Цветок яблони

      «Хватит… — безжизненно шепчет мальчик, ложась на пол, перепачканный кровью и слезами, — хватит делать мне больно»… Его некогда сияющие глаза вновь утратили свой жизненный блеск, снова порывшись слоем праха: обиды, злобы и отчаяния. Слабое тело напоминает выпотрошенную тряпичную куклу, что ныне покоится в луже грязи и помоев, называемые позором и ничтожностью. В очередной раз в голове проносится такое омерзительное прошлое: фальшивые и гнусные голоса сектантов и похитителей, чёткие картины происходящего, предательство дорогого человека, смерти близких, даже боль, чёрт возьми! И вот он вновь слышит этот таинственный голос: «Нет пути назад, нельзя ничего изменить… Ты призвал меня, так желаешь ли ты, заключить контракт»? Глаза мальчика широко распахнулись, а из груди вырвалось одно единственное слово: «Себастьян»… В мгновение ока ловушка разрушилась на множество киноплёнок, что спешно устремились обратно к своему хозяину. Снова этот радостно-трагичный контраст окутал его ослабевшее тело, принося то облегчение, то ноющую, но скоротечную боль. Перед глазами мгновенно проматывались воспоминания: возвращение в поместье, обучение, принятие графского титула, открытие фабрики, не на что не способные слуги, смерть тётушки, очередная встреча с «сестрёнкой». «Ненавижу»! — сквозь зубы прошипел он, как только вновь увидел горничную. Лютая неприязнь затмила не только боль, но и совершенно опустевшую синеву глаз; теперь же они сияли огоньками ненависти, теми самыми, что некогда скрывались за холодным взглядом.       С трудом встав с пола, Сиэль направился в открывшийся проход, оставляя после себя несколько капель крови, что сочились из ран. Перед ним предстала огромная шахматная доска, на которой величественно возвышались гигантские фигуры. У чёрных фигур отсутствовал король, а белые, видимо, уже сделали свой ход. «Вся моя бренная жизнь — шахматная игра, и она будет продолжаться, даже если все фигуры будут уничтожены кроме короля. Ты так сказал, Сиэль, — раздался её задорный голос, — что ж, начнём нашу партию». И вот она появилась на доске, заняв место короля. Вместо спокойных зелёных глаз, он видит те самые кровавые, что сияют на фоне бледной кожи. Вычурные, алые губы изогнуты в иронической полуулыбке, а светлые локоны окрашены чёрным. Шлейфом лежат шесть чёрно-белых крыла, а наряд едва прикрывает самые сокровенные участки кожи. — Ах да! — артистично выкрикивает она, поглаживая тыльную сторону кисти, — Себастьян, ты играешь за меня. — Что? — недоумённо произносит граф, внимательно рассматривая фигуру коня. — Как прикажешь, — покорно произнёс дворецкий, возникший не из откуда.       Михаэлис неспешно направился в сторону своей новой госпожи, даже не взглянув на Фантомхайва. «Ты нарушаешь контракт! — вскрикнул мальчик, сжав ладони в кулаки. — До самого конца… ты должен быть со мной до самого конца»! Дворецкий остановился и, не поворачиваясь к своему собеседнику, произнес: «Что ж, господин, прощайте. Вы разочаровали меня». Эти слова эхом раздались в только что восстановившимся рассудке. Граф пошатнулся, и чуть было бы не упал, но вовремя ухватился за подоспевшую пешку. — Господин, Вы в порядке? — с дрожью в голосе произносит горничная, не давая ему упасть. — Сиэ-э-ль! — взвизгнула маркиза, спешно обняв своего жениха, — я всегда-всегда буду с тобой! — И мы, господин! — на этот раз хором произнесла вся троица, окружив своего короля, — до самого конца! — До самого конца, Сиэль… Мы будем близки до самого конца, — произнесла Катрина, появившись на месте второго коня, — такого наше обещание, помнишь?       Та самая искренняя улыбка засияла на её нежно-розовых губах, а привычная марлевая повязка по-прежнему скрывала её изъян. «Малышка, так всё же ты смогла пройти тот лабиринт. Как же печально, ведь раньше мы придерживались этой клятвы. Разве это не грустно, Себастьян»? — с долей иронии поинтересовалась демонесса. «Да», — так же покорно ответил Михаэлис, одаривая всех присутствующих безразличным взглядом. Граф лишь безнадёжно вслушивался в эту словесную перепалку, стараясь осмыслить происходящие. «Кто же убил моих родителей? Кому мне мстить? Что с Себастьяном? Когда это закончится»?! — именно эти вопросы терзали его разум. Противоречия распирали его изнутри, не позволяя оценить ситуацию. — Это не партия Сиэля! — выкрикивает горничная, спешно подходя к своей второй сущности. — Ты не должна втягивать его в это! Ты не должна втягивать их всех! — Как не его? — насмешливо произносит она, вплотную подходя к Катрине, — разве не ты, малышка, убила его родителей, м? — Я же… — её голос дрожит, — я не могла. Не неси небылицы! Это ты, ты их убила! Поэтому я и ушла, чтобы твои мерзкие руки не смогли причинить им вреда! — выкрикивает полукровка, с ненавистью смотря в глаза своей сущности. — Ой, как обидно! Хотя, знаешь, мне нет никакого дела до этого ребёнка. Контракт уже разрушен, — с ухмылкой шепчет она ей на ухо. — Я выпущу его от сюда, если ты полностью станешь моей, договорились? — Зачем тебе это? — спросила девушка, отходя от неё на несколько шагов. — Разве это имеет значение? Ну же, соглашайся! — нетерпеливо промолвила суккубша, дотронувшись до губ Катрины. — Хорошо. Я согласна!..

***

      «Себастьян… Катрина», — шепчет граф, поднимаясь с кровати. В эту же минуту в спальню заходит дворецкий в сопровождении горничной. На устах девушки расплывается довольная ухмылка, а в глазах сияет недобрый огонёк. Она что-то безмолвно шепчет, но Сиэль смог понять всё и без слов: «Я почти выиграла, мальчишка»…