Прощай, Темная Властительница!

Главная площадь была не в пример многолюдна. В город пришла война, а вместе с ней солдаты, их жалование и скромные пожертвования, собранные ими в городах, посмевших оказать сопротивление Её Императорскому Величеству Мизори Торвальд. Руния и её магистрат поступил умнее. Возможно, дело в том, что в городе изрядную долю населения составляли гномы, а они раса не столько светлая, сколько прагматичная. Зачем сражаться с численно превосходящим врагом, если можно продать ему оружие и доспехи по выгодной цене, не говоря уже о провизии, вине и развлечениях? Поэтому когда стало ясно, что Астралор не будет бороться за город, магистрат тут же отменил запрет на рабство и через компании наёмников закупил внушительную партию рабов и рабынь, переоборудовав большую часть храмов, посвящённых светлым богам, в публичные дома. Всё равно в них не осталось жрецов. Кроме пары человек, хотя никто не знал, удержала ли их верность старому месту или его новому назначению. Перед одним из таких переоборудованных храмов стоял юноша, держа под уздцы коня. Ворайские кони являли собой лучших на Континенте скакунов, но даже для столь быстрого и неутомимого животного путь длинною в несколько сотен километров был проблемой. - Потерпи немного, Йохам, - юноша потрепал коня по гриве, - сейчас определим тебя на постоялый двор и сразу к королеве, - зверь понимающе наклонил голову, одобрительно кивая. В отличие от некоторых редких особей своей породы, он не умел говорить, однако речь понимал не хуже них. - А может, я его пристрою? - идущая следом девочка вмешалась в разговор. - И заодно Тилли. Ну пожалуйста, сэр Озрик! Несостоявшийся сотник вздохнул. Отправлять двенадцатилетнюю девочку одну с парой коней стоимостью в несколько сотен золотых равнялось приглашению её ограбить. Его ведь и самого от подобных посягательств защищали только статус, а в основном доспехи и оружие аристократа. Фрида, увы, была слишком юной и слабой. К счастью, в толпе мелькнул чёрный силуэт всадника, и парень, расталкивая людей, поспешил в ту сторону. Мужчина и несколько женщин о чём-то оживлённо спорили с применением высоколитературного солдатского наречия. - Добрый день, миледи Ханна, мессир Рудольф, - поприветствовал военных Озрик. - Не подскажите, нет ли здесь рядом постоялого двора? Ответа удалось добиться не сразу. Пришлось рассказать, как он оказался так далеко от своей группы армий. Сообщения, передаваемые посредством кровавой магии вампиров, доходят крайне быстро, но за их достоверность не всегда можно поручиться. Дело в том, что вампиры были знамениты своей верностью и неподкупностью, коя уступает лишь верности и неподкупности тёмных эльфов. Поэтому основные сведения по-прежнему передавали через гонцов, а в силу своего происхождения Озрик пользовался безграничным доверием Параракской империи. - Понятно. Учудил что-то, и тебя отослали к маме, - Рудольф юноше никогда не нравился. Он был слишком умным и слишком несдержанным. Поэтому до сих пор ходил в рядовых. И дальше будет ходить - Озрик позаботится. - Гостиницы переполнены нашей доблестной армией, но думаю, для ваших лошадей у нас место найдётся. Коль уж тебе нужно как можно скорее сделать доклад, бери наших, а мы отведём ваших на постой. - Благодарю. - Не стоит, - Ханна жестом остановила руку парня, потянувшуюся к кошельку, - мы ведь родня. Распрощавшись с родственниками и сменив лошадей, Озрик и Фрида поскакали дальше, к поместью одной из городских гильдий. Именно там расположился штаб Её Императорского Величества. Многие неопытные завоеватели часто занимают для данных целей здания магистратов и городских советов, но Мизори к таким не относилась. Когда ты Тёмный Властелин, то нужные люди приходят к тебе сами, а вот гильдийские запасы вина сами не придут. Не говоря о том, что у торгашей и покои побогаче, и сеть вестовых гораздо лучше налажена. Едва заметив Озрика, стражники убрали алебарды, пропуская его внутрь. Длинный коридор, устланный дорогими коврами, вёл вглубь здания. То тут, то там ему встречались гвардейцы, не упускавшие возможности поприветствовать молодого воина и завести разговор. Увы, на разговоры времени не было. Лишь один раз ему пришлось задержаться, когда дорогу юноше преградила невысокая женщина в полном латном доспехе. Довольно примечательной была та броня. Если верить надписям на ней, то к владелице не рекомендовалось приближаться ближе чем на полшага во избежании порчи имеющихся магических предметов. Изготовленная много лет назад знаменитым мастером-оружейником Оловянным Молотом, она постепенно усилялась и дорабатывалась. Из простой кольчуги она превратилась в сложную систему, включавшую в себя сталь, холодное железо и адамантий, превратившие её в абсолютно непроницаемое для колдовства препятствие. Если добавить к ней фехтовальные навыки владельца и меч из того же адамантия, то получался практически идеальный убийца колдунов и всех тех, кто полагался на зачарованное снаряжение. - С возвращением, - процедила женщина сквозь зубы, и её единственный глаз сверкнул недобрым огоньком. - Рад вас видеть в добром здравии, леди Грета, - пробормотал Озрик пытаясь придать своему голосу хотя бы немного уверенности. За его спиной Фрида присела в реверансе, с интересом наблюдая за сценкой. Обычно перед Озриком все заискивали, ведь он был сыном капитана императорской гвардии, и вот теперь капитан императорской гвардии стояла перед ним, многозначительно обмахиваясь письмом, на котором среди мелких букв алела печать главнокомандующего Ремильеро. - Саботаж приказов, нарушение субординации, грабёж во время осады, самовольная дуэль. Был бы жив твой отец - выдрал бы тебя перед строем как паршивого новобранца. - Значит, я спасён? - Спасён. Строя не будет, остальное твоя мать осуществит с превеликим удовольствием. И не вздумай пить снадобья. - Лупить будешь тем самым ремнём с бляшками из холодного железа? - Ага, - впервые за время разговора женщина улыбнулась, - вспомним старые добрые времена, - при фразе «старые добрые» Озрика передёрнуло. Вспоминать те времена, а тем паче чувствовать их на себе, ему вовсе не хотелось. У Хайницев воспитание было даже строже, чем в семьях потомственных аристократов. А Грета, несмотря на невысокий рост, руку имела отнюдь нелёгкую. - У меня доклад. К императрице. Секретный. Срочный. - Ну так иди, - капитан отошла с пути, - она сейчас моется и просила её не беспокоить, но к тебе, думаю, это не относится. В конце концов, они с госпожой Мерль знают тебя с младенчества. - Конечно-конечно, попробую выпросить у названых тётушек помилование для своей задницы. Мать казалась права, высшая власть Параракской империи на данный момент действительно нежилась в ванне вместе с министром технических штук, ремёсел и изобретательства, самозабвенно натиравшей её розовым маслом. Его запах, как и запах прочих благовоний, больно щёлкнул по носу. Женщины были настолько увлечены друг-другом, что казалось не замечали гостя. Впрочем, Озрик знал, что это не так. Мизори была пробуждённым воздушным элементалистом с обострёнными до предела чувствами. К тому же она большей частью находилась под водой и не могла упустить возможность подразнить эльфийку, представив её в самом интересном ракурсе. Ох уж эта эльфийка! Пару лет назад переживавший половое созревание Озрик взаправду изнывал от любви к тётушке Мерль. Дошло до того, что пришлось пить подавляющие эмоции зелья, зато сейчас вид изогнувшейся дугой девушки если и вызывал в нём чувства, то сугубо эстетические. Чего нельзя было сказать о Мизори. Магия, увы, в изрядной степени деформирует своего носителя, и чем она сильнее, тем сильнее изменения, как внутренние, так и внешние. В свои сорок с хвостом Мизори напоминала ссохшуюся мумию, пролежавшую лет так триста в песках Великой пустыни. Её белая в детстве кожа постепенно темнела и сейчас по цвету напоминала бронзу, маленький курносый носик на аккуратном личике и красивый тёмно-синий глаз не могли спасти то общего впечатления обтянутого кожей скелета с непропорционально длинными конечностями. И всё же, больше всего в Мизори беспокоила Озрика вовсе не внешность. Последний договор. Именно так должно было называться мирное соглашение между Альянсом Четырёх Ветров и Святой Астралорской Империей. Соглашение, делящее и так уже разделённый мир между двумя сверхгосударствами, формирующее окончательные и нерушимые границы, дающие права тёмным и светлым созданиям на всём Континенте. Многие были против Последнего договора. Орки не хотели прекращать экспансию, пока десятки племён зеленокожих всё ещё находились на территории Святой Империи. Солнечные эльфы не понимали, как можно отказываться от многовековой гегемонии на Континенте и уступать какой-то выскочке - Тёмной Властительнице, малолетнему ребёнку в сравнении с древнейшими эльфийскими домами. Этот подвид остроухих, населявший преимущественно города, даже осмелился на открытое восстание. Более того, оно завершилось успехом - Император-человек был убит, и впервые за всю историю Астралора адамантовую маску надел потомок детей Бескрайнего леса. Однако лесные лорды, главы гильдий, гномы и люди были за мир. Скрепя зубами, новый Император подписал договор. Договор провозглашал нерушимость границ Альянса и Империи, свободу вероисповедания, ограничивал количество состоящих в армиях колдунов и разрешал территориальные споры. Несколько городов и десятки деревень переходили от Астралора к Парараксу и наоборот. В числе прочих был Иден, небольшой ремесленный городок эльфов. Но, как обычно, что-то пошло не так. Озрик хорошо помнил тот день, наверное, он никогда его не забудет. Тогда он ещё не был настоящим воином, просто подростком-аристократом, по совместительству состоявшим на посылках у императрицы и своей матери. Как раз сейчас они все вместе направлялись к иденской ратуше. Мизори уже приняла присягу от жителей и городские ключи, оставалось лишь подписать несколько грамот и утвердить наместника. Эскорт был по большей части формальным - несколько всадников-гвардейцев. Да и кого здесь опасаться? Иденцы редко выбирали путь воина, почти всё население составляли мастеровые. - К тому же они принесли присягу. А эльфы не врут. Врать - не хорошо! - сидящая рядом с императрицей эльфийка устремила вверх указательный палец, увенчанный ярко-красным ногтем. - Особенно ты! - вместе с саркастическим комментарием остроухая получила тычок локтем. - Миз, я не вру! - возмутилась та. - Просто иногда недоговариваю. Тем более, я не чистокровный эльф. Для них, в том числе солнечных, плохие поступки, даже банальная для вас, людей, ложь, может значимо сказаться на здоровье. Именно в этот момент в окно кареты ударилось нечто. Уши заложило от звука взрыва, а несчастную карету сильно тряхнуло. Пассажиры бросились к окнам. Слой бесцветной стали в половину мизинца толщиной защищал их, в то же время позволяя видеть происходящее снаружи. Увы, там не происходило ничего хорошего. Очередная зачарованная стрела подбросила карету, выбив окно и едва не заставив грудь эльфийки, на которую в данный момент был устремлён взгляд Озрика, покинуть декольте. Грета метнулась к двери, обнажая оружие, сам Озрик, едва оправившись от шока, тоже извлёк из ножен свой короткий меч. Руки предательски дрожали, свой первый настоящий бой он представлял совершенно не таким! - Там творится настоящее безумие, - выглянувшая на улицу женщина успела предупредить остальных. - Срочно вызывайте подмогу! Эльфийку не нужно было просить дважды. Она ухватилась за один из рычагов, встроенных в поручни кареты. Спустя секунду чреда хлопков возвестила о том, что в Парараксе ещё не всё украдено и часть пружин и сигнальных стрел до сих пор работала. Молодой Хайниц не мог не выглянуть наружу, и увиденное потрясло его. Город словно сошёл с ума. Десятки, а возможно и сотни горожан, вооружившись чем придётся, спешили к карете с совсем не дружелюбными намерениями. Стоит ли говорить, что «чем придётся» в ремесленном городе были весьма опасные предметы, от садового ножа до настоящей боевой алебарды? Грета и эскорт были где-то там, среди этого живого моря. Юноша знал, что мать, даже не взявшая в этот раз свои знаменитые меч и доспех, не последний воин на Континенте и легко жизнь свою не отдаст, но не мог не понимать, что всех нападающих ей не остановить. Взгляд его снова упал на императрицу. Сжав зубы, она с трудом сдерживала злость, воздух вокруг уже похолодел на несколько градусов, а грозовые разряды в единственном глазу стали видимы даже с приличного расстояния. Бормоча что-то о дипломатии, нейтралитете и матери Астралорского Императора, женщина фиксировала на руках своё главное оружие - массивные перчатки из митрила и шкуры грозового дракона. Она едва успела справиться с последней застёжкой, как в окно вломился эльф, слёту метя кинжалом в голову монарха. Будь карета по-просторней, Мизори наверняка увернулась бы. Пробуждённые воздушные элементалисты очень быстры, Озрик знал. Только в этот раз что-то пошло не так, и розовое лезвие прочертило по впалой щеке колдуньи алую черту. Рефлексы оказались быстрее размышлений, кисть юноши изогнулась, всаживая клинок в шею нападающего. Кожа покрылась мурашками, тёплая кровь брызнула в лицо. На несколько секунд он потерял контроль над телом. Паренёк не почувствовал воздушной волны, выбившей крышу кареты, не видел, как закричала в тщетной попытке остановить подругу Мерль. Буря эмоций от первого в жизни убийства быстро взята под контроль, мальчик вырвал меч из тела, готовясь вновь пустить его в ход, если придётся защищать Мерль. Несмотря на значительный даже по эльфийским меркам возраст и удивительную для столь малого роста силу, сражаться девушка неумела совершенно. Но этого делать и не пришлось, потому что вскоре их маленькая крепость содрогнулась от первого грозового раската. А вслед за ним воздух наполнился озоном и воем ветра. Свет померк, со стороны казалось, будто на город опускается шторм. По большей части так оно и было. Вид из окна открывался поистине ужасный, доселе ясное небо словно кто-то закрыл сплошным покрывалом из туч, то и дело эту непроглядную черноту пронзали грозовые разряды. Народ Идена всё ещё пытался исполнить свою сумасшедшую задумку, эльфы стекались к площади, не осознавая, что большинство из них никак не достанет зависшую в десятке метров над землёй ведьму. Пройдёт несколько лет, и Озрик поймет, что это уже не имело значения. От пришедшего в ярость элементалиста спасения не было. Сейчас же он с ужасом взирал на застывшую в небе вытянутую фигуру, объятую саваном из белоснежных волос и грозовых разрядов, в которых изредка растворялись летящие в неё стрелы и болты. Лицо на таком расстояние было не разглядеть, но зрение Озрика было усилено магией, он смотрел на женщину, которую знал с рождения, смотрел и ужасался. Потому что Мизори была счастлива. Нет, в самом деле, эти эмоции не были подделкой. Восторг, излучаемый Тёмной Властительницей Параракса, просто невозможно было скрыть. Она колдовала! Колдовала в полную силу, позволяя действовать тем граням натуры, что обычно скованы самыми крепкими цепями и погребены в самой глубокой яме сознания. Молнии срывались с кончиков её пальцев, стоило тем сложиться в грозовую руну. Искрящиеся потоки электрической энергии полосовали по толпе, оставляя в ней прорехи из рухнувших на мостовую остроухих горожан. Иные защищались кусочками холодного железа, но этот алхимический сплав, в отличие от адамантия, не разрушал, а лишь отталкивал магию в сторону, на тех несчастных, у кого оберегов не было. С каждой минутой всё больше эльфов оказывалось на земле, они казались обезумевшими в своём упорстве, но Мизори причины их поведения не интересовали вовсе, а попытки сопротивляться вызывали лишь большую злость. Ветер усилился, но на смену могучим порывам пришли вихри. Серые воронки смерчей устремились ввысь, срывая с домов куски черепицы, выбивая стёкла и сбрасывая горшки с цветами. Стороннему наблюдателю показалось бы, что женщина играет со своими жертвами, либо пытается их отогнать. В самом деле, вместо них она могла устроить смерч, способный поднять дом или осадную башню. Могла. Но зачем? Ветер, начинённый черепками, осколками стекла и булыжниками был в разы ужаснее. Уже через несколько минут на площади не было живого существа без ушибов и ран. К несчастью для многих, стёкла, особенно когда их много, могут угодить в горло, а камни нередко попадают по голове. Юный Хайниц не раз видел императрицу в бою. В память о собственной бытности героиней она выделила специальные часы, во время которых стражи добра, справедливости и предвзятого отношения к тёмным королевствам могли бросить ей вызов и сразиться в «честном» поединке. Бои эти не всегда оканчивались смертью, иной раз герою сохраняли жизнь или даже позволяли перейти на сторону Тёмной Властительницы. Во время них Мизори действовала предельно аккуратно, соблюдая неписаный этикет: объявляла атаки, позволяла врагу читать пафосные речи, да и билась далеко не всегда в полную силу. Её целью была победа, а не убийство. Сейчас же главным была даже не смерть клятвопреступников, главным было причинить им максимум страданий. Количество сломанных костей, вывихов и гематом росло с каждой секундой, и чем быстрее и сильнее раскручивались воронки, тем больше жителей оказывались внутри них, чтобы вывалиться наружу в виде искорёженных кусков мяса. Колдунья не остановилась даже когда эльфы утратили свой боевой настрой и бросились в рассыпную. Увы, их скорость уступала скорости ветра, и воронки ещё долго носились по городу, оставляя за собой полуразрушенные здания и мёртвые тела. Расправа длилась недолго, но этих минут Озрику хватило, чтобы навсегда уяснить простую истину: элементалисты - не совсем люди, по крайней мере те, что посвятили себя войне. Необъятная сила, которую, как говорят предания, им даровали боги, сделала их самоуверенными и лишила возможности ценить человеческую жизнь. Колдуны убивают сотнями, убивают только потому, что могут, и делают это когда хотят, а желания их бесконечно переменчивы. Ещё вчера Торвальд строила планы по превращению Идена в город-аттракцион, в котором жители севера могли проводить время в обществе прекрасных эльфов без необходимости надевать на последних рабские ошейники. Сегодня город лежал в руинах. И из-за чего? Из за царапины, которую, например, он бы даже не заметил! Юноша посмотрел на эльфийку, сидевшую напротив. Та все ещё возилась с рунической сетью кареты. Не будь последней, им бы не поздоровилось, ведь ураган далеко не самая точная магия. Интересно, как Мерль выживала всё это время рядом с настолько неуравновешенным и бесчеловечным существом? В этот момент юный Хайниц осознал, что забавная тётушка Мизори, таскавшая его на плечах и веселившая волшебными фокусами, ушла навсегда. Их отношения больше никогда не были прежними, и хотя Мизори вела себя будто ничего не изменилось, шутила, фамильярничала, а когда тот подрос, ещё и заигрывала, сам Озрик стал холоднее. Он вспоминал о стёртом с карты Идене, о том, что стоит женщине захотеть, точно так же исчезнет и он. Исчезнет его мать, рыжая эльфийка и старый ворчливый филин. Он хотел верить, что этого не случится. Хотя Эмма и Клаус - старые друзья Мизори - наверное, тоже не верили. В тот день изменилось не только восприятие молодого аристократа. «Иденская Расправа» она же «Иденское Возмездие» вошла в летописи Континента. Альянс Четырёх Ветров объявил о попытке покушения, Святая Империя - об акте немотивированной, чудовищной агрессии. Какое-то время мир ещё держался. Выживших эльфов должны были вернуть имперским властям, но по словам параракских тюремщиков, когда те осознали масштабы своего преступления против прекрасного тёмного монарха, они немедленно умерли от тоски и раскаяния в страшных муках. Каждая из сторон осталась при своей правде. Время дипломатии вышло. Пришло время оружия. Женщина продолжала наблюдать за пареньком, а тот, похоже, потерялся в мыслях, либо увлёкся капельками воды, сбегавшими по смуглой коже. Сейчас, впрочем, это было неважно. Молодой человек был послан в армию, дабы научиться дисциплине, подготовиться к грядущему триумфальному взлёту по служебной лестнице. То, что он сейчас стоит здесь, говорит о провале какой-то из этих целей, возможно, обеих. Костлявая рука неспешно поднялась, движение пальца, и с длинного, покрытого чёрным лаком ногтя слетела капля воды, приземляясь аккурат в центр лба Озрика. - Так что случилось? Обесчестил дочку какого-нибудь вельможи? Убил на дуэли старшего командира? Или наоборот? - Хотелось бы, но боюсь, всё несколько серьёзнее. Мы проиграли сражение за Варандаст, северная армия отступает. Главнокомандующий Ремильеро отправил меня пересказать вам подробности, - юноша на секунду замялся, - и принять меры относительно моего непозволительного поведения. Торвальд предприняла попытку побледнеть. Она догадывалась, что официальная победная реляция не очень объективна. Ведь правда, после победы не отступают, оставляя половину ранее завоёванных территорий. Вздохнув, женщина шагнула из ванны, моментально высушивая себя потоками горячего воздуха. Нужно срочно менять стратегию, поражение одной армии не может не сказаться на остальных. - Может, он что-то напутал, Миз? - всплеск, и недовольный голосок эльфийки на секунду остановил одевающуюся колдунью. - В северной армии ведь два десятка боевых самодвижущихся повозок! Я сама их разработала, они безупречны! - Как и алхимическая краска для волос постоянного действия, идеально закрашивающая седину, - съязвила Мизори, отбрасывая в сторону копну седых волос, чтобы надеть халат. - Это была случайность, Миз! Тем более краска ведь сработала - у тебя однотонные волосы! Императрица не ответила. Неформальный главнокомандующий Альянса Джафар Багарди-Джамал временно покинул южную армию и находился недалеко от Рунии. И похоже, у неё будет прекрасный повод повидать зарийца. Но будет это не сегодня. *** Единственный глаз Торвальд открылся, вглядываясь в украшенный лепниной потолок. Сон отказывался приходить. Помнится, раньше она верила, что злодеи не могут спать спокойно из-за груза своих чёрных дел. Реальность оказалась куда более прозаичной - спать не давали обычные дела, цвет которых можно было определить лишь по прошествии нескольких лет с момента совершения. Ночь выдалась звёздная, а женщина прекрасно видела в темноте. Скинув с себя чью-то волосатую руку, императрица села на кровать, задумчиво посмотрела на доспехи и протянула к ним руку. Костюм тёмной госпожи был изготовлен Мерль много лет назад. Это был полноценный магический усилитель из митрила и тиктита, выкованный под огромным давлением и закалённый в пламени дракона - средство нападения и защиты одновременно. Но что более важно - костюм был символом её статуса Тёмной Властительницы. За годы, проведённые на троне, он не раз менялся по мере того, как Мизори худела и высыхала под действием собственной магии. Броня становилась всё более закрытой, обрастая придававшими объём подкладками и многочисленными клапанами, обеспечивающими вентиляцию. Мизори буквально жила внутри доспехов, принимала послов, объезжала владения, сражалась, даже занималась любовью. Доспехи стали её второй натурой, хотя почему второй? Когда с последними застёжками было покончено, женщина вышла в коридор. Заспанные стражники тут же встали о стойке смирно, однако фляжка в руках одного из них не укрылась от зоркого взгляда монарха, как и запах спиртного. Виновный тут же получил затрещину. Мизори, несмотря на дурную славу, была сострадательным человеком, считавшим сломанный нос сейчас меньшим злом, нежели публичная порка в ближайшем будущем. Коридор тянулся вдаль, сквозь здание гильдии, двери сменяли одна другую, и за каждой скрывалась чья-то жизнь и чья-то история. Советники, генералы, главы торговых компаний - все те, кто осуществлял власть её именем и через кого она управляла огромной империей. Все они когда-то присоединились к ней в силу тех или иных мотивов, каждый из них был невероятно ценен и одновременно с этим невероятно раздражал. Лишь проходя мимо комнаты Мерль императрица улыбнулась. Эльфийка была первой, кто присоединился к ней в самом начале восхождения к вершинам власти на Континенте. И кажется, она оставалась единственным живым существом, понимающим, насколько эти вершины противны Её Императорскому Величеству. Если бы её с самого начала предупредили, что власть это ответственность за судьбы других, она бы ни за что не согласилась надеть корону. И ладно бы только других, Мизори быстро научилась отключать совесть и решать социальные вопросы с помощью палача, а вот постоянное желание какого-нибудь героя освободить подданных от её тирании раздражало капитально. Героев надлежит запретить - говорила она себе раз за разом. Но воспоминания о благодарных людях, которым в бытность светлой героиней помогла сама Мизори, не позволяли ей принять столь радикальное решение. У людей должна быть надежда, пример, вдохновение, пусть даже это вдохновение регулярно пытается её убить. Если задуматься, то именно ради этого Мизори Торвальд осталась у власти даже после того, как освобождённый народ провозгласил её злодейкой и узурпаторшей. Здание гильдии было весьма высоким, и с балкона открывался неплохой вид на покорённый город. Сколько таких городов им ещё предстоит пройти прежде, чем всё завершится? Хлопки крыльев в ночи были практически неслышимы для человеческого уха, но не для обострённых чувств Мизори. И стоило ей прислушаться к этим хлопкам, как уныние сменил самый настоящий восторг. Через несколько мгновений на перила балкона приземлилась гигантская птица из семейства совиных, а точнее параракский круглоухий филин. - Гуам! - Её Величество взвизгнула, зарываясь в пушистые перья. Она явно намеревалась взять ночного гостя в охапку, но тот намертво впился в поручень длинными серповидными когтями. - Филин - это опасная хищная птица, трогать её руками строго воспрещается! - изрёк филин, недовольно топорща перышки. - Ваше Величество, прекратите уже это ребячество, вы помнёте мой бант. К тому же... - О, мисир Гуамоколатокинт, я помню, что на меньшее нежели Гуамоко вы не согласны, - императрица всё ещё не могла избавится от улыбки. Филин был первым её последователем, наставником, фамильяром, министром, Мерль заявилась в её замок потом. Ах, ещё была Белина, но эта драконесса была такая задавака, что первые несколько лет с ней даже не разговаривала. - Ваше Величество, - вырвавшись наконец таки из объятий министр вернулся к делам, - вы меня слышите? Ваше Величество? - филин вопросительно наклонил голову. - Обожаю, когда ты так делаешь! - после этих слов министр вновь был сжат в объятиях. - Прости, просто я очень соскучилась. Спустя некоторое время они уже сидели в кабинете. Свет фонаря отражался в огромных жёлтых глазах фамильяра, когда Мизори рассматривала проект указа, составленный Гуамоко и написанный Белиной. - «Назначить вождём клана Пивных Животов, верховным воеводой над прочими кланами, как то клан Пингвиньих Рогов, Медвежьих Когтей, Длинных Языков»... Гуамоко, только не говори что?.. - Да, Ваше Величество, Хош-Цин умер. Не делайте удивлённое лицо, он и так прожил слишком долго для орка. Я бы сказал, феноменально долго. Мизори откинулась на спинку стула. Ещё один друг отправился в великий круг, или в чертоги предков, как сказал бы сам Цин. Старый орк не верил в конец богов, даже жена была не в силах его переубедить, а ведь она была шаманкой. Цин-Хош погибла ещё раньше, во время войны с южанами, спасая жизнь Мизори. Оркесса когда-то нагадала Торвальд великую судьбу и то, что та принесёт великие перемены в жизнь её народа. В каком-то смысле предсказание сбылось, орки больше не были маленькими разобщёнными племенами и всё больше походили на великий народ, коим были когда-то. Только завершение данного преображения не увидит ни она, ни её муж. Проклятье, почему все вокруг непременно умирают?! Последние слова она невольно произнесла вслух. - Если вы о ваших друзьях со времён Академии и мастере Клаусе, то они умерли потому, что вы их убили, - беззаботно изрёк министр. - Что до остальных, то это естественный природный процесс. Не забивайте им голову. Мизори взглянула в огромные жёлтые глаза филина. Птица долгие годы была министром параракских королей и фамильяром, когда те являлись магами. Три сотни лет он продлял своё существование за счёт связи с ними, пережив целых десять правителей. Переживёт он и Мизори. Когда тебе за сорок, мысли о смерти не могут не лезть в голову. Ещё двадцать-тридцать лет, и Мизори Торвальд не станет. А Гуамоко останется, останутся Мерль, Белина, Юникхорн. И только они запомнят её такой, какой она была на самом деле, только они будут по-настоящему о ней скучать. По крайней мере Мерль, насчёт остальных женщина сомневалась. Рука императрицы потянулась к графину с вином, наполняя кубок. - Жаль, что ты так и не научился пить, Гуамоко, - вздохнула она. - Из тебя получился бы отменный собутыльник. - Осмелюсь заметить, Ваше Величество тоже до сих не освоила охоту на мышей, - парировал министр. - Что будем делать с орками? Вы должны выбрать им нового вожака, пока они не передрались. Сам бы я выбрал Линь-Цина, но орки примут лишь документ, изъявляющий вашу волю. - Мелкого? В вожди? - единственный глаз императрицы расширился от удивления. - Последний сын Хош-Цина изменился после путешествия и женитьбы, он больше не носит очки и завязал с резьбой по дереву. Сейчас он ведёт себя почти как настоящий орк, только более умный и осторожный, что нам на руку. Колдунья ненадолго задумалась и подписала указ. В чём она убедилась за все годы правления, так это в том, что филину в государственных делах можно довериться без остатка. Министр принял её решение одобрительным уханьем. Пожалуй, на какое-то время он останется при дворе, интересы государства требовали рассчитать налоги для вновь приобретённых территорий, а интересы самого Гуамоко - сыграть несколько партий в настольные игры с Юникхорном, персональным единорогом Мерль.