Прощай, Темная Властительница!

Пальцы до боли впились в рукоять клинка, вкладывая в удар всю доступную силу. Раз за разом режущая кромка клинка опускалась на щит, высекая из него искры и оставляя на металле глубокие борозды. Со стороны подобная манера боя могла показаться безумием, но на практике сжавшаяся под щитом эльфийка едва ли могла помыслить о хоть какой-то контратаке. С другой стороны, как только враг выдохнется, она изрубит его в капусту! Континент знал много школ фехтования: стиль гидры и тигра, дракона, левиафана и единорога, буйвола и косули. Боевая школа страуса тоже была, но пребывала в крайне плачевном состоянии. Её мастера не участвовали в поединках, в то время как ученики обходили турниры стороной, ожидая, пока другие школы выдохнутся, чтобы явить миру своё великолепие. А пока, чувствуя безответность противницы, параракский аристократ ловко перерезал подпругу, сбрасывая через чур осторожную эльфийку с оленя. Победа, но впереди ещё много врагов. Пожалуй, слишком много. Утратившие первоначальный заряд всадники всё сильнее увязали в рукопашной схватке. То тут, то там кто-то из них получал удар мечом, булавой или клевцем. Кого-то спасали зачарованные доспехи, кто-то продолжал сражаться, даже получив несколько ранений, иные разворачивали коней и скакали назад в надежде, что срочная перевязка или целебное зелье позволит им увидеть утро нового дня. Словом, отряд Озрика редел, и если мастерство и снаряжение людей и эльфов были сопоставимы, то численностью солнечная братия значительно превосходила людей. Крики «За Солара!» становились всё громче, несколько раз предводитель отряда обнаруживал себя зажатым среди длинноухих воинов, которые успели оттеснить орков, и над людьми нависла нешуточная угроза окружения. Но их лидер даже не думал трубить отступление, холодная голова и годы обучения подсказывали ему, что аристократы и их лошади уже изрядно вымотаны, а эльфы мало того, что свежее и многочисленнее, так ещё и вооружены легче. Отступить сейчас значит подставить спины под стрелы и мечи остроухих. И всё же сигнал к отступлению прозвучал, а вместе с ним раздался жуткий грохот, и небольшой отряд всадников на полном скаку врезался во фланг врага. Краем глаза Хайниц разглядел, как мелькнули промеж плащей и плюмажей флаги Олиндерского королевства. А вслед за этим схватка вспыхнула с особой яростью. Увидел молодой человек и беловолосого воина, больше походившего на ожившую статую, разившего эльфов огромной палицей. Каждый взмах его оружия либо вышибал эльфа из седла, либо превращал его голову в месиво из стали и костей черепа. Палица буквально искрилась от пропитывавшей её магии, из доспехов воина торчало несколько стрел, шлем был расколот, но казалось, это его совершенно не заботило. Он выигрывал время, и Хайниц, пообещав про себя поблагодарить Его Величество и его хозяйку, приказал Фриде протрубить второй и третий сигналы к отходу. Отход этот, однако, вовсе не будет бегством. Кавалерия Параракса отступит, примет эликсиры, возьмёт новые копья и вновь врежется во вражеский строй, ибо вдалеке уже были видны пешие порядки некромантов, медленно и неотвратимо приближавшиеся к месту сражения. Поражение им не грозило, пусть до победы пока и было далеко. - Они продержатся ещё час, от силы два, - изрёк главнокомандующий, накручивая бородку. - Держаться - это всё, что они сейчас могут. Их резервы пущены в ход и скованы сражением, в котором они находятся в стратегически более невыгодном положении. - А гномы всё ещё теснят твоих соплеменников, - попыталась вставить реплику Мерль. - Ну и пусть себе теснят, - отмахнулся от эльфийки Джафар. - Главное, что они не могут одновременно теснить и их, и наш центр. Или это был укол по части доблести моего народа? Если так, то оба твоих народа провалились везде, где только можно было провалиться. Эльфийка недовольно надула щёки. Она вовсе не хотела никого обижать, просто волновалась за зарийцев. Но этот человек, похоже, любое соучастие воспринимал как упрёк. - То есть, мы выигрываем? - уточнила императрица, которой стояние на холме окончательно наскучило. - Если у наших врагов не припрятан десяток драконов, - усмехнулся смуглолицый. - А значит, пора и нам себя показать. Как насчёт сколдовать что-нибудь зрелищное, Торвальд? А я прикажу выдвинуться нашим конным отрядам. - Зачем выдвигаться, если всё уже предрешено? - с недоумением спросила Мерль. - Чтобы вся слава не досталась Муну и Густаво, - одновременно ответили властители, разворачивая коней. В конце концов, главные здесь они, и восхвалять за грядущую победу должны именно их. - Ты общаешься с ужасными людьми, - констатировал Юникхорн, устремляя на всадницу полный грусти взгляд. - Как можно гордиться смертоубийством? - Но ведь единороги были созданы для борьбы со злом, - попыталась защитить подругу эльфийка. - Ты должен относиться к воинам с пониманием. Длинные уши парнокопытного несколько раз дёрнулись. Мерль была неисправима в своём желании оправдать Торвальд, только вот здесь и сейчас они добивают остатки светлого воинства, а после погрузят Континент во мрак на долгие годы, если не десятилетия. По сути, они и есть зло, с которым он по идее должен бороться. Об этом ему говорила вся его сущность. Наверное, так бы он и поступил, если бы пять столетий назад не встретил Мерль. Если бы не увидел, как изменился мир за две тысячи лет, лишившись присмотра богов и их направляющей воли. В этом новом мире древнейшее из ныне живущих существ Континента узрело крохотный росток не похожего ни на что будущего. - Приди в себя, лопоухий! - голос в голове заставил единорога встрепенуться. Его взгляд быстро поймал в небесах силуэт заходящего на посадку чёрного дракона. Ящер спикировал вниз, приземляясь на голову Юникхорна, балансируя крыльями и хвостом, чтобы удержаться на нём. - Привет, Белина! - поприветствовала её Мерль. Курица, впрочем, эльфийку проигнорировала, предпочтя продолжить телепатическое общение с единорогом. - Не сердись на неё, в драконьем языке попросту отсутствует слово «здравствуй», - пояснил единорог, скромно умолчав о том, что добрых слов в наречии небесных владык вообще очень мало, зато имеется огромное количество брани. - Белина хочет нам кое-что показать, однако для этого нам потребуется совершить небольшой полёт. - Полёт так полёт, - вздохнула эльфийка. В небе над ними уже собирались грозовые тучи, и если они не хотят попасть под удар колдовской бури, придётся поторопиться. Искрящееся грозовыми разрядами лезвие описало дугу, со свистом рассекая воздух и всё, что было у него на пути: сталь, плоть, керний. Второй удар был продолжением первого, как третий и четвёртый. Меч словно жил своей жизнью, танцуя среди людей и эльфов, разя врагов и избегая союзников. Очередной размашистый замах секиры был заблокирован у самой рукояти, серповидная гарда скользнула по горлу воина в косматой чёрной шубе, рука перехватила рукоять ближе к навершию, и лёгкое движение ног позволило вонзить митрильный фальшион в грудь ещё одного врага. Аурантриаминель сделал шаг назад, принимая оборонительную стойку и возвращая разуму спокойствие, столь важное для битвы. Меж тем концентрация давалась отнюдь нелегко. Они проигрывали битву. О чём можно говорить, если он - командующий солнечными эльфами - оказался в гуще сражения?! Его боевой лось убит, доспех красен от крови, а меч вынужден каждую секунду подниматься и опускаться, продлевая владельцу жизнь. Хотелось бы знать, когда именно всё пошло не так. Может, дело в революции? Лично Аурант относился к ней положительно, ведь как глава магистрата одного из городов он прекрасно видел, к чему приводит раздача гражданских прав низшим расам. Разве что воплощение для своей политики нынешний Император выбрал излишне агрессивное. И для чего-то развязал войну. В войне Аурант тоже не видел ничего плохого, ведь был он когда-то и главой армии нескольких провинций, в силу чего как никто другой понимал необходимость прорежать численность низших рас. Нет, дело было не в форме, а в содержании. Малолетний идиот попросту не имел навыков для применения таких тонких политических инструментов как войны, мятежи и гуманитарные катастрофы. Прав был лорд Изаринатаэль, дети у власти погубят их всех! Ведь если к рулю государства прорываются малолетние фанатики вроде нынешнего Императора, то не спасут страну ни расовые чистки, ни пророчества, ни карлики в роли главнокомандующих. Клинок рассёк очередного параракского воина, разрубил от плеча до бедра вместе с кирасой. Руны в очередной раз вспыхнули, но уже не так ярко, как в первые минуты боя. Магический заряд оружия подходил к концу, однако мастерство воина, оттачиваемое столетиями, никуда не делось. Фальшион описал дугу, входя в жёсткий блок, и вновь орудуя гардой и рукоятью эльф с точностью ювелира вывел врага из равновесия, после чего вогнал острие ему в спину. Воистину, смерть от оружия ему сегодня не принять, но воины вокруг продолжали умирать, и то были воины не только Параракса. Шеренги эльфов-пехотинцев редели, так же умело, как поражал простых солдат Аурант, его бойцов убивали генералы тёмных армий. На правом фланге же разворачивалась катастрофа - вся кавалерия солнечных эльфов увязла в сражении с орками. Они должны были растоптать зеленокожих, но обезумевшие от крови и недавней победы орки стояли насмерть, бросались на копья и под копыта, умирали десятками, но не давали всадником освободиться и придти на помощь гибнущему центру. А удар кавалерии Параракса оказался для изнурённых эльфов фатальным. Большая часть фаланг была разбита и сражалась маленькими группами, по прикидкам командующего у него было ещё тысячи две боеспособных воинов. Они продержатся час, возможно, даже полтора. Не меньше двух часов продержатся гномы. Но и первые, и вторые обречены. Их уже окружили, они превратились в три отдельные, пускай всё ещё очень грозные армии. Если бы у них только был единый командующий! Внезапно взгляд эльфа уловил среди суматохи сражения фигурку Зори. Один лишь миг командующий наблюдал лицо карлика, и отчего-то ему показалось, что деформированная физиономия воплощённой воли Солара улыбается в два раза шире, чем обычно. Небеса грохотали, тучи летели по серому небу словно гигантский чёрный шлейф, следуя за хозяйкой. У изрядно поредевших колдунов Астралора было море забот помимо перехвата масштабных заклинаний, самим колдунам не угрожавшим, а значит Мизори могла творить волшебство в волю. Она бы и творила, если бы Джафар не скакал слишком быстро. Его вораец мчался как угорелый, совсем не думая о несчастной костяной кобыле номер девять, которая грозила вот-вот развалиться, не выдержав дикой скачки. Лишь когда лошади достигли места сражения, зариец немного притормозил, однако вызвано это было вовсе не заботой о Тёмной Властительнице, а спустившейся с небес эльфийкой верхом на единороге. - Воздушная разведка спешит доложить, - начала было девушка, стягивая с глаз очки. - Воздушная разведка могла бы пригодиться во время сражения, а не сейчас, когда мы вот-вот победим, - оборвал её главнокомандующий. - Но во время сражения в нас могли выстрелить! - парировала та. - Представь, если бы они попали в Белину! - из-за гривы ослика высунулась куриная головка, рассерженно тряся гребешком, отчего воин невольно вздрогнул. Дракон вызывал у него не самые приятные воспоминания. - К тому-же то, что я видела, гораздо важнее этого вашего сражения. Белина и Юникхорн маги, они владеют духовным зрением, а тебе должны помочь вот эти очки. Они, разумеется, предназначены для работы с магическими материалами, но потоки первоматерии видеть могут, пусть и очень размыто. Мужчина нехотя взял массивную конструкцию с множеством стекол и рун. Ему бы послать эту гражданскую и вернуться к своим прямым обязанностям, но дракон продолжал сверлить его своими маленькими жёлтыми глазками, и под этим взглядом зариец был вынужден расшнуровать и снять шлем, напялив на голову зрительный прибор. - Это что ещё такое? - послышалось буквально через минуту. Среди белой пелены, излучаемой десятками тысяч источников и нечёткими линиями потоков первоматерии, было нечто сияющее подобно звезде. И эта звезда находилась прямо в центре связанной сражением вражеской армии. - Это... - начала было Мерль, но её прервали истошные крики, возникшие по всему полю боя. Он чувствовал, как силы возвращаются к нему. С каждым часом, с каждой минутой и секундой. Вихрь душ, гномьих, человеческих и эльфийских, кружился над полем боя, вливаясь в него. То были не какие-нибудь крестьяне, грязные нищие или пьяная матросня, о нет. Иным эльфам, воссоединившимся с ним, было по три-пять столетий. Подобные создания обладают значительной, сопоставимой с чародеями духовной энергией. А ведь ему даже нескольких магов удалось получить. Однако последние полчаса питательный поток стал слабеть. Воины света больше не умирали с его именем на устах, чаще они с его именем на устах бежали, бросив оружие и надеясь, что им удастся затеряться среди граждан огромного города. Чей-то клинок на мгновение взметнулся над его головой. Хозяин оружия - высокий человеческий дворянин - на секунду замер, разглядывая жертву, а потом отошёл в сторону, схватившись с эльфом-офицером. Его не трогали, хотя он находился в самой гуще сражения. Достаточно было простейшего мысленного приказа, чтобы остановить уже занесённое оружие, уничтожить летящую стрелу или ослабить угрожавшее ему заклинание. В пылу битвы подобного никто не замечал. Но битва уже подходила к концу. Он помахал парящему меж чёрных туч единорогу ручкой. Здорово всё-таки, что кто-то из них выжил. Существа получились забавные, пускай и в высшей степени вредные. Истреблять их было неприятно, но кто знает, быть может после Последней войны они с Люминой вновь воссоздадут их. Ведь в чистом от зла мире найдётся место даже для столь вредных существ. С каждой поглощённой душой его настроение улучшалось. Судя по магическому эху от слома печати, Йохан сумел открыть Пантеон, а это значит, что финальная часть плана вот-вот воплотится. Интересно, Йохан попытается предать эльфа? Если да, то его ожидает весьма неприятный сюрприз. Честно говоря, он сам малость побаивался своего слуги. До начала битвы тот мог с лёгкостью с ним расправиться, однако сейчас в мире должно было находиться лишь одно существо, сравнимое с ним по силе. Встречу с этим существом откладывать не хотелось, и коль скоро его доблестная армия обращалась в бегство, события можно было с чистой совестью ускорить. Он щёлкнул пальцами, и эльф-офицер вспыхнул, словно сухая трава. А уже через мгновение перед поражённым человеком лежала лишь кучка доспехов и избитый зазубринами меч из лунного серебра. Сражение прекратилось. Те, кто совсем недавно самозабвенно убивал друг-друга, испуганно смотрели на возникающие повсюду вспышки белого света, поглощавшие людей, гномов и эльфов. Пламя танцевало среди рядов светлого войска, не щадя ни бьющихся до последнего храбрецов, ни обратившихся в бегство трусов. Последних становилось всё больше. Решившие, что наблюдают эффект некого неизвестного заклинания, они спешили как можно скорее укрыться в городе, но конец настигал их повсюду. Кто-то падал на колени, моля богов, кого-то смерть застала с удивлённым, не понимающим происходящего лицом. Уже через десять минут от светлого воинства осталось лишь несколько сотен солдат, принадлежащих преимущественно к человеческой расе. Солар довольно потянулся, разминая кривую спину. Впервые за два тысячелетия добровольного изгнания он чувствовал в себе силы вершить судьбу мира. Однако произошедшее здесь и сейчас было лишь прелюдией. Главным будет даже не сражение, что развернётся сейчас между светом и тьмой. Первую флейту в их концерте в очередной раз предстоит сыграть Гварнаэлю. *** Пыль веков под ногами, уходящий на десятки метров вверх потолок и коридор, который, казалось, будет продолжаться вечность. Совсем как его жизнь. Рука сорвала с шеи обугленный ворот кольчуги из лунного серебра, и остатки артефакта полетели на пыльный пол вслед за адамантовой маской верхового властителя Астралора. Подарок богини добра и милосердия был уничтожен заклинанием волшебника-человека, но свою функцию исполнил. - Легенды - странные штуки, - подумал эльф. - Бог солнца дарит тебе меч, богиня света - кольчугу, но в истории ты остаёшься именно как Серебряный Меч. Так лучше звучит? А может, населяющие Континент существа просто превозносят нападение и насилие, презирая защиту? Насилие... Всю свою жизнь он пытался с ним бороться. Ещё до сделки с Соларом маленький эльф мечтал стать героем, защищая слабых и сражаясь за справедливость, за добрых богов, за добрых существ. За всех хороших, против всех плохих. И у него здорово получалось! До того самого дня. В отличие от эльфов, люди не имеют врождённой установки сражаться за светлые идеалы. Его сводная сестра выбрала совсем иной путь, на котором один из них должен был умереть. Воспоминания раскалёнными прутьями вошли в сознание героя минувшей эпохи. Сколько бы лет ни проходило, боль от сделанного им в ту проклятую ночь выбора не могла угаснуть. Каждую ночь во сне он переживал её события, и каждую ночь, просыпаясь в холодном поту, раскаивался в содеянном. Однако единожды сделанного не воротишь. Всё, что мог Гварнаэль - попытаться искупить свой грех добрыми делами. Немало негодяев пало от его рук, немало прекрасных дев обрели свободу, немало несчастных избавились от рабских оков. То было непростое время: беженцы с разрушенных континентов наводнили Западный. Нго новые и старые обитатели сходили с ума, колдуны набирали силу, а боги молчали. И всё-таки одними лишь подвигами мир не изменить. Так сказал ему человек, посетивший однажды убежище героя. Незнакомец, впрочем, оказался вовсе не незнакомцем. Второй раз бог Солар говорил со своим созданием, второй раз пытался его утешить. Изменить мир дано лишь богам, но если Гвар хочет попробовать, то Солар даст ему шанс. У подножья великой башни он создаст город и станет его правителем. Солар продлит дни сына Бескрайнего леса, ни через пять, ни через десять столетий эльф не сольётся с природой, почти два тысячелетия будет отпущено ему, чтобы сделать Континент лучше. Если же ему не удастся, то за привычную работу возьмутся боги, а он им поможет. Добрым богам, разумеется. Создание и создатель пожали руки. Тело Гварнаэля изменилось, теперь оно могло менять форму и без последствий переносить заклинания эстетической магии, а будучи творением божества, оно не поддавалось воздействию ауры адаманта. Так эльф достиг высшей формы героя и стал правителем. Отрёкшийся от собственных желаний, он денно и нощно на протяжении долгих столетний создавал Святую Империю - царство света, в котором найдётся уголок и для существ с тьмою в душе. Место, способное стать домом каждому. Долгие годы ушли на то, чтобы смирить гордых эльфов, приучить их жить рядом с прочими расами, уважать их чувства и традиции. Через несколько поколений эльфийские лорды уже сами стали считать подобный порядок верным и стали его хранителями. Астралор рос. Империя, свободная от предрассудков, жестоких форм эксплуатации, не ведшая захватнических войн, не душившая бедняков налогами. Не удивительно, что со временем многие государства вошли в неё, кто по решению благородного монарха, кто под нажимом аристократии, торговцев или даже народа. Доминируя на Западном континенте, Астралор никогда не стремился к абсолютной власти. Его орудиями были авторитет и золото, торговые контракты и династические браки. Лишь изредка армии Бескрайнего леса выступали во всеоружии, дабы предотвратить в зародыше опасный для них конфликт или остановить набравшего слишком много власти тирана. Гварнаэль был бессменным Императором. Меняя внешность, он каждый раз оставался на троне. Выросший среди людей, он неплохо имитировал их поведение, пусть это стоило ему немалых усилий. Долгие часы молился он Солару о прощении за очередной шлепок по попке горничной, отрыжку за столом или грубое слово. Благо, Солар почти всегда был рядом и самолично отпускал грехи своему слуге. Бог тоже менял внешность, хотя чаще выбирал для воплощения не человеческие тела, а облик собаки или канарейки. Подобное он находил весьма забавным. Одно столетие сменялось другим, и семена, посеянные бывшим героем, принесли свои плоды. Вот только плоды оказались горьки на вкус. Империя, в которой все живут вместе, не принесла своим жителям счастья. Да, эльфы стали терпимее, люди добрее и благороднее, гномы щедрее, но... Все они остались собой. Всегда находились пираты и разбойники, желающие похитить и продать в рабство прекрасных эльфов, купцы обманывали излишне простодушных крестьян, а орки и дроу не утратили своей агрессивности. Изгнанная из Святой Империи некромантия пышным цветом расцвела в странах Чёрного Пояса. И даже в самом сердце империи таилась печаль. Живущие вместе расы Континента влюблялись и создавали смешанные семьи, а потом умирали, забирая с собой остроухую половинку. А иногда рождались полуэльфы, которым было уготовано судьбой пережить обоих родителей. Иные повторяли историю самого Гвара, расходясь разными тропами с родными, чтобы потом встретиться с ними в бою. Хотя смерть, наверное, не самое худшее, что может приключиться с разумным существом. Однажды Императору рассказали, что в одном из лесов эльф женился на гоблинше. Больно, наверное, было благородным эльфам видеть то, как низко опустился их собрат, но даже представить страшно, как тяжело было плодам подобного союза жить среди обитателей Бескрайнего леса. То, что должно было приносить счастье, приносило лишь горе. Когда до завершения оговорённого срока оставалось несколько столетий, бессмертный герой разочаровался в своём творении. Видя творящуюся вокруг неразрешимую несправедливость, каждую ночь страдая от кошмаров, он осознал бессмысленность попыток что-либо изменить. Нельзя развязать узел противоречий. Но можно разрубить. Эльфы и люди не могут быть счастливы вместе, но могут быть счастливы одни лишь эльфы. Без тёмных и серых рас, как некогда до Последней войны, пока беженцы из прочих народов не наводнили Западный континент. Увы, подобные идеи не нашли отклика в сердцах новой эльфийской знати. Его глупые дети были заражены его же идеями общности и товарищества, соучастия и терпимости к низшим расам. Никто не помнил старых времён. Глупые дети без жизненного опыта считали свои убеждения единственно верными. Всё, что удалось создать Гвару - несколько обществ солнечных эльфов, ещё более недалёких, но по крайней мере готовых убивать за светлые идеалы. - И как с такими силами изменить мир? - Возможно, стоит доверить изменение мира профессионалам? У нас в этом деле богатый опыт. - Например, уничтожение его двух третей. - Но не трёх же! То была редкая эпоха, когда Гвар общался не со щенком или канарейкой, а с истинной формой Солара. Прямо сейчас солнечный бог сидел на столе, изредка теребя бубенцы на колпачке. Странно, но из всех ролей, что он мог играть при дворе, больше всего ему нравилась роль придворного шута. Благо, карлики на этой должности издревле были в почёте. - Не унывай, дружок, - бог ласково улыбнулся эльфу. - Я знал, что ничего у тебя не выйдет, и уже приготовил запасной план. Через пару сотен лет мои сородичи освободятся и... - Так ведь боги мертвы! - возмутился эльф. - Разве не ты сам сказал мне об этом? И что остался последним на земле. - Я пошутил. Тем более, что на земле я в самом деле последний. Вернее, предпоследний. Про то, что у меня почти не осталось сил, я тоже не соврал. Итак, сейчас десять моих коллег пребывают в спячке, аки сурки. Восстанавливаются после бурного времяпрепровождения, так сказать. И когда они проснутся, то вполне смогут привести Астралор, да что там, весь Континент, в порядок! - Или доломать его окончательно, - вздохнул Император. - Вот как раз этому я и хочу помешать. Понимаешь, дружок, это вечное противоборство тьмы и света пора прекратить. Слишком долго добро и зло сражается друг с другом, и слишком дорого обходится нам это война. Вражда должна остаться в прошлом, а для этого надо устранить её причину - убить всех тех богов, которые мешают нам жить мирно. Очередной шаг. Очередной след на вековой пыли бесконечного коридора. Перед тем как заснуть боги дали великую клятву, что не причинят вреда друг другу, пока не проснутся. Эту клятву принёс и Солар. Однако Гварнаэль подобной клятвы не давал. С собой у эльфа были семь адамантовых кинжалов. Конечно, смертному не дано победить бога в бою, но по словам бога солнца, прирезать их спящими будет не сложнее, чем ребенка задушить. Семь кинжалов для семи сердец. Лишь Люмине, Серману и Каа должна была быть оставлена жизнь. Вместе с Соларом они истребят всю тьму на Континенте и построят истинное царство добра и света. На этом роль Гварнаэля завершится. Как, впрочем, и его жизнь, ибо нет в мире лекарства, что защитит эльфа от предательски подлого убийства создателей. И всё же, он был счастлив. Переживший свой век, друзей и близких, совершивший бесконечное число подвигов и столь же бесконечное число ошибок, Гварнаэль Серебряный Меч искренне жаждал долгожданного покоя. Хотя в глубине души немного сожалел о том, что не увидит, как свет Солара озарит утро новой эры... Эры, в которой всё вернётся на свои места.