другой. Правда, обошёлся при этом без особого рукоприкладства.       - Не рыпайся! – бескомпромиссным тоном рявкнул Дисмас на сцапанную синебрысую заразу, пригвоздив её к месту вымораживающим взглядом и лишив дара речи. Удовлетворившись результатом внушения, разбойник с привычным мрачным видом повернулся к «Двум Сапогам». Обнажённый кинжал и выхваченный пистолет не оставляли сомнений, что долговязый головорез готовился к бою. И явно не с весталкой. – Это ко всем относится!       - Полегче там с Сестричкой, Ди, она ж не со зла, хе-хе, - мягко попросила за весталку Одри, облокачиваясь на преданную дикарку. Улыбка улыбкой, но показавшиеся из-за бортов куртки рукоятки ножей намекали, что и авантюристка ждёт неприятностей.       - Убивать не буду. Только прочищу «пером» уши, чтоб слушала, когда я говорю про плач над каждой дохлой собакой, - хмуро пообещал Дисмас и, перехватив поудобнее своё пыряло, уверенно вошёл в убогие руины. Но не успел носатый головорез переступить порога, как вдруг напомнила о себе взволнованная Аква.       - Что-то не так! Проклятая душа… она злится! Нет, она в ярости! «Вор, грязный вор!» – кричит трактирщик. С ним что-то происходит! Он… меняется! Ярость смешивается с голодом и жадностью, порождая чудовище! – вновь наладив контакт с «Пророчицей», затараторила Дурногиня. Не успел Казума спросить, что значил этот бред, как тут же из трактира раздался грохот выстрела, сопровождаемый озлобленным вскриком Дисмаса.       - АЙ, БЛ*!.. СУКА!       - Так, малышня, оставайтесь тута, если шо, позоБЛОУФФ! – Обернувшись, Казума увидел, как бывшая леди, невесть как разбив губу и потеряв свою щегольскую шляпу, на лету протыкает ножом воспаривший сапог. Второй, уже распоротый, валялся рядом, и к его останкам женщина бросила «тело вражины», сплюнув кровью вслед. - СУЧЬИ, ПИ*ОРСКИЕ С… Кхем, прости, Лалатина, вырвалось.       - Ничего страшного, госпожа Одри, я понимаААЙ! – Не успела ошарашенная руганью няньки Даркнесс высказать своё мнение на сей счёт, как ей по затылку прошёлся ещё один возомнивший себя птицей сапог. Досталось не только крестоносцу – «колонна» обшаренной обуви набросилась на всех искателей приключений! И какой-то грязный кирзач нацелился прямо на Казуму!       Молодой авантюрист сам не понял, как у него получилось так красиво уйти в сторону и перерубить пролетевшую паскуду на выхвате вакидзаси из ножен. От неожиданности и гордости за себя Казума на миг отвлёкся, но этого хватило, чтобы очередная возникшая из ниоткуда сапожина внаглую пнула каблуком по его колену. Удар вышел такой силы, словно её автором был профессиональный каратист, и юноша попросту свалился от нахлынувшей боли. Впрочем, почти сразу же он перекатился в сторону, уклоняясь от дальнейших пинков. Заняв удобное положение, Казума резво осмотрелся в поисках супостата и, обнаружив того вошедшим в пике всего в метре от своего лица, рефлекторно сделал выпад. Уклониться кирзовая скотина не успела, и нанизалась на клинок «Чунчунмару» будто рыба на шампур. «Годится только резать», как же!       - Аква! АкваААЙ! Больно! – Юноша и без жалостливого воя Мегумин понимал, что «бой» ещё не закончен, но увиденная целиком картина происходящего его шокировала. Небо застилала самая настоящая туча из обуви, всей, что была разбросана по участку трактира, от клумб до крыши. И изнутри вылетали всё новые «птицы», причём в таких количествах, что хватило бы на какую-нибудь деревню. – Почему ты их не изгонишь?!       - Исцеление! Да потому что это не призванные вещи и не одержимые призраками, ими управляет проклятый трактирщик с помощью магии! – визгливо ответила Дурногиня, отбиваясь от своры сандалий сотворённым посохом, попутно вешая хил на… бошку Сирены. Великий Рандом, до чего же сказочная долбоящерица! - А сам онЫЫХ… внутри… трактира… Исцеление!       - А там наши товарищи! В самом эпицентре обувного урагана! Их надо срочно вытащить! – Кто это прокричал, Казума не разобрал, так как из-за налетевшей стаи башмаков он из наблюдателя резко перевоплотился обратно в участника.       Битва по градусу бредовости приближалась к памятной баталии с капустой у городских врат Акселя. С той разницей, что здешние мобы были не в пример злее и кусачее, а сопротивлялась им не целая гильдия искателей приключений, а отряд каких-то недобитков. Последние, впрочем, огрызались довольно яростно, Казума сам себе удивлялся, с каким неистовством кромсал уродливую кожаную нечисть.       А вот его соратницы заметно отставали от своего командира: Мегумин с Аквой бились спина к спине, но посохи против ожившей обуви оказались таким себе оружием, а Даркнесс… ну, она была в своём репертуаре – машет подаренным двуручником аки сбесившийся вентилятор лопастью, а толку - ноль. Зато рожа – довольнее не придумать, даром, что вся в грязных отпечатках сапог. Хотя именно в этом и была причина счастья мазохистки.       Прочие сотоварищи вызывали двоякие впечатления: Парацельс, например, явно не привык быть в гуще боя, потому и тыкал своим ножом без всякого энтузиазма, за что, что характерно, и огребал от обуви по полной. Стараясь облегчить положение своего знакомого, Одри по мере возможного истребляла осаждавших доктора паскуд, благо, она-то ножами владела несравнимо лучше. Поодаль от них, в окружении «убитых» туфлей, башмаков, сапог и ботинков бушевал самый настоящий вихрь смерти по имени Боудикка. Дикарка рычала не переставая, орудуя глевией с такой скоростью, какую и в китайских боевиках не увидеть. Рыжеволосая бестия «убивала» лезвием, древком, руками и даже зубами, умудряясь впиваться в пролетавшие сандалии и рвать их, как Женская Особь – бойцов Разведкорпуса.       Что до сэра Рейнальда, то никакой помощи от обдолбыша Казума и не ждал. Как пел, так и продолжал петь. Однако когда крестоносец попал в поле зрения бывшего хикки, последний обомлел настолько, что позабыл обо всём на свете. «Ржавый» не просто голосил, он вдобавок и стучал по собственному шлему как по барабану, а вся обувь в непосредственной близости от него… танцевала в такт. И ни один кожаный паскудник танкредианца не касался!

Смерть ездит на кобыле белой как дым, Прекрасна как небесный херувим. Когда танцуют юные девицы, Она меж ними весело кружится.

      Застигнутый зрелищем врасплох будущий герой эпохи заслуженно схлопотал пинок по рёбрам и не один. Попытка отбиваться в прежнем ритме кончилась провалом – враги накинулись на Казуму просто кучей и со всех сторон, он тупо не успевал за всеми уследить. И, как итог, снова оказался на земле, избиваемый хлеще, чем иными гопниками в подворотне. Да, эти летающие скоты «убивались» с одного удара, а сами наносили более чем скромный дамаг, но не зря же говорит молва, что толпою гасят даже льва. Казума физически ощущал, как неумолимо таяла его шкала здоровья, а эта тупая синебрысая дура тратила ману на полную х…       - Действуй, Уилсон! «Массовая благодать Аквы»!       Краем глаза молодой авантюрист заметил, как перед Дурногиней поднялся ввысь её трофей, объятый ореолом лучезарного синего сияния. А затем из пасти покойной Сирены вырвались потоки дыма цвета морской волны. Изгибаясь и вытворяя причудливые виражи, дымы устремились на ближайших людей, метя им прямо в лицо. Одно из таких лиц принадлежало Казуме, который от удивления даже прикрыться рукой не успел.       Вот так благодать, прямо всем благодатям благодать! Мало того, что шкала ХПшки взлетела до самых краёв, так юноша по ощущениям словно ещё и второй кожей оброс, что свидетельствовало о баффе на защиту, и не слабом! Воодушевлённый изменениями, Казума поднялся не хуже собственной шкалы и с удовольствием отметил, как ослабли нападки обуви, став совсем никчёмными. Аналогичная картина творилась и у остальных искателей приключений. Более того, у них после баффа словно второе дыхание открылось, настолько ретиво соратники начали сражаться. Ай да Аква, ай да божия дочь. Может, когда хочет, особенно когда никто и не ждёт.       - Спасибо, Аква! – радостно воскликнула Мегумин, отправляя очередной башмак посохом в полёт не хуже заправского бейсболиста (или гольфиста – это как посмотреть). Надувшаяся от самодовольства синеглазая девица уже раскрыла рот для явной оды самой себе, как тут же словила оплеуху от подкравшегося ботинка. Бафф баффом, а сдаваться проклятый трактирщик не собирался. А значит, пора нанести тому «визит вежливости».       - Бо! Вытаскивай наших, и валим отсюда к Просперовой матери! – Одри тоже пришла к мысли о посещении трактира, хотя и с другой целью. С которой Казума был согласен даже больше, чем с пришедшей ему на ум.       - Фог э Бэлох! – прокричала свой боевой клич «Волчара», бросившись на прорыв к дому. Однако на обувь вопль женщины впечатления не произвёл, и, собравшись в одну сплошную кучу, обрушились на дикарку и, невзирая на всю её ярость, буквально погребли под собой.       Понимая, что его тем более ждёт то же самое, Казума принялся лихорадочно продумывать новые пути прорыва. Мелькнувшую предательскую мысль трусливо смотаться бывший хикки отмёл почти сразу, как она возникла – если уж он в святилище не оставил товарищей, то нахера сейчас будет это делать? Тем более что в этой ситуации его шансы выжить несравнимо выше, хоть пой в унисон с сэром Рейнальдом. Помянутый крестоносец отчего-то задержался в памяти, и Казума, выловив момент во время боя, по наитию снова обратил на рыцаря внимание.

Гааа-млет нас ждёт! По Гамлету Смерть идёт!

По Гааа-млету Смерть идёт!

      Пришедшая на ум идея была апогеем абсурда и безумия, но что если она окажется достаточно безумна, чтобы сработать? Ответ можно было узнать только на практике, для чего Казума, расчищая себе путь «Чунчунмару», пробился к кайфовавшей под ударами Даркнесс и с силой стукнул её несколько раз плашмя по латной спине. Глуховато.       - Казума? Ты что делаешь? – с недоумением поинтересовалась повернувшаяся к командиру златовласая девица. Не лучший выбор, но прочие были далековато и, говоря по чесноку, и так делали лучшее для исполнения его замысла – отвлекали на себя кожаных паскуд. А крестоносец была достаточно сильна, чтобы вытащить обоих «посетителей», если что.       - Добываю ачивку. «Помирать, так с музыкой» называется, - проворчал Казума, отбрасывая последние сомнения перед погружением в нелепую авантюру. – И ты мне в этом поможешь. Раздевайся!