Победитель дракона, или Богиня благословляет это Темнейшее Подземелье.

      «Полёт» сквозь золотой свет внезапно завершился погружением в полумрак, словно в мутный омут. Вопреки промелькнувшему страху, окружавшая тьма существенно отличалась от той, по которой Казума блуждал в кошмарах Бигби. Прежде всего восприятием – ощущения юноши сейчас были куда глубже и яснее.       Голова, корпус и конечности ноют и почти не слушаются, словно их чем-то прижимают к чему-то плотному и шершавому. Глаза слезятся и щиплются, как запорошённые, но зрение краями уже различает смутные очертания и силуэты. Сухой, пропитанный дымом факелов прохладный воздух болезненно наполнял лёгкие, словно искатель приключений всё это время задерживал дыхание. Он был жив, и он вернулся в реальный мир.       Мысль о времени вклинилась в сознание не хуже забитого гвоздя. Из всех вопросов Казуму стало донимать отчего-то незнание, как долго он провёл в голове у выродка. Следом загорелась сигнальным костром тревога о том, что будущий герой эпохи мог пропустить в своё «отсутствие» и как оное могло отразиться на его отряде. И лишь после всего молодой авантюрист озадачился собственным местоположением.       Некоторая затхлость окружения навевала воспоминания о будничных квестах в подземельях, не говоря уже о недавнем безумии в окровавленных коридорах и камерах. Но здесь отдавало не тленом и смертью, а чем-то… житейским, какими-то приправами или травами, пахучими, но не слишком. Возможно, в том числе и поэтому доносившиеся звуки не пугали и не напрягали, даром, что назвать их спокойными язык не поворачивался.       Впрочем, язык не поворачивался в самом буквальном смысле - он словно увяз в болоте, приторном и пряном. Во рту всё нещадно покалывало и сводило от какой-то тухлой сладости, как если бы там вырос колючий малинник и начал разлагаться. С учётом свербевших мозгов и давящего чувства по всему телу, впору было заподозрить коварное похмелье.       Казума и заподозрил бы, не будь его воспоминания о кошмаре и всём, что ему предшествовало, настолько чёткими. Молодой авантюрист был готов поклясться, что ничем не нажирался и в принципе нажраться не мог – не с полупустой же кружки «аррака» его так накрыло! И уж тем более не с предшествовавшей бальзаму водицы, подло подсунутой ехидной Аквой… Аква…       Нахлынувшие подозрения бывшего хикки граничили с паранойей, и потому он от греха подальше предпочёл отвлечься, благо, зрение привыкло к здешнему освещению. Низкий каменный потолок и умещавшиеся в угле обзора края стен указывали на небольшое помещение, вроде каморки или чулана.       Не без труда и боли повернув шею на бок, Казума убедился в своей догадке – настенные полки были заставлены мешочками и маленькими бочонками, а под ними громоздились ящики и бочки покрупнее, о чьём содержимом можно было лишь догадываться. Навряд ли там было нечто ценное, иначе бы не оставили наедине с искателем приключений. Впрочем, он и не был один.       В каморке было и без того тесно, однако рядом с Казумой пребывал никто иной как профессор Альхазред! Его вызволитель, кое-как разместившись на свободном от утвари пятачке, занимался своим привычным делом – чудил. Погрузившись в медитацию, смуглый старик застыл стоящим на широко расставленных руках, прижав ноги к груди. Ожидаемо, что и сейчас «Алый Демон» не расставался со своим черепом со свечой, умудряясь держать его прямо на тюрбане! Как и в прошлый раз, у молодого авантюриста загудели мышцы от одного только взгляда на это дикое, ненормальное, но невероятно удивительное зрелище.       Поза, конечно, была уже не такой поражающей, как на озере, да и одежду, хвала Эрис, Альхазред сейчас снимать не стал, но это была всё та же «асана для усиления волшебных способностей». Алоглазый оккультист вновь вытащил бывшего хикки из потусторонней утробы, однако сам «возвращаться» не спешил, чем весьма и весьма тревожил – тогда профессор пытался ещё спасти спавших из сетей ведьм, но кого он спасал сейчас? Кто-то ещё провалился в кошмар Бигби? Или куда похуже?       Попытка встать успехом не увенчалась, но валяться на набитом соломой матраце, куда менее удобном, чем в трактире, Казуме уже опостылело. Чуть ли не разрывая одеревеневшие мышцы, молодой авантюрист с вырвавшимся стоном приподнялся в локтях, проклиная про себя тех, кто додумался разместить его на полу а не на нормальной кровати. Если у него до кучи ещё обнаружатся пролежни или, упаси Эрис, клопы...       - Очнулся! Пошлите за доктором! – В помещение вдруг ворвалась юная девица, в которой трудно было не признать Мегумин, несмотря на изрядно преобразившийся вид.       Удивительно, но щедрые фульгаты подыскали для архимагички самый подходящий наряд, который только могли найти у здешних ткачей. Пусть он и уступал платью Лалатины и сутане Аквы в пышности и величественности, но был не менее броским и выразительным. Тонкой фигуре придавал занятную форму короткий, обтянутый белым конопляным волокном корсет, оставляя открытым нижнюю часть живота. Юбку же сменили плотно прилегающие белые штаны, опоясанные пурпурной тканью с ниспадающими складками.       Наиболее примечательной деталью костюма был фиолетовый плащ с золотой кантовкой, расписанный причудливыми символами, самым непостижимым образом переливавшимися различными цветами в свете факела. Примечательно, что Мегумин не преминула натянуть капюшон чуть ли не на самые глаза (один из которых оказался прикрыт знакомой повязкой), наверняка считая, что это добавляет её облику шарма. Что ж, в чём-то она была права.       Не в последнюю очередь впечатлению способствовали элементы брони, хоть и игравшие по первому впечатлению чисто символическую роль. Крупные наплечники, наручи, укреплённые пластины на корсете и поножи поверх высоких голенищ плотных сапог – на опытный взгляд искателя приключений, в бою от них толку не было, но смотрелись внушительно.       Памятуя, как изменились его подруги, молодой авантюрист испытал некоторое облегчение, поняв, что тяга юной архимагички к позёрству осталась прежней, вплоть до глазной повязки. А вот что нешуточно напрягало будущего героя эпохи, так это посох, которым Мегумин успела за день разжиться – по своей сути, это был почти тот же дрын, но вместо набалдашника верхушку венчала примотанная кисть чьей-то руки!       И не просто чьей-то: эти сморщенные, скрюченные пальцы с острыми ногтями прежде держали юношу за горло, на ладони даже сохранился отпечаток от костяного талисмана, который Казума выиграл у Боудикки! Именно эту кисть бывший хикки отсёк одним ударом «Чунчунмару» - кисть грибной ведьмы! Какого хрена она торчит на посохе у Мегумин?!       - Откуда она у тебя?! – вырвалось у Казумы вместо приветствия. Опешившая на мгновение Мегумин обиженно насупилась – то ли из-за реакции командира на новый посох, то ли из-за грубого приёма. Что ж, это был, как ни парадоксально, добрый признак, указывающий на то, что характер у подруги не сильно изменился.       - И я рада видеть тебя в добром здравии, спасибо, - ядовито пробурчала алоглазая девица, подтверждая догадку бывшего хикки, после чего вдруг протянула свой кошмарный дрын чуть ли не в лицо юноше, заставив того рефлекторно отпрянуть и врезаться затылком в стену. Это была явная провокация. – Перед тобой – «Ататат, Вминатель Кошмаров», некогда орудие злой, бесчеловечной воли, всё ещё хранящее её силу. Сама судьба дала мне возможность обратить мощь врага против него самого, и будь я проклята, если откажусь от шанса искоренить скверну в этом погибающем краю, даже если мне придётся воззвать к самой Бездне!       - «Ататат»? «Вминатель»? Я уж надеялся, что ты избавилась от своего бзика к дурацким названиям, - проворчал скривившийся от отвращения Казума, тонко намекая на имя, которым малявка наделила его меч (магически буквально и безвозвратно, что обидно). Промелькнувшая мысль о «Чунчунмару» привела к стыдливому осознанию, что юноша с испуга потянулся к ножнам, что за позорная новая привычка! Верного вакидзаси при нём, разумеется, не было, однако, к облегчению будущего героя эпохи, меч нашёлся рядом с матрацем, буквально под рукой.       - Сам дурак, и ты, и Даркнесс, и Аква, и эти жрецы-алкоголики. Вот ради каких благ вы все дружно удумали «снимать проклятье»? Разве никто из вас не понимал, что выродок в своём ином облике гораздо полезнее нашему делу, чем убогий заморыш? – Мегумин изрядно поразила молодого авантюриста своим неожиданно циничным замечанием. Сбитый с толку, Казума даже не нашёлся что ответить или хоть как-то прокомментировать жестокие слова, когда до его ушей донёсся чей-то стремительный топот. – Хм, про волка речь, а волк навстречь...       - Очухался, кощунственник? Знала же, что ничего серьёзного не случилось и вообще случиться не могло! – В каморку протиснулась, задевая вычурной шапкой потолок, знакомая паскуда в дарёной серебристой сутане. Раздражённая Аква разве что молниями не стреляла из глаз, хотя на её недовольном лице всё же проглядывалось неиллюзорное облегчение. - Ох, и натерпелась я из-за тебя!..       - Стоять, двуличница! Тебе здесь делать нечего! – Мегумин внезапно перегородила путь жрице посохом, да так, что «набалдашник» ощутимо стукнулся о грудь, заставив девушку с болезненным придыханием сдать назад. В ответ на возмущённо-обиженный взгляд соратницы юная архимагичка лишь скривила губы. – Во-первых, здесь и без твоей одержимой головы яблоку негде упасть, а во-вторых, я посылала за врачом, а не отравительницей.       - Что за невоспитанность! Я не одержимая и уж тем более никого не отравляла, что бы там тебе не втирал этот демонопоклонник! – задохнувшись от негодования, выпалила Дурногиня, устремив свои гневные очи уже на Альхазреда, так и не вылезшего из «нирваны». В ту же секунду Мегумин решительно заслонила своего преподавателя, угрожающе выставив свой дрын с по-идиотски пафосным названием.       Неужто «Алый Демон» в самом деле верила, будто эта самовлюблённая размазня могла всерьёз наброситься на старика? Казуме стало жутко не по себе – глядя на такую Акву, он и сам был готов в это поверить. Это было проявление Сирены, не иначе, и Мегумин, судя по реплике про «двуличницу» тоже о ней прознала. Но откуда? Догадалась по поведению? Точно нет. Поведала сама богиня? Сильно навряд ли. Оставался только вездесущий и всезнающий Альхазред, которому было самое время покинуть «астрал» и угомонить свою пугающе посуровевшую ученицу.       - Мегумин, объяснись. Я понимаю, что вам всем в этих проклятых землях посносило головы, но по какой причине ты называешь Акву «отравительницей»? – с неохотой возвращаясь к своим командирским обязанностям, требовательно осведомился Казума. Ему было важно не только вновь стать центром, решающим все споры и вопросы в отряде, но и восстановить картину случившегося в его «отсутствие». И этот конфликт между архимагичкой и жрицей имел к тому явное отношение.       - С того, что из всех участников вашего ритуала ты один едва не расстался с жизнью, а всё потому, что «аррак» подействовал на тебя самым нетипичным образом, словно его подменили. Совсем как подменили нашу Акву, - бросающим в дрожь тоном изрекла малявка. В нём не было ни ненависти, ни злости, ни презрения, лишь осуждение, тяжёлое и бескомпромиссное, как приговор. – Ты напрасно доверился той рыболюдине, Казума. Она помогла спасти Акву только за тем, чтобы вселиться в нашу подругу!       - Хватит уже нести чушь, Мегумин! Я это я, и никакого злого умысла не имела, только немного проучить того, кто меня, между прочим, в самом деле чуть не убил! – не без дрожи в голосе заявила Дурногиня, переводя взгляд с девицы на юношу, но избегая смотреть прямо в глаза. Её оправдывающийся голос был настолько знаком Казуме, что у него даже не осталось сомнений – Аква действительно была причастна к потустороннему «приключению» бывшего хикки, понимала это и пыталась выставить себя в лучшем свете. Типично. – Да, я превратила бальзам в воду, но вторую кружку не трогала! И во время ритуала ничего опасного не колдовала! Это просто какая-то аллергия, индивидуальная непереносимость, точно вам говорю!       - Или просто подсознательно так хотела нагадить, что чуть дух из меня не выбила. Глаз за глаз, так сказать, - недобро процедил сквозь зубы молодой авантюрист, с болезненным трудом поднимаясь на ноги. Он не имел намерения пугать Акву, голос вышел таким из-за занывших мышц, но оказал на богиню такое давящее действие, что она отшатнулась и упёрлась в стенку. – И как долго я из-за этой странной «непереносимости» провалялся в этом убогом чулане? Не могли подыскать в кельях нормальной кровати, что ли?       - Прости, Казума, но ты нас настолько напугал, что мы сразу же отнесли тебя в подземелье, где профессор Альхазред и доктор Баду помогали нашим знакомым, - подобно ветру, рассеивающему напряжённую атмосферу, в помещение элегантной походкой вдруг вошла Даркнесс. Будущий герой эпохи сперва чуть не отпрянул, обнаружив очи крестоносца совершенно синими, и лишь потом вспомнил про треклятый «Взор Навигатора». Впрочем, её появлению были одинаково рады и Аква, и Казума, и даже Мегумин заметно успокоилась. Эффект ауры высокорожденной, не иначе. – Когда ритуал закончился и мы обнаружили, что ты лишился сознания, а сердце твоё едва билось, началась настоящая суматоха, ведь ни одно средство не приводило тебя в чувство. Сестра Джуния даже испугалась, что скверна сударя Бигби могла перенестись в твоё тело.       - Не поверишь, случилось в точности наоборот, - буркнул Казума, нацепляя верный «Чунчунмару» на пояс. Он был обязан поведать соратницам всё, что ему удалось вызнать в кошмаре несчастного выродка, но позже, при непосредственном участии Альхазреда. Юноша всё больше уверялся в том, что старый «Алый Демон» попросту валял дурака, возможно, в целях сохранения собственного рассудка, а потому был полезен как никто другой, чтобы разобраться во всей здешней чертовщине. – Как там Бигби?       - К сожалению, все наши старания оказались напрасны, вывести нечестивую порчу из него мы не смогли. Впрочем, сударь Бигби, по крайней мере, из комы вышел, - изрядно порадовала вестью Даркнесс, несколько удивлённо приподняв бровь. Она явно не ожидала от Казумы проявления какого-либо внимания к судьбе выродка, что немудрено, учитывая продемонстрированное отношение молодого авантюриста к бедолаге ранее. - Правда, он всё ещё не встаёт с кровати, но теперь хотя бы приходит в себя, пусть и почти сразу же проваливается обратно в лихорадочный сон.       - Ну а я-то сколько продрых? И что это за место? – поинтересовался будущий герой эпохи, сомнительным взглядом обводя заставленное окружение. Юноша уже догадался, что подземелье служило складом, но чтобы ещё и больничной палатой? Оно менее всего казалось ему подходящим для оказания помощи пострадавшим.       - Не прошло и получаса с той минуты, когда тебя принесли сюда. К сожалению, комендант Гильденштерна запретил держать людей с душевными болезнями где-либо кроме церковного подземелья, а позаботиться о том, чтобы привести это место в хоть какой-то порядок, люминаты, разумеется, и не подумали, - ворчливо изъяснила Мегумин, буравя взглядом усевшуюся на бочке Акву, будто это она отвечала за поведение своих «братьев по вере». – Леди Лалатина, доктор Баду так и не освободилась?       - Нет, Мегумин, ранение отца Авенира оказалось куда серьёзнее, чем предполагали. Полагаю, что ученице Парацельса самой не помешает помощь, - не показывая и тени былого смущения, ответила Даркнесс. Театральщина и не думала прекращаться даже в отсутствие зрителей, хотя те запросто могли быть прямо за стенкой. – Аква, любезная моя, не могла бы ты присоединиться к нашей знакомой? Казума, насколько я вижу, в твоей целительской магии сейчас не нуждается.       - Да даже если бы и нуждался, у меня после ритуала запас маны почти на донышке, того гляди и уткнусь носом в землю, как один известный нам «Алый Демон», - и не думая прятать обиды, высказалась Её Высокобесполезность, с самым наглым видом принявшись уплетать какие-то семечки из первого же взятого мешочка с полки. Зрелище было настолько показательным, что Казума на полном серьёзе заподозрил жрицу в том, что она задалась целью доказать, что является всё той же Дурногиней, эгоистичной и бесполезной.       - Мегумин, ты знаешь, как достучаться до твоего препода? Чую, целитель из него будет получше, чем из этой ленивой ряженой задницы, - Бывший хикки переключил внимание архимагички на себя до того, как та ответила на колкость и усугубила конфликт. Последнее, что не хватало отряду, это разброд и шатание, если уж и позволять девицам на кого-либо злиться, так это своего командира – нелюбовь объединяет. – К тому же он нам нужен, чтобы обсудить, что делать дальше. Тупым нахрапом здешнюю чертовщину не побороть.       - Тебе меня этим старым трюком не пронять, хикки-задрот. Видела я, какой из этого демонолюба «целитель» - бедная госпожа Одри все стены своей кровью измазала после его «исцеления». Боудикка, услышав её крик, чуть обоих фульгатов не положила, - язвительно пробубнила Аква с набитым ртом. На мгновение в её глазах проскользнуло уже виденное надменное презрительное выражение, заставив Казуму вспомнить о «Пророчице Уилсон». Вписывать её в коллектив будет совсем непросто. – И вообще, я и сама прекрасно знаю, что делать дальше – это даже дураку очевидно! Прийти в Гамлет, найти Шекспира и давить, пока не расскажет…       - Тише будь, Аква, этим словам не место в стенах, принадлежащих верному союзнику правителя Гамлета, - железным тоном прицыкнула рыцарша, спешно выглянув из каморки. Удостоверившись в отсутствии посторонних, Даркнесс, смерила Акву красноречивым взглядом, а затем с недоверчивым интересом уставилась на своего командира. – Казума, мне показалось, или ты всерьёз захотел спасти эту землю? Раньше ты подобного энтузиазма не проявлял.       - Меньше, чем убитая репутация дома, мне нужна убитая репутация по стране, а ты своим выпендрежом выставила нас чуть ли не спасителями человечества. Чего удивляться, что я хочу вернуться не только живым, но и не опозоренным, - скривившись, отмахнулся будущий герой эпохи. Немного погодя, он всё же выложил душу, бившуюся, будто птица в клетке. – К тому же… я прям-таки жопой чую, что мы уже вляпались по самое не хочу. Слишком много херни свалилось на нас за последнее время, так просто не бывает. И я не верю, что она прекратится даже когда мы свалим из этой дыры. А раз бесполезно бежать, остаётся драться и побеждать.       - Ну слава Великой Акве, наконец-то этот вьюнош понял, зачем был ниспослан высшими силами! – чуть не подавившись семечками, довольно воскликнула Её Высокобесполезность. От её ухмылочки, такой непривычно ожидающей, Казуме стало здорово не по себе. – Но доверять Шекспиру нельзя, он одного поля ягода с Просперо. И тем, кто связался с теми же силами, что и проклятый Лорд, веры тоже быть не должно. Что-то мне подсказывает, что сейчас ты и сам это понимаешь, Казума…       - А одержимой, значит, доверять и верить можно? – мрачно процедила Мегумин, пока юноша нервно переваривал слова Сирены – так проникновенно к нему обратиться могла только она. Ни у кого другого здесь не было столь длинного зуба на Шекспира и его чудовищных покровителей. - Ты же сама была затронута порчей, может, ты сама жаждешь распространять её и дальше?       - Довольно, вы обе! – рявкнул Казума, вставая в центре меж тремя девицами. Обведя каждую испытывающим властным взором, молодой авантюрист ворчливо разошёлся. Причём искренне, не на публику. - Все тут хороши, хоть в рамки суй – одна в ненавистные ей интриги ударилась, другая впитала в себя чужую душу, третья и вовсе какую-то кошмарную клешню на дрын напялила! И в довершении всего – единственный «нормальный» человек, который вместо того, чтобы огородить себя от такого безобразия, думает, как забороть Зло с подобными «козырями» на руках!       - Совершенно согласна. Мы никогда ещё не сталкивались с такой давящей угрозой, которая ранит не только тело, но и разум, и самую душу, - Лалатина ожидаемо поддержала мнение командира, дополняя его речь до уровня вдохновляющего призыва. За это бывший хикки был ей несказанно благодарен. - Но мы всё же уцелели, выстояли под самыми безжалостными ударами. Грядёт новый бой, и теперь наш черёд бить в ответ, но для этого нужен каждый из нас, и каждый из нас должен полагаться друг на друга!       - Да знаю я, знаю. В конце концов, если бы профессор Альхазред был уверен, что Акву осквернило зло, я бы костьми легла, но выбила бы его из своей подруги! – заметно скривившись, заявила архимагичка, с демонстративной неохотой убирая посох. Мнения своего она не изменила, но, по крайней мере, была согласна играть в команде. - Пусть я боюсь худшего, но я к нему готова, и буду делать всё от меня зависящее, чтобы его не допустить.       - Я рада, что этот, с позволения сказать, «конфликт» исчерпан. Надеюсь, никто больше не намерен выжимать из происходящего абсурда намёки на драму? – ядовито поинтересовалась Аква, словно задавшись целью вывести «Алого Демона» из себя. Однако устало-раздражённые нотки в голосе жрицы указывали на то, что ей самой порядком надоели нападки Мегумин, и она просто хотела закрыть тему раз и навсегда. – Ну, «единственный нормальный человек», придумал уже, как «козырями» распорядиться?       - Угу, придумал. Но сперва давай-ка кое-что с тобой выясним, «Аква», - насуплено прорычал Казума, не выдержав тона Дурногини. Обижаться и портить отношения дальше было последним делом, но Сирену следовало одёрнуть, указать на её место. И должный инструмент, как ни парадоксально, она сама дала юноше в руки. – Ты же у нас, вроде как, сменила веру и имя, разве нет?       - Пфф, и ты у нас ещё хвастаешься высоким Интеллектом? Ну разумеется ничего я не меняла, мне это было необходимо исключительно для разжигания праведной ярости в моём последователе! – подтвердила Её Высокобесполезность былую догадку Казумы. Надувшись павлином, она ещё не представляла, с каким удовольствием будущий герой эпохи будет сейчас срывать с неё перья. - Это же очевиднее некуда! В этом краю аквианцев и так мало, я просто не могла не пройти мимо такого «угощения»…       - А вот для тебя до сих пор не очевидно, что своей клоунадой ты поставила нашу легенду под удар! Помнишь такую? – Прежде, чем продолжить тираду, молодой авантюрист красноречиво покосился на Даркнесс и выход наружу. Крестоносец намёк поняла сходу, и чуть вышла за порог, получив возможность следить, чтобы никто посторонний ничего лишнего не услышал. - Леди Лалатина Дастинесс Форд прибывает в Гамлет на помощь лорду Шекспиру, она как дочь правителя почти соседней провинции может рассчитывать на высокий приём и более доверительное отношение. Мы все состоим в её свите: я оруженосец, Мегумин герольд, а ты – камеристка. И должны вести себя соответственно, чтобы не выглядеть сомнительным сбродом маргиналов, как обычно.       - Ой, да помню я всё это! Дальше-то что? – раздражённо скрестила руки на груди Аква. Похоже, её поведение не было притворством – богиня в самом деле не понимала последствий своей опрометчивости. - Ну стала я тут люминаткой на денёк-другой, так ведь это только для пары клириков да наших знакомцев. Вот с какой им стати трепаться о моём «переходе»? А даже если и растреплются, то какой вам в том вред? «Богиня Аква перешла в люминатство, но передумала» - здесь если и страдает что, то только моя репутация в глазах моих верующих!       - Вот именно – твоя репутация. А так как ты «служишь» мне, то и моя заодно. Ибо для рыцаря его свита не меньшее лицо, чем родовое имя! – негодующе сверкнув синюшными очами, негромко отчитала подругу Лалатина. Её голос был по-бархатному красив и мягок, но ощущался тяжелее, чем железная булава. – Представь себе, как отнесётся лорд Шекспир (весьма благочестивый человек по рассказам, да будет тебе известно) к тому, что благородная дочь Игниса Дастинесс Форда держит при себе двуличную отступницу?       - Хорошо, хорошо, давайте тогда попросим всех вышеупомянутых людей сохранить в тайне эту «нелицеприятную оказию», - отмахнулась занервничавшая Аква, наивно полагая, что может так запросто выйти сухой из воды. Сирена, похоже, затмила богине те участки памяти, в которых должна была запечатлеться мстительность будущего героя эпохи. - Уверена, ради леди Лалатины эти честные особы…       - Хер тебе, «Анахита», пора вбить в твою голову, что за необдуманные глупости и капризы в ущерб команде бьют канделябром. Назвалась служительницей Светлейшего Бога – ею ты в Гамлете и будешь! – сурово прервал Казума трескотню жрицы и для пущего эффекта приблизился к возмущённо заморгавшей подруге вплотную. Ему было до жути неловко находиться в таком положении рядом с красивой девушкой, но сумел не дать слабину. – А чтобы скорее привыкла к своему новому статусу и имени, мы будем звать тебя «Анахитой» даже между собой. Начнёшь артачиться и дальше ставить палки в колёса – проведём обряд экзорцизма при непосредственном участии профессора Альхазреда! Я сказал!       - Это произвол! Нелепый и бессмысленный! У вас нет на то никаких осно… - Богиня, казалось, задохнулась от негодования, но «Анахита» осеклась от того, что столкнулась взглядом с Даркнесс. Аристократка внушала самый настоящий трепет, совсем как в «Фениксе и голубке», когда осадила озлобленных крестьян.       - Я поверила, что ты сознательно пошла на такую жертву, чтобы облегчить наше присутствие во владении люминатов. И сейчас страшно разочарована осознанием, что моя подруга и соратница попросту захотела поглумиться над своим единоверцем из-за необоснованных капризов, - чеканя каждое слово, изрекла рыцарша. Казума не представлял, какая нужна воля, чтобы пытаться ей возразить. - Твоё наказание вполне заслужено, «Анахита», и более того, слишком мягко. Очень тебя прошу, не делай больше того, о чём будем жалеть все мы.       - Теперь, когда вопрос с нашей дурной «люминаткой» решён, я повторю свой вопрос. Мегумин, ты можешь достучаться до Альхазреда? – осведомился бывший хикки, когда стало ясно, что жрица, вопреки ожиданию, спорить не будет. Хотя и было очевидно, что она с обиды и несогласия могла наговорить всякого, Аква всё же промолчала, даже прикусив губу для уверенности. Если бы она могла с оскорблённым видом выбежать, Её Высокобесполезность так бы и поступила, но в проходе возвышалась Лалатина, и «Анахите» оставалось лишь прятать мокрые глаза и демонстративно дуть губы.       - Любого, кто отправляет свой дух в путешествие за незримую оболочку мироздания, тревожить строжайше воспрещается – это может привести к кошмарным последствиям. Скажем, его телом завладеет какой-нибудь демон, неупокоенный призрак или ещё какая злая сила, - покачала головой юная архимагичка, красноречиво скосив алые глаза в сторону Аквы. Раздражённого выпада не последовало, и Мегумин, небрежно хмыкнув, задумчиво продолжила. – Вероятнее всего, профессор вновь пытается повлиять на душевное состояние своих сопартийцев. Они перенесли эту ночь куда хуже, чем мы.       - Боюсь даже спрашивать, что ты имеешь в виду, - проворчал будущий герой эпохи, вслушиваясь в далёкие звуки. Из сказанного ранее выходило, что церковное подземелье превратили в подобие психушки, но, к добру или к худу, ничего сумасбродного из коридора не доносилось.       - Тяжелее всего досталось госпоже Боудикке, она буквально сошла с ума и вообразила себя волчицей, даже серьёзно искусала отца Авенира и приставленных охранников. Дикарка успокаивается только в присутствии леди Одри, но, увы, и моя воспитательница помрачилась рассудком – в ней пробудилась поистине ужасающая жажда крови и боли, - с тяжким вздохом поведала Даркнесс. То, с каким лицом она принялась рассказывать о предавшейся мазохизму авантюристке, бросало Казуму в дрожь – златовласая девица старалась, но не могла совсем скрыть своего ненормального возбуждения. - Когда её не сдерживают, леди Одри чинит себе вред с решимостью одержимой, а её страдания приводят госпожу Боудикку в неконтролируемое бешенство. К сожалению, первая попытка профессора Альхазреда помочь своей предводительнице внезапно вызвала у неё обильное кровотечение. Это словно проклятие какое-то, но жрецы перед ним бессильны.       - Да потому что душу никакими заклинаниями не вылечишь, для этого нужны молитвы, покой и время, - вполголоса огрызнулась Её Высокобесполезность, продолжая с ущемлённым видом рассматривать углы на потолке. На реплику Аквы крестоносец отвечать не стала.       - А что насчёт Дисмаса? Он ведь тоже здесь? – хмуро поинтересовался юноша, проникнувшись глубоким сочувствием к смуглому старику. «Араб», может, и казался безумцем, но теперь был самым здравомыслящим представителем своей команды, да ещё и одиноким. Один соратник в коме, вторая людей грызёт, а третья заразилась от воспитанницы членовредительством – вот уж кому было впору жаловаться на злую судьбу, не то, что Казуме с его «якорями».       - Да, но его состояние не сказать, чтобы лучше, чем у леди Одри, - пожав плечами, неуверенно ответила рыцарша, будто подбирая слова. - Если моя воспитательница жаждет кровопролития, то господин Дисмас захотел, так сказать, огородить себя от него. Сей авантюрист уверяет, что к нему во сне приходил за головой тот самый Коллекционер, и теперь наотрез отказывается покидать свою камеру, да ещё и умоляет не обращаться к нему по имени – по словам Дисмаса, так чудовище может выйти на него и вживую.       Упоминание ненавистной твари пробрало будущего героя эпохи до глубины души, похоже; он никогда не отвыкнет от ужаса и омерзения, кои желтушный ублюдок ему внушал. Казума был более, чем готов поверить коллеге по классу, хотя и не представлял, что хладнокровный душегуб боится кошмарного мертвяка сильнее, чем бывший хикки, да ещё настолько.       Молодой авантюрист невольно предался назойливым размышлениям – когда же проклятый Король в Жёлтом «посещал» Дисмаса? До Казумы или после? Ответ мог бы пролить свет на участь Эрис – если Коллекционер потерпел неудачу с разбойником, а потом схватился с богиней Удачи, то та ещё могла победить или хотя бы не проиграть; неизвестность позволяла предположить многое. В случае обратного порядка судьба богини выглядела куда более явной и тревожной… нет, о таком даже думать не хочется. Не говоря уже о том, что оба «визита» могли происходить единовременно – для столь могущественных сущностей подобный трюк навряд ли невозможен.       - Тебе плохо? Ты вдруг побледнел, Казума, - взволнованно уведомила Даркнесс, обмениваясь настороженными взглядами с Мегумин и Аквой, уделяя последней куда большее внимания. Но, вопреки ожиданию, вовсе не из подозрительности. – «Анахита», может, у тебя всё же найдётся немного маны для исцеляющего заклинания?       - Не знаю насчёт «Анахиты», но у Аквы, может, и найдётся, - буркнула Дурногиня, внезапно жутко заинтересовавшись узорами на своих длиннющих перчатках. Бесстыдница просто не могла в битый раз не показать свой характер. - Всего-то и надо прекратить эту выстраданную драму с именами…       - Я пошла за доктором, выйдет больше толку, - закатив глаза, кратко бросила юная архимагичка. «Алый Демон» и в самом деле пошла на выход, предварительно набросив на руку узорчатый пурпурный плащ, будто боясь испачкаться об Акву. – К тому же, раз профессор ещё не вернулся, а Казума без него не хочет делиться мыслями, я лучше вернусь к заметкам моих коллег. Да и вам стоит пока заняться чем-то полезным.       - Но-но, не несись вперёд лавины. Мне, во-первых, на хрен не сдался никакой доктор, особенно такой, как та ненормальная, - спохватившись, Казума решительно одёрнул подругу за плечо и, столкнувшись со знакомой мимолётной растерянностью в суровых алых глазах, приободрился и с не особо скрываемым подозрением поинтересовался. – А во-вторых, что это у тебя за «коллеги» тут нарисовались такие?       - Фаркаш и Бачо, архимаги из взвода «Савиньяк». Они не только вояки, но и исследователи, ведут своеобразный журнал, куда записывают сведения о встреченных монстрах и необычных событиях, - терпеливо пояснила Мегумин, в чьём тоне бывший хикки на секунду различил оправдывающиеся нотки. Словно её командир мог приревновать к представителям чужой компании. – Как и их теньент, эти фульгаты неплохо ладят с профессором Альхазредом, и потому дозволили мне изучить их труд. «Знай своего врага», как гласит древняя мудрость.       - Что, собралась всерьёз воевать? Ну, раз до этого ты просто ребячилась, то я не завидую нашим врагам, - одобрительно хмыкнул Казума, умолчав о том, что и им самим в этом кошмарном краю мало кто позавидовал бы. Откровенно говоря, будущего героя эпохи пугал настрой юной архимагички – слишком много железа звенело в её словах про «врага», она будто мстить собралась. Юноша никогда не одобрял фанатизм, но не мог не приветствовать подход Мегумин к делу. – А в тех заметках, часом, нет упоминаний о Коллекционере?       - Мне таковые ещё не попадались, но я далеко не всё ещё изучила. А почему ты им заинтересовался? – заинтригованно полюбопытствовала девица, странно прислонившись головой к своему чудовищному дрыну, будто тот мог сообщить ей мысли командира. Казуме стало жутко от осознания, что сам охотно в такое верил. – Думаешь, монстр в самом деле явится сюда за Дисмасом?       - Наш герой за себя опасается, и не зря – мания Короля в Жёлтом не знает насыщения, он будет преследовать своих жертв до тех пор, пока они не окажутся в его власти, - вдруг изрекла ожесточившимся голосом Аква, скривив до того ненавидящую рожу, что даже Мегумин с Лалатиной вздрогнули, чего уж говорить про будущего героя эпохи. Впрочем, выдавшая себя Сирена пропала так же резко, как и всплыла, и перед отрядом вновь предстала раздражающая до нервного тика Дурногиня. – Странно, конечно, что он на тебя позарился, когда рядом были куда более достойные коллекции экземпляры, ну да у нечисти всегда нелады с головой. Сгнившие мозги, пустые черепушки, ну и так далее. Ударь как следует – и нет Коллекционера, это даже сестра Джуния понимает, а ведь она люминатка. Чем ты хуже неё? Ну, кроме того, что хикки-задрот, пошляк, сексист и…       - Хватит, «Анахита», твои язвительные выпады совершенно неуместны, - Вместо задохнувшегося от злости Казумы разошедшуюся нахалку резко осадила Даркнесс. Однако затем она внезапно ополчилась уже на самого юношу и юную архимагичку, старательно пряча под мягким тоном знакомую булаву. – Казума, Мегумин, ваше желание перенять чужой опыт более, чем похвально, но прямо сейчас вы все мне понадобитесь для важного разговора. Совсем скоро в Гильденштерн прибудет капитан Марикьяре, а это не только очень приближённая фигура к лорду Шекспиру, но благодаря своему войску ещё и одна из самых влиятельных во всём Гамлете. Я считаю необходимым и правильным начать наш путь к доверию Калибана через знакомство с командиром фульгатов, а для того важно произвести безукоризненное впечатление. Посему искренне рассчитываю на вашу помощь и…       - Про волка речь, а волк навстречь… - предупреждающим тоном Мегумин вдруг прервала проникновенное обращение Лалатины, кивая в сторону коридора. У «Алого Демона» был необычайно тонкий для её класса слух, Казума лишь после её слов начал различать приближающийся шум. Так бренчали сочленения брони.       Удивлённо захлопавшая синюшными глазами рыцарша не сразу опомнилась и, попытавшись выглянуть наружу, чуть не налетела на вереницу из пяти человек. Знакомые красно-золотые накидки с крылатыми кошками поверх обшитых ало-чёрным бархатом нагрудников выдавали «Закатных Тварей» не хуже их причудливых рябиновых бус. Не менее знакомым было и «северное» лицо, ведшее сию процессию – теньент Арно собственной персоной.       Появление наёмников несколько огорошивало молодого авантюриста, что-то в их виде сулило неприятности. Возможно, Казума просто поддался паранойе, но его настораживал то факт, что на головах фульгатов красовались шлемы-салады вместо привычных широкополых шляп с перьями. А ещё ему совсем не понравилось, как все пятеро держали руки на своих мечах – не на эфесах, как требуют приличия, а на ножнах, чтобы проще вытаскивать. Словно они готовились к бою.       Кроме того, юноша не мог не отметить странность выражений лиц визитёров. Сдержанно-вежливые, без широких улыбок и радушных взглядов. Особенно приковывал внимание белокурый «викинг» Арно – багрянец на щеках, подрагивавшие уголки рта и какой-то злой огонёк в чёрных глазах указывали на раздражение, которое командир взвода «Савиньяк» определённо пытался подавить.       - Доброго вам вечера, теньент Арно, уважаемые фульгаты. Чем мы обязаны вашему неожиданному визиту? – учтивым голосом осведомилась златовласая девица, тщательно пряча ту же тревогу, что и у Казумы. Собственно, во всей каморке спокойным при виде подозрительно сосредоточенных людей оставался один только Альхазред.       - Ваше Сиятельство леди Лалатина, мне приказано незамедлительно проводить вас и вашу свиту к капитану Марикьяре, - с ощутимым сожалением процедил рослый офицер, не забыв о галантном поклоне, равно как и его бойцы. Он явно не был в восторге от своего задания, но Казума не сомневался, что Арно, в случае чего, не составит труда применить силу. - Простите, если покажусь грубым, но отказ неприемлем, поэтому убедительно прошу пройти с нами добровольно.       - То есть, вы намерены конвоировать благородную дочь семейства Дастинесс Форд, доблестного рыцаря и крестоносца, будто опасную преступницу? Но в чём тогда заключается её вина перед вашими законами? – промораживая слова холодным гневом, требовательно осведомилась Мегумин. Архимагичка не столько вживалась, сколько переигрывала со своим образом герольда, и это было откровенно опасно. Не хватало ещё, чтобы она начала возмущаться, по какому праву какой-то капитан наёмников требует привести к нему аристократическую особу…       - Неплохо ещё узнать, по какому праву какой-то капитан наёмников требует привести к нему аристократическую особу? – вклинилась в разговор с элегантностью сошедшего с рельс поезда Её Высокобесполезность, да так, что взвыть была готова и сама «особа», а не только Казума. Треклятая Дурногиня либо окончательно вернулась в прежнее безмозглое состояние, либо в рамках мести за «Анахиту» сознательно тянула команду на дно, долбанный титановый якорь! - При всём уважении к подвигам вашего Марикьяре, почему бы ему самому не прийти к леди Лалатине, раз так хочет встретиться?       - Не поймите меня неправильно, любезный теньент, у меня есть большое желание познакомиться с вашим командиром, однако же вопросы, которыми обеспокоены мои «верные слуги», не должны остаться без ответа, - чудом сохраняя самообладание, почти вкрадчиво отметила Даркнесс, искоса стреляя в соратниц убийственным взглядом наповал. «Её Сиятельство» определённо раскаивалось в том, что решила включить этих двоих в свою игру. Как она вообще пришла к такой затее? Не могли же девицы в отсутствие Казумы вдруг так резко измениться к лучшему, а при нём вдруг сделать поворот кругом?       - Вы в своём праве, госпожа Дастинесс Форд, никто не смеет умалять ваш статус или проявлять непочтительность, - спокойно ответил Арно, однако побагровел так, что будущий герой эпохи нервно сглотнул. Мало ли, каким на деле психопатом окажется этот «викинг». Он хоть и не смотрел на зарвавшихся девиц, но делал это настолько демонстративно, что не заметить неприязни было невозможно. - Однако для обеспечения порядка и безопасности в землях Гамлета лорд Шекспир наделил капитана Марикьяре особыми полномочиями, сделав своим представителем. Вы дочь лорда, но даже вашему отцу пришлось бы подчиниться исполнителю воли правителя этой провинции.       - Вы утолили мой интерес, благодарю. Я уважаю желание лорда Шекспира вернуть своим подданным мирную и спокойную жизнь, и если оно требует моего присутствия перед вашим командиром, то так тому и быть. Я к вашим услугам, теньент Арно, - со всем отпущенным ей богами достоинством изрекла дочь Игниса Дастинесс Форда, Казуме стоило изрядных трудов не преклонить колено. Фульгаты же ограничились почтительным поклоном головы и расступились, пропуская рыцаршу со свитой следом за своим офицером. О том, чтобы выкобениваться дальше, не возникло мысли даже у Аквы.       Мегумин была права, по ощущениям это и вправду был больше конвой, чем эскорт. Никто из наёмников не показывал ни намёка на грубость, но при этом сам воздух был настолько пропитан напряжением, что молодому авантюристу становилось страшно даже хоть ненамного сбавить темп. Впрочем, виной тому было и само церковное подземелье, без всякой подготовки превращённое в психушку.       Длинный коридор с закрытыми дверями живо напомнил бывшему хикки свои похождения в кошмаре Бигби. Пусть здесь и было неизмеримо чище и свежее, он не мог отделаться от страха, что в одной из этих камер ненавистный изверг Просперо продолжает истязать несчастного выродка.       Впечатлению способствовали и странные звуки, донёсшиеся до слуха юноши, когда «конвой» миновал толстую, обитую железом дверь, больше напоминавшую крепостные ворота. Образ дополняли и усиливали стоявшие по обе стороны нервные ополченцы с увесистыми дубинами, более, чем явно боявшиеся того, что сторожили. Казума поёжился – похоже, именно там и держали дикарку Боудикку, но насколько же её изменили козни ведьм! Глухое рычание вперемешку со скулежом и завываниями могли принадлежать зверю, но никак не человеку.       Чуть дальше молодой авантюрист услышал хрипловатый низкий голос Дисмаса, разобрать его речь было трудно, но юноша различил такие слова как «Люмен», «щит» и «жёлтый». Судя по растянутому ритму, это была молитва.       Выход из муторного подземного царства был больше, чем глотком свежего воздуха, причём в обоих смыслах. Здесь, наверху, веяло атмосферой празднества, внезапного и будто бы неуместного, словно пир во время чумы. Однако Казума был изрядно рад оказаться близ цветастого сборища, выстроившегося красивыми рядами перед кострами лицом к хоромам. Почти три десятка фульгатов при мушкетах и арбалетах, причём половина щеголяла из них в невиданных прежде ало-белых нагрудниках.       Улыбчивые усатые рожи вызывали досаду и зависть, вернее, последнюю вызывала гора блюд на поставленных полукругом столах под шатрами. Мясо, рыба, хлеб и овощи – обыденные на слух и совершенно восхитительные на вид и запах яства, хоть и уступавшие роскошью шедеврам из Гильдии, что заказывали себе зажиточные искатели приключений. Заключительной деталью пейзажа были ряды бочек на двух телегах – Аква, и та, судя по загоревшимся глазам, догадалась, что там была выпивка.       - Теньент Арно, позвольте вопрос, - внезапно окликнула офицера Лалатина, не делая, впрочем, попыток сбавить ход. Крестоносцу, как наиболее развитой физически, было проще держать такой темп, не то, что её сопартийцам. - Этих людей я среди ваших подчинённых не видела, правильно ли я предполагаю, что они из другого взвода?       - Верно, сударыня. Капитана Марикьяре сопровождают ветераны взвода «Эпине», старейшего из подразделений «Закатных тварей». Из него вышли все наши офицеры, включая моего предшественника, теньента Эмиля, чтоб ему не скучалось на той стороне, - услужливо поведал «викинг», под конец фразы заметно ожесточившись. Перемена в настроении оказалась настолько давящей, что Даркнесс, если и хотела спросить что ещё, предпочла тактично не продолжать бередящую невесёлые воспоминания беседу.       На крыльце хором помимо местных ополченцев тоже возвышались фульгаты, причём донельзя знакомой наружности – братья-клирики Серджу и Иштван. Они о чём-то беседовали с четвёркой соратников, один из которых, судя по убранству ризы, был таким же представителем духовенства, а трое остальных, носивших затейливые робы и посохи, наверняка являлись магами. Видимо, статус специалистов возвышал всех этих ребят над солдатами и офицерами, раз им полагалось стоять на эдакой «трибуне».       При виде «конвоя» компания спешно умолкла и незамедлительно отсалютовала теньенту, после чего неудавшиеся экзорцисты с искренним сочувствием в на удивление трезвых глазах проводили процессию взглядом. Происходящее нравилось Казуме всё меньше и меньше – создавалось впечатление, что все фульгаты знали, за что их капитан ополчился на искателей приключений, включая теньента Арно. Но «викинг» ушёл от ответа, и донимать его расспросами не было желания даже у Аквы.       Внутренне убранство дома было в меру ожидаемо богатым, но в то же время и по-домашнему уютным. Обилие резной мебели, картин с портретами невесёлых мужчин, полотен и ковров с природными мотивами не выглядели кичливо, свидетельствуя о хорошем вкусе владельца. И уже вскоре отряд встретился с ним лицом к лицу.       Теньент Арно привёл «Её Сиятельство» со свитой на второй этаж к расписным дверям из редкого для здешнего леса красного дерева. Но прежде, чем офицер постучал об усеянную кувшинками и лилиями поверхность, створки внезапно распахнулись, и на пороге возник невысокий мужчина, уступавший «викингу» в росте лишь немногим меньше Казумы.       Мрачное комковатое лицо навевало жуть, да и выражало оно что угодно, но только не радушие. Незнакомец обладал отталкивающей наружностью, от мясистых скул и приплюснутого носа до мешочков под карими глазами и каштановых патл. Больше всего он напоминал собаку-боксёра, готового перегрызть кости любому, кто не придётся по нраву.       Казума сам не знал почему, но он нисколько не сомневался, что оказавшийся перед ними мужик кто угодно, но только не командир «Закатных тварей». Конечно, то, что он носил длинную тёмно-зелёную тунику с серебристой вышивкой и накинутый поверх меховой плащ вместо красно-золотой накидки с крылатым котом, ещё ничего не доказывали, равно как и свисавшая булава с пояса. А вот схожие черты лица с фамильными портретами внизу – даже очень.       Но куда сильнее говорило за себя презрение, которым «боксёр» одарил фульгатов и их «подконвойных», оно было красноречивее любых слов. За командиром, который не стесняется так открыто выражать свою надменность к подчинённым, люди не пойдут, не говоря уже о том, чтобы добывать победы.       - Господин комендант, - сдержанно кивнул «викинг», подтверждая догадку молодого авантюриста. Все прочие «кошачьи отродья» остались безучастными к встрече с управителем Гильденштернской заставы, и даже Даркнесс, судя по её ставшему вдруг отрешенным лицу, стоило явных трудов, чтобы поприветствовать мрачного типа коротким реверансом.       - Господин теньент, - холодно процедил комендант, не удостоив дочь Игниса Дастинесс Форда даже формальным гостеприимством. Обмен репликами продолжения не увидел, так как мужик с самым угрюмым видом побрёл дальше, пробирая тяжёлым сопением до дрожи. Возможно, он просто не жаловал наёмников, особенно в своём доме, но что-то юноше подсказывало, что корни конфликта лежали гораздо глубже. Впрочем, это было не его дело.       - Разрешите войти, Ваше Благородие? – Дверь осталась открытой, но Арно всё равно сперва постучал в створку и только затем переступил порог.       - Входите, теньент, - откликнулся раздосадованный, подозрительно высокий голос. Последовав за фульгатом и своей «госпожой», Казума понял, в чём дело.       Помещение за дверями оказалось кабинетом, освещённым, в отличие от виденной части дома, не остеклёнными фонарями, а благоухающими свечами, как в Церкви Святого Бруннера. Впрочем, запах воска едва ощущался за острым дразнящим ароматом кофе, кипевшего в затейливом керамическом кувшине на углях в камине. А напротив, взирая в ленивое пламя с дымящейся чашкой в руке, стояла женщина.       Зрелая, загорелая, с ниспадавшими до плеч рыжими локонами, она была рослой, как Лалатина, и обладала почти такой же подтянутой, атлетической фигурой, разве что грудь была меньше, а бёдра шире. Обтянутое угловатое лицо со впалыми щеками и острым подбородком, большие потрескавшиеся губы, короткий, будто обрубленный нос и узкие светлые глаза с обвисшими веками, не уступавшими таковым у коменданта – Казума при всём желании не мог назвать эту женщину красивой, как Даркнесс или Акву, или хотя бы миловидной, как Мегумин. И тем не менее она была по-своему хороша собой, как неухоженная дикая кошка.       На ней была обшитая алым бархатом кираса с гербом, изображавшим белого и чёрного коней, дравшихся друг с другом на рассечённом молнией алом поле, и девиз - «Предвещает победу». Поверх же брони ниспадали короткая красно-золотая накидка с уже знакомой крылатой зверюгой и не менее знакомые рябиновые бусы. Наряд был элегантным, но всё же ничего женственного в нём не ощущалось: это впечатление не могли изменить ни сапоги до колен, ни перчатки до локтей, ни пышные чёрные рукава и шаровары, ни кокетливо загнутая широкополая чёрная шляпа с тремя белыми перьями.       Женщина была не одна: подле неё находился статный юноша, чьи ровные тонкие усы, зализанные назад светлые волосы, высокий лоб и равнодушно взиравшие серые глаза придавали ему несколько аристократичный вид, живо напомнив Казуме дворянина Вальтера Барнеса, несостоявшегося жениха Лалатины. Это тоже был фульгат, и его ало-белая расцветка брони указывала на принадлежность к прибывшему взводу «Эпине». Как, впрочем, и у всех оставшихся «Закатных тварей» в кабинете.       Один из них, самый старший, почти старик, сидел за внушительным резным столом в окружении не менее внушительных кип бумаг. Слишком поглощённый работой, чтобы хотя бы поднять впалые глаза на прибывших, он что-то усердно записывал, то и дело сверяясь то с одним, то с другим листом. Фасон его одеяния был схож с теми, что носили виденные внизу архимаги, да и прислонённый к краю стола рунический посох толсто намекал на то, что этот бровастый, напоминавший филина седогривый мужичище был скорее всего их коллегой по классу.       За спиной «филина» у фасадного окна находился поистине могучий детина, едва ли не упиравшийся шлемом в потолок. Из-за опущенного забрала рассмотреть лицо не представлялось возможным, но торчавшие чёрные усища и похожий на боёк кувалды подбородок внушали уважение. Мушкет, что он держал, будто ожидая нападения с улицы, смотрелся в его руках чуть ли не пистолетом, хотя за его поясом можно было разглядеть и их, соседствовавших с огромным палашом и более коротким тесаком.       Впрочем, мечи и огнестрел имелись у всех присутствовавших, в том числе и у женщины. Ни боевая шпага, ни пара пистолетов внешне не отличались какими-либо изысками, оставляя впечатление не дорогих игрушек, но чисто рабочих инструментов. И всё же именно от этой незнакомки, ни от «аристократа», ни от старика за бумагами, ни от устрашающего воителя, и исходила настолько осязаемая аура власти, что у Казумы не возникло и тени сомнений насчёт её личности.       - Ваше Благородие, подозреваемые искатели приключений по вашему приказанию доставлены! – бодро, но без всякой радости в голосе объявил «викинг», отсалютовав женщине и щёлкнув каблуками. Услышав, каким «титулом» наградил их Арно, будущий герой эпохи с трудом удержался от того, чтобы измениться в лице и переглянуться с соратницами. Помог пример Лалатины, старательно глядевшей на «Благородие» с самым доброжелательным видом.       - Благодарю вас, теньент Арно, теперь возвращайтесь к взводу, готовность номер один, - заметно спокойнее, чем минутой ранее, но всё ещё хмуро приказала женщина, поворачиваясь к прибывшему «конвою». Под её пристальным изучающим взором Казума невольно поёжился, но, незнакомка, как показалось бывшему хикки, заострила внимание не на нём или Лалатине, а почему-то на Акве. И оно определённо не сулило жрице ничего хорошего. – Ступайте. Лэйе Астрапэ.       - Лэйе Абвение! – вновь отсалютовав, «викинг» на каблуках развернулся и спешно вышел из кабинета, одарив напоследок «Её Сиятельство» со свитой сочувствующим и немного виноватым взглядом. Стоило ему уйти, а дверям захлопнуться, как Казуму вдруг охватило неутешительное чувство, как если бы он с девицами оказался в львином логове, а единственный выход как назло завалило.       Нет, женщина сама по себе не вызывала такого суеверного ужаса, и дело было не во внешности, а скорее в должности. Казума не исключал иного, но всё же предполагал, что «Закатными тварями» заправляет мужчина, с которым юноша хотя бы имел представление, как общаться. С бой-бабами же таковое казалось бывшему хикки той ещё пыткой, и опыт с помешанными соратницами здесь мало чем мог помочь, зато навредить – сколько угодно.       Оставалось радоваться, что Даркнесс поставила себя за главную, и могла самостоятельно вести переговоры, особенно с той, кто по её примеру избрал воинскую стезю. Такой расклад Казуму одновременно и устраивал, и нет – не только из страха, что златовласая мазохистка могла усугубить положение отряда, но и неких внутренних чувств, которые юноша не мог с уверенностью объяснить или хотя бы описать.       - Добрый вечер, уважаемые. Я капитан Катарина Марикьяре, командир «Летучего эскадрона» на службе лорда Калибана Шекспира, правителя Гамлета, и его доверенное лицо, - всецело подтверждая догадку Казумы, представилась женщина, передавая свою чашку стоявшему рядом «аристократу», исполнявшему, похоже, обязанности адъютанта. И прежде, чем Лалатина или её подозрительно сосредоточившийся «герольд» успели что-либо сказать, рыжеволосая «Закатная тварь» строгим тоном осведомилась, наводнив душу будущего героя эпохи липким, тягучим страхом. – И я хочу знать, кто из вас, «героев», в ответе за полное уничтожение хутора Ведьмины Круги и люминатской святыни - озера Святого Родерика? Кто, твою кавалерию, высвободил Ковен Скрытой Луны?